В тревожном ожидании и беспокойстве находилось командование черноморской минной дивизии после боевого похода группы кораблей в район Инада – Босфор – Эрегли. Крейсера «Кагул», «Память Меркурия» и сопровождавшие их миноносцы вернулись в Севастополь, успешно обстреляв береговые укрепления Инады, оказав поддержку сухопутным войскам Кавказского фронта. Своим ходом должен был прибыть захваченный во время операции призовой командой с крейсера «Кагул» турецкий грузовой пароход «Амалия». Командующий флотом знал о захвате приза, однако, никто пока не располагал сведениями, где он находится и в каком состоянии, всех также тревожила судьба двадцати человек призовой команды, возглавляемой мичманом Дмитрием Николаевичем Языковым.
Ещё не вставший на свою бочку, крейсер «Память Меркурия» получил сигнал «Догрузиться углём и идти на поиски захваченного парохода.» В это время наблюдательные посты Службы связи донесли о появлении пропавшего парохода «Амалия».
Едва ступивший на берег, мичман Языков был срочно вызван к начальнику бригады контр – адмиралу А. Покровскому с донесением о произошедшем и объяснением чуть ли не суточного опоздания с прибытием.
Оробевший молодой мичман предстал перед грозными очами контр – адмирала.
«Так, что же, милейший, докладывайте, где и почему изволили пребывать так долго?»
«Ваше превосходительство, виноват, конечно, только вот пароходишко – то попался – сплошная развалюха, ни дать, ни взять. Впрочем, дело так было. Прибыли мы на него, опросили капитана и команду. Оказалось, шёл он в Констанцу с грузом фасоли в мешках, керосина в бидонах, а пассажирами – целый гарем какого – то турецкого паши. Как того требует Морской Устав, поставил я часовых к занимаемому ими помещению, послал вооружённых людей в машину и кочегарку, сам с остальными поднялся на мостик и приказал капитану следовать в Севастополь.
Перед этим, ещё на «Кагуле» получил распоряжение идти своим ходом на базу, не дожидаясь окончания операции. К сожалению, скорость парохода едва превышала шесть узлов, да тут ещё случилось волнение на море, что ещё больше замедлило наше передвижение, судёнышко стало зарываться в волну, валиться с борта на борт. Наступала ночь, на мостик поднялся машинный унтер – офицер и доложил мне, что уголь на исходе. Скорость всё уменьшалась, судно почти не слушалось руля. Я приказал экономить оставшийся уголь, сжигать мусор, шлюпки, деревянные стрелы, запасной рангоут. Но это не помогло.
К утру мы встали, пароход развернуло лагом к волне, и нас стало сильно раскачивать, все опасались, что он вот – вот перевернётся или рассыплется. Возникла очень опасная ситуация. Завывал ветер, кричали и плакали женщины, будто чувствуя безвыходность положения.
И тут, Ваше превосходительство, в голове моей промелькнула блестящая идея, не поверите. Ведь фасоль должна гореть, — при этих словах, произнесённых мичманом, глаза контр – адмирала расширились от удивления, а лицо приняло недоумённый вид, но мичман невозмутимо продолжал свой рассказ, — пусть горит плохо, зато имеющийся керосин в бидонах сделает её горение лучше. Я тут же отдал приказ: вскрыть трюмы, мешки с фасолью и бидоны с керосином перенести ближе к кочегарке. А далее, фасоль, обильно поливаемая керосином, подавали в котёл. Через час добились поднятия пара, и пароход продолжил движение, правда, с небольшой скоростью в два – три узла, но всё – таки приближался к цели.
«А вы, голубчик, оказывается, большой молодец. Надо же – фасоль в качестве топлива вместо угля. Здорово придумали. Как величать Вас, мичман?»
«Дмитрий Николаевич, Ваше превосходительство, вахтенный офицер крейсера <Кагул>.»
«Запомню, что же, продолжайте, Дмитрий Николаевич.»
«Вот, значит, дальше стали допытываться у капитана и механика, почему угля на пароходе мало было. Так они со страху лишь руками размахивали, всё твердя о пощаде, наконец, капитан указал на обросшую ракушками и водорослями подводную часть парохода. Поняли мы, что жадный хозяин – грек слишком запустил своё судно, да и угля у турок не было в достатке, потому что наш флот блокировал Зунгулдак. Вот так, малым ходом, Ваше превосходительство, мы и пришли в Севастополь.
О случившемся с захваченным пароходом телеграфировали в Ставку, вскоре был получен ответ: «Высочайшим приказом мичман Д. Языков производится в лейтенанты»
Производство шумно отметили в кают – компании крейсера «Кагул», вновь испечённому лейтенанту вручили старые, позеленевшие от непогоды погоны с тремя звёздочками. После поздравлений к Языкову подошёл командир крейсера капитан 1 ранга С. Погуляев и шутливо заметил:
«Запомните, дорогой Дмитрий Николаевич, приказ адмирала Нахимова после Синопского боя — < Произведённых после боя лейтенантов трактовать, как мичманов.>»
Однако, это не смутило Д. Языкова, очередное звание он получил по заслугам.
P. S. О дальнейшей судьбе Д.Н. Языкова история умалчивает. Известно лишь, что он родился 26 сентября 1881 года, окончил Морской корпус с золотым знаком, служил с 1913 года. судя по отсуствии дальнейшей информации Языков Дмитрий Николаевич гражданскую войну не пережил.
Бронепалубный крейсер «Кагул» («Память Меркурия», «Профинтерн») Кагул (бронепалубный крейсер) — Википедия (wikipedia.org)
Примечание: бронепалубный крейсер «Кагул» (назван в честь победы русских войск на реке Кагул).
25 марта 1907 года переименован в «Память Меркурия» (в память об одержавшем победу в неравном бою бриге «Меркурий»). 31 декабря 1922 года переименован в «Коминте́рн» (сокращение от «Коммунистический интернационал»). Принимал участие в боевых действиях Первой и Второй мировых войн. Во время Великой Отчественной войны разоружен и затоплен в устье реки Хопи