С Саней, то есть с Александром Тимофеевичем Кондратьевым, я познакомился, когда мы поступали на отделение океанологии гидрологического факультета Ленинградского гидрометеорологического института (ЛГМИ) в 1962 году.
Все мы, будущие океанологи, были морскими романтиками, мечтавшими не только покорять моря и океаны, но и изучать, исследовать их.
Саня был старше большинства своих однокурсников, успел уже отслужить в армии. Он выделялся, своим спокойным характером, молчаливостью. Был физически сильным, но никогда, по крайней мере я не слышал, этим не хвалился и без надобности не применял свою силу. Глаза у него были, как у человека, который уже многое познал и пережил… Это был уже взрослый человек, который невольно вызывал уважительное отношение к нему.
Мы жили в институтском общежитии и наша группа довольно часто собиралась вместе, чтобы “поговорить по душам”, попеть наши любимые песни. Саня тоже присутствовал на этих посиделках, но иногда отделялся от нас в угол комнаты и что-то читал, иногда записывал в своем небольшом блокноте. Однажды я подошел к нему и спросил не стихи ли он пишет. Саня сказал, что нет, у него другое хобби — он хочет изучить немецкий язык и каждый день старается запомнить хотя бы несколько немецких слов. Я поверил, не был Саня похож на человека, который пишет стихи!
После окончания института А.Т. Кондратьев много лет проработал в 6-й Атлантической Океанографической Экспедиции Гидрографического управления ( с 1972 года управление стала называться Главным управлением навигации и океанографии – ГУНиО) Министерства обороны СССР. За время работы в Экспедиции он совершил более 12-ти дальних многомесячных походов в Атлантическом, Северном Ледовитом и Индийском океанах.
Недавно неожиданно узнал, что Саня все-таки писал стихи! Особенно много их было написано в этих дальних походах. Хорошие стихи! Такие стихи может написать только настоящий романтик моря.
Вот, например, стихотворение, я бы даже сказал — авторская песня, »Перед рейсом выбирай!”:
“Перед рейсом выбирай,
К черту в лапы или в рай.
На полгода уведут пути — дороги.
От Фарерских островов
До Гренландских берегов
Обивали мы Исландские пороги.
За кормой полярный круг,
Где-то здесь мой белый друг,
Заявляет наш “медведь” из берлоги.
Но далёко белый друг,
Только айсберги вокруг —
Аллегория тоски и тревоги.
Сводит руки иногда
Минусовая вода.
Ведь в батометрах не водка
И не пиво!
Не к лицу нам синий нос,
Пусть гренландский эскимос
Изучает воды Датского пролива.
Если так и будет впредь,
Можно просто озвереть!
Дорогая не грусти,
Не надо.
Наш приход не за горой
И заявится домой
Подходящий экспонат
Из зоосада!
Хоть бы чуточку южней,
Где погода понежней…
Здесь же только для моржей
Отрада.
Где тепло и нет зимы,
Но в мечтах гуляем мы
По гранитным берегам
Ленинграда!”
Когда я читал это стихотворение, то вспомнил нашу морскую практику, после окончания 2-го курса института, на учебном судне “Батайск”. Практика проходила в Северной Атлантике, Баренцевом и Белом морях. Запомнилось, как у норвежского острова Медвежий мы проводили океанологические исследования — замеры температуры и взятие проб морской воды с помощью батометров на, так называемых, стандартных горизонтах. Однажды ночные замеры мы проводили вдвоем с Саней. Я стоял на откидном мостике и снимал батометры, которые Саня поднимал с помощью лебедки с морских глубин. Наше судно находилось в дрейфе, было довольно ветрено, температура воздуха около нуля градусов, часто шел мокрый снег с дождем. “Батайск” качало на волне и было не так просто снимать с троса, наполненные холодной морской водой, батометры. К тому же холодная и сырая погода тоже довольно сильно мешала нашей работе, лицо и руки замерзали, а пальцы рук просто коченели и в какое-то время становилось просто невозможно снимать ими батометры. Приходилось нам с Саней меняться местами, я становился управлять лебедкой, а он снимал приборы. Но все равно пару раз останавливали на несколько минут работу и отогревали руки. Надолго останавливаться было нельзя, на океанологическую станцию (работу) отводилось определенное время. В общем работка была еще та! Но мы не роптали, так как хорошо знали, что наши коллеги работают и в гораздо худших условиях, например, на ледовых станциях »Северный полюс»! Так мы познавали нашу будущую профессию. Наша группа, кроме одного человека, прошла эти испытания и не разочаровалась в своей профессии!
А это стихотворение, чувствуется, написано уже опытным человеком, исследователем океана:
“Две трети планеты покрыты водой!
Водой ли? А может быть горькой слезой?
Суровая тайна скрыта пока,
Ведь также слеза солона и горька.
Когда в этом мире бушует беда,
Из глаз людских течет не вода.
От войн и насилий не годы — века
Слезы и кровь лились, как река.
Так чем же планета покрыта тогда?
Причина ли тут — закон Релея,
Что на вечерних закатах вода
Кровью алеет?
Почему вода красна не всегда?
На это есть ответ —
Принимает она из глубин
Сине — зеленый цвет!
Ученых давно волновал вопрос,
Великой загадкой став —
Имеют кровь и морская вода
Во многом сходный состав!
И скоро наука докажет всерьез,
Морская вода — смесь крови и слез!»
Очень романтично! А вдруг правда?! Но лично мне все же ближе предположение, что жизнь на земле зародилась в океане! Потому и течет по нашим сосудам жидкость, схожая по составу с морской водой! Но наука это еще не доказала! Подождем!
И еще одно стихотворение — “Над нами Южный Крест”, это уже описание длительного плавания в Индийском океане.
“Над нами Южный Крест
Мерцает, как маяк.
В чужой ночной глуши
До дома путь далек.
Унес надежды рок
И заполняет мрак
Тайник морской души.
И если кто не перенес
Фиаско нереальных грез,
От ностальгии пьян,
Тоска зеленая в груди
И нереальность впереди,
Гостеприимен, как капкан,
Индийский океан!
Нам чужды радости земли,
Навек угас инстинкт любви,
Ведь в жилах уж давно
Не кровь, а лимфа.
Забыв знакомых и родню,
Дичаем ото дня ко дню,
Уж не зажжет огонь в груди
Морская нимфа.
Забыты богом мы, ну что ж,
Знать остается нам одно,
Исследовать морское дно,
Споткнувшись о подводный нож
Кораллового рифа.”
В стихотворении чувствуется усталость автора от длительного плавания. Возможно, Саня написал его в 1972 году, когда мы неожиданно встретились с ним в водах Индийского океана. Тогда экспедиционные океанографические суда (ЭОС) ГУНиО МО привлекались к выполнению задач 8-й эскадры кораблей специального назначения. ЭОС, на котором работал А. Кондратьев, должен был, после 6-ти месячного плавания, возвращаться домой. Но по решению командования, возвращение судна задерживалось еще на три месяца.
Так получилось, что после получения этого решения, наши корабли, некоторое время, стояли рядом. Я увидел Саню на палубе ЭОС, окликнул его! Мы смогли перекинуться с ним лишь несколькими фразами. Кто же знал, что это была наша последняя встреча!
Со стихами А.Т. Кондратьева меня познакомила его вдова Татьяна Николаевна Ладыгина. Татьяна Николаевна, как и мы с Саней, окончила ЛГМИ. После окончания института работала в 6-й АОЭ в Отделе камеральной обработки. С детства она увлекалась фотографией и впоследствии стала автором многих персональных фотовыставок. Ее фотографии публиковались в периодической печати. Основная тема работ — архитектурные и исторические объекты Санкт — Петербурга и его окрестностей.
Интересный факт! Отец Татьяны Николаевны, Ладыгин Николай Иванович, художник и поэт, родился в городе Рославле Смоленской области. Это родина и моих родителей, где несколько лет жил и я, даже окончил там среднюю школу. Как тесен мир!
Татьяна Николаевна, кроме стихов, прислала мне несколько своих воспоминаний о Сане и еще фотографии документов, подтверждающие интересные факты из его жизни
Например такие, оказывается Саня, наш товарищ, однокурсник, в свои младенческие годы жил в блокадном Ленинграде! Санина мама рассказала Татьяне Николаевне об одном случае, случившемся во время блокады. Когда мама, Татьяна Ивановна, однажды пришла с работы, то обратила внимание, что ее родители очень ослабели от голода. Семья решила эвакуироваться из города. Уже обессиленные шли они к месту сбора уезжающих. Мама везла Саню на саночках. Где-то в середине пути, ей показалась, что санки как будто стали легче. Боясь потерять последние силы, она продолжала идти вперед, не оборачиваясь. А когда все-таки обернулась, то увидела, чта санки пустые. Пришлось возвращаться и через какое-то время увидели ребенка, лежащего на дороге. Возможно, так Саня спас своих родных от смерти. Потом они узнали, что колонна эвакуированных попала под обстрел и почти все погибли.
В 1990 году Администрация Кировского района Ленинграда вручила А.Н. Кондратьеву знак “Жителю блокадного Ленинграда” и удостоверение к знаку. А в в 2004 году Александр Тимофеевич Кондратьев получил удостоверение ветерана Великой Отечественной войны!
Так вот почему при знакомстве с Саней меня поразили его глаза, глаза человека уже прожившего нелегкую жизнь! И даже сейчас меня поражает его скромность! Ни разу он даже не намекнул нам, своим товарищам, что во время блокады он жил в Ленинграде!
В 2008 году, после тяжелой болезни, А.Т. Кондратьев умер. А море, которое он так любил и много лет посвятил его исследованию, после его смерти стало еще солёнее… Ведь Саня был уверен, что морская вода – смесь крови и слез!
»Ушел еще один моряк,
И вместе с нами море плачет,
Солеными слезами омывая берега.
Но белой чайкой в небесах уже маячит
Его морская бессмертная душа!»
Стихи А.Т. Кондратьева опубликованы с разрешения его вдовы Т.Н. Ладыгиной
Спасибо, Юра