Продолжаем болтать и мечтать. Вдруг:- БИП – акустики! По пеленгу …. Градусов шум винтов цель, турбина, предположительно цель подводная. Гром среди ясного неба!
Три недели Боевой службы прошли в спокойной обстановке. Вахта, занятия, тренировки, учения, сон, просмотр кинофильмов и социалистические соревнования. Командир открыл сразу оба глаза, с нескрываемой неприязнью посмотрел на меня. Тут надо отметить, что контакт, с вражеской подводной лодкой — это срыв Боевой задачи, а за это командиров по головке не гладят:
— Лейтенант, опять твои засранцы не могут отличить шумы подводной лодки от стада дельфинов или каких-нибудь других подводных насекомых. Ну-ка, переведи звук в центральный. Я сам послушаю. И тут же, в Центральном Посту, ясно слышим характерное для американской подводной лодки завывание винтов. — Боевая тревога, право на борт, погрузиться на глубину 240 метров, дать полный ход, — командует командир. Подводная лодка послушно исполняет маневр.
Мы начинаем отрываться, гремя обоими винтами на весь Атлантический океан.
С чем бы сравнить? Ну, например, с глухарем, который токует на лесной полянке, призывая самочку. Сам ничего не слышит, а коварный охотник тут как тут. Раз, и птицу на ягдташ. Понятно, что глухарь – это мы. А охотник — американец. Причем, вместо ружья у него высокоточные торпеды.
Что произошло в мире, за прошедшее время после сеанса связи, мы не знаем. В последней политинформации, которую «вдумчиво» составляли ответственные политрабочие, мы прочитали, что Генеральный секретарь в честь своего дня рождения получил золотую саблю, и что урожай зерновых в этом году собрали необычайно высокий и еще что-то про заботу партии обо всем советском народе. Но прошли сутки, а мир так переменчив. Вдруг предвоенное положение. Тревожно.
Относимся к ситуации более чем серьезно еще и потому, что лодка длиной за сто метров, предельная глубина, что-то около 500 метров, скорость почти 14 метров в секунду, так, что оставшиеся до края 260 метров, при случайном дифференте на нос, можно пройти за несколько мгновений. Надеемся на мастерство боцмана.
Прошло время, рекомендуемое руководящими документами.
Закончили отрываться от супостата.
Послушали горизонт.
Чисто.
Подвсплыли.
Передали в Москву о контакте.
Погрузились.
Совершили превентивное уклонение от возможного преследования.
Опять подвсплыли на очередной сеанс связи и получили от нашего командования приказ: — Отрываться от подводной лодки на рабочей глубине полными ходами. Не стандартное указание. Я бы не удивился, если бы приказ был такой: взлететь на рабочую высоту и дать форсаж.
Вдруг: — БИП – акустики! По пеленгу…, — снова она, родимая. Опять тревога. Рабочая глубина. Полный ход и последующий доклад.
Две недели подряд, один раз в сутки, американская подводная лодка выглядывала из- за нашей кормы, показывая нам, что она еще здесь, как бы намекая, мол, давайте, ребята, покажите, что еще умеете. И мы показывали. Зафиксировав все наши возможности, она, американская подводная лодка, ехидно ухмыльнувшись, отвалила.
Это к вопросу о шумности.
Зато провели ряд предусмотренных мероприятий. Сделали записи в вахтенный журнал, прослушали беседу замполита, повысили боеготовность и бдительность. В итоге — сунули голову в песок, аки страус. Есть над чем и сейчас подумать.