Крапивины
Офицерам и…, уволенным в запас или отставку, в течении 3-х месяцев предоставляется жилплощадь, вне зависимости от ведомственной принадлежности… (Из Постановлення ЦККПСС и Сонета Министров СССР №… от…)
В городке Шарый навестил Крапивиных.
Как он и ожидал, дела там были невеселые. Наталья вынуждена была отвезти мужа к своим родителям в Краснодар и Саша, прописавшись у них, оформлял свою копеечную, за 20 лет выслуги, пенсию. Поскольку жить в двухкомнатной “хрущевке” таким табором было невозможно, Наталья с дочерью уехала на Север, где работала и откуда ее до поры до времени, еще не выселили. Вот именно — до поры до времени! Уезжать все равно придется. Не век же ей здесь быть! Военного пенсионера Крапивина в Краснодарском военкомате в очередь на квартиру не поставили
— Я их спросила – почему? — рассказывала Наталья, — Они говорят, что для постановки на очередь семья должна быть прописана в городе по действующей санитарной норме – 8 квадратных метров на человека! То-есть на нас троих — 24! Получается абракадабра – чтобы получить квартиру, мы должны ее иметь! А у отца с матерью 36 и прописано 6 человек, вместе с нами. Так что, оказалось, мы не имеем права на постановку в очередь.
— Как же так? Есть же постановление ЦК партии и Кабинета министров, что увольняющимся в запас офицерам квартира предоставляется в течение 3-х месяцев вне зависимости от ведомственной принадлежности! – процитировал Андрей.
— Я им сказала об этом, а они смеются, говорят – постановление-то есть, квартир нету! Юрист меня просветил, что, поскольку мы прописались у родителей, то имеем право только на расширение жилплощади. А право на расширение имеет пол Краснодара! На 20 лет вперед!
— Но это же невозможно! – возмутился Андрей. — А мы -то здесь ничего этого и не знаем! Нас уверяют, что все наше будущее учтено могучим валом законов и постановлений, пока мы бороздим моря и океаны… А на самом деле…
— А на самом деле есть подзаконные акты, которые все эти возможности сводят почти к нулю… Где нам взять двадцать четыре квадратных метра? Кто тебя пропишет? Сашка бегал по всему району, стучался в двери к чужим людям и просил, чтобы его прописали! Ты представляешь?- Наталья всхлипнула — да он и есть сумасшедший! Ему с каждым днем все хуже и хуже… Он остался там дооформляться в военкомате и провожал меня в аэропорт в тужурке с погонами и пижамных брюках… Не могли остановить!
— Наташа, теперь ты видишь, что была не права? Диагноз все равно уже не скроешь. Я тебе советую положить его там в госпиталь и квалифицировать инвалидность. С ней вам будет легче претендовать на квартиру.
— Наверное, я так и сделаю. Как вы? Настя еще у мамы?
Дома Андрей вытер на мебели пыль, вымыл полы, заглянул в последние известия на телеэкране и, пошарив в почтовом ящике и ничего там не обнаружив, уехал на корабль.
Уходим завтра в море…
Центральный! Реактор вышел на МКУ* (Доклад вахтенного КГДУ с пульта ГЭУ )
Ввели главную энергетическую установку. Компенсирующая решетка**, стержни аварийной защиты и автоматического регулирования вышли на самый верх, почти до концевиков. Активная зона “аппаратов” на исходе, да и вводили реакторы совсем недавно для замеров физиков, поэтому оба еще и в “йодной яме”.*** Но Донцов не ошибся в расчетах пускового положения и реактор вышел на МКУ в расчетное время и в расчетном положении компенсирующей решетки. Да и вычислял он пусковое положение вместе со Славой Соломиным, бывшим управленцем, а теперь командиром дивизиона движения. Выход в море завтра. Полдня и ночь на то, чтобы экипаж понял, что и как на лодке работает.
С выходом реакторов на МКУ личному составу механиков сход на берег уже запрещен. До вечера грузили учебную торпеду в носовой торпедный аппарат. Для этого заполнили четыре кормовые цистерны главного балласта и сдифферентовали лодку на 4 градуса. Потом завалили на нос и вставили торпеду в кормовой аппарат… Зрелище впечатляющее – стодвадцатиметровый корпус — кормой к небу! После погрузки продули цистерны воздухом высокого давления и до утра работали компрессорами для пополнения ВВД до 100%.
Ночью Шарого разбудил старшина команды Гудимов :
— Андрей Викторович, вышел из строя циркуляционный насос кормовой холодильной машины. Кондиционирования нет!
— Отсеки начали запариваться, в турбинном на Шаповалова уже забортный душ пустили.
— Ну, все идет по плану, будь оно неладно! – выругался Шарый
Малых был уже в центральном посту и приказал включить вентиляцию в атмосферу. Обстановка слегка улучшилась.
По команде Калисатова, который оставался на службе для контроля выхода лодки в море, сняли насос с соседнего корабля, и, ввиду того, что он не подходил на новое место, просто приварили к станине. Насос издавал в работе жуткий вой и отчаянно дребезжал без амортизаторов, но делать было нечего. Калисатов торопил, ему поставлена задача – во что бы то ни стало отправить лодку в море, чтобы не сорвать учения Северного флота.
К утру срочный ремонт был закончен, холодильную машину ввели в действие и с кондиционированием воздуха ситуация в прочном корпусе улучшилась до нормальной.
На пирс привели матросов — недокомплект до штатного расписания и построили перед экипажем. Пергамент приказал командирам подразделений разобрать их по принадлежности. В составе пополнения — около половины выходцев из Закавказья и среднеазиатских республик, человек пятнадцать магомадовых, и никто не знал – бывал ли кто-нибудь из них в море и кто на что способен в деле. Веселая картина!
Рисунок Олега Каравашкина
— Ну, нации и народности! Равня-а-айсь! – прищурив глаз, скомандовал Пергамент, завидев командира, – Смирна-а!
— Вольно! Старпом, у меня здэс нэт наций и народностэй! У меня здэс экипаж! – поправил “Шмагу” Гиви Капанадзе — у меня здэс всэ – подводники! Боевая трэвога! Корабль к бою и походу приготовить!
Командир Капанадзе
Какой красивый небосвод…(Реваз Лагидзе Песня о Тбилиси)
Гиви — интеллигент и аристократ. Отутюженный и подтянутый. Крахмальная рубашка с золотыми запонками. Голова густо в серебре, которое выгодно оттеняется восточной смуглостью лица. Кавказский выдающийся нос.
Приятный грузинский акцент:
— Ты чьто тут мне городышь, да-а?
На службе крут, но справедлив. Любимец женщин. Дома под каблуком. У командования дивизии не в чести за прямоту суждений и гордыню, короче — ножкой на штабном паркете не шаркал.
В кают — компании рассказывал, как друзья детства в Тбилиси интересовались подводным флотом:
— Гиви, ты командыр, да-а? Подводной лодки? И сколько ты имэешь
— Семьсот рублей…
— Ето чьто? За дэнь? Или за нэдэлю?
— За месяц!
— Гиви, и ты чьто? За ети дэнги спускаешься под воду?!
— Ну конечно.- посмеивался Капанадзе
— Гиви! За сэмсо-о-от (!)рублей в мэсяц спускаешься под воду? Гиви, ты чьто – самашечий, да-а???
— Гиви, кацо, давай мы тэбэ шашлычную в Тбилиси купим – за сэмсот рублэй будеш дома сидет, да-а?!
Но Гиви не согласился.
В учебном центре на Большой земле, в Прибалтике. Закрытый городок. Май. Цветет сирень. Солнечно. Настроение хорошее, поскольку предстоит учеба на действующем борту, но без тягот и лишений. С 9.00 до 18-00, как все белые люди. И с двумя выходными. Совсем недалеко областной центр со всеми прелестями и на все вкусы — театрами, музеями, варьете, ресторанами и женщинами… уже в полупрозрачных платьях. И – лето.
Командир на инструктаже у начальника учебного центра, командующего гарнизоном адмирала Пенюка. Городок в обиходе называется на эстонский манер в комбинации с фамилией адмирала – Пенюк-кюля.
Офицеры и мичманы в ожидании командира обсуждают гарнизонные правила. Кроме типичных и неизменных – безукоризненной формы одежды с категорическим запретом мятых погон, фуражек с обычным флотским „грибом”, застиранных до белизны матросских воротников и тельняшек в три полоски, действуют правила, установленные супругой командующего – абсолютная трезвость и запрет ношения обтягивающих спортивных трико с видом выступающих частей. За исполнением всех этих писаных и неписаных правил внимательно следят бесчисленные патрули, гуляющие по военному городку с утра до вечера. В чем причина особой нелюбви супруги командующего к спортивному трико, моряки так никогда и не узнали. Зато матросское радио донесло, что Пенюк отбил супругу у мичмана с прежнего места службы, и что бывший муж в пылу дележа едва не откусил обидчику ухо.
Помощник командира Сапрыкин на плацу отрабатывает с экипажем строевые приемы в движении, чтобы матросы не скучали… Настроение в общем приподнятое в предвкушении цивилизованных житейских благ.
После двухчасового инструктажа у адмирала явился мрачный, как туча, Гиви-командир и начался пересказ всего того, чего нельзя (но обычно очень хочется!) в гарнизоне. А нельзя оказывается так много, что синусоида настроения офицеров и мичманов неудержимо покатилась в минус.
Гиви:
— И последнээ, товарищи офицеры. В гарнизонэ зафиксировано 8 случаев сифилиса и очень много других… нэприятных вэщей. Нэ рэкомендую за минутное удовольствие получить в нагрузку… э-э-э, триппер, или там…э-э-э… полный букэт…, — по плацу, придерживая соскальзывающую с рано облысевшей головы фуражку, бежит припоздавший замполит Илин.
— Я правильно говорю, комиссар, да-а? — заместитель командира по политической части не сразу понял:
— Вы о чем, товарищ командир?
— Да о бабах, о чем же еще?
— Так точно, товарищ командир! Сумел — и будь доволен!
— Комиссар!!! Ты испортил мнэ всю идэологию, — синусоида настроения командиров всех ступеней ползет вверх, — я догадывался, что ты на самом дэле бабник, а прикинулся замполитом.
Учеба прошла хорошо, с многими удовольствиями цивилизации и, как ни странно, без происшествий, залетов и нежелательных приобретений.
По приезде с учебы оформились в отпуск и разъехались. Группу матросов и мичманов, участвовавших в автономном плавании, отправили на оздоровление в санаторий для моряков дальнего плавания на Щукозеро, что под Североморском. Курортники уже потирали руки в предвкушении удовольствий не столько от отдыха и оздоровления, сколько от общения с служащими женского батальона связи, расположенного неподалеку от оздоровительного комплекса.
Мичман Гудимов хранил множество розовых романтических воспоминаний о вечерах отдыха в компании прекрасных связисток, хотя иногда и омрачаемых некорректными встречами с матросами полка морской пехоты, справедливо считавших девочек батальона связи своими и ревниво следивших за проводинами после санаторных вечеринок. Осложнения случались, но были жестко пресекаемы объединенными усилиями командира морпехов, начальника санатория и комбата связи.
Старшим группы определили капитан-лейтенанта Лисицына с помощником в лице опытного Гудимова, назначение коих было немедленно прокомментировано минером Кулишиным:
— Ну вот – бросили щук в Щук-озеро!
Но задача у этих обеспечивающих была крайне ответственная – не допустить излишнего расслабления отдыхающей команды и возможного чрезвычайного происшествия с разбитыми носами. Штаб флота располагался поблизости и доклад о порядке и наличии отдыхающих подводников в койках начальник санатория производил ежевечерне в 23.00 прямо оперативному дежурному штаба флота.
*МКУ – минимально — контролируемый уровень мощности реактора
**Компенсирующая решетка – набор нержавеющих листов с отверстиями для стержней автоматического регулирования и АЗ для поглощения нейтронного потока и прекращения реакции расщепления атомов топлива
*** Иодная яма – графическое отображение степени отравления активной зоны реактора продуктами распада