Оба – на! — подумал командир и впал в состояние полного изумления, я бы даже сказал обалдения.
Дас из фантастиш! – одновременно думал капитан – лейтенант Хидешели – лентяй, врожденный идиот и обладатель множества подобных качеств. Сейчас я расскажу об одном из них – патологической жадности, что, вероятно, разрушит стереотип о грузинской щедрости.
Думая так, Хидешели смотрел на командира с выражением, с которым, наверное, смотрит мандавошка сидя под лупой на того, кто её в эту самую лупу рассматривает.
Чтобы лучше понять, что привело командира в столь несвойственное ему состояние, нужно подробней остановиться на личности Хидешели Сергея Георгиевича – капитан – лейтенанта, заместителя командира «ГКС – 13». До прихода на корабль он лежал на должности инженер – электрика «СР – 15». СР — это судно размагничивания.
Их у нас три: два деревянных и один железный из бывших рыболовных сейнеров. Раньше их СБРами называли, то есть Судами безобмоточного размагничивания, но это «безобмоточное» проходило с такой плотной обмоткой обрабатываемого корабля толстым в резиновой изоляции кабелем, что потом борта от черных полос не отмоешь. Вот поэтому одну букву из названия выбросили и диссертацию на эту тему в Москве кто – то наверняка защитил.
Все командиры знали, что за бутылку шила можно обмотки избежать и что дело это, в общем – то бесполезное, ибо современные взрыватели мин реагируют на тысячные доли того что данная процедура совместно с размагничивающим устройством достичь могут, вот и вручали родимую инженер – электрику и поле немедленно приходило в норму.
Независимо от материала корпуса, на них служили деревянные, в смысле дубовые люди. Вот лучшим украшением этой рощи и был наш герой. Но и тут он не хотел сливаться с серой массой коллег и потому, его ежегодно лишали допуска к производству замеров, после чего он донимал техотдел редкими попытками сдать зачеты при полном отсутствии знаний и стремления их повысить.
— Нуль, умноженный на любое число, остается нулем – любил повторять он и с ним нельзя было не согласиться. На этом основании трудолюбивый грузин весь год довольствовался ролью адъютанта при командире СР – 15: за бутылкой сбегать или еще чего… В самом конце года техотдел осады не выдерживал, зачет бездельнику ставил и тут же снова допуска лишал. Считалось, что так он меньше вреда сумеет принести. Не выгонять же человека? Еще не было случая, чтобы за глупость увольняли, да и были у Хидешели покровители наверху. Так и служил наш герой без хлопот и волнений, старлея день в день получил…, но пришла пора очередного звания, а на родной посудине должность не позволяет. На ГКС каплейская должность была, но там требовался гидроакустик.
— Чистый лист, он и в Африке чистый лист! –совершенно справедливо рассудил Баденков (командир СР – 15) – Какая разница какую специальность балбес не знает? – и стал двигать своего адъютанта на повышение.
— Получишь звание и назад вернешься! – успокаивал он своего протеже.
Основания для волнения были, поскольку все знали, что командир ГКСа костьми ляжет, а бездельника на корабль не возьмет. Поэтому выбрали время, когда этот зловредный тип убыл в очередной отпуск и одним махом сделали Хидешели гидроакустикам и капитан – лейтенантом. Вернувшись из отпуска командир первый раз и сказал: «Оба на!» и, наверное, от удивления, вручил новоиспеченному заму по специзмерениям зачетные листы на допуск к самостоятельному исполнению должности и несению вахты на якоре и на ходу.
— Дас из фантастиш! – тоже впервые подумал Хидешели и продолжил уже вслух –Я сюда не служить пришел, а звание получить!
Командир впал в состояние изумления, а когда пришел в себя, заверил Хидешели в том, что место для подобного эксперимента выбрано неудачно и что пассажиров на корабле он не потерпит. Забегая вперед скажу, что за два года пребывания на корабле наш герой умудрился не изучить даже его устройства, а из одиннадцати приборов, находящихся в его личном заведовании запомнил названия лишь четырех…
А теперь вернёмся к тому, что привело командира в состояние полного обалдения
-Товарищ командир! — сказал Хидешели, скромно потупясь – Когда в контейнер грузили ваши вещи (квартиру командира разграбили во время событий 90 года), то по ошибке загрузили пружинный матрас от моей кровати.
Командир при погрузке не присутствовал и даже не знал о том, что оставшиеся вещи хранились в кладовке квартиры, снимаемой Хидешели. Занимался этим старший мичман Керимов Зейнал Агабаба Оглы, который, как позже выяснилось и ограбил квартиру командира, воспользовавшись беспорядками в городе, после чего активно приступил к поискам преступников, не переставая слать проклятия на их подлую голову по-азербайджански и матерясь в их адрес по-русски.
Хидешели о проделках мичмана знал, но коллегу не сдавал. И только командир ни о чем не догадывался, не допуская мысли о такой низости многим ему обязанного мичмана.
— Я не в курсе – сказал командир, еще не подозревая того, что ждет его впереди – От меня – то вы чего хотите?
— Я хотел бы вернуть свой матрас или, если это невозможно, получить компенсацию материального ущерба – невозмутимо заявил наш герой.
Командир еще не потерял способность удивляться, но претензия к человеку, который во всём этом не участвовал и которого только что дочиста обокрали, привела его в состояние крайнего изумления.
— Хорошо — немного придя в себя и стараясь не показать своего возмущения наглецу, сказал он – Я напишу матери, чтобы ваш матрас выслали обратно, как только контейнер получат. Вы, надеюсь удовлетворены?
-Не совсем — невозмутимо возразил Хидешели, не в силах преодолеть жлобских привычек — Контейнеры идут через Чечню где их вовсю грабят. Вдруг ваш разграбят и мой матрас пропадет?
Предусмотрительный вы человек! — еще раз удивился командир, открывая в своем подчиненном склонность к анализу, что, как известно является признаком ума, коего в Хидешели отродясь не наблюдалось. -Чего же вы конкретно хотите, чтобы навсегда избавить меня от разговоров на эту тему?
— Я хочу получить залог!
— Он еще и ростовщик- подумал командир с некоторым, даже, восхищением такой наглостью и вслух добавил- Назовите сумму.
— Ну… Я не знаю.
— Скажите, сколько вы заплатили за свою кровать. Это и будет суммой, которая обеспечит вам спокойный сон до прибытия столь ценной для вас вещи.
-Дело в том – ничуть не смутившись сказал, Хидешели- что я её не покупал. У нас во дворе был пожар и пострадавшие в огне вещи выбросили, а я подобрал. Но я бы хотел получить стоимость новой, причем в двойном размере. Это ведь залог! Когда мою вещь пришлют, я вам деньги верну, а если не пришлют, то они останутся мне за причинённые неудобства!
— Офицер из вас никакой, а вот ростовщик получился бы замечательный! — еле сдерживаясь от желания врезать по наглой роже командир, протянул требуемую сумму — А теперь пошел вон!
— Сколько же мерзости вмещается в одного человека! — думал командир, постепенно выходя из состояния полного обалдения, и жадно пил холодную воду, заливая горящее в душе возмущение и стыд за род людской.
— Здорово я его провёл! — довольно ухмылялся Хидешели — Чистоплюй!!! А ведь мог бы меня просто послать. — Подумал так и направился покупать новую кровать и мысль о том, что командирских денег хватит еще на два кресла и на то, чтобы обмыть покупки грела ему душонку.
Недели через три прибыло уведомление на прибывший матрас, и командир вручил его бережливому грузину.
— Я должен посмотреть в каком он состоянии – сказал Хидешели и отправился к замполиту, где и высказал недовольство тем, что ему пытаются вернуть прожженный в нескольких местах на пожаре матрас, когда он уже купил себе новый и старый помойный ему уже не нужен.
Тут он еще раз проявил способность к предвидению и предупредил зама о том, что возможно получение им от командира по морде за то, что вынудил командирских родственников заниматься отправкой никому не нужного матраса.
Куда и как обратиться в этом случае он хорошо знал, но сравнив весовые категории здоровьем решил не рисковать. И правильно сделал. Правда, по трапу он все же спущен был и очень жалел, что это произошло без свидетелей.
Не подумайте, что в этой истории наш герой показал всё, на что способен. Главный рассказ ещё впереди.
Наступил аттестационный год и Хидешели, нужно сказать не без оснований, почувствовал, что на снисхождение ему рассчитывать не приходится и необходимо принять срочные меры если хочешь продолжать беззаботную жизнь солитёра. Ознакомившись с текстом аттестации, где, естественно, о нём не было ни одного доброго слова и в выводах значилось:
«1. Занимаемой должности не соответствует.
2. Целесообразно уволить в запас по профнепригодности», он вспомнил о матрасе и немедленно отправился по начальству с рапортом, в котором утверждал, что командир сводит с ним личные счеты и что он снимает с себя ответственность за дальнейшее, если начальники не примут срочных мер по его защите.
— Вас вызывают на аттестационную комиссию — сказал он в тот же день командиру, наслаждаясь произведенным эффектом. Тут уместно будет пояснить, что добиться заседания аттестационной комиссии нормальному офицеру практически невозможно. Так что основания для торжества у Хидешели были, механизм защиты заработал.
Председатель комиссии зачитал текст аттестации и сходу задал командиру вопрос: «Если Хидешели так плох как следует из вашей характеристики, то почему же вы сразу по прибытии на ваш корабль представили его к очередному званию?». Ему явно казалось, что этим вопросом он загнал командира в угол. — «Уставом вам предоставлены полгода на знакомство с деловыми качествами прибывшего офицера.»
— Мне и в голову не приходило представлять это «Чудо» к званию! А уж как он его получил, это вы у него спросите.
И они спросили, и он ответил, что представление написал его бывший командир Баденков и он же заверил его в том, что через некоторое время как не представляющего никакой ценности его вернут назад…, и, заложив благодетеля. Хидешели улыбнулся со всем возможным обаянием врожденного дебила.
Некоторое время члены комиссии на полном серьёзе дискутировали по поводу того на каком основании представление писалось человеком, не имеющим право это делать и казалось, что еще немного и появится новый, новаторский способ получения воинских званий, не приходя на службу, при непременном условии наличия у представляемого «мохнатой лапы».
Наконец решили перейти к обсуждению текста по пунктам, как изучению строевых приёмов по разделениям «Делай раз, делай два», с полным соблюдением принципа презумпции невиновности, то есть командир должен был обосновать каждую написанную им строчку и подтвердить её примерами. Часа два этими глупостями занимались, а объект изучения только невинно улыбался, приводимых примеров не опровергал и всё время повторял: «Это командир меня не любит, потому что считает, что я спирт ворую. Мог бы сам это за меня сделать».
Насчёт спирта он прав, но тут всё недоказуемо, потому что спирт он ворует после того как составлен акт о его списании. Кто на флоте служил тот знает, как это делается. Спирт, а в простонародье шило-конвертируемая валюта, без которой мало что сделать можно. Вот командир его от прохиндеев и берёг, уезжая в отпуск, запирал в своей каюте, каюту опечатывал, а по возращении обнаруживал вместо спирта воду, каюту вскрытой … и идиотскую улыбку на лице новоиспеченного гидроакустика, хорошо знающего, что официально ему ничего сделать нельзя, ибо нельзя обвинить человека в хищении того, что на корабле не числится.
Но окончательно он всех добил, когда на вопрос почему он не изучал свою специальность и не сдавал зачеты на вахтенного офицера ответил: «А зачем? Командир ведь без меня справлялся!»
Сказал так и сам удивился. А уж как удивились члены комиссии и комиссии члены я думаю говорить излишне. Они конечно ожидали, что придётся защищать дурака, но что до такой степени…
Наконец комиссии всё это надоело, и она поинтересовалась согласен ли Хидешели с приведёнными командиром фактами и выводом о его несоответствии занимаемой должности, и он не моргнув глазом согласился. Знает гадёныш, что председатель комиссии указания его защитить получил вот и лыбится и комиссию это, судя по всему, раздражает.
— Чего же вы в своём рапорте на самоубийство намекаете если в аттестации всё правильно написано и даже вы сами это признаёте? Или вы полагаете, что ради вашего спокойствия мы все врать будем? — не выдерживает начальник техотдела. Он лицо заинтересованное и Хидешели ему не нужен ни как гидроакустик ни как электрик.
— Простите. О каком самоубийстве идёт речь? — встревает командир- этот субъект слишком себя любит, чтобы мысль о самоубийстве даже теоретически допустить!
— Вот он в рапорте пишет, что если мы не примем мер к замордовавшему его командиру, то он снимает с себя ответственность за дальнейшее!
— За его жизнь не опасайтесь! — едва сдерживает смех командир- Она у него слишком приятна и безоблачна чтобы с ней расстаться.
Все смотрят на Хидешели и он рассеивает сомнения комиссии: «Это я о том что командира убью!».Заседание прерывается минут на пять здоровым детским смехом. Хидешели смеётся вместе со всеми. Если бы вы видели обоих оппонентов, вы бы тоже смеялись.
— Что-то всё-таки нужно делать — вытерев слезы говорит председатель — может напишем ему: «Занимаемой должности соответствует, но специальность освоил недостаточно.» и «Перевести на должность с меньшим объёмом работы.»
— Я ничего переписывать не буду! — упрямится, командир — Во-первых, есть правила написания аттестации и первый вывод может быть только «соответствует» или «не соответствует». Я, конечно, понимаю, что команда отмазать этого- командир кивает на воспрявшего духом подчинённого- поступила, но заметьте на меня давить не посмели. Хватит уже всяким придуркам за чужой счет жить! Слишком много подобных развелось! А во-вторых, он именно этого и добивается, и я этим хитромудростям способствовать не стану! Вы меня, кажется, знаете!!!
На том заседание и закончилось, а аттестацию Хидешели переписали без участия командира и стала она лучше, чем у упрямца. А вскоре подоспел приказ о переводе его обратно на СР. При передаче дел выявилась довольно внушительная недостача. Хидешели просто не знал куда делась часть имущества, за которое он отвечал, а кое что не знал даже по названию. Но к этому времени он сильно «устал» от службы, чувствовал острую потребность в отдыхе и подал рапорт о предоставлении ему очередного отпуска. Резолюция командира была, естественно, «возражаю. Отпуск может быть предоставлен только после расчёта по сдаваемой должности.» Но это предприимчивого грузина не смутило, и он приписав «Не» перед командирскими возражениями, пошел по инстанциям где отпуск и получил, и благополучно убыл укреплять подорванное на службе здоровье.
В очередной раз удивившись тому как легко прохиндеи уходят от ответственности и как много у них оказывается покровителей (Те кто читал «Офицера можно» Покровского должны знать, что всё это относилось только к тем кто действительно служит), командир провёл административное расследование и сварганил Хидешели отпускной подарок в виде начёта в несколько тысяч рублей. Нет! Сделал он это не в отместку и даже не в силу жесткости характера, просто в случае непринятия мер по выявленной недостаче в течении месяца большая часть компенсации государству ущерба легла бы на него. В начёт не вошли только два бинокля, которые, по словам начальства, находились у нашего героя и которые он непременно вернёт по прибытии из отпуска. Вот тут мы и подходим к главному ради чего я вам всё это рассказываю и что лучше всего характеризует ту часть офицерского корпуса, которая получила название «СОЛИТЁР». Прибыл свежий и отдохнувший Хидешели и командир его сразу обрадовал, ознакомив с материалами расследования и, не вдаваясь в лирические подробности потребовал вернуть бинокли.
— А у меня их нет — поведал недавний отпускник, не моргнув глазом.
— Тогда прибавьте к сумме начёта ещё тысячу шестьсот рублей!
— Почему???- искренне удивился Хидешели, пораженный самим фактом и размером суммы.
— Потому что оптика при утрате или хищении компенсируется в десятикратном размере! — осчастливил разъяснением командир — и представьте мне объяснительную о том, как вы бинокли утратили.
Выйдя от ненавистного командира, Хидешели отправился за советом к более опытному в мошенничестве мичману Керимову.
— Слушай. — спросил он у своего наставника — а что бинокли действительно на мне числятся???
Как ржал мичман не передать словами. Он так ослаб от смеха, что принял форму кресла, в котором сидел, а когда обрёл способность говорить, сказал:
— Ну ты даёшь!!! Даже не знаешь, что на тебе висит, не помнишь за что расписывался и куда дел!
— Бинокли у меня- несколько реабилитировался Хидешели- Но я хотел их стырить чтобы командир за них заплатил!
— Тоже мне мститель! — снова развеселился мичман- Для этого тоже мозги иметь надо. Так что быстренько тащи бинокли и о мести забудь, а то вовек не расплатишься.
— Это ж надо- рассказывал мичман командиру через несколько минут- Сам у себя украл и считает, что таким образом Вам отомстил!!!
А Хидешели в это время вприпрыжку мчался домой, куда еще месяц назад перетащил украденные бинокли и за которые ему ужасно не хотелось платить, особенно в десятикратном размере.
Месяца через три командир обнаружил часть недостающих приборов в поверочной лаборатории куда Хидешели их сдал, а сдав, благополучно об этом забыл.
Соблазн оставить всё как есть был велик, но командир был честным человеком, что являлось несомненным его недостатком и приносило множество неприятностей, и он провёл дополнительное расследование, скостив сумму начёта почти наполовину. Никакой благодарности за это он, естественно, не дождался. Хидешели обивал пороги начальства и военного прокурора, доказывая, что поскольку он имущество не украл, а просто по безалаберности утерял, то и деньги с него удерживать несправедливо.
Попытки командира привлечь Хидешели к суду чести за все его художества успехом не увенчались: то состава суда не было, то ещё что… Механизм защиты действовал безотказно.
Наконец командиру поведали, что наш герой нашел себе должность капитана 2 ранга и, как говорится пускай себе идёт, лишь бы от нас подальше. И командир стал опасаться, что Хидешели еще вернётся и станет его проверять от вышестоящей инстанции и уж тогда-то с ним посчитается. Ему это даже сниться стало, и тогда он просыпался в холодном поту.
