Прядкин С. Мои не придуманные рассказы. Новогодняя история на техническую тему

Перед каждым Новым годом любой  из нас, наверняка, вспоминает свои предновогодние и новогодние истории, когда-либо с ним приключившиеся. Но чем военный люд отличается от гражданского в новогодние праздники? Ответ сомнений не вызывает – тем и отличается, что, как и в обычные дни,  несением  различного рода  дежурств, гарнизонной и  караульной службы и исполнением других служебных обязанностей. А для военных моряков новогодние дни отличаются еще большим разнообразием – это и вахты, и нахождение на корабле в смене, обеспечивающей его безопасность и боевую готовность на стоянке. А еще нахождение на корабле в повышенной готовности  при фактических или прогнозируемых ураганных ветрах или в случае выхода корабля  район укрытия от урагана, что, к примеру, на Северном флоте в осенне-зимнем периоде случается весьма часто. А еще, так уж повелось, существует  одна весьма странная, но свято соблюдаемая, можно сказать, «добрая традиция» со стороны военачальников — в преддверье  встречи Нового года  назначать на все виды многочисленных дежурств самых ответственных и дисциплинированных военнослужащих.

В общем, слегка перефразируя известную всем военным поговорку — наказание лучших, и поощрение вкусными новогодними радостями  всех остальных. Вот так  и получается, что встреча Нового года в кругу семьи для корабельного офицера – дело весьма проблематичное.

За время службы на флоте и мне не раз довелось испить сию новогоднюю чашу. Но все это для военных моряков выглядит весьма привычно, хотя случаются события и не вполне обычные.

Итак, представим себе, что сегодня 30 декабря 1986 года и послезавтра наступит Новый год. Я, старший офицер Управления ракетно-артиллерийского вооружения Северного флота (УРАВ СФ), можно сказать, уже в предвкушении  празднества, прибываю на службу и тут мои начальники   буквально ошарашивают меня  информацией, что на зенитном ракетном комплексе «Оса-МА» правого борта тяжелого авианесущего крейсера (ТАКР) «Киев» внутри  барбета антенного поста произошло сильное обмерзание всех расположенных в нем внутренностей  и этот комплекс оружия оказался в небоеготовом состоянии. Ситуация резко усугублялась тем, что сразу после Нового года, а именно на четвертого января спланирован   выход корабля  на свою 10-ю по счету боевую службу в Средиземное море и эта своеобразная неисправность находится на контроле у высокого флотского начальства.

Предновогоднее настроение моментально улетучилось. Дело состояло  в том, что я, по долгу службы, курировал на Северном флоте эксплуатацию данных ЗРК, а так же  специальную и огневую подготовку их боевых расчетов, и организовать восстановление его технической готовности в пределах компетенции УРАВ СФ было моей прямой обязанностью.

Времени в обрез, позвонил дежурному по соединению, в которое входил ТАКР «Киев», и заказал катер, чтобы добраться на корабль, который стоял на своей штатной бочке на североморском рейде, а сам отправился из Мурманска в Североморск  на «уазике» начальника управления капитана 1 ранга В.Б.Яровенко, в прошлом офицера-подводника, которому я разъяснил суть проблемы и серьезность сложившейся ситуации, и от которого я получил приказание убыть на корабль и организовать  содействие со стороны УРАВ СФ в случае необходимости. В самом деле, обмерзание антенных постов радиотехнических устройств оружия и технических средств на кораблях Северного флота, особенно во время парения моря в сильные морозы — обычное дело, но вот чтобы такое явление возникло внутри антенного поста!  В моей практике за полтора  десятка лет службы на Крайнем Севере такое случилось впервые и серьезные негативные последствия такой необычной неисправности мне представлялись  совершенно  реальными. Это, когда, исходя из принципа возникновения практически всех неисправностей электро-радиоаппаратуры «Не контачит, где надо, и контачит, где не надо», вырисовывался с очень высокой степенью вероятности второй вариант, последствиями которого, как правило, является выгорание собранных в жгуты электрических проводов вследствие короткого замыкания при подаче на них электропитания, восстановление которых дело весьма сложное и трудоемкое. А тут еще «кричащие» сроки выхода корабля на боевую службу. К этому добавлялась ситуация празднования Нового года на корабле, а еще сход офицеров и мичманов на берег к своим семьям перед уходом на длительный срок боевой службы, и все это уж точно не будет способствовать скорейшему выполнению работы. А какой уж  будет встреча Нового года в моей семье, так это мероприятие отодвигалось для меня на самый задний план! Хотя, в общем-то,  беспокоиться особых оснований не было. Несмотря на уникальность ситуации, флагманские специалисты соединения капитан 2 ранга В.А.Филиппов и капитан 2 ранга Ю.А.Шилов были специалистами ракетно-артиллерийского оружия высочайшего класса и вполне обошлись бы и без моего участия. Но приказ есть приказ и еще я полагал, что мое участие окажется полезным для дела.  Само изделие было гарантийным и для ликвидации последствий обмерзания  были привлечены специалисты подведомственной мне бригады технической помощи завода-изготовителя системы управления под руководством  очень квалифицированного ответственного сдатчика В.А.Архангельского. В общем, сил было достаточно, но и сроки на восстановление работоспособности были крайне сжатые.

В Североморске по пути на  причал, где  меня должен был дожидаться катер для доставки на ТАКР «Киев», я заскочил на пару минут домой, чтобы предупредить свою благоверную, что наша семейная встреча Нового года, похоже, накрывается «медным тазом».  Дома по квартире уже распространялись и благоухали предновогодние ароматы: моя Наташенька готовила на кухне нашу семейную традиционную утку с яблоками, а дети в большой комнате, уплетая пахнущие таким  далеким от нас югом мандарины, наряжали елку.  «Обрадовав» всех, что, быстрее всего, Новый год им придется встречать без моего участия, я, на всякий случай, поздравил их с наступающим Новым годом и, огласив им  свои новогодние пожелания, убыл на корабль. Признаться, моя благоверная, как истинная военно-морская жена отнеслась, к этому, хоть и с большим сожалением, но совершенно спокойно, поскольку привыкла стойко переносить все тяготы и лишения моей военной службы. Ну что же, нам не привыкать!

И вот я на корабле, где в рубке дежурного меня встретил флагманский специалист ракетного оружия соединения капитан 2 ранга Ю.А.Шилов  с просьбой  пройти вместе с ним к начальнику штаба капитану 2 ранга В.Г.Доброскоченко, который приглашает меня с моими предложениями по  восстановлению  технической готовность ЗРК и какое обеспечение для этого потребуется.
С Владимиром Григорьевичем я встречался по служебным вопросам на этом же корабле недели за две до этого. После окончания Военно-Морской академии он сравнительно недавно принял должность начальника штаба соединения.  И надо же было тогда такому случиться, что во время смены ракетного боезапаса корабля, когда он впервые в этой должности исполнял обязанности руководителя погрузки, на ЗРК «Оса-МА» левого борта одна из зенитных ракет сорвалась со  своего штатного крепления на барабане и упала на палубу ракетного погреба, получила серьезные повреждения и  к дальнейшей эксплуатации была не пригодна.

Мне было поручено разобраться с причинами это аварийного происшествия с оружием. А причиной, как я установил, явилось грубое нарушение правил эксплуатации пусковой установки личным составом зенитной ракетной батареи, командиром которой был старший лейтенант по фамилии Урсу. Я не стал из этого случая раздувать кадило. Поскольку, пользы делу не было никакой, а ставить в неловкое положение заслуженного и уважаемого на 7 оперативной эскадре Северного флота офицера-руководителя такого ранга из-за нерадивости старшего лейтенанта было не в моих правилах. Поэтому, придумав для акта расследования какую-то мутную формулировку причины падения ракеты из области фантастики на тему, типа,  «приливно-отливных явлений в Кольском заливе при экстремально низкой температуре наружного воздуха», которая, похоже, устроила  флотских военачальников, я рассказал Владимиру Григорьевичу истинную причину аварийного происшествия  и нисколько не сомневался, что разбор с виновником случившегося и всеми сопричастными будет по полной программе.

Хотел бы отметить, что отношение к В.Г. Доброскоченко, как к очень волевой,  твердых убеждений и целеустремленной личности, у офицеров эскадры были, как в таких случаях всегда бывает, не однозначные. Лично у меня же он  вызывал чувство глубокого уважения, хотя служить с ним мне не довелось и общение   носило единичный характер по служебной необходимости.

И вот теперь, в канун Нового года, опять встреча при не самых лучших обстоятельствах. Но прежде чем встречаться с В.Г.Доброскоченко, я поднялся  на крошечную площадку антенного поста ЗРК «Оса-МА», находившейся на головокружительной  высоте правой стороны  надстройки корабля, где впору привязываться страховочным концом, и залез в его  барбет. Образно говоря, он  представляет собой, если так можно выразиться, небольшой металлический домик оригинальной конструкции, внутри которого, даже для одного человека, в очень тесном пространстве, где все перемещение возможно только ползком, а сидение – только на корточках, находятся занимающие большую часть внутреннего объема различные радиотехнические, электрические и гидравлические устройства.

Признаюсь, такого зрелища мне   до этого еще видеть не доводилось: все внутренние стенки барбета и все расположенные в нем приборы и устройства были покрыты пятисантиметровым слоем кристально-чистого, искрящегося всеми цветами радуги  под лучом электрического фонарика, льда. Выработав с Ю.А.Шиловым план восстановления технической готовности ЗРК, мы прошли в каюту начальника штаба соединения, куда В.Г.Доброскоченко пригласил и командира корабля капитана 2 ранга  Н.А.Мелаха.  После нашего совещания и отдачи всех необходимых указаний и распоряжений, я, понимая, что придется работать практически круглосуточно, все же попросил Владимира Григорьевича, если позволит погода и возможность, предоставить мне катер на следующий день в 22 часа, чтобы сойти на несколько часов  на берег  для встречи Нового года. И конечно, такое распоряжение от него последовало.   

 Каждому было понятно, чем заниматься. Первым делом надо было полностью растопить лед в барбете и удалить из него всю талую воду. И это-то  при пробирающем до костей двадцатиградусном морозе в крайне стесненных условиях, да еще на такой верхотуре! Кроме того,  полярная ночь усложняла работу из-за слабой освещенности переносными светильниками места работы. После этого  требовалось отсоединить от кабелей и снять все  радиоэлектронные блоки  и приборы электропитания, и  по многочисленным коридорам, трапам и сходам огромного корабля, со всеми предосторожностями перенести их в расположенный на одной из нижних палуб его корпуса центральный пост ЗРК, который, к счастью был  весьма  просторным, и где можно было на палубе разложить все это   хозяйство.  И   сушить, сушить и сушить потоком теплого воздуха все несъемные узлы, агрегаты, электрические жгуты, кабельные трассы,  электрические и высокочастотные разъемы в самом барбете, а так же его внутренние поверхности, и все блоки и устройства, что сняли – в центральном посту.  И, при этом,  ничего не повредив из внутреннего монтажа блоков и механизмов всех устройств. Задача не из простых, а ее решение возможно только закаленными, и явно не слабонервными людьми.  Кропотливая и  напряженная работа! Ведь, в случае их механического повреждения  по неосторожности в условиях острейшего дефицита времени могли возникнуть серьезные проблемы  и тогда все,  пиши, пропало со своевременным выходом корабля на боевую службу.  К счастью, талая вода была практически  дистиллятом, что вселяло уверенность в успешном результате  нашей работы. Хочу отметить, что все участвующие в ней подошли со всей ответственностью.  Механики вооружили в барбете и в центральном посту несколько тепловых пушек, а из боевой части связи даже принесли прожектор. Талая вода постоянно убиралась личным составом ЗРБ, а точнее их матросскими руками (на таком то морозе!) с помощью ветоши и так называемой кандейки – так моряки называют  приспособленную под переноску  воды примерно 10-ти литровую емкость  из белой жести из-под белых сухарей.  И  работа пошла!

Наконец, к вечеру 31 декабря некоторые результаты работы были видны, но талой воды, особенно  в барбете и его устройствах было еще много. Решили сделать перерыв до утра. Немного отдохнуть самим и предоставить такую возможность морякам и всем участникам работы встретить по-человечески Новый год.  У так называемой проставки – секции плавпричала, пришвартованной к правому борту корабля в районе рубки дежурного по кораблю и являющейся одновременно местом входа-выхода личного состава в его корпус, действительно, «под парами»,  поджидал катер.  И через некоторое время, осторожно пробираясь между  битыми льдинами по стылой черной и парящегося от сильного мороза воде Кольского залива, он доставил меня, а так же нескольких корабельных офицеров и мичманов  до одного из причалов Североморска, сверкающего в ожидании Нового года огнями разноцветных гирлянд и украшений, а так же  светом всех окон   жилых  домов, спускавшимся с сопки амфитеатром к  воде.

В квартиру, запыхавшись в беге на гору  по длиннющему трапу, я буквально ворвался за десять минут до кремлевских курантов. Но, ведь, успел! И на свой, как глава семьи, новогодний тост успел, и на запеченную утку с яблоками, и на традиционную селедку под шубой, заправленную дефицитным по тем временам майонезом из припасенных с ноябрьского  продуктового набора, которыми по великим праздникам нас одаривал, не бесплатно, разумеется,  наш политотдел.

Не знаю, как в нынешние времена, но в мои в Североморске была, на мой взгляд,  замечательная новогодняя традиция: примерно через полчаса после встречи Нового года празднующий народ выходил на площадь, что на улице Сафонова, для «продолжения банкета» у городской новогодней елки. Гарнизонный город маленький, большинство друг друга знает или хотя бы хоть раз встречал в лицо. С собой прихватывали с новогоднего стола выпивку, какую-нибудь подходящую закуску и  чашки-плошки, которые не жалко было, потом в дом больше не заносить. И это стихийное увеселительное мероприятие  в новогодней толпе под фейерверк из прихваченный с кораблей светосигнальных ракет, сопровождаемых радостными и дружными выкриками «Ура!»,  продолжалось еще часа полтора до полного израсходования всех прихваченных с собой припасов.  Но в этот раз мы себе позволить такое мероприятие не могли, поскольку к восьми часам утра на одном из причалов будет поджидать катер для доставки на корабль и продолжения восстановительных работ.

И вот мы снова за работой.  К вечеру ситуация немного прояснилась, все блоки и устройства, которые были снесены в центральный пост и в самом барбете  были высушены. Но были глубокие сомнения  — не осталась ли вода в многочисленных  электрических машинах, различных  «закутках» устройств и в зазорах штырьков вилок с «папами» и в гнездах розеток с «мамами» электрических разъемов большого количества отсоединенных кабелей?  И вот тут пригодился мой опыт успешного восстановления носовой центральной гироскопической системы стабилизации «Надир» на БПК «Достойный» в мою бытность службы командиром зенитной ракетной батареи  на этом корабле после ее затопления морской водой по  вине должностных лиц электромеханической боевой части. Собрали у моряков несколько одеколонных пульверизаторов и бутылок из-под лимонада, благо их после празднования Нового года на корабле было много. Наполнили их спиртом, который был у нас в избытке, и основательно  «пропшикали» все места возможного нахождения воды. Возможно,  кто-то может спросить: а причем здесь спирт? Ответ прост: спирт хорошо смешивается с водой, и получившаяся спиртоводная смесь быстро испаряется, и, таким образом происходит осушение нужного участка.  Возни хватило на полночи. Наступило 2 января. Прежде, чем начать устанавливать снятые узлы и блоки с антенного поста, проверили сопротивление изоляции системы управления. На кораблях в условиях постоянной повышенной влажности — это один из самых важных технических параметров всех сложных электро-радиотехнических устройств, довольно капризный, и без уверенности, что он в норме, дальнейшую работу продолжать было нельзя. И хоть  он оказался немного ниже нормы, решили     начать обратный процесс — доставки блоков в барбет  антенного   поста, установку их на штанные  места и подключение многочисленных кабелей. Но время, время! А оно сжималось как тугая пружина: послезавтра выход корабля на боевую службу, а у нас  полная  неопределенность в результатах  нашей работы. К вечеру все блоки и устройства были установлены и все электрические и высокочастотные разъемы подсоединены.  Наступил кульминационный момент. Повторно  замерили  сопротивление изоляции, и, поскольку оно  оказалось практически таким же, как и при первом замере, включили систему управления.  И, к огромному нашему облегчению, по информационному табло сигнализации неисправностей на центральном приборе  и проведением других штатных проверок по  признакам нормальной работы, убедились, что система управления функционировала исправно.  С нетерпение выждали еще часа полтора  для  окончательного прогрева системы управления и включили на высокое напряжение передатчики ее радиолокационных устройств. И теперь окончательно убедились, что все работает! ЗРК «Оса-МА» правого борта корабля  боеготова! Вполголоса проговорили себе «Ура!», правда, не перекрестились – не те времена были, но были безмерно довольны и по — «технарски»  счастливы.

 5 января ТАКР «Киев»  вышел на боевую службу, но задержка на одни сутки  была уже по неизвестной мне причине.

Послесловие.

Так почему же, после десяти лет эксплуатации ЗРК «Оса-МА» правого борта ТАКР «Киев» на Северном флоте произошло такое интересное явление, которое привело к выводу его из строя? Ведь больше таких случаев никогда и нигде не происходило. Ответ оказался до банальности прост. Пока все участвующие в работе занимались  восстановлением ЗРК, я, нашел время  и, в буквальном смысле, пролез по всему тракту системы вентиляции этого антенного поста. Оказалось, что конструктивно  забор наружного воздуха осуществлялся вблизи жалюзей дымовой трубы корабля, а силикагелевый   осушитель воздуха системы вентиляции, судя по его цвету, давно выработал свои влагопоглощающие  свойства.

И, соответственно, причина  образования ледяной шубы на всех поверхностях  внутри барбета антенного поста оказалось очень простой.  В ту  зиму, в предновогодний период  на Севере довольно долго  стояла типичная антициклоническая погода  с очень сильными морозами и полным безветрием. И поднимавшийся из машинно-котельного отделения  корабля теплый воздух по системе вентиляции без осушки засасывался в  барбет антенного поста, где превращался в конденсат и тут же замерзал, что  и привело к описанным выше последствиям. Казалось бы, чего проще было своевременно заменить силикагель, а какая проблема из этого выросла! После ухода корабля на боевую службу УРАВ СФ, как довольствующий орган флота, обратился к Проектанту корабля – Невскому проектно-конструкторскому бюро с просьбой внести изменения в  конструкторскую документацию корабля – изменить место забора воздуха для вентиляции антенного поста в целях исключения подобных случаев. И,  лично к моему большому удивлению, так как могли бы попросту ответить, что силикагель вовремя менять надо, через некоторое время мы получили  комплект рабочих чертежей. А в период нахождения корабля после боевой службы  в плавучем доке ПД-50,  они были реализованы в металле. Благо, старшим доковым строителем был мой одноклассник по севастопольской школе, судоремонтник высочайшей квалификации В.З.Мамчур, который без бюрократических проволочек оформления надлежащих документов в Техническом управлении СФ, как говорят, без шума и пыли организовал эту работу.  Не зря же в народе говорят, что блат выше сельсовета.