Этот рассказ посвящаю тем, кто сегодня ждет своих близких с войны. Пусть все они вернутся домой живыми.

У Ирины Петровны мама умерла несколько лет назад.

На самом краю света и у самого океана остался старенький домик, который был построен еще ее прадедом.

Домик можно очень легко себе представить, потому, как архитектура дачных  домов во Владивостоке, в начале IХ столетия, мало чем отличались от  домов, строящихся по всей России того времени.

В ту пору было выгодно снимать дачу на все лето. Свежий воздух, море, купанье, рыбалка, общество с танцами и любительским театром, пикники, ягоды и парное молоко, купленное у окрестных крестьян — придавало отдыху особый колорит.

Загородный дом с приусадебным участком, расположенный недалеко от города и не являющийся при этом основным местом жительства — отдых, прежде всего, для души.

Но дом предков Ирины Петровны был построен для постоянного места жительства.

Александр Николаевич, глава семьи Плужников, служил механиком на броненосце «Рюрик», который участвовал в сражении с японской эскадрой в Корейском проливе. Он был ранен, был в плену, а по возвращению создал артель по ремонту малых судов. Дело оказалось прибыльным и мал- помалу Александр Николаевич стал на ноги. Со временем построил дом, обзавелся семьей. Довольно спокойно принял революцию, хотя, лишившись своего дела, пошел работать на судоремонтный завод инженером и дослужился до руководящего чина.

За сто семнадцать лет домик перестраивался несколько раз, но его первоначальный вид не менялся. Все так же окна мезонина «смотрели» на Тихий океан, а сам дом был выкрашен в белый цвет, что придавало ему легкость и гармонию на фоне неописуемо-красочных закатов востока. Большая веранда позволяла ставить  большой стол, собирая всю семью, которая за это время разрослась.

Великая Отечественная война забрала трех сыновей Александра Николаевича. В живых остался самый младший Никита — дед Ирины Петровны.

Когда она стала хозяйкой дома,  ей было уже за сорок.

Ее брат, Александр, был младше на семь лет. Любимец мамы, офицер, морской пехотинец, красавец, с детства весельчак и балагур, душа любой компании, был свободен, как ветер, служа в различных «горячих» точках.

Приезжал домой только в отпуск и то на несколько дней, чтобы повидаться с сестрой.

Ирина Петровна обожала Александра и всегда ждала его.

Она всегда обижалась, когда на третий день отпуска брат собирал рюкзак в горы или на Командорские острова со своими друзьями.

Ирина имела свое ателье женской одежды под таинственным названием «Ошансута», что значило Звезда океана. Ее так называл отец, морской офицер, который всю жизнь посвятил служению Флоту. Так же любя ее называл и брат.

Ирина Петровна шила модели по собственным эскизам. Заказов было много. К ней наведывались клиентки из других регионов и даже из Китая, Южной Кореи. Это позволяло ей быть не стесненной в финансовых вопросах.

Личная жизнь женщины пока не складывалась, но Ирина Петровна даже намеком никому не показывала, что ей чего-то в этой жизни не хватает. Всегда улыбчива и приветлива, одетая с безупречным вкусом, ухоженная — она излучала ауру света и добра.

— Ирка, мне надо только такая женщина, как ты! — Отшучивался Александр, когда сестра приставала к нему с расспросами про его личную жизнь.

— Да, что ты придумываешь! — Возражала она.

— Говорю сущую правду!- Отвечал брат, в глазах которого всегда светился неугомонный задор и оптимизм.

К реконструкции домика Ирина Петровна подошла серьезно и основательно.

Она полностью укрепила фундамент, стены, заменила проводку, канализацию. Восстановила домовую резьбу на балясинах, полотенцах, наличниках для окон и дверей, ставнях, карнизах, которые были словно кружевными, отчего весь дом всегда казался празднично нарядным при любой погоде.

Внутри домика все было выполнено в стиле «прованс». И это было не просто так. Этот стиль интерьера напрямую связан с эмоциями. Это очень важный фактор для дома, где живут люди. Человек открывает дверь ни в офис, ни в магазин, ни в юридическую контору, а он открывает почти сказочную дверь, за которой спрятано счастье.

Все культуры, которые были и есть сегодня на нашей Земле, имеют одну и туже основу построения гармоничной семейной атмосферы, которая близка к единению с природой наполненной любовью.

Счастливый дом выходит за привычные рамки сегодняшнего дня, потому, что его интерьер собирает людей для общения, а не изолирует. Он прост, деликатен и ненавязчив. Мелкими деталями подчеркиваются: шарм, уют, романтика, чистота, ухоженность. Здесь все живое и динамичное, начиная с запаха текстиля и дерева, различных безделушек, картин с цветами, которые пробуждают творческое вдохновение и придают настроение в невероятном дуэте цвета и света.

Такой дом имеет ценность в том, что он вне времени и моды.

Свежий аромат лаванды, который доносится теплым ветром с невидимых бескрайних полей, собирается в скромные букетики нежных плетеных корзинок, которые на льняных скатертях торжествуют своей невероятной естественностью.

Когда ремонт дома был закончен, приходили знакомые и незнакомые люди, чтобы хоть издали полюбоваться этой невероятной красотой.

Дух архаики хранит в себе самое настоящее, что есть у человека — любовь, семья, жизнь.

За деревянными ставнями, черепичной крышей, террасами, каминами, огромными кустами зелени и разнотравьем скрывается тайна человеческой души, в которой запрятаны божественные силы и энергия, которую человек черпает, как источник вечной красоты.

В гостиной стоял старый рояль, который когда-то приобрел Александр Николаевич для любимой супруги.

В доме часто звучала музыка.

Свободными вечерами Плужников садился в любимое кресло и слушал.

На рояле стоял макет броненосного крейсера «Рюрик».

Иногда всплывали картины боя, последнего боя. Александр Николаевич мало рассказывал о своей службе и о том, что случилось 14 августа 1904 года в Корейском проливе. Это были тяжелые воспоминания и понять их по силе и накалу сопереживания сможет только тот моряк, кто пережил смерть своего корабля.

Но судьбе было так угодно, что самые страшные потери для Плужникова, были еще впереди, когда погибнут его три сына.

Когда младший, Никита, вошел в дом в парадном кителе с лейтенантскими погонами, старик не сдержал слез. Долго  он держал руку новоиспеченного офицера в своей ладони.

— Теперь я понимаю почему я тогда не утоп, когда с раненой ногой и изуродованной рукой изо всех сил держался за какую-то корягу.

Никита смотрел на отца с пониманием.

— Мы еще послужим, Батя. Мы же Плужниковы! Как ты нас учил : Только Победа! — Отвечал он, отчего старик еще больше становился слабее, потому, что давали знать старые раны.

Ирина Петровна бережно хранила семейные фотографии. Всегда гордилась своими отважными предками. Но особенно любила отца, который тоже был моряком и дослужился до командира подводной лодки.

На рояле, рядом с макетом отважного броненосного крейсера » Рюрик», стояла рамка с фотографией брата в парадном мундире с Орденом Мужества на груди.

Два года назад, когда началась Специальная Операция на Украине, Саша был отправлен с составе отдельной 155 бригады морской пехоты штурмовой группы.

Как тяжелы дни ожидания дорогих людей с передовой.

Глаза просто прикованы к сообщениям о ситуации на фронтах. Разноречивая информация раздражает, приходится сравнивать и логически «домысливать», что есть правдой, а что «фейком».

Ирина Петровна с содроганием вспоминала тот день, когда в Telegram-канале прошла информация якобы 155-й бригады и добровольческого отряда «Тигр», входящего в ее состав, больше не существует.

В ужасе она обзвонила всех, включая административные органы и успокоилась только тогда, когда ей ответили, что все это не правда, что отряд строй держит, бригада воюет. К сожалению, потери есть, но это война.

Последний раз Саша о себе давал знать с Павловки в Донецкой Народной Республике. Больше от него известий не было.

Чтобы не быть в стороне от событий в стране, Ирина Петровна занялась благотворительностью. Ее мастерская стала шить одежду для бойцов и отправлять на фронт.

Как-то неожиданно она заметила, что в ее ателье образовались два «мира»: суровая военная мужская форма и роскошные красивые женские платья. Эти два мира слились, потому, что после войны, как никогда нужна будет женская красота.

Где-то полгода назад, Ирина Петровна пригласила к себе жить женщину с ребенком, эвакуированную с Красного Лимана. Она предложила ей свой домик у моря и работу, пока не закончится война.

Между женщинами сложились сразу доверительные отношения. О своем прошлом, Светлана Алексеевна ( так звали гостью) никому не рассказывала. Она работала в ателье и заботилась о своей шестилетней дочурке Кате.

Сначала она даже не поверила, что такое может быть: дом на берегу океана, где закаты, словно старинные полотна знаменитых художников, где царит уют и покой.

После пережитого, все это казалось ей какой-то сказкой.

Говорят, что время лечит все. Нет, оно не лечит. Оно медленно меняет сознание к перенесенной боли.

Переживший войну, видевший все ее последствия в реальности: бомбежки, голод, холод, потери близких, боль , кровоточащие раны и невыносимый запах пороха, дыма и смерти — становится другим человеком.

Как-то Светлана Алексеевна словила себя на мысли, что она словно наблюдатель за всем происходящим, что там, на войне, у нее обострился инстинкт жажды жизни.

Люди живут в мирной жизни как-то одинаково обычно: учатся, спешат на работу, обустраиваются, воспитывают детей, тащатся с ними в одни и теже места в отпуск, больше общаются по телефону и интернету, едят непонятно какую еду. И все они словно рыбный косяк — не дай бог выбиться из это общего ритма. Они словно слепы и глухи. И косяк им может дать этот «сурдоперевод» , гарантирующий выживание. Они, словно вышли из-под контроля внутренней свободы и им грозит опасность за свою зависимость от толпы и беззащитность в индивидуальности.

Человек, познавший войну, становится человеком — мессией по возврату в родной дом, в первородную среду своих предков, к истокам своей культуры.

Светлана Алексеевна восприняла этот домик на самом краю света, как нечто библейское, сравнимое с ковчегом, который после долгих скитаний, наконец увидел землю.

Но больше всего в доме, ей нравился рояль.

Она открывала крышку над клавиатурой и пальчиками касалась  клавиш.

Стоящий на крышке «Рюрик» сразу становился реальным. Из его труб начинал валить дым, а на трех мачтах поднимались паруса.

Светлана Алексеевна слышала внутри себя особую неслышимую музыку.

Конечно, она ничего не понимала в морских делах, и история «Рюрика» ей была неизвестной, но этот большой крейсер «фригатного типа», этот броненосец, где есть две трубы и три мачты, в ее воображении становился кораблем надежды, кораблем счастья, кораблем мечты.

— Почему ты не играешь на этом рояле, а только сидишь и сморишь на корабль? — Как-то спросила Светлану Алексеевну дочь Катя.

— Я не умею играть на фортепиано. Не училась, к сожалению, — ответила женщина, обнимая дочурку, — Но если ты хочешь, я отведу тебя в музыкальную школу, чтобы этому научилась ты.

Катя прижалась к маме и тихо произнесла:

— Хочу! Очень хочу!

— Тогда решено.

Вечером этого же дня, Светлана Алексеевна, уже перед тем, как идти спать, опять подошла к роялю и взяла в руки фотографию, которая стояла рядом с кораблем.

Она долго и пристально всматривалась в лицо офицера, словно старалась что-то вспомнить.

Лицо ей казалось настолько знакомым, что по телу прошла дрожь.

Ветер «забаловался» со шторой.

Закрыв балкон, Светлана Алексеевна засмотрелась на закат.

— Не может быть! — Прошептала женщина, — Это же Он! Он!

***

Октябрь заканчивался и хмурые дни, отягощенные бесконечными боями, не давали не малейшей передышки.

Вооруженные силы Украины сконцентрировали усилия на трёх участках дорог: Лиман — Заречное, Торское — Кременная, Торское — Сватово. Грамотно распределив силы, враг сосредоточился на перерезании линий коммуникаций российских войск.

Бои за Красный Лиман poteri-vsu-boi.6md.ru

Одновременно с этим продолжилось продавливание российских оборонительных порядков в самом Лимане, Ставках, северной окрестности Ямполя и вдоль «дороги жизни».

К полудню 1 октября ВСУ удалось физически перерезать дорогу Торское — Сватово и сковать силы ВС РФ боем в районе Тернов.

Был поднят украинский флаг на западном въезде в Лиман: как минимум, 20% города к тому моменту контролировалось противником.

Бои ненадолго сместились в центр и восточную часть Лимана, южную окраину Ставков, северную окраину Ямполя. Сообщение между Торским и гарнизоном Лимана было блокировано огнем.

После нанесения ударов со стороны ВС РФ по Заречному (Кировску), в которое вошли украинские формирования, был пробит коридор: через него начался отвод войск в Торское. После вывода подразделений мост через реку Жеребец был подорван.

Дорога Торское — Кременная находится под постоянным огневым контролем ВСУ, украинские маневренные группы пытаются связать боем российские подразделения.

Несмотря на предпринимаемые российским командованием меры, получилось в лучшем случае замедлить продвижение украинских войск. Переломить ход боёв за Лиман не удалось и 1 октября 2022 года после 20 дней тяжёлых боев российским войскам пришлось оставить город.

— «Рудой» , собираемся. Отходим. Мы попадаем в окружение. — Прозвучал приказ командира. Противник нас превосходит в двадцать раз.

— А они? С ними, что будет? Их же убьют!

Командир посмотрел стоящих рядом людей, испуганных до смерти, которые прижались друг к другу и смотрели на бойцов в полной растерянности.

— Кто может идти — идите вперед. Мы за вами. Прикроем.

За время войны отученные от слез и паники , люди молча пошли в сторону, куда указал командир.

«Рудой» смотрел на людей с опущенной головой.

— Ведь в Красном Лимане за присоединение к России проголосовало большинство жителей городка. Сейчас укронацисты устроят здесь массовые казни!

— Приказ! — Жестко сказал командир, зажав со всей силы кулак, —

Резервы подошли поздно. Ситуацию не изменить. Если сейчас ввяжемся — начнется «разматывание» с полной потерей личного состава.

Неожиданно их разрушенного дома выскочил старик с криком:

— Помогите, там взрыв. Женщина с ребенком с завалах! Учительница.

«Рудой» мигом отреагировал и направился в сторону дома.

Дым стоял такой, что абсолютно ничего не было видно.

— Кто жив! Отзовитесь!

Послышался детский плач.

Военный стал разбирать завалы, создавая проход к пострадавшим.

Через некоторое время он увидел лежащую в крови женщину и рядом сидящего на корточках ребенка.

— Живая? — Военный потрогал пульс.

Не теряя ни секунды, он схватил женщину на руки, обратившись к ребенку.

— Идти можешь?

Девочка кивнула головой.

— Тогда беги за мной, а я мамку понесу.

Когда боец почти догнал своих, над головой зловеще прозвучал свист дрона.

— Ложись! — Закричал он.

Положив на землю женщину рядом с ребенком, он их прикрыл своим телом.

Раздался взрыв.

Очнулась Светлана Алексеевна в госпитале. Катя, которая помнила все, рассказала ей, что помнила.

— Мама, «Рудой» того военного звали. Его так назвал дядя, который подбежал после взрыва.

— После войны мы его найдем. Обязательно найдем. Я всем сердцем чувствую, дочка, что он живой. Живой!

***

Светлана Алексеевна зашла в спальню.

Она тихо поставила фото рядом с иконой, опустилась на колени и стала читать молитву:

— Боже крепкий, в руце Своей содержай судьбы человеков! Не помяни грехов его, и укрепи его, свыше силою Твоею на супротивныя нам. Даруй ему бодр, ум и сердце безтрепетно, да страха их не убоится ниже смущуся, но в сени священных хоругвей воинства нашего пребудет верен воинской клятве его до конца. Во имя Твое, Господи, гряду, и да будет воля Твоя.

Пресвятая Богородице, спаси мне неизвестного воина, который спас меня и мою дочь!

Святый Архистратиже Михаиле, споборствуй нам! Святый Ангеле хранителю, не отступи от нас!

Вси святии, молите Бога о нас!

Из глаз женщины текли слезы. Она читала молитву сорок раз и сорок раз делала поклоны.

***

Зима пришла во Владивосток. Покрытые льдом берега, крик орланов на набережных, запорошённые снегом сопки гор и яркое солнце — все это можно увидеть только здесь.

В зимние месяцы город совсем не кажется монохромным, как многие города России.

Вид скал или укрытых льдами пляжей захватывает дух.

Во Владивостоке сразу чувствуешь зов моря. Хочется гулять по вымощенным плитками променадам или по шуршащей гальке, вдыхая свежий солёный воздух.

На Великокняжеской батарее, на самой скале острова Русский, одиноко стоит пианино у бушующего моря. Как оно попало сюда, никто не знает. Наверное это сделал тот, кто прекрасно понимал, что прибой — это песня океана и эму нужно обязательно аккомпанировать.

Впервые музыкальный инструмент появился здесь в 2020 году. С тех пор его неоднократно разрушали, но каждый раз на смену сломанному пианино появлялось целое. Нынешнее, уже минимум четвертое по счету на острове Русский, покрасили в желтый цвет. Несколько инструментов-предшественников были белого цвета.

Пианино было символом единства семьи. Нередко семья собиралась вокруг пианино, а один человек играл музыку. Хотя сегодня в большинстве семей это не так, пианино по-прежнему можно рассматривать как символ единства семьи — любимые люди проводят время вместе, создавая счастливые воспоминания.

Прибыв рано утром на такси с аэропорта, Александр Петрович Плужников открыл калитку и вошел в двор. Прихрамывая и опираясь на костыль он подошел к порогу, из рюкзака достал ключи и отворил дверь.

Зразу его всего охватило тепло и родной запах дома.

Войдя в прихожую он снял пропахшую войной одежду и пошел в ванную.

«Не буду будить сестренку. Утром ее обрадую», — подумал Александр.

Ему снился потрясающий сон. Словно он идет вдоль берега, а рядом с ним бегает кудрявая девочка и так громко, заразительно смеется.

— Дядя Саша, дядя Саша — корабли!

Плужников открыл глаза.

Перед ним стояла девочка из сна.

Он опять закрыл глаза, но тут же открыл их.

— Ты нашел нас! Мы с мамой ждали тебя. Я даже чижик-пыжик выучила, чтобы тебе сыграть на рояле.

— Тебя как зовут?

— Катя, — спокойно ответила девочка.

Девочка провела рукой по шершавой щеке мужчины.

— Я хочу, чтобы мы летом с тобой сыграли на желтом пианино.

— На каком пианино?

— Ну, как же. На том, что на скале. Желтое.

— Катя, беги к маме, а я оденусь. Хорошо?

В это время по лестнице спускалась незнакомая Плужникову женщина.

— Здравствуйте! — Произнес он.

— Господи милостивый, Ты услышал меня! Он живой! Живой!

Женщина подошла к Александру Петровичу и прижалась к нему.

Она плакала. Плакала и Катя.

Ничего не понимавший, что происходит, Плужников стоял и не мог ни пошевелиться ни произнести слова.

***

Через месяц Александр уезжал.

За день до отъезда он пришел к сестре, чтобы поговорить наедине.

— Ира, мне надо сказать тебе нечто очень важное. Пойми меня правильно. Понимаешь, — Пдужников немного замялся, — Понимаешь, я не воевал на Лиманском направлении. Это не я спас Катю и Светлану. Это был кто-то другой.

Ирина Петровна, глядя на брата, сложила ладонь к ладони, как молятся перед иконой и произнесла со слезами на глазах;

— Господи! Саша! Ты же для них Спаситель! Какое теперь имеет значение, кто это был. Ты не был там, но ты спасал таких, как они в другом месте. Спасители не погибают и не умирают! Каждый день молясь на коленях во здравии всех российских воинов у твоего фото, она молитвой просьбой о помощи, заступничестве и наставничестве  находящимся вдали близким. Мы не можем изменить ситуацию, повлиять на развитие событий, не имеем возможности оказать поддержку никаким иным способом, кроме как молитвенного слова.

Уже в самолете, Плужников вытащил из своих документов фото. На лавочке у самого дома сидели Катя, Ирина и Светлана. Они улыбались и держались за руки.

Плужников положил фото обратно и спрятал в нагрудный карман.

Он улыбнулся глядя в иллюминатор.

«Как же хорошо, когда тебя ждут!» — думал офицер, — «Как хорошо, когда есть на земле маленький домик. Дом — это защита, оберег, где происходят таинства: любовь, рождение детей, оздоровление, приходят мечты. Только в нем крепнет душа и познает Бога. Я обязательно вернусь. Меня теперь ждут. Ждут у моего родного дома, в родном городе, где на Великокняжеской скале стоит желтое пианино…Единственное в мире, которое аккомпанирует морю…!».