Илин Ф. Пятая байка флагарта. Что бывает, когда случайные факторы складываются в один вектор.

Друзья мои, как представители морской профессии, мы все не чужды разной прикладной математики. И, хотелось бы думать, что, все-таки, мы что-то в этой сфере припоминаем и что-то понимаем. А вы обращали внимание, что вектор суммы случайных ошибок всегда направлен в сторону наибольшей неприятности или опасности. Это как кому удобно! Это нам ясно и без пятиэтажных выкладок. А когда такие случаи все-таки происходят, мы чаще употребляем трехэтажные. Вот, например:

 А дело было так: Жил-был сторожевой корабль 159 проекта, обычный, номерной. Тот самый, которого супостат в то время звал «Petya». Петя, или -Петруха, если по нашему. Таких кораблей давно уже нет. То, что осталось от последнего из них, жалостливо торчит из воды во время отлива, где-то около Мишукова. (Уже распилили и вывезли бедолагу) Даже самый умный из вас, дорогие мои лейтенанты, о таких старых монстрах и не слышал!

Что, слышали? Это я понял по возмущенному хору воплей. Причем комбат Вересков … простите, как вас зовут? А, Слава! Извините! Честно промолчал … Верю! Вон, у него уши зажглись, как красный клотик. Ерунда, Слава, все знать невозможно, это вам не устройства вашей системы наведения! Вот за это вам  бы голову-то  откусили! С садизмом! За что? За то, что если бы вы это устройство забыли и вдруг не справились с боевой задачей! Сгрызли бы и не подавились! А я бы участвовал …

Ну да ладно, продолжаю…  И  был этот корабль самой маленькой матрешкой в матрешнице. Ага!

Поясняю: флотилия атомных подводных лодок, входившая в Краснознаменный Северный Флот и базировавшаяся поселке У-Черта –На –Рогах. Почему такое название? Там автодорог отродясь не было, ибо с одной стороны – скалы и тундра, с другой − скалы и море, острова, а там тоже тундра. Впрочем – есть одна, с километра 4.  Веселенько так …

Добраться же в этот центр цивилизации можно только морем, или изредка − воздухом. Ветра дули там такие, что погода в трех из четырех случаях была нелетная.

В  это действительно могучее объединение, кроме всех прочих дивизий  грозных АПЛ, «убийц городов», и тому подобных — входила и скромная бригада ОВРа. А в эту бригаду входил дивизион сторожевых кораблей, а уж в этот дивизион и этот самый «Петя»

И пришло кораблю время сдавать всяческие курсовые задачи, со стрельбой артиллерии. А ракет на этих сторожевиках не было никаких, если не считать ПЗРК на турелях да сигнальных в ящике у вахтенного офицера …

И в это самое время начальник штаба  флотилии послал своего флагманского РО принимать эти стрельбы. Но вот в чем дело: этот капитан 1 ранга, талантливый флагманский специалист, прекрасно знал все ракетные комплексы лодок, и действительно мог разобрать всякие мудрые железяки и приборы, как трехлинейную винтовку − даже с закрытыми глазами. На некоторых лодках он сам кидался на самые глухие неисправности с паяльником в руках и тестером наперевес, спасая от позора подчиненных…

И правила стрельбы этими комплексами он бы тоже смог изложить, пни его среди глубокой ночи, сунь ему в глаза фонарь и поставь такую задачу. А уж «Быков -2» он пушил и жучил … Я в сравнении с ним, обращаюсь с вами просто как мать Тереза с детьми индийских нищих. Во как!

Узнали об этом и в штабе бригады.

− Ага! Вот так вот!  − обрадовался комбриг, —  уж чего-чего, а производить туман в невероятных количествах мы умеем! И правильно: не фиг выносить нашу пыль из избы − ее надо пускать в глаза всяким проверялам и случайно-подвернувшимся начальникам! Не мы, мол, такие — закон такой!

 Надо сказать, что с давних-давних времен, уже лет сто, надводники снисходительно считают подводников полноценными моряками, но с этакой натяжкой. Между собой называют «трубачами», ибо любая подлодка — по сути труба. Или труба в трубе … Вот видите, и у меня взыграл надводный шовинизм!

Но на словах восхищаемся их службой. И ведь есть — чем! Подводники же втихаря считают надводников … ну, вроде как они несколько недорабатывают и недополучают трудностей и прелестей морской службы. Просто как пижоны на курорте …  или пассажиры круизных пароходов.

 Но капитан 1 ранга был опытен. Он точно знал, что под лежачего флагмана даже шило не течет! Подтверждаю лично – так оно и есть! И, зная о поставленной задаче, внимательно пролистал еще с вечера  всякие ПАС, решения на стрельбу и прочие руководящие документы, которые вы знаете в своем объеме.

Кроме того, он сразу ударил комбрига под дых! Чего вы вздрагиваете, доктор? Я фигурально выражаюсь, надеюсь, остальным это вполне понятно.

Пользуясь правом, данным ему командующим флотилией выбрать любой боеготовый корабль, он его сам и определил. Невзирая на ненавязчивые рекомендации командира ОВРы, совершенно честно, по случайному закону. Он зажмурился и ткнул куда попало. Попало на корабль, которым командовал капитан 3 ранга  Артем Лосев. И верно, он  был не хуже и не лучше других, но …

Флагарт сделал загадочную паузу и весело оглядел публику. Затем  со вкусом сделал пару глотков из стакана, откусил кусочек сушки. Прожевав его, прищурился, как бы припоминая событие. Кивнув, видимо своим мыслям, продолжил:

 За день до этого события,  начальник РТС этого сторожевика, упрямый и деятельный старший лейтенант Денис Усердин, одна фамилия чего стоила, запросил разрешения разобрать стрельбовую РЛС «Фут-Б». Лосев, было, засомневался и собрался запрашивать «добро» по команде. Но храбрый  старший лейтенант  рванул на груди тельник и заверил, что в случае «грандиозного шухера» он соберет всю станцию, как школьник велосипед. Минут за сорок – в самом  крайнем случае.

Видимо, черт дернул  Артема Лосева «закрыть глаза» на все это безобразие, хотя докладывать начальнику о всяких мелочах − дело не шибко достойное, но требующее ответственности.

Да и не собирался Лосев никуда выходить и никаких планов относительно своего СКР не ведал.

Но была тогда такая концепция − могли действительно ткнуть в любой корабль первой линии и отправить его куда угодно, хоть на Новую Землю, хоть в главную базу в сроки, установленные  соответствующими приказами по готовностям, заставить стрелять по условной цели прямо в базе или «сразу за воротами». Все это заставляло командиров держать этакую хорошую форму.

Сыграли приготовление. Приняли на борт флагманского ракетного оружия флотилии, и родного комдива капитана 2 ранга Сенявина.

Лосев осторожно, за руку, завел  комдива, уже  облаченного в походное меховое пальто на открытый ходовой мостик и покаянно поведал ему обстановку. Комдив только выругался и сплюнул. Но, ничего, как на войне, мол.

Вызвали начальника РТС. Поговорили. Правда, говорил только капитан 2 ранга Сенявин, в перерывах между энергичными встряхиваниями старшего лейтенанта за борта новенького кителя. Отпустив его восвояси, комдив взялся за Лосева. С тем он просто проводил сеанс психоанализа, давая оценки его образу мыслей, мотивации и удивлялся, что тот ничего не боится, выкапывая корни его спокойствия. Типа – по старине Фрейду.

Лосев молчал, потому, как был виноват! А что тут скажешь?

 Но делать было нечего. Утешало то, что до полигона было еще, как минимум, час, а за шестьдесят минут можно сотворить и наворотить столько, что хватит всем! Вон Творцу шести дней на сотворении Вселенной хватило, а СКР все-таки был чуть-чуть меньше.

Задача кораблю была поставлена элементарная, без садизма и  заковыристого фанатизма.

Надо было в знакомом полигоне просто выполнить стрельбы по подавлению береговой батареи противника, а на обратном пути — вторую часть — отражение нападения воздушного противника одиночным кораблем.

Сторожевик несся  на полных оборотах своих дизелей,  оставив в покое турбины. Турбины были почтенного возраста и, по – стариковски, капризничали, воняли и дымили. Поэтому без особой необходимости их предпочитали не трогать.

В постах РТС шла лихорадочная работа. Схему собрали, отрегулировали. Осталось только настроить работу станции на разных режимах.

Мичман Крутиков держал несколько мелких винтов в зубах, наживляя и закручивая на крышке блоков прибора остальные.

—  Чешитесь  быстрее, интеллигенция хренова! — рычал помощник.  В морской печати  специалистов РТС и иже с ними называли именно «корабельной интеллигенцией» и те задирали нос. А помощник был из минеров, этакая рабочая лошадка, и к этим задавакам, особенно к гидроакустикам, называя их со значением и скрытым презрением    – «глухарями —  у него были свои старые счеты …

 Капитан 1 ранга вместе со штурманом и командиром корабля внимательно изучали предварительную боевую прокладку на стрельбу по берегу.

Полигон был старый, пристрелянный. Батарею противника всегда изображал корпус старого буксира, выброшенного на осушку, под скалы,  могучими бешенными волнами лет сорок назад.

С тех пор его бренные останки ежегодно молотили снаряды корабельных пушек, которые давно разломили его на несколько неузнаваемых частей.  Вот туда-то и направлялся СКР.

Специалисты РТС закончили сборку. Старший лейтенант  Денис Усердин открыл щит, снял табличку «Не включать! Работают люди!» и подал питание. Включили станцию. Антенна было завращалась и вдруг — бац!

Где-то полыхнуло, стало темно и наступила тишина. В воздухе запахло паленой изоляцией и крупной головомойкой от командира и неизбежной разборкой с механиком. Его гневные комментарии уже вовсю неслись по вдруг загрустившему кораблю.

Накрылись предохранители … репитеры гирокомпаса застыли. Гировертикаль и гирогоризонт, похоже, накрылись

Магнитный компас безбожно врал. Девиацию либо не делали, либо , впопыхах, ввели поправку с обратным знаком. Бывает у молодых штурманов такое!

− Штурм-а-а-ан! − заревел трубным гласом Лосев. − Ах, тудыт твою бригаду поперек мироздания! Ну, всё!!!

Но корабль продолжал идти прежним курсом. С берега тянуло густые клубы тумана, закрывавшие очертания скал с правого борта и сводившие на нет всякую видимость.

Море было спокойным, но вблизи берега  корабль ритмично раскачивало волнами наката вчерашнего шторма.

— Усердин! Ты живешь последний понедельник! Точно говорю! Я тебя съем! — зарычал Артем Лосев, сквозь угрожающий скрип зубов.

 Корабль вошел в полигон! — доложил штурман

—Ложиться на курс 210! Есть – курс 210!

—Орудия — правый борт 90!

—На боевом курсе!

—Секундомеры — товсь! «Наш» — с правого борта   — до места! Огонь!

 Ударили орудия. Обстановка была — чистый экстрим. Как для фильма! Стрельбовая станции показывали на своих индикаторах погоду в Африке, в призмы прицелов было видно чистое молоко. Старенький «Дон» тоже закапризничал.

 Электрики из БЧ-5 со своим командиром во главе, и вся героическая РТС вела отчаянную борьбу за восстановление боевой готовности и работоспособности своей матчасти. Старались! Командир слов на ветер не бросал, и на орехи достанется всем виновным и не очень, но все равно мало не покажется!

Наконец, в коридорах появился свет, завыли преобразователи и генераторы, занудели сервомоторы.

Заметно качало. Датчики по качке могли заблокировать стрельбу из-за запредельных значений крена. Но хитрый артиллерист принял кое-какие меры. Надо было отстреляться!

Командир БЧ-2 наводил баковую башню через распахнутую броневую дверь.

Дружный грохот выстрелов. Зазвенели по палубе стреляные гильзы, раскатившись от башен.

Пристрелочные снаряды унеслись в туман, где  должен был быть многострадальный остов буксира. Куда они грохнулись, никто не видел.

Перешли на стрельбу на поражение обеими башнями. Десятки трехдюймовых снарядов понеслись к цели. По корпусу грохали удары выстрелов, с кабель-трасс летела пыль и сыпались контуженные крысы. Плафоны светильников были предварительно сняты, уложены на койки и прикрыты подушками. Иначе их не напасешься, а в техотделе и снега зимой не всегда выпросишь, да и механик наш был там не в почете.

Туман рассеялся, как будто кто-то вдруг раздернул театральный занавес в разные стороны.

И сразу стало видно, что у подножья скал оседают столбы пыли и гранитной крошки. По скалам бездумно билось испуганное эхо.

Но, согласно амплитуде накатной волны, стволы орудий задирались вверх. И следующие снаряды ударили по скалам, а следующие за ними ….

Боже мой! На крутобокой скале, из зеленоватого мха и низких кустарников вырастал деревянный сарай.  Над ним —  крыша из ржавого, мятого железа. А дальше стоял обычный поморский дом на бревенчатой подклети, с крылечками на сваях. Прямо как видение и морок! Его окна были закрыты глухими ставнями, входная дверь забита крест-накрест широкими старыми досками.

А Лосеву с ходового поста, через мощные окуляры бинокля было оч-ч-ень хорошо видно, как стальные болванки прошивали насквозь стены сарая, вылетая с другой стороны вместе с обломками бревен и каким-то мусором. Следующая пара снарядов просто вынесла в небо здоровенный кусок крыши. Полетели куда-то очередные снаряды, скрываясь по навесной траектории от наблюдателя.

 … А за высоким мысом стоял себе и никого не трогал БГК[3]. Тоже чинился, наверное. Бухточка там была укромная. А может быть, из каких-то браконьерских побуждений капитан завернул в одну известную только ему и его «подельникам» «берендейку».

 Вдруг что-то зашуршало прерывистым шорохом в небе, потом — над самой головой, потом еще. В метрах двухстах с шумом встало два высоких, метров по двадцать, водяных, пенных столба!

Экипаж БГК, завернувшего в эту бухту без уведомления оперативного и вопреки плану, вздрогнул и кинулся выбирать якорь.

Встало еще два столба — уже поближе, затем еще один … Следующий должен был врезаться им в рубку.

—Всё! Приплыли! — мрачно предрек пожилой капитан в военной фуражке, видимо из бывших мичманов. Он-то знал, как стреляют  корабли… Только откуда здесь взялся корабль? И где он, откуда стреляет? С того света, что ли? Он выпрямился, как на параде, застегнулся на все пуговицы и … приготовился к вознесению.

Но всплесков от падения снарядов, шуршания и воя в небе больше не было. Все, кто был на палубе, сейчас же дружно перекрестились. Даже единственный среди них мусульманин.

—Поднять якорь! Якорь — в клюз! Назад — полный! Самый-самый полный! Шевелись, матерь вашу, черепахи беременные, волдырь вам всем на концы, тюфяки лежалые!! Поддался на ваши провокации! Двигаем отсюда что есть мочи! Сейчас на обратный галс лягут и тогда нам точно — хана!

 Но об этом на корабле знать не знали, ведать не ведали!

—Дробь! — заорал в этот самый момент Лосев. Последний снаряд уже шарахнул прямо в ставню дома. Только щепки полетели! Причем с обеих сторон.

Наступила тишина.

—Орудия на ноль! Осмотреть стволы!

С Лосева сошло семь потов. Он стащил с головы шапку, подставив лицо и мокрые волосы  холодному ветру.

Дотошный штурман что-то раскопал в своих тетрадях и теперь бубнил:— Товарищ командир! Это мыс Тупа, на нем законсервированная лет пятнадцать назад и всеми забытая и заброшенная орнитологическая станция. Там никого нет и быть не может! Хрен туда доберешься!

Самое смешное, что сразу же после стрельбы вся вышедшая из строя матчасть заработала с новым энтузиазмом.

А вы знаете, дорогие мои друзья, что будет, если вдруг взять и ударить как следует по компьютеру? Например, деревянным молотком?

Ученые говорят, что девяносто девять из них помрут безвременно, а вот сотый начнет выдавать гениальные решения! Только не надо экспериментировать! А то весь наш флот с вашей посильной помощью без компьютеров останется! Раз ученые говорят — вот пусть они и делают! И по голове себя тоже не бейте — вероятность низкая, да и не всех людей мозги ЭВМ напоминают …

Но на СКР Лосева случилось именно так! РЛС заработали, всякие цепи и системы — тоже!

 Поэтому, «воздушное нападение  противника» «отразили» в штатном режиме, показав хорошую выучку офицеров и комендоров.

Флагманский флотилии выставил кораблю твердую четверку, ибо пятерок он не ставил никому. На пятерку, по его твердому мнению только Сам господь Бог стреляет, а он никогда огневых задач  флагманскому не сдавал. Бывают в нашей службе такие истории, что самому никак не придумать, а вот вляпаться в такую историю — да запросто!