Будучи моряком, я всегда восторгался той свободой, что даёт морское пространство, которое не признаёт никаких границ, где приключение начинается тут же, рядом, прямо за горизонтом, где ты встретишь только себе подобных, «ни живых, ни мёртвых», как гласит легенда, а просто моряков, готовых к борьбе с любыми трудностями, привыкших стоять насмерть против любой стихии, сплотившись перед лицом опасности. Контр-адмирал Жан Дюфур, директор по науке Военного колледжа в Риме.
В конце каждого года по всей советской стране проходили отчётно-выборные партийные собрания. Перед знаменательной датой Великого Октября было решено и нашей корабельной организации отчитаться за свою работу в текущем году, подвести итоги и наметить планы на будущее, чтобы с чистой душой встретить годовщину, а также подготовиться к несению боевой службы в Средиземном море. Ведь предстояло сдавать зачёты и принимать на борт боезапас и все другие необходимые запасы. Да ещё и 3-дневный предпоходовый отпуск положен же,… положен …да …
В ненастный день 03.11.1978 г. все коммунисты корабля собрались в кают-компании офицеров. Три недели назад успешно отстрелялись главным калибром, итоги года на высоте – есть о чём с радостью рапортовать и что наметить на дальний поход, который всегда воодушевляет моряков.
Собрание ненадолго откладывалось – ожидали прибытия командующего и начальника политического отдела эскадры. Погода была относительно спокойной, и катер с командованием подошёл вовремя. Задержавшись у заместителя командира корабля по политической части, вся свита, наконец, прибыла в кают-компанию. Собрание открыл начальник политотдела, после чего заслушали отчётный доклад председателя парткома корабля, потом задавали вопросы и перешли к прениям.
Дверь в кают-компанию неожиданно приоткрылась и показалась голова матроса – это был вестовой с запиской от вахтенного офицера, который оповещал об усилении ветра до штормового состояния в ближайший час. Командование эскадры заволновалось, возможность своевременно вернуться на берег таяла. За трибуной стоял командующий эскадрой, он ещё не закончил свою речь, как по кораблю раздалась команда: «Штормовое предупреждение, усиление ветра, корабль сносит с точки якорной стоянки».
Собрание пришлось закрыть в срочном порядке, командующий и сопровождавшие его офицеры ринулись в ходовую рубку, чтобы узнать причину подачи вахтенным офицером команды по трансляции. «Что значит сносит …?». Вахтенный доложил обстановку, обратив внимание на усиление ветра, положение корабля на рейде и ряд сообщений, полученных от вахтенных офицеров кораблей, стоявших у причалов, о необычном движении ТАКР в сторону берега.
Обстановка оказалась критической. Волны в заливе завернулись барашками и с силой били о борт. Очень свежий западный ветер натянул бридель (цепь, заведённую из якорного клюза на бочку) как струну. Но самое главное – корабль находился на подозрительно близком расстоянии от восточного, городского берега, оборудованного пирсами для стоянки надводных кораблей Северного флота. Причём наша махина продолжала медленно продвигаться к причалам. За короткое время могла случиться беда государственного масштаба!
Ещё немного и «Киев» кормовой частью и правым бортом мог навалиться на пирсы и корабли, стоявшие у них, и, конечно, получить пробоины, достаточные для затопления своего собственного корпуса – катастрофа!
Все недоумевали: «Вот бридель, вот бочка – всё на месте – почему нас сносит? Сорвало якорь!» — была первая, явно очевидная, мысль у толпившихся в ходовой рубке. Действовать надо было незамедлительно! Не до поиска причин. Сыграли «тревогу», запустили машины. Было доложено в штаб, дана команда буксирам идти на выручку. Время шло. «Разогреть» турбины сразу ведь не получается, не BMW же! Корабль под ветром неумолимо несло в сторону причалов. Вахтенные с кораблей, стоящих у причалов, непрерывно давали сигналы – можно было представить их состояние!
Наконец винты заработали. Управляя ими и рулями, попытались уйти от столкновения с причалами, развернув корабль носом к ветру, чтобы уменьшить парусность и снизить площадь столкновения с пирсами. А буксиры запаздывали, тоже ведь не «Жигули».
Ювелирная работа механизмами дала положительный результат – корабль понемногу отходил от причалов в направлении выхода из залива.
Наконец дождались наших спасателей — два буксира подошли к нам с обоих бортов. Господи! Какими маленькими казались они в сравнении с нашим голиафом! Мы уже были способны дать малый ход и понемногу лавировать в фарватере. Успели пройти ряд причалов и выйти на траверз свободного от них берега в виду главного штаба флота.
С каким облегчением вздохнули члены экипажей «пристеночных» кораблей!
Своеобразный серый северный пляж расстилался по правому борту. Уходя от столкновения с надводным флотом СФ, нам пришлось развернуться правым бортом к ветру по ходу фарватера, и корабль упорно стало прижимать к берегу. Приняли концы от обоих буксиров, которые спешно начали пытаться хоть как-то вернуть «Киев» в фарватер, глубина ведь становилась критической, уже не пресловутых «семь футов под килем», а осадка-то у нас 11 метров! Швартовные концы лопались, и только подоспевший третий буксир несколько спас положение – самоотверженно зашёл в пространство между ТАКР и берегом, героически толкая корму «Киева» в сторону фарватера.
Но полностью справиться с громадой крейсера герою было сложно. ТАКР всё-таки навалился левым бортом на самый дальний причал, предназначенный для погрузочных работ с подводными лодками.
Дальнейшую ситуацию описывает один из офицеров «Киева»: «За 2 – 3 минуты до навала за происходящим наблюдал с середины причала шофёр многотонного спецпогрузчика ракет. Открыв дверь кабины, он высунулся из неё почти по пояс, не снимая руки с «баранки» и выставив ногу на подножку. И не верил своим глазам: на причал надвигался невероятных размеров авианосец, который издалека так красиво смотрелся на рейде! Усилием воли, вырвав себя из оцепенения, «водила» вскочил в кабину, рванул рукоятку переключения скоростей на задний ход и дал газ. Когда спецпогрузчик, пятясь, выкатился на береговую бетонку, раздался скрежещущий по нервам треск, перекрывающий рёв ветра. Колоссальная махина «Киева», наваливаясь на причал, сминала его левым бортом, точнее плоскостью в районе торпедной палубы, его переднюю часть. Спружинив, эта конструкция выгнулась дугой и медленно-медленно, осыпая обломками акваторию, стала складываться в сторону берега…»
Буксиры трудились изо всех сил, но силы были неравными. Мы чувствовали себя раненым кашалотом, которого две черепашки взяли на абордаж и стараются оттащить подальше от мелководья. Общие усилия экипажей всех трёх кораблей оказались тщетными – очередной порыв ветра и бурные волны Гипербореи таки кинули киевскую махину на берег!
Где и когда такое можно увидеть? И даже представить себе трудно – авианосец, выброшенный «по воле волн» на пляж! Но как мягко и нежно проделал Посейдон эту операцию! По-видимому, стальной «южанин» уже полюбился ему, и он, забавляясь и показывая во всей красе свою мощь, аккуратно примостил громаду на песочек — отдохнуть от забот перед дальним походом. Пляж принял «украинскую столицу» в свои объятья как родную… С небольшим креном на правый борт.
Глаза присутствующих в ходовой рубке потускнели. «Что теперь будет?» И как всегда: «Кто виноват?», «Что делать?», но главное – «Как и что доложить?» Больше всех в этой ситуации повезло командиру корабля, он был в краткосрочном отпуске по семейным делам. В противном случае виноватым, однозначно, стал бы он.
Короткий смурно́й ноябрьский день заканчивался, и сумерки переходящими оттенками серого стали быстро замазывать живописную картину печального одиночества крейсера на пляже …
А наши спасатели изо всех сил продолжали молотить воду залива. Нам повезло! Попали ведь на пляж в часы отлива, и, вот — слава Богу! (Это в партийный-то день!) — вода начала прибывать на берег – прилив! Он-то и спас ситуацию. Старания «малышей» не пропали даром – к всеобщей радости корпус корабля, скрипя, начал выравниваться, даже ощутили небольшую качку. Подошли суда-спасатели СФ – «Бештау» и «Карпаты», завели концы, дали ход – «Ура свободе!».
Наконец пошло движение в сторону фарватера. Стащили нас с песочка, не дали отдохнуть …Затем, уже после того, как все выдохнули, «Киев» вышел, благодаря стараниям спасателей, на вольную воду и дал ход. Буксиры и суда-спасатели приняли концы и скрылись в нависшей над заливом темноте полярной ночи.
Прежде всего, всех волновал вопрос – что с днищем корабля? Такая «посадка» на песчано-каменистый пляж могла привести к появлению трещин в корпусе и различной по силе течи в непрогнозируемом виде. Осмотрев днище корабля с внутренней стороны корпуса, течи не обнаружили. Ветер начал постепенно стихать, и ТАКР малым ходом пошёл по фарватеру обратно.
Стали на якорь у прежней стоянки. Командованию эскадры подали катер, какое уж тут собрание? … Ответ готовить надо!
Последствия краткой сухопутной жизни ТАКР выражались в проведении расследования чрезвычайной ситуации. Как положено, представителей командования, вахтенного офицера наказали, а капитана героического буксира наградили орденом Красной Звезды. Если бы не он и его команда, разрушений было бы больше. Пробоину, полученную в результате навала на причал, заварили своими силами.
Нашли и главную причину: оказывается, под действием штормового ветра в результате большой силы натяжения якорной цепи, крепившей нашу причальную бочку, лопнуло одно из звеньев цепи. Поэтому вахтенный, видя натянутый бридель и бочку, не мог понять, почему корабль сносит. Такое в истории было впервые.
А якорная цепь была заказана в ФРГ – для такого корабля как «Киев» в СССР необходимой не нашлось – вес одного звена составлял 16 кг. Вот одно звено и лопнуло – в нём оказалась каверна — брак! «Хочешь сделать хорошо – делай сам!».
Происшествие не прошло даром – опыт воплотился в инструкции по действиям кораблей в подобных случаях, например, при усилении ветра до угрожающего состояния, кораблям, стоящим на рейде, на бочке или якоре, необходимо заранее запускать машины.
Ну а для «Киева», видимо, это было подлинное завершение испытаний — крещение Севером!
Всё!
В рассказе описано два случая срыва ТАКР «Киев» с бриделя. В начале очерка описан случай. свидетелем которого я был, произошедший примерно в 1987-88 году. Я наблюдал это зрелище от портопункта Североморска, т.е. от 1-го причала. Судя по фото, именно на нем этот случай и запечатлен. Зрелище, действительно, жуткое! Корабль сносило ко 2-му причалу, у которого был ошвартован БПК «Макаров». И, вот, эта громадина (сколько раз довелось бывать на «Киеве» по служебным делам и, хоть, с проставки у борта корабль представляется громадиной), то на фоне причалов — это уже супергромадина! Еще несколько минут, и «Макаров» был бы раздавлен. И хоть корабль-то далеко не маленький, но он выглядел буквально жалкой и беспомощной скорлупкой.
На ТАКР «Минск» был подобный случай в бухте Руднева на востоке. И тоже во время партсобрания. Так же оторвалось звено якорьцепи от бочки до мёртвого якоря. Корабль вместе с бочкой начало дрейфовать в сторону бухты Павловского, где стояли атомные лодки. Сигнальная служба своевременно доложила про дрейф и вахтенный офицер сыграл тревогу. Завестись с полпинка не получалось был сильный ветер, гнавший корабль к берегу вместе с бочкой. Старпом, капитан 2 ранга Соломахин, бывший старшим на корабле, умолял механиков дать ход во чтобы то не стало. Берег был близко. Прибыло два маленьких буксира, проходивших мимо. Вызвали. А тут механики дали ход. Им-то не видно, что у корабля по носу. дали ход, как просили. А по носу к нам спешил маленький буксир. Маленький удар в борт и он перевернулся и утонул. Команда буксира попрыгала в воду и вылезла на плотик, бывший у правого трапа. Слава Богу никто не погиб. А буксир утонул. Правда его на следующий день дернул плавкран. Так и выходили из залива Стрелок с болтающейся бочкой на бриделе. двумя плотиками мусорным и проставкой. Корабль не слушался руля. Ветер сильный и парусность большая. Но справились и вышли из залива. У острова Путятина отдали плотики и бридель с бочкой. И их выбросило волнами на берег острова Путятин. На следующий день, снимая плотик с берега, погиб эскадренный матрос (утонул), пытаясь вплавь по команде страшего капитана 1 ранга Макаренко доставить конец на плотик. Штаб флота потом долго мучил вопросами — что за бридель, какой калибр цепей, привезли мы его с ЧФ или как, кто устанавливал бочку и мертвый якорь наши водолазы или флот. Потом пришло указание при ветре более 18 метров Минску сниматься и выходить щтормовать в полигон в Уссурийском заливе. Оказалось тоже звено якорьцепи с каверной внутри. Возможно тоже из ФРГ привезли. Отомстили немцы за Сталинград по-своему.