Не знаю как сейчас, а то время близнецов на службе не разлучали, и служили на нашем дивизионе Братья Вольф. Один на нашем, другой на соседнем, потому, что и специальность у них была одна и таже ( в учебке их тоже не разлучали), а по штату мирного времени у нас на кораблях был предусмотрен штатом один командир отделения минометчиков установки «ВМ-18». Оба брата занимали эту высокую должность. Нужно сказать, что братья Вольф не были близнецами в чистом виде, хотя и родились в один день и даже в один час, естественно, одного года. Просто у них был общий отец и разные матери. Отец их был из пленных немцев, и судя по рассказам братьев, убежденным многостаночником, то есть в их деревне братьев и сестер у наших героев было великое множество.
Речь в этом рассказе пойдет только об одном из братьев. О том, который служил на нашем корабле. Был он туповат, но старателен необычайно. А такое сочетание на корабле часто бывает небезопасно. Боевой пост Вольфа располагался в правом артпогребе реактивной установки залпового огня «ВМ-18». По всем тревогам Вольф и его подчиненный матрос Панженский, которого, естественно, все на корабле называли «Женский пан»,занимали свой боевой пост, и докладывали на КП БЧ-2. Проводили мы, как-то учение по борьбе за живучесть. По плану учения, эта сладкая парочка должна была обнаружить пожар в артпогребе. Тут придется сделать некоторые пояснения, чтобы всем понятно было: горящий боезапас, во избежание взрыва, можно тушить только водой, обеспечив при этом выход продуктов горения. Для тушения таких пожаров предусмотрены системы орошения и затопления погребов. Перед учением инструктирую Вольфа и Панженского.
— В общем, так, орлы! По тревоге прибегаете к погребу, отдраиваете люк и видите, что там пожар. Люк, естественно, не задраиваете, и по «Каштану»- показываю пальцем на блок, расположенный на торце надстройки,- докладываете на ГКП. Вопросы есть? Вопросов нет! Вот и чудненько.
Как только прозвучал сигнал «Учебной тревоги», страшный топот сотряс коридор надстройки. Это Вольф с Панженским, сметая все на своем пути, мчались на боевой пост. Мы и глазом моргнуть не успели, как они нырнули в люк артпогреба и там затаились. Пришлось дать отбой и снова вызвать Вольфа.
— Ты чего-то не понял.- сказал я ему- Я же объяснял, отдраиваешь люк, видишь огонь, докладываешь и всё! Никакой самодеятельности. Ну зачем Ты в погреб полез? Там же пожар?! Не могу же я специально для тебя погреб поджечь?! И имитацией там пользоваться нельзя. Так что Ты уж напряги своё воображение и сделай как надо.
Вольф кивает и смотрит преданно. Он со мной полностью согласен.
Объявляем «Тревогу» и нырок в люк повторяется, только подметки сверкнули. Ругать Вольфа язык не поворачивается, уж очень он старается. Весь цикл, начиная с объяснения, повторяем несколько раз. Бойцы упорно лезут в артпогреб.
Вольф смущен, из-за отсутствия у него воображения, застопорилось учение, но как только звучит сигнал тревоги, он срывается с места как боевой конь, заслышавший зов трубы и обо всем забывает. Он мчится на боевой пост сломя голову и занимает его быстрее всех. Это главное. Панженский объясняет свои действия просто и без затей: «Начальник в люк, и я за ним!»
При очередной попытке, Вольф появляется на палубе не совсем обычным образом: он летит горизонтально, ногами вперед, плюхается на палубу и … Панженский доезжает до люка сидя верхом на начальнике, после чего оба благополучно скрываются в артпогребе. Лоб у Вольфа разбит и кровоточит.
Чтобы как-то сгладить впечатление от своих неудач, Вольф решает сократить время прибытия на пост, для чего не задраивает дверь. Стартовав как спринтер, он в прыжке, не вписался в проем двери, врезался головой в верхнюю часть проема, отчего траектория его полета изменилась на горизонтальную… Остальное мы уже описали.
— Были б мозги, точно вылетели бы!- ставит диагноз док, бинтуя непутевую голову, и удивляясь отсутствию признаков сотрясения.