Бывают люди, которых не замечают, даже когда они приходят и уходят: вот, вроде бы, только что где-то здесь отирался, а вот уже и нет его, а никто и внимания не обратил. Именно таким был лейтенант Валя Д., прибывший к нам на должность дивизионного связиста. Я его прихода ждал, наивно полагая, что приход молодого лейтенанта хоть немного скажется на графике нарядов. Обычно на молодых лейтенантов сваливали львиную долю нарядов. По дивизиону у нас дежурили только командиры кораблей и дивспецы, но Валю как штабного нагружать не стали, и на моем режиме «через день на ремень», его приход не отразился. Был он незаметным, своего мнения никогда не высказывал, на начальство смотрел преданно, не пил и не курил…, одним словом имел неплохие перспективы роста, или как утверждали злые языки, сливался с шаровым цветом окраски бортов кораблей. Примечательным в нем был только нос: ярко красный и лоснящийся. Чудо, а не нос. Жену его тоже звали Валей. Она давала мужу ежедневно восемь копеек на дорогу ( проезд в троллейбусе стоил четыре копейки), строго контролировала время прибытия со службы, и раз в квартал делала аборт, а он носил ей в больницу новые тапочки, будучи уверен, что у неё что-то с почками. На этом основании некоторые наши негодяи высказывали предположение, что почки у неё распускаются без участия нашего связиста. Жесткие ограничения свободы, породили в характере лейтенанта слабость к рассказам некоторых наших «гусаров» о веселом времяпровождении с женщинами. В такие минуты взгляд у него становился мечтательным, на губах бродила блаженная улыбка, а нос раскалялся так, что хоть прикуривай.
Парторгом у нас в то время был старший лейтенант Попов Василий Дмитриевич. Служба у него, сами понимаете, была необременительной, свободного времени навалом, и он любил заполнять досуг военно-морской травлей и придумывать разные приколы. Безоговорочное доверие связиста к словам начальства и жены Василия Дмитриевича смешили, и, завидев, готовящуюся к передаче очередную пару тапочек, он частенько напевал:
— Овечка сделала аборт.
Ей волк принес в больницу торт,
Лев приволок…
(не помню уже что принесли другие звери).
Баран принес жене цветы.
Мораль сей басни такова:
Когда несешь жене цветы,
Подумай, не баран ли ты!
Поэтому я не берусь утверждать, что история, которую я сейчас расскажу, произошла на самом деле, а не была разыграна Поповым.
Дежурил я как-то по дивизиону, связист ковырялся в трансляции, что-то у него там не фурычило, как вдруг вваливается в рубку Попов с сияющей рожей и говорит:
— Саня, правильно Главком говорит: «Ни минуты рабочего времени впустую!». В ателье ходил, там у меня тужурка с брюками шьются. Выхожу с примерки, девица стоит, молодая, но по всему видать, что крупный специалист в своем деле. Ты же знаешь, я их нутром чую.
Лицо связиста приняло привычное мечтательное выражение, а Василий Дмитриевич продолжал:
— Думаю, вечер сегодня не пропадет даром. Знакомлюсь. Ленинградка, муж лейтенант, в этом доме квартиру снимают. Развлечься не против, муж дежурить заступает, так что покувыркаемся.
Замечаю, что лицо у Вали меняется, насторожился он, вечером он меня меняет.
— Зовут Валентина.- продолжает Попов, отчего настороженность сменяется явным волнением и нос начинает светиться.- На втором этаже, квартира…
Закончить фразу парторгу не удалось. Валя стартовал в сторону КПП, размахивая отверткой и рассекая воздух ветвистыми рогами. Рассказчик стартует следом, и оба скрываются из виду. Я остаюсь гадать, кто меня будет вечером менять на дежурстве, начинать искать смену, или подождать результата забега.
К счастью все обошлось. Парторгу не только удалось догнать ревнивца, но и убедить его в том, что всё это был неудачный розыгрыш. Так что вечером меня сменил связист, снова свято верящий всему что говорит начальство и жена.
А через три года Валя ушел на повышение, и никто бы этого не заметил если бы не появление нового связиста.