Опять Дахлак, опять жара и опять Фидель. Теперь наша группа в его власти. Он распоряжается погрузкой имущества и расселением нас по каютам — ПМ-52 готовится к отплытию. А ведь с нами больной. ВП отказался от эвакуации и просил молчать. Если узнают о его состоянии в академии, то никаких шансов на поступление на факультет – там с этим строго, как в песне «Таких не берут в космонавты …». Ведём его консервативно. Помогаем, чем можем: инъекции антибиотиков, чай, сухарики, покой и пузырь со льдом на правую подвздошную область. Осунувшийся и бледный.
26.06.81 – В 10.00 ПМ-52 отошла от причала и пошли малым ходом курсом на север.
С 26.06.81 по 01.07.81 переход Красным морем. В течение первых двух дней температура воздуха упала с 37 до 32°C, а температура воды с 33 до 28°C.
30.06.81 — Вечером подошли на рейд г. Суэц.
01.07.81 – Утром приняли лоцмана – крупного телом, рыхловатого египтянина предпенсионного возраста с барским гонором. Он сразу потребовал комфорта – кресло, обед и выпивку. Командир ПМ примерно такого же возраста и такой же конструкции, только на голову ниже и в очках, как-то очень вяло отреагировал на его просьбы, с внутренним «Щасс…!».
В 11.00 вошли в Суэцкий канал.
Надо сказать, что с питанием на судне сложилась трудная ситуация … Почему-то! Свежих продуктов не было вообще, о фруктах и овощах позабыто напрочь. Ежедневное однообразие выражалось в следующем: на обед — на первое какой-то мутный суп или кислые щи, на второе — жидкая греча с прожилками тушёнки или пюре из сушёной картошки с кусочком рыбы «закорючки» и мутный «компот» из сухофруктов на третье.
На завтрак и ужин жидкий чай с куском клёклого хлеба плюс кусочка сливочного (?) масла и кубиком сахара, да на ужин ещё полагалось второе блюдо, как правило, продолжение обеденного. В такой ситуации обеспечить комфорт иностранному лоцману было затруднительно. Ему было выделено дежурное второе блюдо из гречки, куска хлеба и «компота», но не из сухофруктов (разве можно солидному иностранному ответственному лицу давать мутный несладкий компот), а из свежайшего «шила», разбавленного до состояния водки. А он мечтал, наверное, о дайкири или виски со льдом… Лоцман долго ругался, кричал на всех языках, которые знал, пользуясь плохими словами, в том числе и на русском – мы же дружим странами! В конце тирады пригрозил написать жалобу о неуважении к его государству в лице ответственного квалифицированного и опытного специалиста. Потом выпил рашен дайкири, сел в кресло на палубе в тени, демонстративно показывая свою принципиальную позицию в отношении его неуважения. До самого конца прохода по Суэцкому каналу. А ведь так и не поел.
А командир, стоя на мостике, ухмылялся – видать имел опыт и знал все суэцкие мели … По каналу шли до 21 часа, до темноты. Красное закатное солнце послало нам прощальные красноморские лучи в прохладном теперь уже для нас вечернем воздухе.
02.07.81 – Ночью вышли в Средиземное море, а к обеду на траверс Александрии. Здесь нам холодно, хотя воздух за бортом за 30°C. Ветер несёт прохладу, а к вечеру поднялся шторм. К ПМ-52 подошёл БПК, чтобы забрать нас и ВП, но из-за усиливающегося шторма операция не удалась. Болтаемся бортами то в унисон, то в разнобой. Параллельным с БПК курсом пошли в Эс-Салум на западной оконечности побережья Египта. Там «зафрактованная» рейдовая стоянка для наших кораблей – родная 52-я точка — почти столица 5 ОПЭСК! «Киев» наш не раз здесь бросал якорь! А море уже 5 баллов.
03.07.81 – В 15.00 пытаемся пересесть на крейсер «Ушаков» — ветеран проекта 68-бис. Он стоит на волне более устойчиво, чем БПК, но затея снова не удалась, ведь ПМ-52 практически плоскодонная, её кладёт с размахом по отношению к крейсеру. Операция принимает глобальный поворот, т.к. ПМ-52 нельзя опаздывать к Гибралтару по известной причине …
Приходится задействовать дополнительные силы. Неподалёку находится противолодочный крейсер-вертолётоносец «Москва». С его палубы поднимается вертолёт, а «Ушаков» спускает барказ и разворачивает в нашу сторону кран-балку. Барказ с большими трудностями по перегрузке нас, имущества и, главное, ВП, отваливает, наконец, от борта ПМ-52 (прощай тропическая гречка!) и подходит под свисающий с кран-балки гак. Тут и началось – мы в пене брызг, вертолёт чего-то обеспечивает, скорее на подхвате – если чё! Гаком надо зацепить барказ и поднять его с командой и с нами на борт крейсера. Сделать это на волне сложно, вот старшина получил гаком (а гак 2 пуда весом) по голове, мимо ВП эта «бандура» прошла совсем рядом – ещё не хватало! Короче, втащили нас кое-как. На следующий день команде барказа от командующего 5 ОПЭСК была объявлена благодарность и отпуска каждому участнику по 10 суток за успешную доставку больного и группы врачей на борт крейсера «Ушаков».
После такой «немягкой пересадки» нас размесили на крейсере достаточно удобно — в лазарет, в котором кроме нас никого не было.
Шторм утихал. Но после двух тропических месяцев было странным увидеть пасмурное небо. За все предыдущие дни мы ни одного, даже самого маленького, облачка не видели. Поэтому июльское Средиземноморье показалось нам суровым. Но спали хорошо – лёгкая зыбь мягко укачивала и вселяла радужное настроение!
04.07.81 – Утро было бодрым и солнечным, море 2 балла – крейсер стоял непоколебимо. Зарядка, душ, завтрак – всё по-крейсерски, всё отработано. Завтрак был на высоте: вестовые вышколены, белые салфеточки, морской фаянс … Нас поразили печёные пирожки на пирожковых тарелках, большие, вкусные, горячие, прямо, домашние. Ночью напекли. А для ВП по указанию начальника медслужбы, Александра Александровича, отдельно приготовили очень жидкую рисовую кашку.
На шкафуте была оборудована импровизированная душевая – на переборке в надстройке временно закреплены несколько душевых леек, к которым подводилась забортная вода. После разминки решил принять душ, но вода оказалась колюче-ледяной для «тропического» организма. А ведь температура её в этом районе моря была 21 — 23°C — забор её осуществлялся в районе днища, т.е с глубины около 10 метров. На поверхности моря температура, конечно, была выше – от 25 до 27°C.
Встретил сослуживца по «Киеву» Георгия – на «Ушакове» он занимал должность заместителя командира БЧ-7 (радиотехническая боевая часть) по политической части. Конечно, ударились в воспоминания…
04.07.81 – 07.07.81 – Наше пребывание на «Ушакове» превратилось в ожидание возвращения домой. А море становилось штилевым. В утренние часы многие свободные от вахты офицеры и мичманы до подъёма флага могли себе позволить половить рыбку, закидывая снасти с борта, обращённого в сторону берега. С открытого-то моря членам экипажей проходящих кораблей и судов завидно же …
Сначала отлавливалась приманка — сардины, которые нанизывались на большие крючки, и снасть забрасывалась с борта. Проходящая стая тунцов набрасывалась на приманку – начиналась борьба за жизнь почти по всему борту. Самые мелкие экземпляры были сантиметров по 70, а в основной массе от метра и более. Тяжёлая это работа, доставать тунца – но охота! Рыбаки относили добычу в морозильную камеру – не с пустыми руками возвратится добытчик из морей!
А вечером, после спуска флага начиналось вечернее расслабление. Не зря Черноморский флот именовался «Королевским», южане знали толк в жизни – и трудиться, и воевать, но и отдохнуть – всё с душой и со вкусом, уютно! Солнце быстро клонилось к закату, на палубу юта, покрытую дубовым отдраенным в приборку паркетом, выносилось кресло командира, журнальный столик с прохладительными напитками, музыкальный центр, колонки и микрофон. Выставляли ряды корабельных кресел и баночек, т.е. матросских раскладных стульев, часть из которых предназначалась для корабельного оркестра, музкоманда которого степенно проходила и размещалась, настраивая инструменты.
Наконец выходил командир, садился в кресло, а офицеры, свободные от вахты, опрятно одетые, совершали променад под спокойную музыку, «Глядя на луч пурпурного заката …». В этот час можно было подойти к командиру и затеять душевный разговор, только не о службе, что было неприлично, как и в кают-компании. А можно было взять микрофон и спеть или сыграть на любом инструменте из оркестра, кто умел.
Солнце заходило, включалось палубное освещение и до вечернего чая, уже без командира и оркестра прогулочная часть постепенно завершалась. Да, душевно это как-то было !… А наша группа все стояночные дни занималась подведением итогов проведенного исследования. Ранжирование результатов, статистика, записи, подписи …
07.07.81 – Вечером при полном штиле на рейд подошло госпитальное судно «Енисей». На следующий день с утра ВП, я и Валера, помогавшие ему, переправились катером на борт судна. Обстановка на судне прямо гражданская, хотя оно ведь военное. Врачи и матросы-санитары в белых халатах, сестрички медицинские … Начальником хирургического отделения состоял наш однокурсник Володя. Он осмотрел ВП, провёл ему рентгенобследование. Всё оказалось в норме, только истощённый пациент, пора ему входить в норму и постепенно переходить к обычному полноценному питанию – таков был вердикт Володи. Посидели с ним, конечно…
10.07.81 – Всё! Дрогнул ранним утром стальной корпус «Ушакова» — якорь подняли! … И пошли экономходом в родные края под звуки «Славянки» корабельного духового оркестра. Команда корабля построена по борту, флаг и гюйс на месте, — покидаем главную стоянку Средиземноморской эскадры. Погода хорошая, плёнка памяти откручивается в обратную сторону: Крит, Пелопоннес, Эгейское море, о. Самофракия и, наконец, Дарданеллы, Мраморное море, Босфор Фракийский! И, вот оно, родное Чёрное море 12.07.81 года!
Какое же оно холодное в середине июля, какое неприветливое! Сразу вспомнилось, что первые эллины, посетившие его, так и назвали его Аксинское – неприветливое, даже грозное. Это уже потом, когда они разместили здесь свои полисы, пообвыклись, принесли цивилизацию, море стало для них Эвксинским, приветливым, мнение повернулись на 180°. Ещё бы – где ещё они взяли столько качественного зерна, а столько рыбы, которую здесь засаливали и отправляли в Грецию, а пушнину, янтарь, которые везли скифы на берега эвксинские с Севера? А древесину? А рабов и коней, на ту пору лучших в мире? А белокурых невольниц – самых красивых в античные времена? До сих пор вывозят за бесценок, только уже не эллины…
А вот мы почувствовали себя первоначальными эллинами в родных просторах: с выходом из Босфора море, будто встречая крейсер «Ушаков», взыграло, вспенилось, встретило пятибалльным штормом, очень свежим западным ветром, проносившим мимо мачт налитые свинцом тучи на фоне голубого неба. Боевито встретило «стального адмирала» Чёрное море! Ведь недалеко от пролива тоже в июле, только 190 лет ранее «Ушак-паша» победил капудан-пашу Сеит-Али.
Сражение у мыса Калиакрия
Сражение у мыса Калиакрия произошло 31 июля 1791 года. Турецкий флот состоял из 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 43 более мелких судов, стоявших на якоре у берега под прикрытием береговых батарей. Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова состоял из 16 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей, 17 крейсерских судов, брандера и репетичного судна. Соотношение орудий было 1800 против 980 в пользу турок. Состав сил турецкого флота претерпел изменения. Он был усилен за счёт алжирско-тунисских корсаров под командованием Сеит-Али, успешно действовавших в Средиземном море в кампании 1790 года против отряда российского арматорамайора Ламбро Качиони. Для этих целей повелением султана им были выделены 7 линейных кораблей из состава турецкого флота, из которых была сформирована эскадра, независимая от капудан-паши. Для сокращения времени подхода к противнику Ушаков стал сближаться с ним, оставаясь в походном ордере трёх колонн, не теряя времени на разворачивание в боевой строй. В результате исходное невыгодное тактическое положение Черноморского флота становилось выгодным для атаки. Обстановка начала складываться в пользу Черноморского флота. Неожиданное появление русского флота привело противника «в замешательство». На турецких кораблях в спешке стали рубить канаты и ставить паруса. Не справившись с управлением на крутой волне, при порывистом ветре, несколько кораблей столкнулись друг с другом и получили повреждения. Алжирский флагман Сеит-Али, увлекая за собой весь турецкий флот, с двумя кораблями и несколькими фрегатами попытался выиграть ветер и, как в предыдущих сражениях, обогнуть головные корабли Черноморского флота. Однако, разгадав манёвр алжирского паши, контр-адмирал Ушаков, заканчивая перестроение флота в боевой ордер, на самом быстроходном флагманском корабле «Рождество Христово», вопреки устоявшемуся в морской тактике правилу, согласно которому командующий находился в центре боевого порядка, вышел из кильватерной колонны и пошёл вперёд, обгоняя свои передовые корабли. Это позволило ему сорвать замысел алжирского паши, и метким огнём с дистанции 0,5 кбт нанести ему значительный урон. В результате алжирский флагман был повреждён и вынужден отойти внутрь своего боевого построения. В районе 17 часов уже весь Черноморский флот, сблизившись с противником на предельно короткую дистанцию, атаковал турецкий флот. Экипажи русских кораблей, следуя примеру своего флагмана, сражались с большим мужеством. Флагманский корабль Ушакова, став передовым, вступил в бой с четырьмя кораблями, не давая им развить атаку. Одновременно Ушаков приказал сигналом «Иоанну Предтече», «Александру Невскому» и «Феодору Стратилату» подойти к нему. Но, когда они приблизились к «Рождеству Христову», все четыре алжирских корабля были уже настолько повреждены, что отошли от линии сражения и открыли своего пашу. «Рождество Христово» вошёл в середину турецкого флота, ведя огонь с обоих бортов, и продолжил поражать корабль Сеит-Али и ближайшие к нему суда. Этим манёвром Ушаков окончательно нарушил боевой порядок передовой части турок. К этому времени все силы обоих флотов были задействованы в сражении. Осуществляя устойчивое огневое поражение противника, Черноморский флот с успехом развивал атаку. При этом турецкие корабли были настолько стеснены, что стреляли друг в друга. Вскоре сопротивление турок было сломлено и они, обратившись к русскому флоту кормой, пустились в бегство. Густой пороховой дым, окутавший поле боя и наступившая темнота воспрепятствовали продолжению преследования противника. Поэтому в половине девятого вечера Ушаков был вынужден прекратить погоню и стать на якорь. На рассвете 1 августа на горизонте уже не было ни одного неприятельского корабля. 8 августа Ушаков получил известие от генерал-фельдмаршала Н. В. Репнина о заключении 31 июля перемирия и повеление о возвращении в Севастополь. Как и в предыдущем сражении, тактика Ушакова носила активный наступательный характер, а использование тактических приёмов определялось конкретно складывающейся обстановкой. Проход между берегом и флотом противника, сближение в походном ордере, постановка кордебаталии (центральной эскадры флота) и флагманского корабля в голову кильватерной колонны позволили русскому командующему в максимальной степени использовать фактор внезапности, атаковать противника из тактически выгодного положения и сорвать его замысел. Главный удар был нанесён по передовой, наиболее активной части противника, в кильватере которой шёл весь остальной турецкий флот вместе с капудан-пашой. Это позволило нарушить строй турецких кораблей и, несмотря на существенное преимущество противника в артиллерии, осуществлять его эффективное огневое поражение с коротких дистанций, в результате которого неприятель понёс большие потери в живой силе и материальной части.
Следовательно, наше прибытие можно было считать штормовой, боевитой встречей Черноморским флотом – радостью, бурным восторгом – с возвращением, «Адмирал»! До самого Севастополя шли при постепенно добреющей погоде, а столица КЧФ встретила корабль солнцем, свежим ветерком и уже смирившейся 2-бальной волной.
13.07.81 — Перед входом в Северную бухту команда крейсера была построена на палубе в форме «раз», флаги, оркестр: «Легендарный Севастополь» — встречай, родная база! «Экспедиция» опять поселилась в гостинице КЧФ, а во второй половине дня мы поехали «окунуться» на городской пляж. После южных морей были разочарованы … Курортный сезон, масса загорелого народа, барахтающиеся в воде детишки, изнывающие от жары (33°C) взрослые, тёплое (23°C) море, лёгкий ветерок … А мы мёрзнем – ветер холодный, вода «ледяная», кинулись во встречную волну и тут же выскочили – очень неприятное ощущение, до дрожи! Вот тебе и акклиматизация в тропиках! Наш ВП уже в ночь смог буквально вырваться самолётом в Ленинград, с билетами беда, лето же! Ему надо было срочно прибыть к вступительным экзаменам на факультет. А мы смогли «достать» билеты на поезд только через комендатуру. На следующий день дополнительным рейсом выехали в сторону дома. Пришлось оккупировать всё купе своей поклажей.
16.07.81 – Ленинград, радостная встреча на вокзале, а далее — всё путём …! Дня через три заболел ангиной – это уже реакклиматизация, через болезнь. А мёрзнуть летом перестал только месяца через два -три.
Кратко итог деятельности «тропической» экспедиции можно охарактеризовать следующим образом.
Анализ результатов проведенного исследования свидетельствовал о том, что у испытуемых экспериментальных обеих групп морских пехотинцев при плавании в низких широтах отмечено появление жалоб, связанных с воздействием на организм высокой температуры воздуха (интенсивное потоотделение, недомогание, повышенная утомляемость, нарушение сна).
При этом у лиц из группы, прошедших предварительную эрготермическую подготовку, подобные жалобы имели место только на протяжении первой недели нахождения в тропической зоне. У лиц контрольной группы показатели самочувствия, активности и настроения по шкалам теста «САН» имели достоверное ухудшение уровня по сравнению с предрейсовыми значениями на протяжении двух месяцев плавания в тропической зоне.
Обращает на себя внимание факт сохранения показателей функции двигательного анализатора (РДО, КУ и ВУД) по сравнению с исходным уровнем у испытуемых группы, прошедшей ЭП, на всём протяжении обследования. У лиц контрольной группы наблюдалось достоверное ухудшение этих показателей на протяжении первых двух месяцев плавания в низких широтах.
Следовательно, результаты оценки реакции двигательного отдела центральной нервной системы могут свидетельствовать о положительном влиянии предварительной ЭП в части сохранения физической работоспособности и двигательной реакции лиц моторного профиля деятельности на протяжении всего плавания в низких широтах. У лиц контрольной группы, наоборот, все указанные показатели в первый месяц плавания в тропической зоне достоверно ухудшились, а их восстановление до исходного уровня произошло только в конце второго месяца нахождения в жарком климате.
В первый месяц плавания в тропической зоне сократительная способность мышцы сердца испытуемых контрольной группы также ухудшилась, о чем говорит достоверное уменьшение ударного объема крови (результаты анализа расчётных показателей) в первый и второй месяцы плавания. Минутный объем кровообращения поддерживался на исходном уровне преимущественно за счет увеличения частоты сердечных сокращений, что свидетельствовало о неэффективной работе сердца. Это выразилось и в ухудшении производительности выполнения степ-теста при достоверном снижении индекса степ-теста в среднем на 5 относительных единиц у лиц контрольной группы как по сравнению с исходным уровнем, так и в отношении показателей испытуемых, прошедших ЭП. К третьему месяцу плавания произошло восстановление функции системы кровообращения и физической работоспособности у испытуемых обеих групп.
Анализ показателей терморегуляции организма свидетельствует о том, что в первый месяц плавания в низких широтах у всех испытуемых показатели температуры тела под языком и средневзвешенной температуры кожи достоверно повысились в среднем на 1 – 1,5°С (р≤0,05). Средневзвешенная температура кожи у всех лиц оставалась повышенной до конца плавания в тропической зоне, что говорило о сохранении интенсивности функции теплоотдачи «оболочки» тела под воздействием высокой температуры воздуха на их организм. Однако у лиц, прошедших ЭП, к концу первого месяца плавания температура «ядра» тела практически пришла к исходным значениям. У лиц же контрольной группы напряжение механизмов терморегуляции сохранялось до конца второго месяца нахождения в тропической зоне.
Таким образом, судя по динамике оцениваемых показателей, можно прийти к выводу, что адаптация к условиям плавания в низких широтах наступила у испытуемых контрольной группы лишь к концу второго месяца нахождения в тропической зоне. А испытуемые, прошедшие предварительную ЭП, адаптировались к условиям плавания в низких широтах значительно быстрее. У этих лиц реакция на воздействие климатических факторов тропической зоны плавания в сочетании с дополнительной физической нагрузкой в начальный период плавания в тропической зоне была достоверно менее выраженной по сравнению с лицами контрольной группы. Самочувствие, функция двигательного отдела ЦНС, системы кровообращения и уровень физической работоспособности практически не отличались от исходного, что говорило об успешности формирования адаптации к условиям низкоширотного плавания уже в период 7-суточного перехода в низкие широты на основе проведении предварительной эрготермической подготовки.
В связи с этим исслдовательской группой был сделан вывод о том, что проведение предварительной эрготермической подготовки обеспечивает ускорение адаптации морских пехотинцев к условиям выполнения задач при высокой температуре воздуха, обеспечивая достаточную эффективность их профессиональной деятельности.
Результаты проведенного нами натурного испытания послужили основой для разработки методики самой эрготермической подготовки к условиям деятельности в жарких условиях, в том числе и для спортсменов, и лиц моторного профиля деятельности различных профессий. Эта методика разрабатывалась представителями всех участвующих в теме организаций при проведении стендовых исследований в климатической камере.