На военных кораблях и подводных лодках питание было намного лучше, чем в армии. Борщ, так настоящий, флотский. Наваристый, ароматный и с приличным куском мяса, затонувшим в огненно-красном вареве. Мне возразят – мясо было в мисках годков, то есть отслуживших более двух лет на флоте. Молодые хлебали только навар от мяса. Да – да, я согласен. Но ведь потом эти бывшие «караси» тоже становились годками и с урчанием грызли аппетитные косточки и за себя и за молодых «духов» и «карасей».
Офицеры и мичманы получали продовольственный паёк. В него входило мясо, консервы, сгущенка, разные крупы, сливочное масло, овощи. В общем нормальный паёк. Все это богатство относилось домой. Почти всё. Оставлялась только жестяная банка с вяленой таранькой.
В редкие сходы с кораблей можно было зайти в пивную и на виду всех мужиков отщипывать кусочки от жирной янтарной рыбки , с вожделением запивая их холодным ячменным напитком. Чтобы не вызывать зависть и злобу у страждущего населения приходилось делиться. Жадных нигде не любят.
Стоял август. Лодка второй месяц стояла во Владивостоке, в ремонте, боевой подготовки, естественно, никакой. Рабочие стучат кувалдами, откручивают что-то, прикручивают, шуршат наждачкой, красят что-то. Личный состав отдыхает. После боевой службы полная расслабуха. Чтобы совсем не развратить бездельем и самоволками матросов, замполит, как массовик — затейник придумывает всякие мероприятия: выпуск боевых листков, лекции, политзанятия по боевым частям, совместное чтение трудов классиков марксизма-ленинизма.
С офицерами ежедневно в конце рабочего дня подводит итоги командир подводной лодки капитан 1 ранга Макаров. Однофамилец знаменитого адмирала, а может, его потомок. Мичманы, доложив своим командирам боевых частей и служб о проделанной работе, уходят в город.
Женатые к семьям, холостые гулять и пиво пить.
Мичманы – шифровальщики Храмов и Немыкин не были женаты и, поэтому сразу же протоптали дорожку в пивбар «Чилим» недавно построенный на улице Фадеева. Чилим, кто не знает – это огромная тихоокеанская креветка ничем не заменимое дальневосточное приложение к пиву.В его честь и назвали популярное во Владивостоке заведение.
Вот и в этот добрый приморский вечер ничего не предвещало срыва этого благородного мероприятия.
— Санёк! Сегодня идём в «Чилим»? – спросил у своего кореша Петя Немыкин.
Храмов что-то жевал в своей койке и ответил, как только проглотил пищу.
— Конечно, сразу же, как командир соберёт офицеров на итоги, так и валим. — ответил Храмов.
— А чего ты там заглатываешь в темноте, как баклан?
— Я засаливаюсь. — Храмов показал дружку скелетик обглоданной тараньки.
— С ума сошел? Мы же идем пить пиво, там и посмакуем родимую под «жигулевское».
— Это ты дурачок, Петруша, — изрек мичман Храмов, — там надо будет угощать всех знакомых и незнакомых таранькой, а я тут съем штук пять и брать с собой не буду. Там на месте пивом и рассолюсь.
— Ну, ты и жмот, Саня! Таких хитрожопых на флоте я еще не встречал!
Петя, хоть и возмущался, но оценил все экономические преимущества храмовского способа пития пива. Он посмотрел на часы. До подведения итогов оставалось пятнадцать минут. Немыкин достал свою банку с вяленой таранькой и тоже почистил рыбу.
— Пересоленную, гадство, подсунули в этот раз, — раскритиковал тараньку Петя.
Саня Храмов весь в рыбьей шелухе смачно опустошал свою жестянку.
— Зато, представь себе, с каким удовольствием ты будешь потом пить пиво.
Петя представил, восхитился и с энтузиазмом принялся за вторую тушку.
Через пятнадцать минут они оба засолились под завязку. Пора мчаться в «Чилим».
А еще через минуту по трансляции пробубнил голос дежурного по лодке:
— Офицерам и мичманам прибыть в кают-кампанию на подведение итогов.
— Саня! Ты слышал? Мичманов тоже собирают! – взволновался Петя Немыкин.
— Да слышал я, слышал, — раздраженно отозвался Храмов, — я не думаю, что это надолго, быстро отпустят.
Отпустили не быстро, а только через два часа. Сначала Макаров предоставил слово бэчэпятому и тот долго и нудно рассказывал о своих механизмах. Потом заслушивали штурмана, ракетчика, химика.
— А вам, товарищи мичманы, надо основательно заняться политической подготовкой. – в конце совещания сказал замполит Синютин, — Конспекты первоисточников запущены, тетради в жирных пятнах от мазута, на полях нарисованы, извините, рожи, да жопы! Скоро приедет комиссия из политотдела, надо всё привести в порядок.
Засоленные Храмов и Немыкин уже через час чувствовали себя , как чувствует себя вяленая таранька на веревке под жарким солнцем. Все внутри высохло и горело от соли. Слюни окончательно пропали и глотать стало уже нечего. Господи! Какие еще на хрен конспекты? Дожить, дожить до конца совещания и не умереть от жажды!
— Товарищи офицеры! – наконец прозвучала команда командира. – Подведение итогов окончено, все свободны.
— Петя! Давай быстрее собирайся, еще два часа до закрытия «Чилима»! — прохрипел пересохшим ртом Саня Храмов своему дружку. – Успеем.
— Пошел, ты со своим «Чилимом» и засаливанием организма жмотяра поганый! – зашипел ему в ответ Немыкин.
Он припал к кранику с водой и не отрывался от него минут десять. Через минуту Храмов уже тоже сосал воду из соседнего крана. Он никогда не думал, что вода может быть намного вкуснее пива.
