Литвиненко Е. По волнам моей жизни (автобиографический очерк). «Новороссийск». Сокотра. С Новым годом. Продолжение.

Встреча Нового, 1984 года на авианосце «Новороссийск» у острова Сокотра в Индийском океане.

Какой самый любимый праздник у моряка? Конечно, Новый Год! Единственный из государственных праздников, не имеющий никакой политической подоплёки. Ни тебе торжественных собраний, посвящённых его наступлению, ни митингов с многочисленными выступающими. Ни Никаких социалистических соревнований, в честь наступления нового календарного года! Только большая приборка, репетиции артистов художественной самодеятельности и украшение столовых команды и кубриков личного состава новогодней мишурой, юмористическими, с безобидными карикатурами и неуклюжими поздравлениями в стихах, стенгазетами. А это – приятные хлопоты. За сутки до Нового года старослужащие, увольняемые в запас весной наступающего года, после отбоя собирались в столовых команды и начинали лепить пельмени на весь экипаж. Молодые матросы к процессу принципиально не допускались. Пельменей лепили тонну, с душой, так чтобы всем наесться от пуза: праздник должен запомниться. Потому что, как гласит «народная мудрость» и любил повторять помощник командира корабля по снабжению: «Сытый человек – это звучит гордо!».

Тесто ставилось заранее, в корабельной пекарне. Фарш готовили на электрической мясорубке. В столовых команды тщательно промывались столы, столешницы посыпались мукой, «годки» рассаживались вокруг столов и начиналась работа, которая, бывало, продолжалась до утра. Готовая продукция сносилась в рефкамеру быстрой заморозки, где рефрежираторщик из группы обитаемости под руководством командира группы старшего лейтенанта Петра Ильченко обеспечивал «глубокий» холод. На офицеров и мичманов пельмени лепили вестовые большой и малой кают-компаний, на пилотов – вестовые кают-компании лётного состава.

Помощник командира корабля по снабжению капитан 3 ранга Валерий Чурсин и начальник продовольственной службы лейтенант Кокашинский, за месяц до наступления праздника начинали «экономить» мясо, якобы искусственно уменьшая на несколько грамм мясную составляющую ежедневной нормы морского пайка, чтобы хватило на «внеплановые» новогодние пельмени. 

Перед праздником экипаж мылся в корабельной бане, причём старпом согласовывал с командиром электромеханической боевой части капитаном 2 ранга Геннадием Букиным удлинённый график помывки, давая матросам возможность как следует отмыться и постирать нижнее бельё. Матросы безо всякого принуждения охотно и тщательно готовили к празднику форму одежды, чистили, гладили. На авианосце царил духовный подъём. Готовились к празднику и замполиты – заместители командиров подразделений по политической части. Но и среди них обязанности тоже распределялись.

Замполиты боевых частей и дивизионов руководили подготовкой и оформлением жилых помещений, художественной самодеятельностью, готовили сценарий праздника, стараясь «переплюнуть» друг друга, сделать праздник своего подразделения лучше, чем у соседа. Начальник клуба лейтенант Матюхин готовил людей на роли Деда Мороза и Снегурочки, отвечал за установку и украшение ёлки. Его главной заботой были маскарадные костюмы, приветственные речи сказочных персонажей. Редактор корабельной газеты старший лейтенант Александр Косолапов с начальником корабельной типографии мичманом Николаем Квашневским верстали внеочередной праздничный выпуск газеты, печатали памятные адреса и шуточные сценарии.

Секретарь комитета комсомола лейтенант Вячеслав Зиборов отвечал за все поздравления, которые впоследствии озвучивались начальниками, как по корабельной трансляции, так и «в живую». После наступления Нового года, представители от боевых частей, обычно комсомольские активисты, традиционно обходили столовые команды и поздравляли своих боевых товарищей. Корабельный пропагандист капитан-лейтенант Жильцов курировал подготовку к празднику в боевых частях, где не было по штату политработников, а также в службах и командах. Но поскольку в этих подразделениях срочную службу проходили наиболее «развитые» личности, то и задачи у него были проще.

Но праздник встречи Нового года будет вдвойне праздником, если встречать его придётся в море, вдали от родных берегов. Когда все чувства обострены и происходящее воспринимается иначе. И хотя Новый год по традиции считается домашним, семейным праздником, встретить его на боевой службе многие моряки почитают за честь и гордятся этим в последствии. Новый, 1984-ый год, авианосец «Новороссийск» встречал в Индийском океане на рейде острова Сокотра Народной Демократической Республики Йемен.

Пришли мы туда 21 декабря 1983 года и встали под южный, обрывистый берег. Зашли, вроде бы, как на отдых и для проведения межпоходового ремонта механизмов после длительного перехода через три океана – Северный Ледовитый – от Кольского полуострова до Фарерских островов, Атлантический — от Скандинавии до мыса Доброй Надежды, и Индийский – от мыса Доброй Надежды до Аравийского полуострова, дважды перейдя экватор. Но ни отдыха нормального, ни полноценного ремонта не получилось. Хотя каждый день корабельными барказами, а по субботам и воскресеньям – десантным катером с большого десантного корабля «Александр Николаев», отправляли группы личного состава на пляж.

 Основной экипаж занимался тем, что красил корабль, готовя его к заходу в индийский порт Мадрас.  А что такое – на необорудованном рейде покрасить такую махину, как авианосец? Ведь нет ни покрасочного судна, ни проставок с лесами! Это означает, что за борт вывешивается несколько десятков беседок, с которых матросы, балансируя и раскачиваясь над водой, кишащей акулами, на высоте многоэтажного дома, красят борта кистями и катками, как придётся.

Так вот, приближался Новый год. Лётный состав штурмового авиаполка и вертолётной эскадрильи был отправлен на госпитальное судно «Обь» для проведения лечебно-профилактических и реабилитационных мероприятия. И планировалось, что праздник они встретят там. В коридорах носовой части правого борта, где располагались каюты пилотов и штурманов, наступила тишина. Некому было петь песни под гитару, принимать гостей и гулять до утра.

А тут, вдруг, обнаружилось, что на корабле о ёлке-то заранее не подумали! Лишь главный боцман мичман Бойчук взял в Североморске по своей инициативе для нужд боцманской команды всего одну маленькую ёлочку, спрятав её в рефрижераторную камеру. «Большим замом» ритуальное дерево у главного боцмана, не взирая на протесты последнего, было конфисковано и установлено в продпищеблоке личного состава боевой части связи, БЧ-1, 3, служб и команд. Кают-компаниям офицеров и мичманов, другим столовым команды ёлок не досталось.

  Предлагали: «Давайте с острова бутылочное дерево привезём! Поставим его на полётной палубе, нарядим, хороводы водить начнём. Вот радость-то матросам будет! Поскольку мы в тропиках, то бутылочное дерево вместо ёлки вполне сойдёт.» Да и с намёком… У меня на берегу одно, хорошенькое, уже присмотрено. И поздравления новогодние у него на стволе вырезаны…, — командир минно-торпедной боевой части говорил с серьёзным выражением лица. Дерево у минёра действительно было присмотрено. Когда отдыхал на пляже, накупавшись до тошноты, решил залезть на отвесную стену скалистого обрыва, вздымавшегося от песчаного берега ввысь. Хотелось посмотреть: «А что там, на острове, где аборигены живут, делается?». С трудом нашёл едва заметную, почти отвесную тропинку, и начал опасный и долгий подъём, занявший около часа времени. Зато, когда поднялся, обнаружил на вершине относительно ровное плато, поросшее бутылочными деревьями, названными так за то, что ствол действительно напоминает бутылку. Гуляя по этой «бутылочной» роще, он наткнулся на неоспоримое свидетельство того, что и здесь бывали русские. На стволе одного из деревьев острым ножом, с любовью, большим знанием дела и с соблюдением пропорций была вырезана… этикетка от бутылки из-под водки – «Русская водка». Со всеми подробностями и мельчайшими, вплоть до указания крепости напитка в градусах, деталями. Чувствовался почерк знатока. Вот это дерево и предлагалось «румыном» «Большому заму». И это было правдой. У меня, тогда ещё старпома, есть фотография этого дерева.

Полученная на корабль почта несколько разрядила натянутую и нервную обстановку, вызванную хронической усталостью экипажа и изнуряющей жарой тропиков. Поскольку 31 декабря 1983 года выпало на субботу, то особо менять распорядок дня не пришлось. С утра произвели усиленную большую приборку, во время которой моряки добросовестно удалили прошлогоднюю грязь из всех шхер и с мылом вымыли переборки и палубу всех коридоров, тамбуров, сходов, жилых и служебных помещений. Понукать никого не пришлось. Матросы в предвкушении праздника работали азартно. По окончанию приборки, на полётной палубе, состоялось «капитальное» вытряхивание матрасов, подушек и одеял. После обеда экипаж помылся в кормовой бане, а командир с замполитом и заместителем командира по авиации полковником Юрием Ивановичем Литвиновым – в командирской сауне. Где с берёзовым веничком попарились в парилке и поплескались в бассейне, наполненном забортной, солёной водой.

Офицер по вещевому снабжению старший лейтенант Ефремов со строевыми старшинами подразделений организовал замену постельного белья. Койки, заправленные «по- белому» придали кубрикам и каютам нарядный, праздничный вид. После ужина началось украшение кубриков и столовых личного состава, накрытие праздничных столов. По системе «Экран-32» пустили художественный фильм и музыкальные видеоклипы. Но мало кто их смотрел. Все готовились к празднику, повсюду гремели динамики проигрывателей и магнитофонов, разнося по коридорам и сходам музыкальную какофонию.

Офицеры-командиры подразделений и мичмана-старшины команд встречали Новый год вместе с личным составом в столовых команды. Поэтому, прибыв туда, они поздравили матросов и старшин срочной службы с праздником. По системе корабельного телевидения «Экран-32» заместитель командира корабля по политической части зачитал пришедшие на корабль поздравления от Министра Обороны маршала Советского Союза Д.Ф. Устинова и Главнокомандующего ВМФ адмирала флота Советского Союза С.Г. Горшкова. Столы были заставлены всевозможными овощными салатами и нехитрыми сладостями, выданными продовольственной службой – печеньем, пряниками, конфетами и фруктами. За десять минут до наступления Нового года выступил с новогодним приветствием командир авианосца капитан 1 ранга Борис Пантелеевич Черных. Под бой кремлёвских курантов, несущийся из динамиков корабельной трансляции, наполнили кружки охлаждённым компотом, встали и, с последним ударом часов на Спасской башне московского Кремля, дружно выпили за Новый, 1984-й, год. Каждый желал себе и всему экипажу благополучно завершить поход и вернуться на Родину. По столовым ходил Дед Мороз – заместитель командира корабля по авиации полковник Литвинов Юрий Иванович, в сопровождении Снегурочки, роль которой исполнял матросик с миловидным лицом, комсомольский активист, не пожалевший ваты для формирования женского бюста впечатляющего размера.

Дед Мороз трубным голосом поздравлял: «Матросы Флота Российского! С Новым Годом вас! Желаю вам счастья, здоровья и успехов в боевой и политической подготовке!»  На что матросы с энтузиазмом вопили: — Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а!!! – И, дурачась, хватали Снегурочку за её накладные выпуклости. Накрывальщики столов поднесли дымящиеся лагуны с пельменями и все дружно принялись за трапезу. Из-за того, что половина холод-машин ввиду продолжающегося МПР была разобрана, в столовых команды было жарковато. Но это не мешало веселью. Матросы хохмили, выступала самодеятельность, подготовленная «малыми замами», гремела рок-музыка, несущаяся из динамиков. Потом артистические бригады боевых частей начали обходить корабль и поздравлять своих сослуживцев, несущих новогоднюю вахту, и личный состав других подразделений самодеятельными концертными номерами. Отдельная «инициативная группа» ряженых энтузиастов, вспомнив деревенские обычаи, нарядившись в вывернутые наизнанку постовые тулупы, закрыв лица самодельными масками, занималась колядованием.

В час ночи последовала команда по корабельной трансляции: «Окончить встречу Нового года!». К этому моменту всё со столов было «сметено могучим ураганом» и только фантики от конфет, огрызки яблок и арбузные корки напоминали о завершившемся «празднике живота».