Блытов В. На вахте. Дуэль

В салоне кают-компании авианосца «Брест» заместитель командующего Тихоокеанским флотом собирал инструктаж-совещание офицеров кораблей и штаба 18 эскадры надводных кораблей. Проводить совещание должен лично заместитель командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Душенов Алексей Алексеевич по кличке «Душман». Кличку «Душман» он получил от офицеров штаба Тихоокеанского флота за грубость, невоспитанность и стремление на глазах у всех постоянно унижать подчиненных офицеров. В штабе Тихоокеанского флота, штабах флотилий, эскадр все управления и отделы рыдали, когда он пытался вникнуть в какие-либо вопросы. Не взирая на чины и звания, он поливал подчиненных офицеров и адмиралов матом, давал уничижительные характеристики их деятельности, и просто банально оскорблял. Жалобы на него в вышестоящие инстанции не приносили никакой реакции вышестоящего руководства, а лишь озлобляли его. Он начинал преследовать пожаловавшихся и старался их уничтожить, как офицеров — безжалостно снимал с должностей, назначал в такие места, куда никто добровольно не шел служить. Многие офицеры Тихоокеанского флота из-за этих оскорблений подавали рапорта на перевод на другие флота, даже с понижением, но эти рапорта возвращались на рассмотрение к нему же, и он уже конечно такого никогда не прощал. По натуре он был очень злопамятным, никогда не прощал промахов и особенно выпадов в свой адрес.

О подчиненных офицерах он презрительно отзывался на различных совещаниях и собраниях:

— Институтки – мать их за ногу! Слова нельзя сказать плохого в их адрес, как у них сразу начинаются обмороки и истерики. Заслужили рабоче-крестьянского порицания за свои деяния или наоборот за безделье  – пусть выслушивают и спасибо  говорят за учебу. Я молчать не буду, если вижу бардак, я скажу им все как есть — без утаек и этих как их там политесов. Ножкой шаркать ни перед кем ни  стану. Я адмирал от сохи — рабоче-крестьянский адмирал и этого не скрываю и могу в случае злостного нарушения порядка подчиненности и упущений по службе просто по морде дать. И ничего мне за это не будет, так как без дела я в мохнатое рыло этих ублюдков, выдающих себя за офицеров  и крупных специалистов от флота, не бью! Ну а если получил – терпи и делай так, чтобы в следующий раз не получить.

Не известно, чем он привлекал своих начальников, но был он почему-то на хорошем счету и активно продвигался по служебной лестнице вверх, даже перескакивая через некоторые должности. Поговаривали, что скоро он будет назначен начальником Главного штаба ВМФ.

— Вот это будет беда для флота — думали многие офицеры штаба Тихоокеанского флота. Кто-то говорил, что у него жена родная сестра кого-то из членов Политбюро или секретарей обкома. Поэтому он и делает то, что хочет и ничего ему за это никогда не бывает.

Слегка посверкивали в салоне кают-компании авианосца «Брест» витражи с изображениями бастионов  легендарной Брестской крепости. На специальных подставках вдоль прохода были развешаны ярко разукрашенные карты предстоящего военно-морского учения. Начальник ракетно-артиллерийского управления флота (УРА ТОФ) невысокий и плотный контр-адмирал Мелехов о чем-то тихо беседовал с высоким и стройным начальником боевой подготовки Тихоокеанского флота контр-адмиралом Симоненко. Они сегодня назначены «козлами отпущения» и должны докладывать свое решение на инструктаже. Рядом услужливые капитаны 1 ранга из этих управлений, развешивали карты, обозначили их номерами, кто-то из них что-то пытался разъяснить что-то контр-адмиралам, с помощью указки поочередно тыкая, то в одну яркую стрелку на карте, то в другую. Невысокий и лысоватый капитан 1 ранга платком утирал пот с лысины, каждый раз когда адмиралы задавали видимо сложные вопросы, убегал, что-то уточнять у своих подчиненных.

В первых рядах собранных на совещание сидели командиры кораблей, принимавших участие в учениях и офицеры штабов флота, эскадры и бригад. Отдельно забились в угол офицеры ракетно-артиллерийской специальности и где-то на галерке теснились командиры боевых частей кораблей — связисты, управленцы, штурмана, механики.

Конечно эти учения – это учения флота и прежде всего флот заинтересован в их качественном проведении, поэтому так и суетились офицеры управлений флота. Но организация – это одно, а непосредственное участие это совсем другое.

— Напланировали Наполеоны, а нам расхлебывай, шепнул на ухо командиру авианосца «Брест» плотному капитану 1 ранга Жженову, стройный командир эсминца «Свирепый» капитан 3 ранга Верстовский.

Жженов недовольно повел плечами, и не отвечая Верстовскому спросил у командира 70-ой бригады контр-адмирала Сатулайнена, сидящего перед ним:

— Александр Сулович, встречный бой соединений понятно при замглавокома необходим, а зачем сюда еще привязали эту звездную стрельбу ПВО, да еще на приз Главкома. Где-нибудь на флотах, так стреляли в таком ордере кораблей эскадры? Столько нового свалить в одну кучу. Во имя чего?

Контр-адмирал Сатулайнен повернулся и тихо ответил:

— Ну вот, что ты Николай Афанасьевич не понимаешь я согласен с каждым словом, но это личная задумка Душмана, хочет прогреметь отличной стрельбой на весь ВМФ и застолбить себе должность начальника ГШ ВМФ с оркестром и музыкой. В случае успеха ему она гарантирована.

— А если успеха не будет, ведь никогда, так не стреляли? Нужна подготовка, отработка. Шутка ли так стрелять всем соединением.

— Молчи Николай Афанасьевич, если не хочешь врага себе нажить и окончательно службу себе и мне испортить. Он и так тебя недолюбливает, а здесь, если будешь сомневаться в его гениальности – просто сожрет и не подавиться.

— Нет Александр Сулович, если молчать и терпеть – вот тогда точно сожрут. Меня так просто не сожрешь — подавится. Увижу, что показуха – так и скажу в глаза, все что думаю. А неподготовленное учение всегда ведет к происшествиям.

— Лучше помолчи Афанасьевич. Не выпрыгивай. Ты думаешь тебе адмирала после БС просто так не дали? Или всем твоим офицерам задробили наградные листы и присвоение очередных званий? Его рука! Уйдет в Москву — вздохнем посвободнее. А ему будет на все четыре флота свою желчь размазывать сложнее? Глядишь и тихоокеанцам поменьше достанется.

Жженов покраснел и тяжело задышал, наклонив голову, чтобы не выдавать эмоций. Упоминание о той боевой службе было ему неприятно. Столько сделано и на тебе – штабу флота, что-то не понравилось. Скорее всего за то что отказался перекрашивать все палубы авианосца в один цвет. Так уж заведено на всех авианосцах, что каждая палуба покрашена в свой цвет. Вторая – голубая, третья – зеленая, четввертая — желтая и так далее. Это для безопасности экипажа, чтобы была возможность при экстренных ситуациях определить каждому, где он находиться. На какой палубе. И потом кто пластик красит? Да разве объяснишь, что так сделано даже на американских авианосцах. У наших начальников же все должно быть параллельно и перпендикулярно. Все должно быть, хоть и безобразно, но единообразно. Шаг в сторону – и все не так. Даже мыслить не по шаблону не разрешают. А чуть, что сразу, то сразу на парткомиссию и ставят в общий строй.

— Офицеры 18-ой оперативной эскадры надводных кораблей Тихоокеанского флота собраны для проведения инструктажа на учения – доложил начальнику штаба Тихоокеанского флота вице-адмиралу Слухову невысокий  и светловолосый командир эскадры контр-адмирал Смелков.

— Товарищи адмиралы и офицеры – скомандовал начальник штаба флота, увидев что в салон кают-компании входят быстрым шагом адмирал флота Козлов – заместитель главнокомандующего ВМФ – посредник на проводимых учениях и заместитель командующего флота вице-адмирал Душенов. Заместитель главкома ВМФ немного притормозил на входе, пропуская вперед Душенова. Тот с высоко поднятой головой прошел первым в салон кают-компании офицеров.

— Товарищ адмирал флота – начал доклад начальник штаба флота, обращаясь к адмиралу флота, шедшему сзади, но тот рукой остановил доклад и молча показал на Душенова:

— Ему докладывай, он хозяин, а я гость.

— Товарищ вице-адмирал офицерский и адмиральский состав штаба флота, штабов оперативных соединений, офицеры кораблей, участвующих в учениях «Красный восток» на инструктаж собраны.

— Товарищи офицеры и адмиралы – скомандовал Душман и по его команде все офицеры и адмиралы сели в кресла и на диваны.

Козлов подошел к белому роялю, стоявшему посередине салона кают-компании, уселся в крутящиеся кресло крутанулся, заулыбался, как нашкодивший мальчишка, а потом тихо сказал, обращаясь к Душману:

— Алексей Алексеевич начинайте, и на меня не обращайте внимания, как будто меня здесь нет.

Душман подошел к столу стоящему в проходе рядом с картами, за которым сидели начальники ракетно-артиллерийского и боевой подготовки управлений штаба флота. Адмиралы потеснились немного, и он уселся между ними:

— Ну что ж начнем товарищи заслушивание поэпизодного плана проведения учений. Эпизод 1 – встречный бой соединений «красных» и «желтых». Товарищ контр-адмирал докладывайте – обратился он к сидящему рядом с ним начальнику управления боевой подготовки Симоненко.

Контр-адмирал Симоненко, встал, причесал расческой вынутой из внутреннего кармана свою пышную шевелюру, занял место за трибуной, стоявшей посредине салона кают-компании, и начал обстоятельный доклад о составе сил красных и желтых, организации развертывания в назначенные районы, занятия исходных позиций для встречного боя в разных концах Японского моря, организации взаимодействия с авиацией, береговыми ракетно-артиллерийскими войсками. Объявил что силы «красных» на авианосце «Брест» возглавляет командир 18 эскадры контр-адмирал Смелков, а «желтых» на тяжелом атомном ракетном крейсере «Адмирал Грейг» контр-адмирал Сатулайнен. Свои пояснения он показывал указкой на развешенных картах.

Все присутствовавшие внимательно слушали, лишь один Душман бесцеремонно прерывал доклад контр-адмирала и требовал уточнений отдельных эпизодов, а иногда давал бесцеремонные оценки решениям управлений штаба флота.

Каждый раз когда его прерывали контр-адмирал Симоненко доставал из кармана брюк носовой платок и вытирал пот со лба. Полученные от Душмана замечания он помечал в своей тетради:

— Учтем, товарищ вице-адмирал, обязательно учтем!

— Да уж будьте любезны – учтите мои приказания. Ведь не влезешь ничего не продумают, как дети малые. Раньше надо было учитывать товарищ контр-адмирал. А вы и все ваши подчиненные просто банально мышей не ловите в штабе флота. Только и думаете, как поскорее сбежать на берег к своим обезьянам. Бросаете службу, занимаетесь непонятно чем – вот результат не до конца продуманные решения, а это приводит к происшествиям и катастрофам. Ладно продолжайте – прекращал мучить начальника управления Душман, ловя укоризненные взгляды заместителя Главкома адмирала флота Козлова.

Наконец Симоненко закончил свой доклад, снял очки, положил их на трибуну, вытер лоб в очередной раз мокрым платком и взяв указку как винтовку в левую руку приготовился отвечать на вопросы руководства.

— Доклад закончен товарищ заместитель главкома и товарищ вице-адмирал.

— Ну что ж принять доклад можно с теми доработками, которые указал вам я – пробурчал недовольный Душман, тем, что заместитель главкома не задал никаких вопросов и взглядом пытался даже остановить его прыть – Давайте теперь заслушаем теперь контр-адмирала Мелехова по второму эпизоду проводимых учений. Ибо без второго эпизода не может иметь место первый и еще неизвестно какой эпизод главнее. ПВО – это главный элемент ведения боевых действий в современных условиях при наличии большого количества авианосцев у вероятного противника.

Симоненко довольный сел, что удалось так быстро закончить доклад. Мелехов встал со своего места и пошел к трибуне, как на плаху. Одернув тужурку он спросил разрешения начать, и получив разрешение Душмана начал свой доклад:

— Стрельбы запланированы в полигоне С-45. Корабли эскадры построены в ордер  соответствии с боевым распоряжением. Восемь малых ракетных кораблей находятся на границах полигона — четыре на северной, четыре на восточной границе. По команде руководителя учения малые ракетные корабли осуществляют пуск ракет (каждый корабль по две ракеты). Восемь ракет идут над соединением на высоте 50 метров с севера, восемь ракет идут на соединением на высоте 75 метров с востока. По команде руководителя стрельбы — флагманского специалиста ракетно-артиллерийского оружия 18-й оперативной эскадры корабли отражают ракетное нападение на максимальной дальности. Дострел прорвавшихся ракет осуществляет малозенитная артиллерия. Надеюсь, что прорвавшихся ракет не будет. Частоты управления ракетами будут доведены до кораблей, в распоряжении на стрельбу.

— Не понял Вы что собираетесь стрелять на боевых частотах? – внезапно завелся Душман – Вы что хотите выдать боевые стрельбовые частоты вероятному противнику? Ведь наверняка и японцы и американцы в район стрельбы поставят свои корабли разведки и будут отслеживать именно частоты стрельбы.

— Но товарищ вице-адмирал, так стрелять нельзя на учебных частотах. Ведь ……

— Что ведь? Я отправил данные этой стрельбы в УРА ВМФ (управление ракетно-артиллерийского оружия) и там все одобрили. Там что дураки, сидят, не способные правильно организовать стрельбу? Прекратите изображать из себя умника, а то издалека видно, что вы видимо родились недоразвитым. – Душман недовольно махнул рукой на попытку Козлова что-то сказать – Вопросы есть товарищи адмиралы?

Внезапно на галерке поднялась рука.

— У меня есть вопрос товарищ вице-адмирал. Разрешите?

Не дожидаясь ответа поднялся высокий светловолосый капитан-лейтенант:

— Капитан-лейтенант Гусаченко, командир первого ракетного дивизиона ПВО авианосца «Брест», разрешите доложить.

В салоне кают-компании поднялся легкий шум, никто не ожидал от младшего офицера такой прыти. Душман недовольно повел плечами, но под взглядом Козлова был вынужден разрешить офицеру высказать свое мнение:

— Ну что ж давайте капитан с лейтенантом докладывайте, хотя что вы можете хорошего сказать, когда перед вами все сказали ваши начальники и решение уже принято и утверждено. Давайте быстрее и не задерживайте наше время.

Капитан-лейтенант Гусаченко побледнел, но тем не менее решительным голосом произнес:

— Товарищ вице-адмирал, я согласен с начальником ракетно-артиллерийского управления Тихоокеанского флота, что стрелять так на учебных частотах нельзя. Корабли эскадры практически все, кроме тяжелого атомного ракетного крейсера «Адмирал Грейг» вооружены однотипными ракетными комплексами. Наведение ракет на одних учебных частотах будет создавать помехи управлению ракет, что повлияет на качество и результат стрельбы. Надо все предварительно рас …

— Все капитан-лейтенант садитесь. Нашелся «Гусь лапчатый» адмиралов учить. Яйца курицу не учат — запомните раз и навсегда. Мне сразу стало понятно, что у вас нет ни совести, ни соответствующих знаний.  Кто вас только назначил командиром дивизиона? Ну с этим мы разберемся, после стрельб, а пока я вас отстраняю от выполнения ваших обязанностей. Командир БЧ-2 «Бреста» вы справитесь, без этого капитан-лейтенанта?

— Так точно товарищ вице-адмирал справимся. Гусаченко известный смутьян. Все ему, чего-то не хватает. Поставим на стрельбу командиром дивизиона старшего инженера БЧ-2 капитана 3 ранга Шеломова – он успешно командовал таким дивизионом. А с Гусаченко разберемся после стрельб – ответил вытирая пот полный и низенький капитан 2 ранга Бондаренко Павел Петрович, бывший всегда на ножах с Гусаченко и сейчас воспользовавшийся возможностью свести с ним счеты.

Но капитан-лейтенант не сел, а смело возразил адмиралу:

— От стрельбы вы имеете право меня отстранить и стрелять имеете право, как задумали, а вот оскорблять право не имеете. Я вам напоминаю, что моя фамилия Гусаченко, а не «Гусь лапчатый», как вы изволили выразиться. Ну а по поводу отстранения я рад, что не буду участвовать в этом шоу.

После этого он встал с места и направился у к выходу.

Душман побагровел:

— Стойте я вам приказываю. Кто-нибудь остановите его.

Но капитан-лейтенант прошел свободно к выходу и никто не рискнул его остановить.

Встал командир «Бреста» покрасневший капитан 1 ранга Жженов:

— Товарищ вице-адмирал капитан-лейтенанта Гусаченко не сможет остановить даже взвод солдат морской пехоты – он специалист в восточных единоборствах, причем самого высокого уровня. Мы сами с ним разберемся. А как специалист ракетного оружия – он  лучший специалист корабля. Последние стрельбы по низколетящим целям корабль выполнил только благодаря ему и его знаниям.

— Молчите командир – перебил Душман командира – Благодаря вашей демократии и неспособности управлять подчиненными на корабле, мог появиться такой смутьян. Ну да мы с вами еще разберемся после стрельб. Специалист по восточным единоборствам мать его ………….. – грязно выругался Душман — командирам кораблей и командирам БЧ-2 остаться, остальные свободны.

Командир ракетно-артиллерийского управления контр-адмирал Мелехов пытался еще, что-то сказать Душману, но тот разозленный предыдущей перепалкой отмахнулся от него как от назойливой мухи.

— Товарищи адмиралы и офицеры – скомандовал начальник штаба флота вице-адмирал Слухов — Командирам кораблей и командирам БЧ-2 остаться, остальным покинуть салон кают компании.

Адмирал Козлов встал из-за пианино и похлопав по плечу вице-адмирала Душенова сказал:

— Я в каюту Алексей Алексеевич – потом зайдешь обговорим нюансы — и направился на выход.

Офицеры и адмиралы начавшие выходить расступились и образовав коридор, пропустили Козлова на выход из салона.

Командиры кораблей и командиры БЧ-2 стали рассаживаться поближе к вице-адмиралу Душенову.

Душман видимо переживая произошедшее на совещании, взял пепельницу со стола, поставил ее на белый рояль и нервно закурил папиросу «Беломорканал»:

— Знатоки стрельб. С такими далеко не уплывешь. Ой, подведут чувствую. А если война, так и будем оглядываться на наставления? Нет пока я командую здесь, все будет как в обстановке приближенной к боевой.

Офицеры, рассевшись, молча слушали высказывания адмирала и старались его не тревожить ибо было непонятно на кого следующего обрушиться его гнев.

Быстро, буквально в несколько затяжек, он докурив папиросу он воткнул ее с силой и злостью в пепельницу:

— Ну что товарищи офицеры моя надежда одна на Вас. Кто собьет больше всех ракет – досрочные звания и ордена обеспечены. Это я Вам обещаю. Хоть опустошите все погреба, но ракеты должны быть сбиты любой ценой. Вопросы есть?

— Товарищ вице-адмирал – внезапно встал капитан 2 ранга Бондаренко – Мы сделаем все, чтобы Вас не подвести. Все ракеты собьем обязательно – это наша обязанность, это же наша работа.

Остальные офицеры одобрительно зашумели, лишь один командир «Бреста» наклонил голову вниз, что бы не выдать свои эмоции.

В каюте командира БЧ-4 сидели командир БЧ-4 капитан-лейтенант Мансур Асланбеков и командир 1-ого ракетного дивизиона ПВО капитан лейтенант Кузьма Гусаченко:

— Мансур налей мне!

— Да ты что Кузьма, ты же никогда не пил.

— А сейчас захотелось. Не каждый день тебе в лицо плюет вице-адмирал при всех офицерах. Вообще Кузьма, после смерти Зины резко изменился, порой казалось, что он специально нарывается на неприятности. На женщин он совсем не смотрел. Даже любовь всего корабля настройщица штурманского комплекса черноволосая и черноглазая Аревик Егизарова, как не пыталась, не могла раскачать его, даже на улыбку. Как-то зная, дружеские отношения Мансура и Кузьмы она пришла к Мансуру просить, что бы он подсказал ей как быть с Кузьмой. Мансур, как-то попытался было обратить внимание Кузьмы на Майрам, но нарвался на откровенную грубость. Женщины для Кузьмы после трагической смерти Зины и так не родившегося ребенка, не существовали.

— Да, по моему характеру, я бы тоже не выдержал такого оскорбления. У нас в  горах за это убивают. Нехороший он человек – Мансур встал из-за стола и налил в стакан сок из графина, стоявшего в баре – выпей Кузьма и успокойся немного. Хотя какое спокойствие после такого.

— Мансур, я кубанский казак и мы таких оскорблений никогда не прощали. Один из моих далеких предков был даже кошевым атаманом Войска Запорожского – фамилия его была Гусак, а от него и пошли мы Гусаченки. А вон Бондаренко попытался записать меня в хохлы – фамилия такая вроде, как у него. Я ему ответил, что для кубанского казака  назваться хохлом – это оскорбление, что мы русские были и будем. Мои предки — запорожцы сражались всегда за землю Русскую и никогда хохлами или украинцами не назывались.

— Да Кузьма я знаю, что казаки были храбрые воины и достойные соперники, и мы на Кавказе это хорошо знаем. Поэтому я тебе совета дать не могу, но я бы не простил его высказывание. У нас долго не живут, те кто оскорбляет – поэтому у нас прежде, чем сказать слово думают, прежде хорошо. Хотя на флоте многие начальники пользуются тем, что им не отвечают на оскорбления. Вот и идет издевательство распущенных начальниками над подчиненными. Им не отвечают, а они и пользуются безнаказанностью. Вот если бы, как раньше решались проблемы между офицерами– вызвал на дуэль за оскорбление и пусть решит случай или как у нас говорят Аллах — кто прав, кто не прав. А прав тот, кто быстрее, ловчее и метче. И у кого есть помощь Аллаха.

— У нас в станицах тоже Мансур вопросы чести очень важны и находятся не на последнем месте. От горцев к нам пришел обычай кровной мести. Но Советская власть опустила законы офицерской чести. Офицер стал никем. Суды офицерской чести созданы для защиты прихотей командиров и начальников и в их интересах. Правды добиться очень сложно, практически невозможно – Кузьма выпил сок из стакана – Конечно, выпить хотелось бы честно, но я не пил никогда и не хочу.

— Кузьма, а откуда у тебя это увлечение восточными единоборствами? — попытался перевести разговор на другую тему Мансур — Ты же службой так не занимаешься как своей гимнастикой. Матросов набрал себе в группу – тренируешься каждый день.

— Отец охранял лагеря с пленными японскими офицерами после войны. Я вырос в этих лагерях с бывшими самураями, от них я и научился многому, и прежде всего философии воина. Ведь восточные единоборства – это, прежде всего философия, а потом уже борьба. Надо сделать так чтобы меч, врученный тебе, опускался только на зло. Казаки, как и самураи — прирожденные воины. Россия до Тихого океана и до Аляски дошла стараниями и кровью казаков. Вот и набираю я себе в группу восточных единоборств, прежде всего потомков казаков. Их и учу философии воина. А настоящий воин, слабого не обидит, а заступиться всегда. Ты знаешь, Мансур как я провожу сходы на берег? – Кузьма потянулся, поиграл мышцами – Хожу к ресторанам во Владивостоке или в самые злачные районы города, и ищу тех кто нападает на слабых, на женщин, толпой на одного и учу их жизни. Те с кем я встречался — больше не будут этого делать никогда. Я им по ночам буду сниться. А руки и ноги переломанные будут всю жизнь им напоминать, что нехорошо обижать слабых. Только так и могу тренироваться в обстановке приближенной к боевой.

— Так это у «Челюскина», ты, что ли переломал пятерых мордоворотов?

— Честно говоря, я – вздохнул Кузьма — Они напали на двух пацанов, хотели деньги стрясти на пьянку. Не получилось – мне попались на глаза, ну и на руку.

— Ну, если мусора тебя возьмут, то тебе не поздоровиться – судить могут. Вон шумиху, какую подняли, написали в газетах, что на них напало минимум пять человек. Вон в Севастополе, как искали.

Кузьма искренне расхохотался:

— А что им говорить, что их здоровенных бугаев, один худенький мужик вместе с ножами и кастетами положил, да еще как положил?

В дверь раздался стук, и в отварившуюся дверь просунулась кудлатая голова командира корабля капитана 1 ранга Жженова:

— Привет господа хорошие Мансур Умарханович и Кузьма Степанович – чайком балуетесь?

— Никак нет товарищ командир – сок попиваем пока – ответил командир БЧ-4.

— Вот и я зашел к вам на огонек. Поговорить хотел с Кузьмой Степановичем, знал, что он к тебе, связист зайдет – выпить будет просить. Просил?

— Просил, товарищ командир – опустив голову, ответил Кузьма – только он не налил.

— Это я знаю, что Мансур тебе не нальет. Ведь ты не пьешь. Только переводить будешь продукт. Да и ты не пьешь Мансур тоже – а? — Командир расхохтался — Хорошие вы у меня офицеры. Пока Мансур расставляй-ка «Шеш-беш» — посмотрим, как вы там на Кавказе, играете.

Мансур вытащил из ящика стола красивую лакированную доску, разрисованную видами восточного оружия, открыл ее и стал расставлять шашки для игры в шеш-беш.

Кузьма подошел к магнитофону, выбрал ленту Владимира Высоцкого и поставил песню из кинофильма «Высота».

— Кто здесь не бывал, кто не рисковал – тот сам себя не испытал …….» — рванул своим хрипловатым голосом Высоцкий

— Не помешаю Вам песней?

— Да нет конечно – люблю Высоцкого. Ты лучше Кузьма объясни мне, что там с этими стрельбами, чего ты схлестнулся с Душманом? Почему нельзя стрелять на учебных частотах? За какие высокие идеалы, ты поставил свою карьеру на кон? – спросил командир.

— Ну все просто здесь учебная частота одна, боевых много. Стрельбовые станции наведения ракет, банально будут мешать друг другу – будет не стрельба, а светопреставление. На одной частоте все будут пытаться управлять своими ракетами – каналы наведения то у всех корабле получатся одни – ну кроме «Грейга» — у него новый комплекс и частоты другие. А мы сами себя перебьем при такой стрельбе друг друга, звалдивая ракеты. Это даже ребёнок понимает.

— А Душман проинструктировал всех командиров и командиров БЧ-2, чтобы хоть до пустых погребов стреляли.

— Вот это и будет светопреставление. Бондаренко уж постарается выслужиться – все выпустит до пустых погребов. Вы уж товарищ командир постарайтесь немного придержать наши стрельбы – только артиллерия пусть валит все, что летит в сторону корабля, причем скорее всего придется сбивать свои ракеты ПВО-шные с других кораблей, которые будут неуправляемы, и лететь будут по самым непредсказуемым траекториям. Сработайте чисто на оборону товарищ командир, как в реальном бою.

— Спасибо Кузьма. Придется поработать дивизиону Яшки — артиллериста. Но сдержать Бондаренко, когда на мостике будет Душман, я просто не смогу, хотя и проинструктирую.

— А я своим групманам целеуказаний шепну, чтобы как можно дольше не давали целеуказания, то есть затянем время выдачи целеуказаний, сбережем ракеты и свою совесть — сказал Кузьма глядя командиру в глаза.

— Ну вот и славненько. Жаль, что нас, не спрашивают, как стрелять — сказал командир и бросил кости на доску.

Отряд кораблей вторые сутки бороздил просторы Японского моря. Авианосец «Брест» никак не мог нащупать местоположение отряда кораблей «желтых» во главе с тяжелым атомным ракетным крейсером «Адмирал Грейг».

— Товарищ вице-адмирал этот хитрый финн Сатулайнен воюет не по правилам, прячется за островами и готовиться к удару – оправдывался перед Душманом командир эскадры контр-адмирал Смелков.

— А вы ищите, ищите товарищ контр-адмирал. Помните, что на нас смотрит и оценивает ваши и мои действия адмирал флота Козлов из Москвы, между прочим. Найти и уничтожить этих «желтых». Еще не хватает, чтобы в нашей «войне» победили «желтые» — «красных» — позор на весь ВМФ – сказал со злостью недовольный Душман, закуривая «Беломорканал».

— Командир поднимите все силы вашей радиоразведки, подключите космическую разведку, поднимите авиацию – ваши вертолеты целеуказаний – приказал Смелков командиру и затем обращаясь к Душману попросил:

— Товарищ вице адмирал разрешите поднять с берега пару ТУ-95 РЦ. Посмотрим картинки Японского моря по квадратикам – найдем этого «Грейга».

Тот недовольно кивнул головой, затягиваясь папиросой и запивая дым чаем из фирменной кружки с синими якорями м надписью «ВМФ»:

— Что задумали, то и делайте. По плану учений ТУ-95 РЦ подниматься не должны, но я переговорю с командующим флотом — возможно мы и поднимем их, коли у вас все так плохо! Надо же Вам штаны поддерживать иногда, а то без флота вы не справитесь!

Он еще раз затянулся, запил дым хорошо заваренным чаем и поставив кружку на такое же красивое блюдце с вздохом вылез из кресла и направился к выходу из ходовой рубки:

— Пойду ка позвоню командующему флотом.

— Товарищ вице-адмирал, так телефон здесь есть на ходовом – можно позвонить отсюда – извиняющимся тоном сказал командир корабля, предлагая телефонную трубку.

Но Душман не останавливаясь, пошел на выход и командир, выскочив за ним, только и успел отдать честь и скомандовать:

— Смирно!

Тот не отвечая хлопнул дверью и вышел с ходового.

— Вольно — виноватым голосом скомандовал командир корабля.

В ходовой рубке потирая руки ходил командир 18-ой эскадры контр-адмирал Смелков:

— Ну сейчас мы этого Сатулайнена выявим и уничтожим. Как думаешь командир? душман поможет. Напряжет флот и ему дадут точные координаты.

— Я думаю, что воевать надо честно, а не узнавать на берегу координаты «супостата». В реальном бою нам никто так не поможет.

— Не понимаешь ты политики, командир. Мы, не можем проиграть, в этом встречном бою.

Асланбеков Мансур сидел на диване в КПС-е (командном пункте связи). Все положенные по распоряжению по связи каналы связи были, и это радовало его. Дежурный по связи старший лейтенант Герасимов настроил все каналы и связь практически не дергалась, ему активно помогал командир его дивизиона капитан-лейтенант Колотилин. Он опекал своего лейтенанта, как курица яйцо.

Несколько раз звонили в КПС начальник связи флота с ходовой рубки контр-адмирал Ларин и начальник связи эскадры капитан 2 ранга Дворцов. Каждый раз Асланбеков с гордостью докладывал, что связь есть во всех каналах.

Внезапно раздалась команда по корабельной трансляции:

— Начальнику связи флота, начальнику связи эскадры, командиру БЧ-4 прибыть в каюту командира похода.

— Миша, что у нас не так? За, что вызывают – спросил Мансур, обращаясь к Мише Колотилину.

Тот срочно стал опрашивать боевые посты, но везде связь была:

— Может за экспедицию вызывает? Или за сигнальщиков?

Мансур заскочил в пост экспедиции, но вскочивший мичман Филимоненко доложил, что в течении последнего часа телеграмм в адрес заместителя командующего флотом не было и по внешнему виду экспедиторов, доставлявших ему ранее телеграммы замечаний тоже не было.

Сигнальщики тоже доложили, что у них все нормально.

Мансур попросил Колотилина проконтролировать обстановку в КПС-е, а сам побежал наверх к Душману. Он понимал, что Душман просто так не вызовет и за этим вызовом все равно стоит какая-то проблема, недоработка, недогляд или просто промах кого-то из БЧ-4.

У каюты Душмана его дожидались уже начальник связи флота контр-адмирал Николай Николаевич Ларин и начальник связи эскадры, недавно переведенный за званием с Балтики, капитан 2 ранга Дворцов Сергей Владимирович

— Ну что связист, там у вас случилось – тихо спросил Мансура контр-адмирал.

— Все нормально, связь есть во всех каналах.

— За все нормально, просто так всех нас не вызывают. Так что иди, давай первым, а мы тут за дверью пока подумаем что сделать, что бы вытащить тебя, с меньшими потерями из твоего дерьма. Ой Алсланбеков проблем с тобой, как ни с кем – вечно влипаешь в дерьмо, там где не ждешь.

Мансур поправил желтую рубашку, пятерней расчесал голову, попытавшись уложить непослушные черные волосы в подобие прически, и постучал в дверь каюты.

— Войдите – раздался хриплый голос Душмана.

Мансур открыл дверь и переступив невысокий порог встал у двери на красивый ковер с большим ворсом. Вице адмирал что-то писал в своем блокноте и не посмотрел даже на вошедшего в каюту.

— Товарищ вице-адмирал командир боевой части четыре капитан-лейтенант Асланбеков по вашему приказанию прибыл.

— Пять суток ареста – сказал громко вице-адмирал, даже не повернув головы.

— Есть пять суток ареста – ответил Мансур, и продолжал стоять, ожидая разъяснений.

Но вице-адмирал продолжал писать, совершено не обращая внимания на стоящего в дверях Мансура.

Выждав минут пять Мансур кашлянул как бы невзначай, что бы привлечь к себе внимание.

Вице-адмирал поднял голову, посмотрел на него с недоумением:

— Ты еще здесь капитан с лейтенантом? А я грешный думал, что ты связью занимаешься, исправляешь свои упущения. Тебе, что еще надо добавить? Мало? Добавлю коли просишь.

— Никак нет, хватает для полного счастья. Только я хотел узнать за что?

— Как за что? За отсутствие связи и порядка в вашей боевой части.

— Разрешите уточнить товарищ вице-адмирал. Узнать какой связи, и за какие упущения.

Вице-адмирал побагровел и сняв трубку большого серого телефона с большой красной буквой «Э» вместо циферблата вскочив закричал:

— Вот этой связи. Я снимаю трубку, а у вас в БЧ-4 никто даже не отвечает командиру похода. А вы еще спрашиваете, какой связи. Да вас надо расстрелять за то, что командиру похода никто не отвечает Ваш матрос, который спит на вахте. А я снимая трубку не могу дозвониться до начальника штаба флота и решить оперативные вопросы нашего выхода.

Надо заметить, что речь вице-адмирала была специфичной тем, что для связки слов он постоянно вставлял непечатные слова,  и казалось, что без них, он не может нормально выразить свои мысли.

Каждый раз когда вице-адмирал не по делу вспоминал в своих высказываниях о матери у Мансура непроизвольно сжимались кулаки и хотелось банально врезать по этой самодовольной физиономии. На Кавказе, не принято нехорошо отзываться о матери, но за период жизни в России Мансур успел привыкнуть, что говоря о матери русские имеют ввиду не его мать, а какую-то другую виртуальную, в лучшем случае свою, сумевшую родить такого дурака.

— Товарищ адмирал, согласно Вашего распоряжения по связи, связь по аппаратуре с литром «Э» не предусмотрена и коммутатор аппаратуры с литерой «Э» отключен и вам естественно никто ответить не может. Другое дело, согласно Вашего распоряжения по связи предусмотрена связь по аппаратуре с литером «Б» — телефон рядом – вместо номеронабирателя большая синяя буква «Б».

— Ты что капитан хочешь сказать, что я адмирал дурак и не разбираюсь в телефонах? И не могу отличить телефон с литерой «Э» от телефона с литерой «Б»? На твоих глазах снимаю трубку с телефона литером «Б» и никто мне не ответит.

— Клянусь мамой, что вам сразу ответят и во вторых я не капитан, а капитан-лейтенант – смуглое лицо Мансура покраснело еще больше, выдавая чрезмерное волнение.

— Ну, если никто не ответит, ты действительно станешь лейтенантом. Это тебе я обещаю – со злостью проговорил адмирал, и снял трубку, и немного повернул ее, так чтобы было слышно Мансуру.

— Третий слушает – сразу услышал Мансур ответ в трубке.

— Дай ка мне начальника штаба флота – проговорил адмирал, не глядя на Мансура.

— Соединяю  с начальником штаба флота – раздалось в трубке.

Через несколько секунд адмиралу ответили и он прижал трубку к уху быстро заговорил:

— Здравствуй Евгений Максимович! Как там у нас дела? Да плохо у нас, понимаю, этот Смелков никак не может обнаружить этот «Грейг». Надо выручать. Дай ка мне координаты этого «летучего финна». Да понимаю, но по другому «красные» не победят. Понимаю, что нельзя — но беру все на себя.

Адмирал посмотрел на Мансура, но потом отвернулся и стал записывать в своем блокноте.

— Понял. Долгота ………, широта………….. курс ………, скорость ……….. на 12.25. Ну, теперь все нормально — заулыбался адмирал.

— Чего стоишь – свободен – обратился, он к Мансуру уже с улыбкой.

В этот момент, в каюту постучавшись, влетели контр-адмирал Ларин и капитан 2 ранга Дворцов.

Мансур потеснился, и они встали рядом с ним.

— Прибыли по Вашему приказанию товарищ вице-адмирал – доложили они по очереди.

— Ну, что «соколы сизые» где вас черти носят, пока я тут насилую вашего капитана – он подумал немного, улыбнулся и сказал – капитан-лейтенанта, как там тебя по фамилии?

— Асланбеков – доложил за Мансура контр-адмирал – мы связь обеспечивали на боевых постах.

— Ну что ж связь у Вас нормальная – молодцы, если так будет дальше, то по благодарности получите. Свободны – идите и занимайтесь связью – Душман закрыл блокнот, встал и направился в выходу.

Контр-адмирал и капитан 2 ранга вышли из каюты. А на пути Душмана остался лишь один Мансур.

— Тебе, чего еще надо капитан-лейтенант – слово «лейтенант» Душман произнес с некоторой задержкой.

— Как по поводу ареста товарищ контр-адмирал? За что?

— Ну было бы за, что — вообще разжаловал бы и не стал разговаривать. А так пока арест приостанавливается до следующего промаха, и убери этот телефон, который не работает, чтобы я больше его не путал.

— Есть убрать телефон, но он в каюте установлен штатно.

— Ладно, иди отсюда и не дискутируй пока я добрый, а то опять получишь по полной — и вице-адмирал силой развернул Мансура и вытолкнул из каюты.

Мансур вышел на трап где его ожидал начальники связи.

— Убери ты этот телефон от греха подальше из его каюты – сказал контр-адмирал.

— А на втором этапе учений, по этому каналу будет связь со штабом авиации. Опять ставить?

— Опять поставишь, не развалишься. И чего тебя в связисты понесло Мансур? Ваши кавказцы все в Бакинское идут и химиками становятся или штурманами. И никаких проблем в службе. А ты в связисты пошел. Зачем?

— Так я радио увлекаюсь и мне связистом нравиться быть.

— Ладно пошли в КПС, а то сейчас Душман подниматься в ходовую рубку и опять сверху посыплются вводные.

И связисты побежали друг за другом в КПС.

Вице-адмирал поднялся в ходовую рубку и сразу прошел к прокладочному столу штурмана, открыл блокнот и стал что-то колдовать на карте. Что-то рисовал, взяв циркуль и параллельную линейку.

— Ну и все понятно — сказал он наконец оторвавшись от карты и повернувшись к почтительно ожидавшим его офицерам и адмиралам штаба флота и штаба эскадры – Сатулайнен обманул всех вас. Провел свои корабли по фарватеру движения транспортов, поэтому наша космическая разведка среди транспортов и контейнеровозов его и не разглядела. А теперь он угрожает нам с тыла, где мы его и не ждем.

Он торжествующе оглядел слушавших его офицеров, закурил папиросу и направился в свое походное кресло. Все покорно двинулись за ним.

— Смелков поднимай вертолеты целеуказаний, курс — ………… градусов. Атака противника по обнаружению крылатыми ракетами – он торжествующе обвел офицеров и адмиралов, почтительно стоявших сзади его кресла.

— Не так все это правильно — во время войны штаб флота не выложит нам координаты противника на белом блюдечке с голубой каемочкой. Как воевать-то будем  — проворчал командир «Бреста» Жженов, но пошел отдавать приказания о повороте на указанный адмиралом курс.

Затем ты Птицын поднимай свои штурмовики и добивай «Грейга» и всех «желтых» — продолжал Душман инструктировать заместителя командующего по авиации генерал-майора Петрова.

Тот побежал в помещение дежурных летчиков инструктировать пилотов.

На корабле началась суета. Ушли в указанном направлении вертолеты целеуказаний. Ракетчики открыли шахты крылатых ракет и начали проверочные гонки маршевых двигателей ракет.

На кормовой автоматной площадке, Кузьма Гусаченко тренировал свою группу, занимавшуюся восточными единоборствами. Они отрабатывали удары по каким-то подвешенным теннисным мячикам ногами и сбивали стоявшие под углом на различной высоте дощечки.

— Так правильно, только точнее надо – бей подъемом с разворота – инструктировал Кузьма одного из матросов, показывая, как надо разворачивать правильно свою ногу — А руками надо фиксировать удар от противника стоящего слева.

На площадку поднялся по вертикальному трапу Мансур Асланбеков:

— Привет Кузьма – ты как тут?

— Привет Мансур – пожал руку Мансуру Кузьма подойдя к ограждению автоматной площадки – что привело тебя к отстраненному от выполнения обязанностей, почти свободному человеку.

— Да ладно Кузьма брось ты. Вот я сейчас такое слышал. Душман в штабе флота запросил координаты Сатулайнена – вот тебе и встречный бой. Зачем вообще устраивать такие учения. Ведь надо как на войне будет.

— Ты что Мансур только родился, не понимаешь, что вся эта показуха построена только для Козлова и Москвы. Свозят потом в баньку, предложат девочек, завалят сувенирами и все. Учения в кармане, как надо так и доложит Главкому – можно даже не стрелять и в море не выходить.

— Кузьма ты злишься на него из-за того совещания. Но в чем я согласен в том, что все это показуха и никакой боевой подготовки. А Сатулайнен там воюет без обмана, думает что и мы по честному. Ладно побегу в КПС – на душе паршиво все это знать.

— То ли еще будет на втором этапе. А Сатулайнен знает, что его должны победить – он же «желтый». Приходи во время стрельб на СКП – полюбуемся стрельбой века. Первый раз буду смотреть со стороны на стрельбы.

В этот момент загремели колокола громкого боя, и раздалась команда вахтенного офицера:

— Боевая тревога. Атака противника крылатыми ракетами. Самолеты к полетам приготовить.

И все матросы и офицеры побежали по боевым постам.

Полетная палуба моментом обезлюдила и лишь матросы и офицеры БЧ-6 (авиационной боевой части) выкатывали на технические позиции самолеты.

Корабли «красных» и «желтых» шли вместе в одном ордере. Встречный бой закончился, как и положено, победой «красных». Обнаружив «желтых», «красные» нанесли удар крылатыми ракетами, уничтожив тяжелый атомный крейсер «Адмирал Грейг»  и ракетный крейсер «Рюрик», а штурмовики развили успех ракетного удара, уничтожив остальные корабли отряда.

Теперь корабли двух отрядов встретились в назначенной точке рандеву и готовились к заключительной фазе учений. Адмирал флота Козлов перешел с «Адмирала Грейга» на авианосец «Брест». Корабли отряда перестроились в ордер.

Адмиралы Душенов и Козлов находились на правом сигнальном мостике и между собой обсуждали какие-то особенности проверки Тихоокеанского флота.

В ходовой рубке всем распоряжался контр-адмирал Смелков. По связи он принимал доклады готовности кораблей к проведению стрельбы. Корабли назначенным курсом входили в назначенный для стрельб полигон С-45. Начальник УРА Тихоокеанского флота контр-адмирал Мелехов проверял стрельбовую радиосеть, вызывал командные пункты соединений и кораблей, заранее распределял секторы стрельбы, зоны ответственности между кораблями. Откуда пойдут ракеты было понятно и поэтому на угрожаемые направления были выдвинуты корабли с самыми хорошими радиолокационными комплексами.

Когда все было готово к стрельбе, связь с малыми ракетными кораблями, осуществляющими пуски ракет была установлена, контр-адмирал Смелков доложил о готовности эскадры к проведению стрельб.

Командир «Бреста» о чем-то по трансляции инструктировал командира БЧ-2 Бондаренко. Тот в чем-то оправдывался и ссылался на приказания флагманского специалиста ракетного оружия.

Наконец, когда все было готово, Смелков приказал по кораблям сыграть боевую тревогу, готовность отражения воздушного нападения.

Корабли отрепетовали готовность к бою. На фалах кораблей заалели красным цветом флаги «Наш», обозначающие, что корабли проводят ракетные и артиллерийские стрельбы.

Вице-адмирал Душенов дал приказание на малые ракетные корабли произвести пуски ракет. Командир, адмиралы и офицеры штаба выскочили на правое крыло мостика посмотреть воочию ракетные стрельбы.

Мансур, как и обещал, подошел на стрельбы на СКП, туда на один из ВПС-ов была выведена радиосеть управления стрельбы. Мансур встал рядом с Кузьмой и они слышали как в сети прошла команда на пуск ракет, как корабли стали поочередно докладывать об обнаружении целей. Внезапно Мансур увидел темные следы ракет идущих на соединение, казалось, что вот вот они подойдут на дальность стрельбы.

Кузьма сжал руку Мансуру:

— Сейчас начнется – смотри. Ракеты вошли в сектора поражения.

По связи доносились истерические крики флагманского РО эскадры капитана 1 ранга Левушкина.

— «Грейг» первые четыре цели с севера ваши. Уничтожайте. Добро. «Стререгущий» — вы на достреле у «Грейга» левые две цели ваши. «Страшный» две правые цели ваши. Стреляйте, стреляйте.

Было видно, как на «Грейге», «Рюрике» и на других кораблях на направляющие ракетных установок были поданы ракеты. Всплески огня обозначили залпы. Но ракеты шедшие на цели внезапно стали, как пьяные и резко изменив направление стал разлетаться в разные стороны, по совсем невероятным траекториям. Из четырех ракет только одна разлетелась от прямого попадания, остальные как шли, так продолжали идти над кораблями. Резкими звуками обозначили себя артиллерийские и зенитные орудия, начавшие дострел прорвавшихся ракет. Внезапно на «Брест» развернулась и кувыркаясь в воздухе пошла потерявшая управление зенитная ракета с одного из кораблей. Артиллерийские установки АК-630 правого борта развернулись в ее сторону и с резкими звуками воя к подлетавшей ракете протянулись линии летевших снарядов. Ракета разлетелась на куски в воздухе и развалившись упала у самого борта, обдав корабль брызгами.

— «Дробь, Дробь, Дробь» – прекратить стрельбу. Я «Тайфун»! Приказываю немедленно прекратить стрельбу – неслись во всех каналах истерическими голосами приказания Душмана.

Над кораблями строем прошли четыре ракеты запущенные малыми ракетными кораблями с востока. Корабли уже на них не реагировали.

— Доложить «Тайфуну» есть ли повреждения на кораблях, сколько ракет выпущено? – продолжал командовать по связи Душман.

Сторожевой корабль «Страшный» доложил, что обломками одной из ракет ПВО попавшей в шлюпку, разнесло шлюпку и повредило грузовую стрельбу на шкафуте. Раненых и погибших по счастливой случайности нет. С других кораблей командиры докладывали об упавших рядом ракетах. Больше всех ракет израсходовал большой противолодочный корабль «Порт-Артур», выпустивший 24 ракеты, меньше всех ракет израсходовал «Брест» — всего две.

Кузьма смотрел на Мансура со слезами на глазах:

— Ведь я их предупреждал, я говорил, что так будет.

Мансур, извинившись побежал в КПС

— Сейчас начнется светопреставление. Все начнут докладывать и оправдываться. Связь сейчас самое главное. И связь в конце концов окажется виновата во всем.

Корабли вернулись в базу. В ограниченном составе высшего руководства Тихоокеанского флота под руководством заместителя Главкома состоялся разбор состоявшихся учений. На разбор вызвали Кузьму Гусаченко, где его же обвинили в том, что он не настоял на невозможности стрельб на учебных частотах, не поставил вопрос ребром и в конце концов наказали. Командир корабля и командир бригады пытались заступиться за Гусаченко, но их заступничество успеха не имело. Виновных было много, но штабы виновными быть не хотели, поэтому виновными оказались в конечном итоге корабли. Были наказаны командиры БЧ-2, флагманские специалисты ракетного оружия. Больше всех досталось израсходовавшему более всех ракет командиру большого противолодочного корабля «Порт-Артур». А «Адмирал Грейг», сбивший две ракеты из восьми, даже не упомянули в приказе.

После совещания в каюту командира БЧ-4 Мансура Асланбекова пришел Кузьма Гусаченко. На нем не было лица:

— Представляешь я еще оказался виноватым в том, что стрельба оказалась сорванной. Не настоял! А если меня банально обругали и выгнали? Никто не то что выслушать не захотел, а отстранили даже от управления дивизионом.

Сегодня на совещании офицеров БЧ-2 Бондаренко назвал меня негодяем, который опозорил «Брест». Я не знаю, что мне делать, но так этого я не оставлю. Я его никогда не прощу.

— Кузьма успокойся! Ну не себя же им брать вину? Значит нужен козел отпущения. Им стал сегодня ты. Все это проходящее. Ну хочешь налью?

— Нет Мансур спасибо не надо. Во первых я не пью, во вторых я сегодня заступаю дежурным по кораблю. Ну в третьих мне сегодня надо быть трезвым.

Они посидели в каюте, послушали песни Высоцкого.

По трансляции раздалась команда «Команде руки мыть» Через пять минут начнется ужин.

Вечером командир БЧ-2 капитан 2 ранга Бондаренко собирался на сход. Последний баркас уходит в 19 часов. Надо одеться, почистить ботинки и можно бежать на трап к баркасу. Сегодня в гости должен прийти замполит корабля капитан 2 ранга Попов Олег Николаевич вместе с женой и должны весело провести время.

— Сейчас он зайдет и пойдем вместе на сход – думал Бондаренко проходя щеткой последний раз по ботинкам – А в конце концов стрельбы у нас лучше, чем у других, не считая «Грейга». Нерасторопность Гусаченковских групманов привела к тому, что израсходовали меньше других ракет. Если бы еще этого Гусаченко убрать под шумок с корабля – вот было бы совсем хорошо.

В дверь каюту раздался стук

— Заходи Олег Николаевич! Я уже готов – прокричал Бондаренко, разыскивая фуражку в шкафу.

Обернувшись. он увидел, стоявшего перед ним капитан-лейтенанта Гусаченко в кителе с нарукавной повязкой «РЦЫ» и кобурой с пистолетом на левом боку, выглядывающей из под кителя.

— Я занят, спешу на сход. Вы сегодня дежурите – вот и идите дежурить Кузьма Степанович. Мне некогда вести с вами разговоры — скомандовал Бондаренко, пытаясь пройти мимо Гусаченко.

Но тот перекрыл выход из каюты, не давая Бондаренко пройти к выходу.

— Вы что капитан-лейтенант себе позволяете? Пропустите меня, я на сход спешу. Мне некогда с вами разговаривать – на высоких тонах пытался сдвинуть Гусаченко с места капитан 2 ранга.

Гусаченко стоял бледный, но не пропускал Бондаренко к выходу, перекрывая узкий проход.

— Сядьте Павел Петрович. Я с вами разговаривать особенно, ни о чем не собираюсь. Я за оскорбление меня на совещании офицеров БЧ-2 вызываю вас на дуэль, за то что вы назвали меня негодяем — Гусаченко слегка толкнул остолбеневшего Бондаренко в грудь отчего тот отлетел назад и сел в стоявшее сзади кресло, фуражка слетела с головы и укатилась под стол.

— Вы что позволяете себе товарищ капитан-лейтенант? Я старше вас по должности и званию. Я вас арестую! Вас отдадут под суд.

Но Кузьма его не слушал. Он, молча достал из кобуры пистолет Макарова, передернул затвор и вынул из него обойму:

— В дуле один патрон!

После этого он достал из кармана второй пистолет Макарова и проделал с ним тоже самое:

— Вот по одному патрону. Стреляемся с пяти шагов – вы становитесь в том конце каюты, я в этом. Но предварительно я думаю вам надо написать последнее письмо жене. Я уже написал родителям и объяснительную записку командиру корабля. Мне очень не хотелось подводить его, но другого способа отстоять свою честь я не вижу. Пишите Павел Петрович.

В каюту внезапно раздался стук и влетел замполит Олег Николаевич:

— Ну что Павел Петрович готов? Побежали скорее, а то баркас уйдет.

В каюте он увидел бледное лицо Бондаренко, два пистолета, лежащих на столе и стоявшего перед столом капитан-лейтенанта Гусаченко.

— Что здесь происходит? Павел Петрович?

— Гусаченко хочет меня убить. Вот заставляет писать последнее письмо.

У замполита захолодело под ложечкой от таких слов, любого другого офицера корабля он бы привел в порядок обладая 1-ым разрядом по боксу, но с Гусаченко – это особый разговор – его силой не возьмешь:

— Гусаченко, что здесь происходит?

— Ничего особенного Олег Николаевич, Павел Петрович оскорбил меня на совещании офицеров БЧ-2, назвал негодяем, и я его вызвал на дуэль. Вот пистолеты – мой, дежурного по кораблю, и дежурного по низам. Мы будем стреляться здесь в каюте. Конечно, я мог бы убить его руками, но он офицер и должен ответить в соответствии с нормами офицерской чести. Пусть пишет письмо жене. Ну а учитывая, то что я его вызвал – первый выстрел будет его. Все, по честному, если он меня не убьет – я убью его.

Кузьма Степанович, если он извиниться перед тобой – ты его простишь. Давай решим все по мирному. Не надо дуэли. Ты представляешь, что будет когда все это вылезет наверх? – попытался сгладить обстановку замполит.

— Представляю! Просто начальники на флоте станут думать прежде, чем оскорблять подчиненных. Я очень жалею, что не смог вызвать на дуэль вице-адмирала Душенова. Но я надеюсь, что смогу еще сделать это.

— Кузьма Степанович – ты болен, тебе надо лечиться. Дуэли – это прошлый век, царское время. Мы живем в другой обстановке. У нас не могут быть дуэли.

— А офицерская честь, может быть в наше время?

— Да конечно – есть суд офицерской чести. Там мы и разберем ваш конфликт.

— А председатель суда чести случайно не капитан 2 ранга Бондаренко? Как он себя будет судить сам?

Бондаренко сидел в кресле, и пот катился по его лицу. Он ничего не понимал. Пытался писать жене, но слова не приходили на ум.

Гусаченко взял за руку замполита и силой вывел из каюты:

— Идите Олег Николаевич. Вы здесь, не при чем. Мы решим наши проблемы вдвоем с Бондаренко.

Дверь каюты закрылась на ключ изнутри.

Замполит побежал к командиру. Тот сидел в кресле и смотрел телевизор:

— Ты чего замполит не в баркасе? Давно пора на сход поспешить.

— У нас ЧП товарищ командир. Гусаченко закрылся в каюте командира БЧ-2 и хочет с ним стреляться, говорит, что тот его оскорбил.

Командир вскочил из кресла:

— Да ты что?  Он же дежурным по кораблю заступил – только был у меня на докладе.

— Вот он теперь в каюте командира БЧ-2 со своим пистолетом и пистолетом дежурного по низам. Хочет стреляться с Бондаренко.

— Я говорил тебе зам, что эта распущенность в отношении подчиненных, их оскорбление ни приведет к добру. Ладно побежали, попробуем что-нибудь сделать.

— Может матросов посильнее поднять и свяжем его?

— Гусаченко не свяжешь в узкости каюты – он положит всех, кого ты приведешь. Ты же знаешь его возможности. Лучше вызови Асленбекова – они дружат.

Командир с замполитом выбежали из каюты. Замполит побежал искать Асланбекова, а командир побежал к каюте командира БЧ-2.

В каюте командира БЧ-2 сидели и смотрели друг напротив друга Гусаченко и Бондаренко.

— Извини, Кузьма пожалуйста, я сказал не подумав – слезы полились по щекам Бондаренко – Не надо дуэли.

— Вы сейчас Павел Петрович передо мной извиняетесь, а завтра снова будет оскорблять офицеров. Сегодняшняя  безнаказанность даст вам шанс, так действовать и дальше.

— Нет что ты Кузьма – это для меня такой урок, что тебе не передать. Больше никогда и ни при каких обстоятельствах я никого не оскорблю. У меня жена, дочка, сыну 5 лет – мне их воспитать надо.

— Ну и воспитаете такими, как сами являетесь. Не вижу смысла в дальнейших разговорах.

Раздался стук в дверь:

— Гусаченко открой – это командир корабля.

— Извините товарищ командир, не могу. Я, если останусь жив, все вам объясню.

— Кузьма ты устал. Тебе срочно нужен отдых. Это душевный срыв. Пусти меня – поговорим втроем.

Кузьма подошел к дверям и открыл:

— Только вы товарищ командир, больше никого не пущу.

За командиром он закрыл дверь и сел на стул перед столом.

Командир вошел в каюту, первое, что он увидел, сидевшего в своем кресле и плачущего капитана 2 ранга Бондаренко, на столе лежали два пистолета и отдельно две обоймы.

Командир сел на диван и сказал:

— Я все понимаю, но надо решить все по мирному Кузьма. Смерти быть не должно, ни при каких обстоятельствах. Все ты всем нам урок хороший преподал. Но хватит!

В каюту застучали:

— Кузьма открой – это Мансур.

— Асланбеков – иди, погуляй пока, мы тут все сами решим – прокричал командир корабля.

За дверью затихли, но чувствовалось, что за ней стоят люди.

— Итак, как я вижу выход из этой ситуации. Служить далее вы вместе не сможете. Павел Петрович – как вы смотрите на равнозначную должность в Европе. Я подниму все знакомства, и вы будете служить там – я вам это обещаю. Сегодня вечером вы уходите в отпуск и после этого выходите к новому месту службы в Европе – на Северном или Балтийском флотах?

— Я согласен, но как Гусаченко решит? Стреляться или нет? – приободрился слегка Бондаренко.

— Кузьма тебе тоже надо будет уйти с корабля. Сейчас сдашь дежурство и с начмедом следовать в госпиталь Тихоокеанского флота – тебе надо после всего этого пройти реабилитацию. А я пока тебе хорошую должность найду на Камчатке или Сахалине – в льготном районе.

Гусаченко задумался, опустил голову, затем взял со стола оба пистолета и повязку дежурного по кораблю и протянул командиру корабля:

— Я вас подводить не хочу. Пусть будет, так как вы решили товарищ командир. Я рад, что Бондаренко уедет с Дальнего Востока. Если он останется здесь, то я его найду, чего бы мне это не стоило. А там пусть служит, но пусть помнит, что есть я, и если узнаю чего, то обязательно найду его, и тогда уже пощады не будет. Кому сдать дежурство товарищ командир?

— Пока подожди – командир взял ключ у Гусаченко, подошел к двери и открыл ее – Мансур – ты дежурный по кораблю – вот тебе повязка и пистолеты. Принимай все! Замполит ко мне начальника канцелярии с отпускным билетом и мой катер к трапу. Еще найди начмеда и тоже сюда.

За дверью раздался шум отдаваемых приказаний. Через несколько минут прибежал писарь строевой с отпускным билетом для капитана 2 ранга Бондаренко. Командир подписал билет, приказал Бондаренко собрать все что надо и убыть в отпуск, после этого он взял под руку Гусаченко и начмеда и направился к себе в каюту.

— Зам никто не должен ничего знать, что здесь произошло – приказал он замполиту – Если кто узнает, спрошу с тебя.

Через полчаса Бондаренко с замполитом убыли с корабля на командирском катере. Утром с корабля с начмедом убыл в госпиталь с вещами Гусаченко.

Бондаренко убыл в дальнейшем служить на Балтийский флот в ракетно-артиллерийское управление, Гусаченко убыл служить на Сахалин.

Больше никто об этой несостоявшийся «дуэли» не вспоминал.

Командир бригады контр-адмирал Сатулайнен был наказан в приказе командующего флотом за низкую организацию стрельб, также был наказаны командир «Бреста» и «Порт-Артура». В приказе командующего был наказан за низкую исполнительность и капитан-лейтенант Гусаченко. Все получили свое. Но Душман в Москву не перевелся, так и не стал начальником Главного штаба ВМФ, хотя еще много лет портил службу офицерам – тихоокеанцам. Служба на Тихоокеанском флоте продолжалась.