Главное событие 1852 г. на Чёрном море
Пока Черноморский флот смиренно ожидал появления в Николаеве на второй неделе сентября Императора, в Петербурге с почестями отправляли в последний путь генерал-фельдмаршала князя П.М.Волконского. Примечательно, что и в Лондоне в те дни торжественно хоронили своего достойного сына ‒ маршала Веллингтона.
Оказавшиеся в то время в Лондоне капитан-лейтенант И.А.Шестаков и капитан 2-го ранга И.С.Унковский примут участие в траурной процессии, и И.А.Шестаков интересно напишет об этом событии в своих воспоминаниях «50 лет обыкновенной жизни».
А Николай Павлович появится со свитой только в конце сентября, где ему смогут представить всего 13 линейных кораблей из утверждённого по штату числа 17, включая «Варну» и «Селафаил», которых уже не рисковали выводить в море, и 4 фрегата.
В Николаеве, куда Император смог прибыть 29 сентября, в Его присутствии был спущен со стапелей 120-пуш. «Великий Князь Константин» и завершался в постройке 84-пуш. корабль «Императрица Мария» в память матери Государя.
Работы в доках и в Лазаревом Адмиралтействе были приостановлены, ожидая избрания окончательного варианта по удлинению шлюзов. В Николаеве должны были также приступить к удлинению стапеля для сборки первого трёхпалубного корабля с винтовой машиной.
Вот, пожалуй, истинная картина состояния Черноморского флота на тот момент. Неужели такое возникло, спустя всего лишь год после кончины Михаила Петровича?
“Во время пребывания Государя в Севастополе, Корнилов назначен Генерал-Адъютантом к Его Императорскому Величеству, и тогда же он и Нахимов произведены в вице-адмиралы”. (Жандр А.П. «Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии В.А.Корнилова…» СПБ 1859 стр. 34).
Жандр вновь не прав: в отношении Нахимова, это был приказ об утверждении его командующим 5-й флотской дивизии, а производство в вице-адмирала Нахимова произошло фактически раньше, поскольку в этом приказе одновременно сообщается о присвоении чина вице-адмирала В.П.Замыцкому командующему 1-й фл. див. Балтийского флота, с утверждением обоих командирами дивизий. (Сборник «П.С.Нахимов. Документы и материалы» под ред. В.С.Соболева «Петербургский институт печати» СПБ 2003 Т I стр. 211). Что свидетельствует о том, что повышение П.С.Нахимова в чине было решено ранее приезда Государя на смотр ЧФ, и совпадение дат дело случая.
Чтобы хоть как-то разрядить ситуацию, и поддержать М.Б.Берха, его 2.10.1852 г. царь произведёт в полные адмиралы.
И, конечно, Николай Павлович пожелал полюбоваться манёврами своего любимого Черноморского флота. Об этом сам Владимир Алексеевич доложит брату Александру в Петербург 3 ноября 1852 г.: «На переходе в Николаев Государь осматривал флот, который по глупо выбранному манёвру не успел построиться. Флотом управлял Берх с парохода, и начальник штаба ему данный, контр-адмирал Васильев из Балтики demihomme, demifolit-tete (полу-мужчина и полоумный), прозвище, данное ему, вовремя оно нашей распрекрасною царевною Александрой Тимофеевной сестрой супруги М.П.Лазарева А.Т.Фан-дер-Флит). (РГАДА Ф. Рукописное собрание биб.-ки Зимнего дворца Д. 2156, ЛЛ. 186-187). Ишь как задело! Так в чём здесь причина?
Корнилов был унижен и уже не владел собой. Его, Начальника штаба флота, демонстративно отстранили от проведения манёвров. Покладистому Берху подсунули какого-то Васильева с Балтики! И Николай Павлович очередной раз останется недоволен невыразительными эволюциями его родного Черноморского флота?!
“Государь заметил, что с ним (с флотом) это в четвёртый раз в Чёрном море: корабли по одиночке превосходно отделаны и обучены, но манёвры плохи, и приказал по отбытии съездить в Одессу на флот, долженствующий прибыть за войсками. Снять его с якоря и поучить, да и на будущий год тоже”. (Корнилов В.А. Из письма брату А.А.Корнилову от 3 ноября 1852 г. РГАДА Ф. Рукописное собрание биб-ки Зимнего дворца Д. 2156, ЛЛ. 186-187).
Читать и воспринимать сочинённое Корниловым в подлиннике сложно из-за его откровенного косноязычия, но в данном случае, когда наш фаворит ощутил себя уязвлённым, приходится разбираться детально.
И не был бы Корнилов самим собой, если б не обратил своё разочарование и гнев на того, кого считал своей главной помехой в продвижении к заветному посту Главного командира ЧФ.
Ещё по горячим следам, 26 октября 1852 г. Корнилов составляет на имя командира 5-й флотской дивизии П.С.Нахимова, и вновь через голову его непосредственного начальника Главного командира ЧФ М.Б.Берха, отношение, в котором причину встречи флотом Государя Императора, уже не в первый раз, в расстроенном ордере усматривает в отсутствии умения молодых штаб-офицеров управлять эволюциями гребных судов: “Я бы полагал весьма полезным завести хоть по праздникам в удобную погоду эволюции гребными судами, дабы манёвры эти имели более порядка и ближе подходили к цели, для которой назначаются”. (Корнилов В.А. Отношение к П.С.Нахимову № 63 от 26 октября 1852 г. РГАВМФ Ф.243, Оп. 1, Д. 5060, Л. 66).
До чего же изобретателен и изощрён ум начальника штаба ЧФ… Но какое отношение к эволюциям кораблей имеют молодые штаб-офицеры их команд? Они должны чётко отрабатывать приказы командира корабля, подчиняющегося, в свою очередь, руководству флота, производящему манёвры.
Если распространить рекомендации Корнилова на случай затянувшейся непогоды, то вполне разумным окажется отрабатывать детали манёвров линейных кораблей на бумажных корабликах в тазике с водой, но непременно морской…
Подобного «отношения» в адрес командующего 4-й флотской дивизии 69 летнего ветерана вице-адмирала Ф.А.Юрьева, также участвовавшего со своей дивизией в манёврах, в архивах не обнаруживается. Это и понятно, ближайшие события 1852 г. покажут, что Корнилов ставил своей целью удаление 1-го флагмана ЧФ вице-адмирала П.С.Нахимова с флота, и к тому весьма основательно готовился. А «отношение» с указанием тренироваться почаще на гребных судах им использовано в качестве очередного недружественного пинка коллеги по ремеслу.
Напрасно Корнилов ищет виновных в непрезентабельном, глупо выбранном (по его же оценке) неким Васильевым манёвре ЧФ среди его исполнителей, огорчившего в 4-раз Государя. На предыдущих смотрах ЧФ, устраиваемых для Николая I в предыдущие 1840-е года, Корнилов не был праздным наблюдателем, а состоял при главном командире ЧФ М.П.Лазареве начальником штаба в практических плаваниях, а с 4 апреля 1849 г., уже исполнял должность начальника штаба ЧФ и портов!
Да и сам М.П.Лазарев наверняка знал бы о неудовольствии Государя, если бы это было в самом деле, и не потерпел бы трёх раз к ряду такого позора…
Поэтому весьма вероятно, что Корнилов сознательно сгущал краски, вымещая свои собственные просчёты на коллегах по службе.
Тем не менее, после отъезда царя, флот под командой начальника 5-й флотской дивизии вице-адмирала П.С.Нахимова, имевшего свой флаг на «12 Апостолах», дважды в период 4 июля ‒ 25 октября благополучно доставлял из Севастополя в Одессу десант сухопутных войск. (Сборник «П.С.Нахимов. Документы и материалы» под ред. В.С.Соболева Петербургский институт печати СПБ 2003 г. Т I cтр. 31).
О чём Корнилов докладывал кн. А.С.Меншикову в своём письме из Николаева 27 октября 1852 г.: “Согласно воле Государя Императора, 9-го я направился Одессу к эскадре вице-адмирала Нахимова и на другой день по взятии на 5 кораблей и фрегат первого отделения 5-го Корпуса, присоединив и остальные 5 кораблей, вышел в море, где по сделании судами нескольких построений, предоставил Начальнику эскадры (Нахимову?) на другой день продолжать, на пути эволюции, не отклоняясь, однако от главного своего назначения ‒ быстрой перевозки войск. Сам же на пароходе направил свой курс в Севастополь.
При построении ордера полным ветром в одну колонну и потом в две, и, наконец, линии баталии, я к удовольствию моему удостоверился, что можно вполне надеяться, что самая непродолжительная практика в построениях придаст адмиралам и командирам судов Черноморского флота ту сноровку, которая потребна для этого рода движений, ибо отдельные движения судов: постановка и уборка парусов, повороты оверштаг (поворот судна, при котором оно пересекает линию ветра носом против ветра) и чрез фордевинд (поворот при ветре, совпадающем с курсом судна) и прочее, производятся самым удовлетворительным образом, даже командами, отделяемыми от орудий, при самой быстрой стрельбе из них”. (Жандр А.П. «Материалы к истории обороны Севастополя и биографии В.А.Корнилова…» СПБ 1859 стр. 348.
А из письма Корнилова получается, что Нахимов перевозил сухопутные войска из Одессы в Севастополь, одновременно упражняясь в эволюциях и артиллерийской стрельбе с десантом на борту? Нечего сказать, лихо!
“Осмотрев эскадру вице-адмирала Нахимова в море под парусами и потом при приходе её в Севастополь двумя отрядами, равно как и в последствии, пальбу в цель из ядер судов 2-й практической эскадры и фрегатов «Кагул», я донёс о найденном его светлости князю Александру Сергеевичу для доклада Государю Императору, так как изволили лично поручить мне после его отбытии.
К царскому смотру Черноморский флот всегда готовился заранее, и Государь справедливо отметит: корабли поодиночке прекрасно отделаны и команды обучены, так что осматривать спустя несколько дней на этих кораблях? Ну что Нахимов мог спрятать на нижние палубы от придирчивого взора Николая Павловича и извлекать наверх после его отбытия с эскадры? Увечных матросов в неопрятной одежде или посторонние предметы, которым не место на верхней палубе? Впрочем, Корнилова интересовало всё, что могло нанести ущерб авторитету Павла Степановича, как наиболее полно на практике следовавшего принципам школы адмирала М.П.Лазарева.
“Докладывая об этом Вашему Превосходительству имею честь присовокупить, что в отношении обучения офицеров и нижних чинов все замечания, мною сделанные, переданы дивизионным на их усмотрение.
Относительно же материальной части ‒ я нашёл её в исправности, кроме:
1. Большая часть крюйт-камер, особенно корабельных, имеют стеснённую подачу картузов, что должно по мере средств исправить.
2. Молотки пружинные никуда не годны и на тех судах, где других, как например, на «Кагуле», должно не теряя времени, приделать другие, ибо, можно сказать, что в верхней батарее, где замки эти утверждены на одном шпиньке, не было ни одного выстрела без осечки.
3. Ударники лучшие суть американские, ибо сардинские на «Париже» часто осекались и, вероятно, от своей сложности, и потому других, как американских, не делать.
4. Лучшие прицелы оказываются Миллера с крестиками, ибо простые вовлекают комендоров в ошибки, отчего при таких прицелах замечено было особенно много выстрелов в поле. Полагаю впредь принять снабжение судов прицелами Миллера с крестами.
5. Следует обратить внимание на банники и армяк для картузов. На корабле «Ростислав» в двух шагах от меня оторвало банившим одному две руки, от чего он умер, а другому ‒ кисть одной руки и явно или от облезшего банника, мне после доставленного, или от гнилого армяка, оставлявшего всегда узлы”.(РГАВМФ, Ф. 243, Оп. 1, , Д. 5060, Л. 68-69).
Хорошо, что это случилось уже в отсутствие царя…
Корнилов здесь старается объяснить причину самовозгорания очередного заряда от непогасшего нагара в стволе от предыдущего выстрела, вследствие некачественного исполнения операции очистки ствола банниками. Заряд в армяке орудийный расчёт досылает специальным деревянным прибойником, оканчивающимся круглой головкой.
Вот именно при действии им в три руки произошло воспламенение заряда и выброс содержимого ствола.
С большой вероятностью расчёт орудия был предупреждён о том, что наблюдавший за их действиями адмирал высоко ценит «живость» исполнения последовательности операций при стрельбе, и желание угодить ему сыграло роковую роль… А гнилой армяк, в самом деле, часто оставлял в стволе тлеющие узелки.
«Ростислав», и его командир капитан 1-го ранга А.Д.Кузнецов, можно заключить, ярко демонстрировал систему Корнилова по изготовке команд к смотрам, а отнюдь не к боевым обстоятельствам. Что ещё до Синопа подтвердит 3-х часовая погоня 5 ноября 1853 г. за практически безоружным, тихоходным почтовым турецким пароходом «Перваз-Бахри» и его расстрелом в течение 3 с половиной часов.
У судов ЧФ совершенно не было практики прицельного поражения движущейся цели А что касается командира «Ростислава» А.Д.Кузнецова, то дальнейшие события подтвердят особые отношения между ним и Корниловым…
“6. Адмиралы и командиры судов жалуются на ветхость парусов. Таковой недостаток в таком важном предмете, каков главные на судах паруса, допускать не надлежит.” (РГАВМФ, Ф. 243, Оп. 1, , Д. 5060, Л. 68-69).
(Проблема с парусным вооружением возникла не в плавании спокойной осенью 1852 г., а явилась следствием скудного и несвоевременного снабжения ЧФ интендантской службой, возглавляемой с конца мая прижимистым в корыстных целях контр-адмиралом Н.Ф.Метлиным).
Кстати, о регулярных появлениях Императора Николая в Новороссии и, в частности в Таврической губернии, включая смотры Черноморского флота
В 1886 г. Иван Константинович Айвазовский по заказу сенатора, уже вице-адмирала А.П.Жандра, будто бы присутствовавший на пароходе-фрегате «Владимир» осенью 1849 г. при смотре Императором Николаем I Черноморского флота, напишет по памяти свою известную картину, выставляющуюся в настоящее время в Петербурге в Центральном музее ВМФ.
То ли память подвела гениального живописца, то ли желание заказчика работы представить историю ЧФ в исключительно восторженных мотивах вынудила автора отойти от исторической правды, о которой он попытался свидетельствовать.
ЧФ на тот момент обладал не менее чем двумя действующими 3-х палубными кораблями… Т.о. в кильватерном строю за «12 Апостолами» должен был следовать корабль памяти «Трёх Святителей». Интервал между кораблями колонны недопустимо мал… Низовой ветер, судя по волне, дует навстречу верховому, наполнявшему паруса…
Император Николай I не мог оказаться в тот день на параходе-фрегате «Владимире» в таком окружении… В.А.Корнилов, произведённый 6 декабря 1848 г. в контр-адмирала и вступивший 3 апреля 1849 г. в исполнение должности начальника штаба ЧФ, аксельбантов генерал-адъютанта удостоится только 2 октября 1852 г. Поэтому Иван Констан-тинович изобразил с правой руки от адмирала М.П.Лазарева иное лицо…
Павел Степанович в 1849 г. контр-адмирал, командует с 15 сентября 1845 г. 1-й бригадой 4-й флотской дивизии ЧФ и, совершенно очевидно, должен был быть на борту своего «Ягудиила» в отображённом кильватерном строю.
И, конечно, капитан 2-го ранга В.И.Истомин никак не мог в тот день быть рядом с адмиралом М.П. Лазаревым на борту «Владимира», он в этот период сражался с мятежными горцами на Кавказе.
Жандра, привыкшего подменять реальные события вздорным вымыслом, работа Айвазовского вполне устроила, и она триумфально экспонировалась в салонах Петербурга в конце 1880-х.
Позже, прощаясь с Корниловым, милостиво включённым генерал-адъютантом к себе в свиту, царь “…изволил сказать. Что ожидал, что исполню обещанного?”. (Новиков Н.В. «Вице-адмирал Корнилов» ВОЕНИЗДАТ МВС Союза ССР 1947 стр. 164) Это потрясло карьериста до такой степени, что можно было заключить о некоем надломе его психики, что и стало проявляться временами в его явно не адекватных высказываниях и посту-пках…
В целом Николай Павлович был удовлетворён обстановкой на Чёрном море и свои впечатления отправит из Севастополя в письме супруге Императрице Александре Фёдоровне, в котором сообщал, что: “… здесь всё ещё делается Михаилом Петровичем”, что Черноморским флотом остался доволен и осыпал всех милостями.