Кают-компания. Были и байки плавсостава. Годковщина

Годковщина – разновидность армейской дедовщины в военно-морском флоте. Неофициальная иерархическая система взаимоотношений между старшинами и матросами разных годов службы и связанную с этим дискриминацию и физическое унижения матросов меньших годов службы. Называется командованием неуставными воинскими отношениями, с которыми осуществляется ежедневная борьба. Иногда доходит, в сложных ситуациях, до смерти матросов меньших годов службы

Большой противолодочный корабль вернулся с боевой службы. Спустя нескольких дней на вечернем чае собрались офицеры, обеспечивающей смены.

— Михалыч. А расскажи что-нибудь интересное, а то вечерний чай без твоего рассказа, как первое без перца и соли. В глотку не лезет – с улыбкой попросил старпом Михалыча, как всегда бывшего центром внимания офицеров.

— Да Алексей Михайлович. Порадуйте офицеров интересным рассказом перед построением на вечернюю поверку попросил замполит, прихлебывая чай из блюдечка, как любил пить.

Михалыч почесал лоб и потом с улыбкой ответил:

— А расскажу я вам сегодня про годковщину, как безобразное явление, которое порой калечит всю нашу службу.

— О. Вот это хорошая тема – с удовольствием сказал замполит, отправляя в рот клубничку из клубничного варения, которое он любил особо и требовал от заведующего кают-компании обязательного присутствия клубничного варения на столе офицеров.

— Случай о котором я вам сегодня расскажу, с одной стороны весьма поучительный, с другой стороны трагический. Не мне вам рассказывать, о том, что годковщина на кораблях порой принимает весьма уродливые формы и калечит людей и прежде всего их души. Нет я не говорю, что годковщина во всем плохо.

— А в чем она хороша – перебил Михалыча замполит – мне кажется, что в ней ничего хорошего нет и каждый офицер просто обязан вести непримиримую борьбу с этим, как вы правильно сказали, уродливым явлением взаимоотношения матросов между собой.

— Я имею ввиду, что уважение более молодых матросов к опыту, знаниям и умениям матросов старших призывов все же должно быть.

Все офицеры смотрели то на Михалыча, то на замполита, понимая, что возможно сейчас будет столкновение мнений, а это весьма интересно.

— Так кто же с этим спорит? – усмехнулся замполит – пусть уважают, но без рукоприкладства и унижений.

— Я это тоже имею ввиду — развел руки и улыбнулся Михалыч – но уважение уважению рознь. ВЫ что не знаете, что существует годковщина между офицерами и мичманами.

— Среди офицеров это не годковщина, а чинопочитание, уважение старших по званию и сроку службы – заключил старпом — и не надо путать палец хрен знает с чем.

— Старпом, старпом ты же в кают-компании. Веди себя достойно – удивился высказыванию старпомпа замполит.

— Зам ты не девочка. Не нравится – закрой уши – наставительно сказал, разозлившись, судя по выражению лица старпом.

Офицеры зашептались между собой.

— Ладно – внезапно продолжил Михалыч с какой-то ехидной улыбкой и было видно по его глазам, что он внутренне смеется – не буду о грустном, расскажу случай, который произошел на одном из эсминцев Северного флота.

— Во. Вот это правильно. А то еще начнешь действия командиров и политработников обсуждать – обрадовался даже замполит.

Было видно, что противостояние публичное перед офицерами корабля не входило в его планы.

— Пришло молодое пополнение на эсминец. Встретили, как положено в соответствии с документами, организовали подготовку, обучение, изучение корабельных правил, сдачу зачетов. А чтобы не было годковщины поселили молодых матросов в отдельном кубрике. НО боевые посты изучают, по тревогам бегают к себе в боевую часть, а значит общаются с матросами старших годов призыва.

— Молодец замполит эсминца. Все правильно сделал – прокомментировал слова Михалыча замполит — но изолировать их надо было на весь период подготовки.

— Среди молодежи пришел на корабль некто матрос Никифоров, после североморского учебного отряда в БЧ-5 то ли дидезистом, то ли турбинистом, то ли машинистом котельным. Не помню.

— Да в БЧ-5 всегда бардак – отошел слегка от столкновения с замполитом старпом, все еще с красным лицом — куда не воткнись.

— А в других боевых частях, что лучше? – возмутился усатый капитан-лейтенант с молоточками на погонах – там еще почище бывает. Вон в БЧ-2 на прошлой неделе два молодых матроса с фингалами ходили, а у нас все нормально.

— Постой, постой – вмешался командир БЧ-2 – ну ходили. Расследование показало, что сами на трапе оступились и набили себе фингалы. Все нормально. Командир в курсе и замполит тоже.

— Глазами набили? Оба сразу? — усмехнулся капитан лейтенант.

— Ладно, ладно. Дайте дорассказать, а то на построение надо будет идти – примирительно попросил Михалыч и продолжил – так вот этот молодой матрос Никифоров рос в неблагополучной семье в деревне. Таких много в стране. Отец пил, мать тоже. Детишки мал мала меньше. Много их было. Дома драли его по делу и не по делу. На улице тоже приходилось отстаивать свои принципы и порой кулаками. Принято так было.

— И что? И мы лупились в деревне, особенно мальчишки – внезапно начал вспоминать замполит – у нас на Донбассе полсела украинцы, полсела русские и еще греки. Так по праздникам и даже без, лупились хохлы с москалями. Непонятно зачем? Но так принято было с незапамятных времен. Лупились до первой крови, а потом садились за общие столы и пили вместе, обнимались. Правда греки всегда поддерживали москалей почему-то.

— Ну наверно и там так было — продолжил Михалыч — Хотя откуда на псковщине хохлы? Но наверно тоже дрались просто так. Силой молодецкой мерились. А дрались из-за девчонок, из-за влияния, да и черт его знает из-за чего. К призыву Никифоров имел изрядный опыт уличных драк, мог постоять за себя и никому не давать себя в обиду.

— Есть такие хлопцы. От них больше всего проблем – вставил свое слово замполит.

— Так вот этот Никифоров терпел от старшин, делал все, что они приказывали, но лютой ненавистью возненавидел старослужащего матроса Кащеенко из БЧ-5 с Западной Украины. Тот каждый день его отлавливал зачем-то и заставлял что-то делать ночью или в свободное время. То свои трусы с носками постирать, то погончики дмбовские пришить. Мало ли работы на корабле? Издевался, как мог. Нагибал не понравившегося ему москаля. А Никифоров терпел, терпел и злость его множилась в квадрате. Носил он ее в себе. Сжимал зубы и ждал своего часа.

— Вот неугомон. А куда смотрела комсомольская организация, командиры? Как допустили — спросил замполит.

— Туда же – тяжело вздохнул Михалыч – куда смотрят у нас.

— Приведите примеры – потребовал замполит – а то болтать любой может. У нас все в порядке с годковщиной. Загнали под пайолы и не видно.

Все офицеры опустили головы. Каждый из них знал, что и на их корабле все же есть проблемы. А как же во всей стране, на всех кораблях есть, а у них нет. Непорядок.

— Ладно не буду про наш корабль. Мы как жена Цезаря вне подозрений – усмехнулся глазами Михалыч – и случай наступил. Когда молодых перевели в кубрики, после сдачи зачетов на допуск, Кащеенко стал допекать Никифорова еще сильнее. Все у того ни так, все неправильно. Никифоров ни одной ночи не спал нормально, работал под пайолами и в машинах, драил палубу. И как-то ночью этот Кащеенко приказал ему заступить дневальным по кубрику вместо себя.

— А где был командир отделения? – возмутился замполит – почему матросом командует какой-то простой матрос, хотя пусть и старшего года службы. Куда смотрела комсомольская организация? Где командиры и замполиты? Бардак у них.

— Ну да — согласился Михалыч с смирным видом – заступил этот Никифоров дневальным. А стояли тогда дневальные со штык-ножами. Что творилось на его душе у Никифорова, когда он стоял у койки мирно спящего Кащеенко, что думал можно только фантазировать. Но то, что что-то творилось у него на душе — это понятно. Вообщем в два часа ночи он внезапно для самого себя воткнул штык-нож в грудь Кащеенко и пошел в рубку дежурного и доложил, что убил Кащеенко, что такие не должны жить.

— Вот тебе ни хрена себе – вырвалось у замполита – достукались. Всех наверно поснимали с должностей и командира и зама.

— Да, конечно разборка была большая – продолжил Михалыч – но повезло, что Кащеенко выжил. Смерть его как и у Кащея Бессмертного была на иголке, иголка в яйце, яйцо в утке и так далее. Через два месяца вернулся Кащеенко из госпиталя с зашитой раной на груди. Его годки уже уволились, а он опоздал более, чем на месяц. Уехал позже в свои Карпаты.

— А что с Никифоровым сделали? С ним что сделали — с придыханием спросил старпом.

Все офицеры напряглись. Уже прозвучала команда к построению.

— Никифорова посадили на пять лет – ответил Михалыч.

— Надо было посадить этого урода Кащеенко, который довел молодого матроса до преступления — сказал тихо старпом — только вот кому в в вышестоящем штабе и политотделе нужна лишняя судимость, тем более из-за годковщины. Поснимают всех, звания не присвоят, не продвинут по службе, на учебу не отпустят. А так мальчишку доведенного до отчаяния посадили — и скривил губы.

— Во! Очень поучительная история Михалыч – встал замполит – вот что бывает на кораблях, где нет порядка и есть годковщина и где роль командиров и начальников уронена ниже палубы. Я бы за это наказал замполита и командира, а также всех их начальников до командира отделения включительно — и потом добавил — по партийной и комсомольской линии.

Товарищи офицеры всем на построение на вечернюю поверку – приказал старпом.

— А я бы посадил этого Кащеенко после госпиталя – поддержал старпома, слегка задумавшись усатый капитан-лейтенант с инженерными молоточками – тогда бы борьба с годковщиной была бы полной и возможно имела бы успех. Порой мне кажется, что наши некоторые политические органы не борются с годковщиной, а только имитируют эту борьбу, скрывают преступления и тем самым провоцируют ее развитие и разрастание.

— А кому нужна лишняя судимость на корабле, в штабе? Они же не дураки против себя воевать – сказал капитан-лейтенанту Михалыч и с улыбкой пошел на выход из кают-компании.