Илин Ф. Морская служба … Наш дядя Миша.

Есть на севере Мурманской области посёлок с древним названием Лиинахамари на берегу озера Трифоноярви. Одна из самых красивых на Мурманском берегу. Краеведы до сих пор спорят о значении и происхождение его названия, но единого мнения нет, есть только растущая куча версий. Но в переводе с финского означает «роза на камне». 

Ещё два десятка лет тому назад, в его долгой губе Печенга, в красивой гавани Девкина Заводь стояло полтора десятка кораблей, семь – восемь единиц подводных лодок и разные части обеспечения.

Вся жизнь нескольких тысяч его жителей была посвящена флоту. Даже работники детского сада, даже учителя общеобразовательной и музыкальной школ, официантки единственного поселкового кафе, библиотекари и музыканты служили флоту!

А корабли ходили в море, подводные лодки доходили даже до Африки и Средиземного моря. Шла служба, шло время — офицеры переводились к новому месту службы, поступали в академии, мичмана увольнялись в запас.

Тогда на их место ежегодно, в конце лета приезжали выпускники военных училищ и школ мичманов.

Они получали назначения в соответствующих отделах кадров и с площади Мурманского автовокзала их вёз в Лиинахамари единственный автобус в сутки, видавший виды, потрёпанный на ухабистой дороге «ЛАЗ».

А водил его пожилой шофёр, коренной северянин в третьем поколении. Все — от лейтенантов и до комбригов звали его дядя Миша. Он был высок, крепок, типичный русский мужик, опора родной земли. Волосы его были щедро украшены сединой, всегда свежая светлая рубашка, слегка потёртая короткая кожаная куртка.

Новичков ему было видно сразу, по золоту парадной формы, по необмятым погонам, по выглаженным черным флотским тужуркам цвета воронова крыла.

Автобусы почти ходили полными, а некоторые припоздавшие даже ехали стоя. Личного транспорта, всяких там «Москвичей», «Жигулей» и совсем уже редких «Волг» было мало до обидного. Тогда было не так строго, уж стращали дядю Мишу всякие инспекторы или нет — не знаю, но он никогда никого не оставлял на площадке. Понимал — служба!

Проехав больше сотни километров по серпантину перевалов, по мятому и битому тяжёлыми машинами полотну дороги, миновав пограничные и другие КПП, автобус гордо въезжал в посёлок, который рассыпал десяток своих домов вдоль озера, заросшего ивняком и осокой. Несмотря на вечернее время, светило непривычно высокое солнце, и наглые утки вылезали из зарослей.

 Автобус здесь уже ждали!

Кто встречал своих родных или друзей, а кто дожидался передач — вещей или документов. Их тоже пересылали из Мурманска или Североморска через дядю Мишу. Быстро и надёжно!

А потом он вёз лейтенантов и их жён за край посёлка, почти к самой Девкиной Заводи. Там, в старом двухэтажном здании под двухскатной крышей, ещё «белофинской» постройки располагался штаб бригады кораблей ОВРа. Лейтенантов встречал мичман, дежурный по штабу и провожал к оперативному.

Жены и чемоданы оставались у крыльца штаба. Это когда не лил дождь, или не хлестал штормовой ветер — тогда, конечно, жены проходили в здание штаба.

Все — с этого момента заканчивался первый офицерский отпуск, курсантская беззаботность и начиналась СЛУЖБА.

Это не только особая сфера деятельности, но и ещё состояние души. Не даром же называют свою жизнь службой те, кто избрал свой ПУТЬ в силовых структурах, а ещё — священнослужители и актёры. У всех остальных — просто работа!

Но дядя Миша не уезжал, а вроде бы ждал чего –то. Оперативный брал у молодых офицеров предписания, другие документы, составлял списки, и непременно с кем-то ругался…

Потом холостяков он направлял по кораблям, где их ожидала койка в одной из скромных кают малых кораблей, и горячий чай — обязательное условие флотского гостеприимство.

Комбриг, настоящий моряк и человек с юмором, делясь опытом службы с молодыми офицерами, в таких случаях говорил: — Если вам нечего дать человеку, напоите его!

И уточнял — Хотя бы чаем!

А вот женатых подбирал дядя Миша и вёз в местную кэчевскую гостиницу с крошечными холодными номерами. Тепла не было: солнечного – уже, отопления – ещё. Размещались, как могли — чуть ли не штабелями! До завтра …

— Завтра с вами разберутся и все будет нормально! Вы ещё не знаете, как вам повезло, что попали в Хамари! — успокаивал он наших жён. И лишь после этого он уезжал куда-то ставить автобус и отдыхать. Обратный рейс у него был уже в 6 утра, и ему требовалось выспаться. Это как обязательная составляющая его важной и ответственной работы.

Ещё тогда я, человек достаточно беспечный и до сих пор, удивлялся его обстоятельности. Уже позже, через год или через два, проходя поздно вечером мимо его автобуса, часто обращал внимание на то, как дядя Миша осматривает двигатель и другие узлы, что-то подтягивает, что-то расхаживает, смазывает. И лишь потом идёт спать.

Потом я обратил внимание, что так делают все северяне-водители, особенно –старшего поколения. География обязывает! И такая привычка медленно, но верно входит в кровь.

Наш дядя Миша часто выручал весь Лиинахамари. Бывали дни рождения, бывали праздники. В том числе и у наших жён и знакомых. В том числе и женщин –подруг.  Ладно –шампанское, ладно — торт, это было и у нас. Серьёзный подарок тоже можно было приготовить — если подсуетиться заранее.

А вот цветы? Проблемка?! В общем, да! И ее — чаще всего решали с помощью дяди Миши. И вёз он на верхних полках, над сиденьями, гвоздики и розы, выращенные в теплицах Мурманска, или купленные у гостей из солнечного Закавказья. Были они не хуже нынешних голландских, а пахли уж точно лучше, пахли волшебно на весь автобус, да и стояли куда как дольше!

А мой сослуживец, как-то со смехом вспоминал, что купил разок жене букет цветов. Аккурат в день какой-то годовщины свадьбы! Приехал в нашу «деревню», сразу заболтался, потом завертелся в делах, и напрочь забыл и о купленном букете, и о дне свадьбы, в честь чего, собственно, и был он куплен. Вдруг, уже за двадцать два часа – стук в дверь. Идет он к двери, и ожидает увидеть за ней оповестителя – чего уж там, служба, все бывает! Ан нет – за дверью стоял сосед-мичман … с его букетом. От дяди Миши – вместе они вычисляли, чей же обиженный букет, забытый на сетке над креслом, лежал оставленный, обливаясь слезой. То-то жене был сюрприз – не будь дураком, товарищ сумел все обыграть – как надо!

А особо приближенные ветераны посёлка получали от него заказанные ящики свежего Кольского пива. Видно, были у старого шофёра свои связи или источники. Или знал он слова волшебные!

«Горячительное» -то в военторге было, даже — ром «ГАВАНА -КЛАБ», и настоящий португальский портвейн «Порто» или «Сандеман», или шампанское «Абрау-Дюрсо», было безо всякого «блата» и в свободной продаже! Проблемы с водкой тоже как-то решали на месте …

А вот пива почему-то не было! Лишь изредка в кафе завозили.

Так что …

А уж деньги прогулявшемуся земляку передать, или там получить из Мурманска какие-то вещи — вообще без вопросов. Отказов не было. Не помню такого и все!

Причём в денежных делах был очень щепетилен и таким образом отблагодарить себя просто не давал и даже обижался.

Один раз пришлось ехать рядом с ним на специальном кресле для второго водителя — мест не было. Приходилось вставать каждый раз, как кому-то требовалось зайти или выйти. Неудобно, но тогда об этом даже не думал — надо было ехать, значит — главное ехать, а все остальное … Дело происходило зимой, в самом разгаре, во время пиковых морозов.

Вдруг навстречу нам попадается грузовичок — «хлебовозка», который на всем ходу проскочил мимо мужичка, отчаянно голосовавшего на обочине.

Погрозив кулаком водиле грузовика, он остановился напротив мужичка и посигналил тому. Но ехать ему надо было в обратную сторону.

Давай, залазь сюда! — нетерпеливо, тоном, не терпящим возражения, скомандовал дядя Миша в ответ на какое-то блеяние промёрзшего пассажира. Через километр-другой навстречу попалась рыжая «Татра» — рудовозка. Наш водитель несколько раз «мигнул» ей фарами. Рыжий внушительный самосвал остановился. Водитель вылез и подошёл к окну дяди Миши.

Здорово! Довези мужика до Мурманска, околел совсем!

 Довезу до Колы, мне в Молочный.

Ага! А ты знаешь, тут один чудак его в такой мороз не подобрал!

Поприезжали уроды за длинным рублём! — заворчал водитель, рисуя портрет «урода», полушёпотом, чтобы женщины не слышали, в сочных выражениях. Он забрал пассажира и через минуту, отчаянно рыча, «Татра» скрылась где-то в морозной дымке, лязгая цепями на колёсах.

Нельзя оставлять людей на обочине, особенно зимой! Холод — собачий, машины — редки! А вдруг замёрзнет! На чьей совести душа будет? Вот то-то! Поэтому, кто так делает, мы воспитываем. Да, и ещё денег зимой тоже грех с попутчика брать! — пояснял мне он.

Я недоверчиво хмыкнул.

Чего хмыкаешь, старлей! — обиделся он, — Мы на Севере, а тут природа такая, что она всегда человека проверяет! Заметил, как «Татра» остановилась сразу и без вопросов?  А не мог он не остановиться! Автобус людей везёт, морозяка такой давит, а вдруг помощь нужна! Северянин! — уважительно подчеркнул это слово дядя Миша и назидательно приподнял палец: — А кто наши правила не соблюдает, людей бросает, то — придёт время, Север ему так даст под дых, что … Да, Север — он живой, он все видит!  Да ты не хмыкай и не сомневайся! Было такое, я знаю! А этого, с «хлебовозки», скажу кому— поучат!

Выводы о человеческих качествах северян, «природно-климатически обусловленных» я сделал давно, после нашёл тому множество логических объяснений.

 Отсюда и гостеприимство, «чувство локтя» и терпимость к ближним.  У нас нет змей вообще, всякие поганки и поганые люди не приживаются. Даже в наше, такое-разэдакое «Время танцора»

Только у нас ещё можно наблюдать «парковку» детских колясок с малышами у магазинов. Даже теперь.  Они без присмотра, ну и что? Прохожий если только покачает коляску с орущим карапузом, пока его спутник влетает магазин с воплем: — Эй, чья коляска с белыми полосами? Маманя, иди скорей, там тебя на всю улицу дите кличет!

Наблюдая эту картину, жена моего московского друга пришла в ужас. А у нас по-другому и не бывает! А друг заметил: — Да уж, у вас людские отношения остались! — И добавил с сожалением: — ещё или пока!

Кстати, даже в Москве наши портятся дольше всех! И даже — не все! Сопротивляются, как могут!

Через какое-то время меня перевели на другой корабль, в другой гарнизон. А дядя Миша продолжал вертеть «баранку» старого «ЛАЗ-а», потом пересел на «Икарус» яркого пожарного цвета.

А потом, видимо по возрасту, пересел сначала на пригородные, потом — на городские рейсы.

Да, возраст и время …

А совсем недавно, в Питере, встретился со старым приятелем- сослуживцем, вспомнили наше лейтенантство, посылочек между скал и озёр, автобус, гостиницу и нашего дядю Мишу.  Наверное, многие его помнят, как его звали — наш дядя Миша.