БПК «Ташкент»

В это же время совместно с отделом кадров 10 опэск (начальник кап. 2 ранга Янин Н.Я.) начал комплектовать экипаж новостроящегося в г. Николаеве бпк «Ташкент» (пр.1134Б). Мне была оказана честь командовать им.

Сбор экипажа и его подготовка проходила в сжатые сроки на территории владивостокского экипажа. Командованием эскадры при комплектовании офицеров корабля была принята уже, сложившаяся к тому времени (эскадра пополнялась новыми кораблями, фактически, ежегодно/ практика: командиры боевых частей и дивизионов молодые, но уже имевшие опыт командования людьми и эксплуатации техники и оружия, командиры групп «поголовно» лейтенанты — выпускники училищ). Старпом-Скляров Н.П., замполит Шрамко Ж.С.

Командованию корабля удалось в сжатые сроки добиться сплочения экипажа, настроить его на выполнение текущей задачи-отработки, своего рода, задачи К-1 и успешно выдержать проверку ОУС флота перед убытием в Севастополь (до сих пор помню, как матросы и старшины, перед этой проверкой надшивали шинели, чтобы выдержать положенные сантиметры до земли).

Ранней весной 1977 года экипаж «Ташкента» (450 человек) одним эшелоном убыл в Севастополь. Не мы, конечно, первые и не мы последние. Но, все-таки, склоняюсь к тому, что такие вояжи, нужно было делать самолетами, а не мучить людей в общих вагонах в течение 10 суток.

С прибытием на ЧФ был севастопольский экипаж, затем размещение личного состава для стажировки на кораблях 30-й дивизии ЧФ и, наконец, на пкр «Ленинград» прибытие в г. Николаев и вселение на корабль, строящийся на заводе им.»61 коммунара».

Конечно, в период между прибытием и вселением на корабль не все шло так гладко, как хотелось бы. Были претензии штаба ЧФ к экипажу.

«Вы что, из леса приехали!»- слова первого заместителя командующего ЧФ Самойлова В.А. в мою сторону по поводу обнаружения у л/с платяных вшей через три недели после прибытия. Пришлось нам доказывать, и мы доказали, что эта нечисть была в экипаже до нас, и ей требуется, именно, три недели тепла человеческих тел для возобновления своей жизнедеятельности. Силами мед и хим служб Чф все было продизенфицировано.

Вызывался я к Самойлову и по поведению своих офицеров. Как-то четверо лейтенантов возвращаясь вечером в экипаж прислонились к забору (ясно для чего) и были задержаны милицейским патрулем за нарушение общественного порядка.

«Немедленно отправить всех четверых на ТОФ»- был вердикт. Никого я не отправил и дальнейшей реакции со стороны командования ЧФ не последовало. А если бы последовало, то пришлось бы и меня отправлять вместе с ними.

Но в последствии я, все-таки, «схлопотал» выговор от Самойлова, но это уже в Ленвмб за себя лично и по делу. К чему я это пишу сейчас. Дело в том, что такое отношение к «чужим» имело свои и бытовые последствия, и служебные. Ведь среди пяти десятков офицеров было немало и семейных. Размещались как могли и где могли (снимали жилье). Мне повезло на берегу Ингула снять саманную избушку, крыша которой в дождь безбожно протекала и доставляла моей жене много хлопот.

Общежитие николаевской бсрк было под «завязку» занято офицерскими семьями такр «Минск», строящегося на Черноморском заводе. Правда, надо отдать должное командованию бсрк: через три-четыре месяца нашлась возможность заселить в комнаты общежития ряд офицеров «Ташкента», в том числе, и командование корабля.

Отношения л/с с промышленностью, с военпредами сложились на редкость удачно, можно сказать, доверительные, чего, к сожалению, не удалось установить на Балтийском заводе во время строительства тркр «Фрунзе», о чем я остановлюсь ниже.

Прошли заводские испытания и корабль в этом же 1977 году вышел на ходовые заводские и в дальнейшем госиспытания (председатель госкомиссии контр-адмирал Голота Г.Е.).

45 миль /13 колен) БДЛК (бугско-днестровско- лиманский канал) и мой второй приход в Севастополь, с его славной историей и береговой бытовой неустроенностью офицеров и мичманов. Как-то этот вопрос в то время никем не ставился и не заострялся. И офицерский состав новостроящихся кораблей (в крайнем случае на «Ташкенте») считал, что так и положено.

В процессе госиспытаний личный состав перенял в своем большинстве профессиональные навыки от сдаточной команды завода. Именно поэтому первый экипаж корабля оказывается всегда технически самым подготовленным.

По окончании испытаний, проведении всех положенных после них мероприятий, БПК «Ташкент» 31.12.1977г. был принят в состав ВМФ и временно подчинен 30 диплк ЧФ. Там уже находился его «собрат» бпк «Петропавлоск» (командир кап.2 ранга Колесников А).

В течении 14 месяцев корабль отрабатывал учебно-боевые задачи в составе дивизии.

Запомнился эпизод с поиском секретной новой торпеды, выпущенной во время учения с пл. Торпеда «потерялась». Искать торпеду оставили бпк «Петропавловск» и бпк «Ташкент». Трое суток мы «бороздили» район и, все таки «Петропавлоск» нашел ее и поднял на борт. Это ни в коем случае не упрек в чей-то адрес: какой комбриг, если есть возможность, не поберег бы моторесурс своих кораблей.

В общем, ожидая такр «Минск», моря мы «наелись» по самое «не хочу», но, в тоже время, это способствовало выучке экипажа. Наконец, в феврале 1979 года «Минск» в охранении «Петропавловска» и «Ташкента» начал движение на ТОФ.

Первоначально предстоял проход проливов Босфор, Дарданеллы, Эгейского моря. Я помнил, как готовил нас, вахтенных офицеров, к форсированию Ламанша и вышеперечисленных проливов командир эм «Бывалый» кап.2 ранга Сахаров в 1968 году при переходе эсминца с СФ на ЧФ. По его опыту весь маршрут проливов был разбит на участки, на каждый из которых был персонально заранее назначен вахтенный офицер, которые под руководством штурмана по лоции изучали навигационные знаки, течения и другие особенности районов прохождения. Эту же методу я использовал при прохождении заграничных проливов и впредь, командуя уже крейсером «Фрунзе».

С выходом в Средиземное море наш отряд кораблей вошел в контакт с кораблями СФ и 5 опэск ЧФ; было организовано оперативное соединение ОС-55 под командованием командующего ЧФ адмирала Ховрина Н.И.,державшего свой вымпел на «Минске».

Два авианосца-«Киев» и «Минск», группа кораблей охранения с трех флотов — СФ, ЧФ, ТОФ, корабли снабжения. Как тут не вспомнить слова Валерия Бабича, автора нескольких книг об авианесущих кораблях: «Авианосные силы могут строить и содержать только великие морские державы. Авианосцы — визитная карточка государства, свидетельство его научного, военного и экономического могущества. «Когда сегодня на всех уровнях только и слышно, что Россия великая морская держава, я вспоминаю эти слова.

Но ближе к теме моего повествования. После окончания маневров и учений в составе ОС-55 отряд кораблей ТОФ продолжил межфлотский переход под командованием командира 10 опэск контр-адмирала Варганова В.Ф. Нас постоянно сопровождали корабли НАТО, облетывали их самолеты и вертолеты.

Первый визит отряд совершил в Анголу, где в это время шла гражданская война и наш заход, вероятно, имел свое политическое значение для правящего в тот момент режима. На борту «Минска» были теплые встречи с представителями нашего посольства и командованием кубинского контингента войск.

Завершив эту миссию, корабли, обогнув Африку, прибыли на рейд о. Сокотра в целях отдыха личного состава и осмотра корабельной матчасти.

Затем «Ташкент» был оставлен в 8 опэск для несения БС, а «Минск» и «Петропавловск» продолжили переход. Во время несения БС «Ташкент» совершил заходы в п.»Виктория» (республика «Сейшельские острова») и в Мапуту (Мозамбик).

Старшим визита в п. «Виктория» от 8 опэск был назначен кап.2 ранга Двуреченский Ю.И. На рейд порта «Ташкент» стал 4 мая 1979 г. а два дня спустя на якоря в нескольких кабельтовых стали американский эсминец «Элиот» и французский штабной корабль. 8 мая на «Ташкент» прибыл офицер связи с эм «Элиот» с приглашением командира бригады  на совместный фуршет в честь дня Победы 9 мая в кают компании эсминца. Не знаю, самостоятельно ли принимал такое решение американский комбриг (думаю, что лично сам и не без задней мысли), но о нашей самостоятельности в данной ситуации не могло быть и речи. Пошла шифровка на КП 8 опэск. Ответ гласил: «Вам сниматься и следовать на рейд о. Сокотра». На «Элиот» был послан офицер связи ст.л-т Высоцкий В.С. с поздравлением, благодарностью за приглашение и невозможностью совместного празднования в связи со следованием по плану.

Все бы ничего, но надо было еще рассчитаться с фирмой, обеспечившей корабль валютой. На каждого члена экипажа, кроме пресловутых 22% валюты к ежемесячному окладу, полагалось еще ежедневных 65 валютных копеек на закупку продовольствия при нахождении в иностранных портах. Каюсь, лично вел эту бухгалтерию (также потом и на «Фрунзе»), чтобы ни одной копейки не осталось не израсходованной.

Полугодичное нахождение в море требовало для личного состава свежих овощей и фруктов. Их поставку от фирм осуществлял очень способный и деятельный ст.л-т Игнатьев (пкс, в конце 80-десятых зам командира 17 опэск по МТО). Но эти закупки шли безналом через Москву. А ведь была еще и наличная валюта, которая полагалась каждому члену экипажа из выше упомянутых 22%. Вот ее то надо было обязательно сдать. Я убыл на причал вместе с финансистом мичманом Рябовол В.И. Прибыла машина, чтобы доставить нас в офис. Но не тут -то было. Вахтенный негр на КПП, вооруженный автоматом Калашникова, не выпустил нас с причала: «Руссиш? Ноу! Ноу!». Не этот же бедный негр сам принимал это решение. Оно рождалось где-то в закулисных недрах нашего МИДА и, конечно, в соответствующих органах КГБ. В то же время он беспрепятственно и подобострастно пропускал машины с американцами и французами. Их корабли стали на рейд, как и мы для отдыха.

Только их приглашением наш отдых был завершен (хотя я, честно говоря не видел ничего страшного в этом взаимном обмене любезностями: дальше кают — компании ни они нас, ни мы их все равно бы не пустили), а они его продолжили в кругу своих близких, которые самолетами были доставлены в п. Виктория и размещены в гостиницах. Да, может, оказывается, и государство быть для человека, а не наоборот.

Вот так на КПП причала мичман Рябовол произвел передачу фирмачу нескольких десятков тысяч рупий с оформлением соответствующих документов. Снялись с якоря и через определенное время нас встретил рейд о. Сокотра с его специфической розой ветров: до обеда с суши, после обеда на сушу. Ветер с суши нес песочную желтую пыль, которая покрывала корабль тонкой пленкой.

Некоторое время свой флаг держал на «Ташкенте» командир 8 опэск Хронопуло М.Н. В середине июля 1979 года мне было приказано произвести заход в Мапуту (Мозамбик) с деловым визитом. Мне до сих пор непонятно, почему в интернетовских аннотациях «Ташкента» пишется, что он  совместно с «Минском» и «Петропавловском».

03 июля 1979 года прибыл во Владивосток. Неверно. «Ташкент» прибыл во Владивосток 03 сентября 1979 года, а до этого его еще ждало немало приключений, на которые, казалось он был «заряжен», а окружающая обстановка только способствовала им.

Так случилось и с упомянутым заходом в Мапуту. Подняв все положенные, в этом случае, флаги и сигналы, корабль в указанное с КП 8 опэск (а может и с ТОФ) вошел в терводы Мозамбика и в бухте Мапуту стал на якорь. Я был проинструктирован, что меня будут встречать наши советники, находящиеся в Мозамбике (весь, так называемый «красный пояс» Африки был набит нашими советниками и кубинскими военными).

Примечание редактора: «бпк «Ташкент» заходил не в Мапуту, а в Накалу, а такр «Минск» и бпк «Петропавловск» заходили действительно в Мапуту — столицу Мазамбика. И это было во время перехода с ЧФ на ТОФ. Потом отряд кораблей ожидал бпк «Ташкент» из Накалы и все вместе пошли на рейд Сокотры.

Проходит минут 30. Никакого встречающего катера, на причале не понятная суета и копошение массы людей в камуфляжной форме, жесты в нашу сторону. Что делать? Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Соответственно дал донесение на КПКП и отправил на «Стриже» офицера связи ст. л-та Высоцкого В.С. (будущий главком ВМФ) к причалу, даже вооружив его ПМ. Катер ткнулся в причал и моментально развернувшись рванулся к борту корабля. Да здесь уже стало не до шуток. Оказывается нас там никто не ждал и, кроме угроз, Высоцкий ничего не почувствовал и не услышал. Я приготовил корабль к немедленной съемке, весь л/с по боевой тревоге с приказанием ничего не вращать, и стал ждать ответа от командных пунктов. Где то, только, часа через полтора от причала к кораблю пошел катер. С него на борт поднялся в камуфляже наш советник (подполковник). «Как вы сюда попали?»- был его первый вопрос. «Уже три танка, на всякий случай, выдвинуты на косу, что бы не дать кораблю выйти из бухты».

Следом за первым катером пошли другие катера, и обстановка разрядилась. Задача визита была выполнена, да и экипаж получил несколько суток отдыха. Администрацией Мапуту было разрешено в одном из районов бухты запастись кораллами.

После визита корабль вернулся на рейд о. Сокотра, где до продолжения перехода на ТОФ оставался флагманским кораблем 8 опэск. На борту располагался и командир эскадры Хронопуло М.Н. и начальник политического отдела. В середине августа, закончив поставленные задачи, отряд кораблей в составе бпк «Ташкент», скр «Сторожевой» (командир А.Савельев) и танкера взял курс на ТОФ. Я был назначен командиром отряда.

Плавание проходило спокойно. «Ташкент» жил по ходовому распорядку дня. Еще в Севастополе весь л/с был расписан на три смены вахты. Был отработан прием пищи (ночной завтрак) после собачьей вахты /с нуля до четырех/. Расписана вахта коков.

И в будущем, и на «Ташкенте» и на «Фрунзе» с выходом в море для выполнения любых задач в действие вступал ходовой распорядок с обязательным ночным завтраком. И собачья вахта не казалась такой беспросветной, да и заступающая смена вставала с определенным энтузиазмом. Этот опыт я перенял от своего командира Косова А.С. на бпк «Ворошилов».

Но «Ташкент» не мог не выкинуть что-либо экстраординарного. Отряд вошел в южно-китайское море, тропический пояс, штиль и вдруг тревожный крик сигнальщика: «Человек за бортом!». Штурман «накалывает» точку на карте, штатный маневр и стоп-машины. Кораблям отряда приказание — занять позиции от «Ташкента» по пеленгу и дистанции. Время около 18 часов, солнце садится и моментально наступает ночь: тропики. Корабли расположены треугольником, человек должен быть где-то в центре. Освещаем поверхность воды прожекторами, катер в немедленной готовности к спуску. Любой командир корабля поймет мое состояние в тот момент. Что случилось? Сошел с ума? Годковщина? Параллельно шла поименная проверка экипажа. И тут с воды раздался свист. Отлегло от сердца: главное — живой, а там разберемся. Подняли катером. Второй раз катер «Ташкента» был задействован в подъеме человека в этом длительном переходе. Первый раз еще в Атлантике, когда при полете спарки ЯК-38, вероятно был превышен угол тангажа, и катапульта выбросила пилотов, а самолет моментально нырнул. Одного летчика поднял «Минск», второго мы, с последующей передачей на флагман. Возвращаюсь к своему происшествию. Оказывается командир группы БЧ-7 проверял заправку рундуков своих подчиненных, и у одного матроса (я сознательно не называю фамилии ни того , ни другого) нашел дневник, в котором тот вел подробные записи о том, куда корабль заходил, кто нас сопровождал, кто облетывал и другие подобные сведения. С чего офицер решил, что это секретные данные. Вышел на верхнюю палубу, вызвал этого матроса и при нем выбросил дневник за борт. А матрос и «сиганул» за ним. Оказывается, что и служебное рвение, иногда, приводит к отрицательному результату. В случае трагедии полугодичная работа экипажа получила бы неудовлетворительную оценку.

По пути следования отряду приходилось, по согласованию с КП ТОФ, ложится в дрейф, дабы пропустить впереди себя тайфуны  «Джуди» и «Ирвинг». Вероятно, они и сыграли злую шутку с потерей отряда на КП ТОФ. Мы уже вошли в Японское море, а на КП ТОФ все еще считали, что мы в дрейфе у о. Лусон. Я дал донесение на КП ТОФ: «Вошел в Японское море, шапка, добро, курс, скорость, погода». Такие донесения, как и положено, давались каждые четыре часа по пути следования с Сокотры. И второй раз за этот переход (первый раз в Мозамбике) я получил уже от ОД ТОФ один и тот же вопрос: «Как вы сюда попали?  Вы должны быть южнее на 600 миль». Ну не анекдот ли? Хоть бери и поворачивай назад. Конечно, к этой неувязке с местом мы не имели ни малейшего отношения: «ноги» ее росли в каких-то недоработках организации оперативного дежурства ТОФ.

Три года я не был на ТОФ. Вместе со мной этот нелегкий путь прошел весь экипаж корабля. Я не в состоянии назвать всех пофамильно. Для многих, прежде всего офицеров, «Ташкент» стал стартовой ступенью, обеспечившей им в дальнейшем хороший карьерный рост. Так Курин Н.А. заместитель командира БЧ-2 по политчасти выбрал командирскую стезю — командир корабля, комбриг; Игнатьев В. — зам. по МТО 17 опэск; Крайнов А.В. — командир бпк «Быстрый»; Скляров Н.П. — командир бпк «Захаров», офицер ГШ МОСССР; Высоцкий В.С. — командир корабля, командующий СФ, главком ВМФ; Назаров Н.А.- командир корабля, комбриг; Шрамко Ж.С. — заместитель командира 175 брк по политчасти, замполит начальника факультета ТОВВМУ им. С.О.Макарова. Продолжили службу на престижных должностях в штабах, НИИ и в училищах Лапочкин В.М.; Сахарнов В.Н.; Малыш В.Н.; Мирза Н.И.; Захаров В.А.; Козляков В.Т.; Рогов А.В. и многие другие.

В поселке Тихоокеанский  (в разговоре Тихас) обустраивались семьи офицеров и мичманов. И вдруг этот вопрос стал для меня самым нерешаемым. Здесь я вынужден сделать небольшой экскурс в прошлое. Я женился в 1964 году. В этом же году в нашей семье появилась дочь Вера, в 1970 родилась Ольга. Родители моей жены, жители блокадного Ленинграда, проживавшие в полуподвальной коммуналке (комната 18 кв.м.) с тремя дочерями, стояли в очереди на расширение жилья. В 1973 году, наконец, подошла долгожданная очередь; в Калининском райисполкоме вывешены списки очередников. Бпк «Маршал Ворошилов» (я проходил службу на нем в должности старшего помощника командира корабля) находился в это время на Балтике на ходовых заводских и госиспытаниях. Так вот при получении ордера на жилье меня из состава семьи вычеркнули. Жене (моей жене) объяснили, что вообще имеют право снять семью с очереди в связи с тем, что муж военный и должен обеспечиваться военным ведомством. Так что вот тебе две комнатки (метраж 11 и 14метров) в коммуналке и будь рада. То есть я был чужой для этой братии. Думаю, что такое отношение к военным появилось еще в то время, когда Н.С. Хрущев публично обвинял офицеров в паразитизме.  Я помню, как наши училищные офицеры стали ходить в городе «по гражданке», боясь нарваться на оскорбления.

К чему этот экскурс. Дело в том, что мне было по линии политотдела эскадры сказано, что мне выделена жилплощадь; ордер на нее надо получить в Приморской флотилии. В МИС Приморской флотилии меня послали к начальнику штаба (не помню его фамилию).

Состоялся разговор дословно следующего содержания:

НШ-где находиться ваша семья?

Я-в Ленинграде, жена и двое детей, но я на жилплощади жены не прописан.

НШ-представьте документы на выписку вашей семьи из Ленинграда и вам будет в п. Тихоокеанский предоставлена трехкомнатная квартира.

Я — жена не будет выписываться, она блокадница и так долго ждала эти две комнаты в коммуналке. Представьте мне одному однокомнатную квартиру, а я с семьей уж как-нибудь размещусь в ней.

НШ — зачем вам квартира? У вас есть каюта люкс.

Я — да у меня корабельная каюта люкс, но имею я право отдохнуть от корабля.

НШ -да имеете. Сойдите с корабля, погуляйте по бережку и в каюту люкс.

» В тот момент он чем то напомнил мне того самого негра на КПП п. Виктории. Думаю, что квартир для семей катастрофически не хватало. Один «Минск» чего стоил. Корабли и подводные лодки шли на флот «косяком», и этому НШ приходилось принимать любые меры, чтобы сократить число нуждающихся.   Да, лозунг «Командир корабля — главная фигура на флоте» во многих случаях был просто декларацией. Так что до очередного убытия с флота в 1982 году, местом моего постоянного проживания остался корабль.

На переходе «Ташкента» на ТОФ мне было присвоено в/звание капитан 2 ранга. «Ташкент» уже в составе 175 брк продолжал нести свою трудную океанскую вахту.

С убытием в ремонт крейсера «Сенявин» был назначен флагманским кораблем эскадры. Командование эскадрой принял контр-адмирал Чулков Д.К. Наши каюты были рядом, и я непроизвольно видел стиль работы этого человека, его удивительную способность лично знать состояние технических средств и оружия практически всех кораблей эскадры и держать его под жестким контролем, решать массу ежедневных вопросов и требовать действенной работы от штабных офицеров и командиров кораблей. Он имел уважение эскадры не столько от своего воинского звания и должности, сколько от своей деятельности.

Часто и часто говорят, что незаменимых людей нет. Кто это выдумал. Каждый из нас незаменим. Авиакатастрофа 7 февраля 1981 года унесла жизни многих незаменимых, в том числе и контр-адмирала Чулкова Джемса Константиновича. Светлая ему память. Командование эскадрой принял контр-адмирал Дымов Р.Л.

(продолжение следует)