Столяров О. Морской волк. Маринистическая соната (продолжение)

        5.                                               

– Вот это да! – восхищенно, будто завороженные, приговаривали они, прицокивая языком и отчаянно крутя головами по сторонам. Когда экипаж ознакомился с жизнью и достопримечательностями эмирата Дубаи, решили посетить эмират Абу-Даби, к тому же город Абу-Даби – столица ОАЭ. Каждый, кто попадает в Абу-Даби, не может не согласиться с мнением министра высшего образования ОАЭ, шейха Нахьяна Бина Мубарака Аль Нахьяна:

«Большинство людей, посещающих Абу-Даби, ожидают увидеть там разве что песчаные дюны и голубые воды залива. Но они бывают весьма удивлены, обнаружив там хорошо развитый город — город, где современность сочетается с историей, и где прогресс преумножает наследие».                                                                                

Морковкин связался со своим давнишним другом – президентом «Русских Эмиратов». Два дня они провели в оживленных переговорах, а утром третьего дня сияющий капраз отдал приказание команде:

– Всем приводить себя в порядок! Мыться, бриться – вечером надеть парадку: идем во дворец, нас удостоил аудиенции президент Объединенных Арабских Эмиратов – эмир шейх Халифа́ ибн Зайд Аль Нахайя́н!.. Экипаж попросту обалдел. На «Эсперансе» начался аврал – ни в сказке сказать, ни пером описать! Аврал – всем авралам аврал! Шутка ли в деле – аудиенция у эмира!.. Морковкин растолковал своим пиратам, что аудиенция – заслуга его друга, президента «Русских Эмиратов».

– Эмир – выражаясь словами Соболева – настоящая морская душа!.. Любит яхтенный спорт, обожает рыбалку, а пообщаться с русскими моряками – непревзойденными мастерами своего дела для него равносильно празднику…

Ровно в 18.00 экипаж в отглаженных идеальных парадках ожидал эмира в дворцовом зале аудиенций. Минута в минуту появился эмир в окружении свиты.        

– Здравствуйте, – произнес эмир шейх Халифа́ ибн Зайд Аль Нахайя́н на чистейшем русском языке, приложив руки к груди и поклонившись застывшим морякам.         

– Для нас большая честь приветствовать Вас, Ваше Величество – точность вежливость королей, – произнес Морковкин, сложивши руки на груди и отвесив ответный поклон. Экипаж повторил действие капраза.

– Вы, наверное, удивились тому, что я говорю по-русски. Но я – большой любитель поэзии, а истинные поэтические сокровища, созданы представителями русской литературы. Осознав это – я выучил русский. Перефразируя Маяковского: «Я выучил русский только за то, что на нем разговаривал Пушкин!». Так что, как вы поняли – мы обойдемся без переводчика…

– Поразительно, Ваше Величество! Достойно настоящего восхищения! Я уж было по сусекам памяти, – слукавил  хитрющий Морковкин, – начал собирать ошметки своего английского…  

– Английского? – удивленно приподнял правую бровь эмир.

– Ну, да. Не на арабском же мне с Вами говорить!..

– Ха-ха!.. Да Вы – шутник, господин капитан!..

– Волею случая, Ваше Величество!.. Исключительно – волею случая… 

– Какими судьбами к нам?

– Ваш друг мне сказал, что «Esperanza» находится                                     в кругосветке…

– В кругосветке, – не моргнув глазом, подтвердил Морковкин. Капраз сказал так, потому что эмир не знал, кому точно принадлежит яхта: он был почему-то уверен, что одна из самых красивейших и быстроходнейших яхт мира досталась российскому бизнесмену. Вот и пришла в Арабские Эмираты она под российским флагом.

Разочаровывать эмира Морковкин не стал. У него на это были свои резоны. Конечно, захоти эмир – он мог в любую секунду дать поручение своей разведке и службе безопасности пробить информацию: кому принадлежит яхта, но он отчего-то не стал давать подобного поручения.

Эмир был настроен весьма благодушно. Он сердечно пригласил российских моряков сесть за уже готовый, фантастически сервированный стол.

–  Сложно сейчас на русском флоте? – участливо осведомился он у Морковкина.

– Непросто, Ваше Величество, но мы не жалуемся, – в светской манере поддержал разговор капраз.

Помолчали. «Держит паузу по Станиславскому», – подумал капраз.

– Господин капитан, – первым нарушил паузу эмир, – а Вы часом не играете в шахматы?

– Слегка, Ваше Величество…

– Не откажите в любезности, господин капитан – составьте мне партию… Я дарую Вам за выигрыш – 100000 долларов…

– Это – великая щедрость с Вашей стороны, Ваше Величество… Но чем мне – нищему по сравнению с Вами – русскому капитану одарить Ваше Величество в случае проигрыша?..

– Не скромничайте! У Вас тоже есть, чем отдариться, господин капитан…

– Извините, не понял, Ваше Величество…                   –  Тут не надо мудрствовать лукаво… С Вашей стороны на кону – «Esperanza»…

– Но это невозможно, Ваше Величество! Я не являюсь хозяином яхты – я только прохожу на ней службу…

– Вот как?! Невозможно?! – удивленно вскинул брови эмир. – Для меня нет ничего невозможного, господин капитан!.. С Вашим хозяином – владельцем яхты я улажу вопрос в два счета!..

Морковкин почувствовал, что покрывается холодным потом: отказать эмиру у него не было никаких оснований. Придется играть. Эмир подал знак – принесли старинные шахматы. Шахматные фигуры из слоновой кости тонкой ручной работы, выполненные в виде человеческих фигурок – восточных правителей и их подданных были аккуратно и молниеносно расставлены придворными.    – Приступим, господин капитан. Вам еще не доводилось играть в шахматы работы средневекового мастера? Мастер давно уже умер, а его детище до сих пор радует глаз и тешит эстетическое чувство игроков… «Бедный Йорик! Бедный Йорик!» – восклицаю я вслед за Гамлетом, когда думаю о нем… Мы – правители бываем очень сентиментальны…

– Ходите, Ваше Величество – Вы же играете белыми…

— Благодарю, господин капитан… 

Партия выдалась напряженной. Эмир играл великолепно! Морковкина не единожды прошибал холодный пот – ему противостоял сильнейший соперник. Капраз шестым чувством ощутил, что партию не выиграет. Он передвигал фигуры точно во сне, а эмир легко и энергично развивал фигуры, разворачивал красивейшую композицию, заманивал капраза в ловушки, ставил вилки. Фигуры Морковкина таяли на глазах, а фигуры эмира, действуя слажено, бойко гнали короля капраза к неизбежному мату.

–  Вам мат, господин капитан! Благодарю за партию – играть с Вами одно удовольствие!..

– Спасибо, Ваше Величество! По доброте душевной и щедрости сдается мне, что Вы преувеличиваете – какой я Вам партнер!..

– Вы, господин капитан, недооцениваете себя… И я Вам докажу это… Завтра, когда я лично приеду за яхтой – Вы снова попытаете счастье: сыграете со мной, а выиграете – «Esperanza» остается за Вами и в награду Вы получите 200000 долларов…

– Ваше Величество, Вы удвоили гонорар?!..

– Да, господин капитан, чтобы разжечь спортивный азарт… И из-за глубочайшего уважения к русским морякам… До встречи завтра! Проводите гостей – аудиенция окончена…

Эмир встал, сложил руки на груди, отвесил поклон и степенно удалился…

По возвращении на яхту, когда после отбоя весь экипаж заснул – капраз начал думать, как выкрутиться из создавшегося положения. Капраз повсюду возил с собой изрядно потрепанный алехинский учебник шахматной игры и старенькие походные шахматы. Сейчас он сидел в кают-компании, судорожно перелистывая пожелтевшие страницы, то и дело, открывая пачку за пачкой, курил одну за другой, бросая окурки в огромную пепельницу, переставляя по облупившейся, затершейся доске маленькие потрескавшиеся фигурки. Он разыгрывал различные дебюты, гамбиты, смаковал эндшпили… Морковкин готовился взять реванш и серьезно готовился: по-другому и быть не могло!..

Перед рассветом Морковкин задремал на два часа. Всего на два часа! На целых два часа! Два часа – ничтожно мало! Два часа – неимоверно много! Два часа – целая вечность! – Именно так считал Морковкин: два часа – вечность! Снились ему в эти два часа, надо признаться, тоже шахматные сны: не давали покоя дебюты, гамбиты, эндшпили… Средневековые шахматы эмира – подлинное произведение искусство, шедевр гениального мастера внезапно ожили, выросли до размеров обыкновенных людей, а капраз, сидя в специальной рубке перед загадочным пультом, чем-то напоминавшим громадный пульт ЦУПа, отдавал лаконичные приказы в микрофон, нажимал кнопки и таким образом приводил фигуры в движение… Его шахматный отряд бился    с отрядом эмира – и о чудо! – бойцы капраза побеждали… Заключительные аккорды сна апофеозно звучали пастернаковскими строками из «Марбурга»:

Ведь ночи играть садятся в шахматы

Со мной на лунном паркетном полу,

Акацией пахнет, и окна распахнуты,

И страсть, как свидетель, седеет в углу.

И тополь – король. Я играю с бессонницей.

И ферзь – соловей. Я тянусь к соловью.

И ночь побеждает, фигуры сторонятся,

Я белое утро в лицо узнаю.

– Сегодня какой день недели? – первым делом уточнил капраз у старпома, продрав глаза…

– Пятница, кэп, – с готовностью отозвался старпом, несший вахту…

– Значит, аудиенция у эмира была в четверг…

– Так точно.

– Ага… Выходит мой сон-то вещий… Добрый знак! – окончательно воспрял духом капраз.

– Что-что? – не понял старпом.

– А?.. Да нет… Так, ничего… Мысли вслух, старпом…

– Бывает…

Никто из экипажа не имел понятия о случившемся. Капраз не посчитал возможным посвящать экипаж в условия, выдвинутые эмиром. Он еще надеялся все исправить. В полдень к причалу, где швартовалась «Esperanza», бесшумно подъехал, «будто подкрался» – мысленно сравнил с кораблем кэп, черный «роллс-ройс». Из него вышел элегантный морской офицер. Увидев на палубе яхты капраза, и, признав в нем капитана, сразу же обратился к нему:

– Господин капитан, если не ошибаюсь?..

– Чем обязан?..

– Адъютант Его Величества эмира шейха Халифы ибн Зайде Аль Нахайя́ны – офицер ВМС ОАЭ раид Сейф аль-Гафур прибыл по повелению эмира уведомить Вас, господин капитан, о том, что Его Величество окажет Вам честь, посетив яхту «Esperanza» сегодня в 18.00 по местному времени…   – Вас понял. Передайте Его Величеству, что экипаж океанки с превеликим нетерпением ожидает Его визита… Честь имею…

Адъютант лихо щелкнул каблуками, бойко козырнул и скрылся в чреве «роллс-ройса», тут же беззвучно сорвавшегося с причала и словно испарившегося, не оставившего никакого следа, будто бы его здесь и не было…

– Старпом, все слышал?..

– Точно так, кэп.

– А знаешь, какому чину в русском флоте соответствует раид?

– Не имею понятия, кэп.

– Каптри…

– Понял.

– А как имя и фамилия арабского каптри переводится на русский в курсе?..

– Никак нет!

– Сейф – по-арабски – меч, аль-Гафур – Всепрощающий, одно из имен Аллаха… Получается – Меч Всепрощающего…

– Красиво…

– И грозно… Командуй аврал, старпом!..

– Есть!..

И опять закипела дружная работа: вновь экипаж приводил в порядок яхту, начищая до блеска каждый отсек и каждую переборку…

В 18.00, верный своей пунктуальности, эмир пожаловал на борт яхты. Его встречал экипаж в парадке и яхта, отдраенная до блеска… На сей раз эмир появился в сопровождении немногочисленной свиты. Он был одет в шикарный европейский костюм.

«Карден? Армани? Версаче? От какого кутюрье?» – невольно гадал Морковкин, по достоинству оценив наряд эмира. – «Фу, черт! Какая разница! – Он в нем элегантен, как рояль! – Ха!.. Идут эмиру изыски всемирно известных кутюрье, как корове седло!» – мысленно злорадствовал Морковкин.

На левой руке эмира красовались дорогущие платиновые швейцарские часы «Cartier». Цепкий взгляд капраза уловил малейшие детали в облике всеарабского правителя. От него не ускользнуло ничего.

– Здравствуйте, господин капитан… Как видите – я верен своему слову…

– Приятно отметить, Ваше Величество, точность – вежливость королей!..

– Видите ли, господин капитан, то, что моя родина значительное время являлась британским протекторатом – не прошло для нее даром, – отшутился эмир. – Мы хорошо усвоили исторические уроки!..

– Браво, Ваше Величество! Вы еще – плюс ко всем Вашим несомненным достоинствам – остроумный собеседник!..

– Что Вы, господин капитан, что Вы!.. Как-то так, к слову пришлось… Ну-с, показывайте мне Вашу или уже мою, – с сомнением в голосе произнес эмир. Экипаж вопросительно и тревожно взглянул на кэпа.

– После, после, – жестко отрубил капраз. – Все вопросы потом. – Извольте, Ваше Величество!.. Как Вы знаете, «Esperanza» относится к числу комфортабельных и быстроходных океанских яхт класса Whitbread. Современный длинный срезанный киль с присоединенным пером руля и средним водоизмещением – другой хороший выбор для путешествий в удаленных уголках, где посадки на мель и царапины часты, а ближайшая верфь может быть в тысяче миль. Срезанная передняя часть киля делает яхту быстрой, более маневренной, но немного более склонной к опрокидыванию (брочингу) во время тяжелых погодных условий (шторма) по сравнению с традиционным таитянским кечем или полнокилевой парусной яхтой. Руль, присоединенный чуть выше киля и защищенный всей его длинной, и винт, защищенный в щели между рулем и килем, являются лучшей защитой от столкновений с полупогруженными или плавающими предметами. Ее длина – 14, 86 м., а ширина – 4, 37, осадка – 1, 92 м., водоизмещение – 15648 кг, емкость топливных баков – 606 литров, емкость баков для воды – 985 л., площадь парусности – 104, 2 кв. м… В качестве примера можно привести парусную яхту «Айленд Пэкет» (Island Packet)

–  Впечатляющая техническая характеристика! –  восхитился эмир.

–  Позволю себе немного истории, Ваше Величество…

–  О!.. Истории?.. С удовольствием!.. Историю я люблю!.. Полезная и поучительная наука!..

– Так вот, Ваше Величество… К Вашему сведению, кругосветные гонки Whitbread проводятся каждые четыре года под патронажем Королевского дома Великобритании, начиная  с 1973 года. Хочу обратить Ваше внимание: увлекаться яхтами  и, безусловно, яхтенным спортом, в Англии начали еще в XVII веке. Король Карл II, правивший с 1660 года, имел, в частности, яхту под названием «Мэри». Первый яхт-клуб в Англии появился в 1720 году. Whitbread, как Вы знаете, Ваше Величество,  –  самые престижные и длительные, проходящие около девяти месяцев, профессиональные соревнования в парусном спорте. Здесь отрабатываются новейшие технологии в гонках под парусом. Традиционно в них участвуют ведущие мировые державы — Великобритания, США, Франция, Япония, Италия. Советский Союз лишь однажды был представлен в 1989—1990 годах яхтой «Фазиси», финишировавшей одиннадцатой. В 1993—1994 годах из бывших союзных республик выступала только Украина с парусниками «Гетман Сагайдачный» (7-е место) и «Одесса-200» (вне зачета). Россия же не участвовала в столь престижных соревнованиях ни разу. В гонках в 1997 года стартовали яхты одного класса (W-60), а не трех, как в предыдущий раз. Уже в 1993—1994 годах W-60, разработанные специально для таких гонок, зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. С того времени яхты стали еще более скоростными и надежными…

– Несомненно, господин капитан, несомненно, – заинтересованно кивнул головой эмир.

– Ваше Величество, Вы наверняка знаете о существовании любопытного документа «Правила Океанских Яхт Whitbread-60″…

– Еще бы! – подтвердил эмир.

– Так вот – он особо подчеркивает требования к безопасности и остойчивости судна. По рекомендациям гонщиков, в июне 1990 года в Великобритании была собрана группа из шестнадцати ведущих мировых конструкторов яхт. После этого совещания и появился новый класс — Whitbread W-60. Это семейство океанских гоночных яхт, имеющих почти одинаковые характеристики: для значений длин, площадей и весов определили допустимый диапазон…

– Тем не менее, у каждого шкипера, конструктора, парусного мастера и строителя остается достаточно возможностей для применения своего таланта и новых технологий…

– Бесспорно, Ваше Величество!.. Скоростной же потенциал яхт W-60 нового поколения очень велик. Средняя скорость парусника этого класса — 20 узлов, а максимальная — до 40. В соответствии с правилами корпус яхты разделен водонепроницаемыми переборками на три отсека, при затоплении любого из них яхта остается на плаву. Корпус W-60 — трехслойный. Между двумя оболочками из кевлара помещен пенопласт. После склейки получают монолитную конструкцию. Скорость яхты заметно зависит от жесткости корпуса, поскольку палуба подвергается колоссальному сжатию, особенно в носу и корме. Для оптимизации веса и наилучшего распределения нагрузок используются специальные компьютерные программы. В гонке 1993—1994 годов большинство парусников пострадало от расслоения обшивки, кроме «Гетмана Сагайдачного», построенного на основе передовых авиационных технологий. Причина в применении высокоэффективного водного балласта. Он позволяет в сильный ветер нести существенно большую парусность, а, значит, судну приходится выдерживать большие скоростной напор и ударные нагрузки по сравнению с традиционными. Поэтому после финиша гонки 1994 года, чтобы избежать разрушения корпуса в жестких условиях гонки, разработали специальные технологические ухищрения. В гонке 1993—1994 годов восемь из десяти яхт построили по проекту яхтостроителя Брюса Фара. Все его суда были оснащены L-образными килями. На тонком узком стальном пилоне подвешивалась массивная свинцовая бульба весом восемь тонн, напоминающая по форме торпеду. Новый киль при существенно меньшей площади поверхности дал значительное преимущество по подъемной силе на острых курсах по сравнению с традиционной конструкцией. Однако при крене возникают большие скручивающие нагрузки на узлы крепления к корпусу, так как центр тяжести бульбы сильно смещен назад. Перед гонкой 1997—1998 годов конструкторам пришлось выбирать между L- и традиционным Т-образным килями. Анализ моделей не выявил особых преимуществ ни одного из них. Если на более высоких скоростях предпочтительнее оказался L-образный, то на малых — из-за ламинарного обтекания — Т-образный киль. Не помогло и компьютерное моделирование. И лишь натурные испытания в бассейне позволили выбрать оптимальную форму. Традиционно детали руля гоночных яхт изготавливаются из углепластика, и W-60 — не исключение. Однако несколько серьезных поломок заставили конструкторов пересмотреть к гонке 1997—1998 годов некоторые традиционные концепции. Так в результате доводки руля нового поколения были оптимизированы распределение нагрузок, относительное удлинение и площадь смоченной поверхности, его форма при обтекании в разных режимах. Первоначально у рулевой системы «Гетмана Сагайдачного» максимальные расчетные нагрузки на подшипники были — 9,2 тонн на нижний и 5,1 тонн на верхний. После пересмотра параметров конструкторами, у нового узла при весе всего в 19,2 килограмма на нижний и верхний подшипники приходятся, соответственно, максимальные рабочие нагрузки в 36,1 тонны и 19,6 тонны. К сведению, рулевое устройство яхты «Одесса» из нержавеющей стали весило около 480 килограммов! Как справедливо считает современный российский яхтсмен Платон: «Навигаторская рубка яхты класса W-60 не уступает кабине новейшего истребителя по насыщенности современной электроникой и компьютерами». Согласитесь, Ваше Величество, — Это великолепное подспорье для штурмана! На борту яхты — четыре ЭВМ, не менее четырех систем связи, из которых две — глобальные спутниковые, спутниковая же навигационная система, автоматизированный комплекс сбора информации о состоянии яхты и погоды вокруг; радиолокатор, наконец, — система обнаружения «Человек за бортом!». Во время гонки на W-60, помимо штормового стакселя и триселя, разрешается использовать 38 парусов. Причем, на каждом из этапов на борту должно находиться не более 17. Стоимость полного комплекта составляет примерно 370 000 долларов. Паруса — это двигатель яхты. Чтобы спроектировать такой двигатель, надо знать силу и направление ветра в гонке. Исходя из этого, рассчитывается их геометрия и аэродинамика, выбираются материал и технология. Для создания оптимального варианта в ходе подготовки к гонке для каждой яхты испытывается более 150 вариантов парусного вооружения. В команде, как правило, три профессиональных мастера, работающих или имеющих опыт работы в фирмах по производству гоночных парусов. Перед стартом они проводят за швейной машинкой более пяти тысяч часов, перешивая полотнища после испытаний. В исследовательских программах широко используется продувка в аэродинамических трубах. Проводятся сравнительные испытания на двух яхтах в спаринге с применением сверхсовременных локаторных систем для определения вариаций скорости. Во время урагана на W-60 ставится штормовой стаксель и трисель. Это сравнительно маленькие по площади паруса из сверхпрочной ткани. Сегодня паруса для гоночных яхт изготавливаются из специальных ламинированных тканей. При этом выбирается материя, соответствующая рабочим нагрузкам в той или иной части паруса. Таким образом, при сшивании вместе разных полотнищ получается парус, словно, составленный из панелей разного цвета и веса…

– Великолепно, господин капитан!.. Вы передо мной раскрылись, как высококлассный профессионал!.. Спасибо за столь подробный и содержательный рассказ!.. А теперь составьте мне кампанию в обещанном шахматном состязании… Готовы к мачту-реваншу?..

Капраз ждал этой минуты с замиранием сердца… К мачту-реваншу он был готов – почти бессонная ночь пошла ему на пользу: алехинские композиции, сменяя друг друга, грациозно, по-балетному, проплывали в его воспаленном воображении…

– Да, Ваше Величество… Но признаться мне стыдно предлагать Вам свои потрепанные, измордованные походной жизнью шахматы… А других у меня  – извиняйте – нет… Я полюбил своих милых уродиков и привязался к ним всей душой – еще до того, как они ими стали…

– Нашли о чем беспокоиться, господин капитан, – успокоил эмир, поманил к себе одного из придворных и отдал распоряжение по-арабски. Тут же появились знаменитые шахматы из слоновой кости…

– Приступим, господин капитан? – Ходите – теперь Ваши белые…

Капраз играл фантастически! Казалось, и не играл вообще, а вдохновенно сочинял какую-то невиданную, небесную симфонию… Партия будто бы звучала! Настолько возвышенно, насколько гармонично, что эмир явно растерялся. Он не ожидал такого феерического напора, потрясающей виртуозности, покоряющей неординарности, которую ход за ходом демонстрировал капраз. В этой партии он сразу же, с первых ходов, перехватил инициативу и доминировал на флангах и в центре. Капраз сковал фигуры эмира, не давая им возможности показать себя… А потом последовали и первые потери. Ловушки, которыми в первой партии эмир изрядно попотчевал Морковкина – сейчас звездным дождем посыпались на него…

– Это какое-то шахматное моцертианство! – вскричал, не скрывая восхищения эмир, в очередной раз угодивший в ловушку капраза.

– Ну, моцертианство – не моцертианство, Ваше Величество, а скорее спортивный азарт, о котором Вы говорили вчера…

– Я был прав, господин капитан – сегодня Вы играете божественно!.. Ваш ход, что же Вы медлите?..

– Ваше Величество, я ограничусь тем, что обращу Ваше внимание на позицию. Следующим моим ходом я ставлю Вам мат. В ответ на Вашу щедрость и благородство мне хотелось бы лишь указать на сложившуюся позицию и не совершать этого хода…

– О, я тоже умею ценить благородство, господин капитан!.. О благородстве русских моряков ходят легенды!.. И Вы тому – живой пример, несмотря на то, что в настоящее время находитесь на службе у донецкого бизнесмена, владельца этой красавицы-яхты… Продемонстрируйте, пожалуйста, Ваши походные шахматы: мне любопытно увидеть во что Вы играете во время своих походов и путешествий…

Густо покрасневший капраз сделал знак штурману, который принес из его каюты походные шахматы. Но покраснел капраз не потому, что эмир попросил показать его уродцев,  а из-за того, что эмиру все известно о Тарасе. «Значит, все же меня пробили его спецслужбы», – моментально пронеслось в уме, – «А что ты Морковка хотел? – По-другому и быть не могло!», – приободрил он себя. 

Эмир тоже сказал что-то по-арабски одному из своих свитских. Тот через секунду появился со шкатулкой из слоновой кости ручной работы.

– У Вас замечательные, боевые шахматы, прошедшие сквозь воду, огонь и медные трубы, господин капитан… Но я хочу, чтобы Вы в благодарность за удивительную, интереснейшую партию в моей жизни, каковую Вы мне сегодня подарили – приняли в дар от меня эту скромную шкатулочку с той суммой, о которой я говорил вчера и эти шахматы…

– Средневековый шедевр? – ахнул изумленный Морковкин.

– Ах, вот Вы о чем, господин капитан,     – улыбнулся эмир. – Не переживайте – это всего-навсего реплика – точная копия, выполненная моими мастерами и предназначавшаяся в дар тому, кто мне доставит истинное удовольствие и даже больше – наслаждение – своею игрой в шахматы… Теперь эта копия по полному праву принадлежит Вам…

– Я Вам очень признателен, Ваше Величество, за воистину королевский подарок… Меня будет переполнять гордость за то, что такие шахматы есть только у двух людей на свете: у Вас и у меня, если это точная копия Ваших несравненных шахмат…

– Я хотел бы Вам сделать, господин капитан, еще одно предложение… Мне очень нужны настоящие моряки – мастера своего дела… Когда у Вас закончится контракт… с этим Вашим… донецким… работодателем – милости прошу ко мне на службу, приму Вас вместе со всем Вашим экипажем… Убедившись в Вашей порядочности – не призываю Вас стать перебежчиком. Перебежчиков не любят нигде – ни у вас, ни у нас… Так что – закончится контракт, подумайте, господин капитан…

– Это – большая честь, Ваше Величество, – и для меня, и для моего экипажа… Мы благодарны Вам и даю Вам слово русского морского офицера, что по завершении текущего контракта я и мой экипаж примем Ваше предложение…

Утром следующего дня «Esperanza» вышла из Абу-Даби и взяла курс на Ялту.      

6.

       Двое суток подряд капраз не выходил из кинозала. Гонял «Белое солнце пустыни». Растерянному экипажу объявил, что у него откачка маятника, попросил не тревожить. Прибавил, мол, как придет в себя, сам все объяснит, обо всем расскажет. Кэпа оставили в покое. Экипаж исправно нес вахты, «Esperanza» на всех парусах летела домой.

– Восток – дело тонкое, – начал цитатой из любимого кинофильма свой рассказ о недавних событиях капраз. Он начистоту выложил экипажу историю, которую еще вчера тщательно скрывал. – Не хотел вас посвящать во все это вовсе не из недоверия к вам – никакого недоверия нет и в помине, а потому, что сам хотел выправить положение, совладать с ситуацией… Не хотел никого тревожить, волновать, смущать раньше времени. А еще хотел лишний раз убедиться в том, что нет никого и ничего в мире сильнее русского флота!..

На четвертые сутки по спутниковой связи с кэпом связался Тарас. «Принесла нелегкая! – вздохнул капраз, услышав знакомые позывные, – Вот в заднице свербит, не терпится! Не мог еще трое суток подождать…»

– На связи, хозяин. Слушаю.

– Кэп! Где вас там, к чертовой матери носит? Сегодня подъехали мои пацаны – хотели с вами пообщаться, узнать не надо ли чего, а яхты след простыл!.. Нет яхты на причале –  и вся недолга!.. Куда поперлись, кэп? У меня на носу прибытие нескольких тургрупп… Так вот приедут, а вас нема… Бачишь?.. Ну, чо молчишь?..

– Слушаю, шеф… Мы осуществляли патрулирование побережья, попали в шторм, нас вынесло в открытое море. Дрейфуем в сторону Ялты.

– Складно звонишь… Это же сколько баллов должно было быть, чтобы океанскую яхту унесло в открытое море? А?! Соображаешь, морской волк?! Совсем Тараса за дурака держишь?!..

– А передняя часть киля срезана?.. Да, так яхта становится быстрой, маневренной, но забывай, шеф, так она более склонна к опрокидыванию во время тяжелых погодных условий… А кто сказал, что шторм – легкое?.. Не я, а ты хозяин купил именно такую яхту, вместо того, чтобы купить с традиционным таитянским кечем или полнокилевую парусную яхту!..

– Тьфу, черт! С тобой не договоришься…

– Было бы о чем!.. Я же сказал – дрейфуем в сторону Ялты. Да, еще. Возможно, после такого шторма яхту понадобится привести в порядок…

– Это как?!..

– А так… Провести мелкий ремонт – в шторм же все-таки попали не на блины к теще!..

– А, ну, это, само собой… До связи, кэп.

– До связи.