Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27458.5/4662325/
Комсомольская правда Эксклюзив kp.ru 14 октября 2022 17:00
Дмитрий СТЕШИН
специальный корреспондент отдела политики
На эти вопросы военкора «Комсомольской правды» Дмитрия Стешина ответил легендарный командир батальона «Восток» (ДНР) Александр Ходаковский
Фото: Дмитрий СТЕШИН
МЫ ОТВЕЧАЕМ ЗА ТЕХ, КОГО ОСВОБОДИЛИ
У меня, как у многих, накопились «военные» вопросы, почти безответные. Мнение экспертов из телевизора по этим темам стоит недорого, а официальные товарищи продолжают говорить с народом суровым, марсианским языком протоколов и приказов. Хотелось человеческого разговора с компетентным человеком, и я отправился на базу батальона «Восток», к его легендарному командиру Ходаковскому с позывным «Скиф». Александр Сергеевич был занят – задумчиво раскладывал по столу тоненькую пачку купюр на несколько кучек:
Помнишь семью из девятиэтажек в Мариуполе, которые мы штурмовали? С девятилетней девочкой Ариной? (смотри КП) — произнес комбат.
Я хорошо их помнил, вместе с «Востоком» в марте возил этим чудом уцелевшим людям еду и воду. Я до сих пор не понимаю, как они выжили в квартале, который штурмовали месяц. Вспомнил их соседку, снайперская пуля попала ей в грудь и прошла на вылет, не задев ничего важного. Так бывает, хотя и похоже на чудо. И, как оказалось, батальон до сих пор опекает семью: Сейчас ребята поедут в Мариуполь, завезут им деньги на обогреватель и вообще… на жизнь. Живут на пенсию главы семейства, он отремонтировал машину, она от осколков как дуршлаг была, воду берут в частном секторе, а электричество у них есть.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Поговорили, без диктофона, о научно-техническом прогрессе.
По словам «Скифа», с началом спецоперации, как только стало ясно, что мы «просели» по беспилотникам, активизировались десятки российских фирм и «Восток» с ними общается активно. И достаточно успешно – не перевелись еще в России светлые умы и прямые руки. «Скиф» показал мне фото ударного дрона, уже пошедшего в серию, с таким ноу-хау, что даже на словах пересказывать пока не стоит. Прояснил малоизвестные тонкости сотрудничества с государством в беспилотной теме. Оказывается, после госприемки в такой аппарат уже нельзя вносить изменения, а это приходится делать постоянно – у оппонентов наших, инженерная мысль тоже работает неплохо. Война идет не только в окопах, воюют интеллекты, век 21-й на дворе. И у противника получается на ходу улучшать образцы, запущенные в серию. А у нас – пока нет. Показал, что делают авиаторы из подразделения «Востока» (смотри КП), у ребят появился станок с ЧПУ и отдыхать ему не дают. Как и 3D принтеру. Все в рамках Традиции, из века в век: грянул гром, клюнул жареный петух и все завертелось. Александр Сергеевич критически осмотрел и прокомментировал свое растрескавшееся кресло. Мол, оно облезло к зиме и возможно, скоро обрастет новой шкуркой. Я заметил, что по военному времени, для интервью сойдет и облезлое…
«УКРАИНЕ НУЖНО НАСТУПАТЬ»
В каком состоянии фронт? — спрашиваю Ходаковского. — Украина продолжает давить «живой силой», пока у них численный перевес. Ждать ли нам контрнаступления?
К чему мы стремились в последний месяц? К стабилизации линии фронта. Противник перебросил войска на те направления, которые считал перспективным для своего наступления. Пока перманентное стояние, — ответил «Скиф». — Мы оставили Лиман, но создали узлы сопротивления, потери украинских войск оказались выше расчетных. С тех участков, где они хотели наступать, им пришлось перебрасывать резервы под Лиман. В результате, их планы по наступлению с нескольких направлений сорвались. Наши ребята активно сопротивлялись. На моем участке сейчас прибывают новые подразделения, старые пополняются. Приходит техника и артиллерия. Если сравнить нас с нами же месячной давности, сейчас у нас совсем другие ресурсы. И все это получилось благодаря героическому сопротивлению ребят в Красном Лимане.
Но Украина по-прежнему планирует наступать?
Да, даже по политическим мотивам ей нужно наступать. Они пытаются нас продавливать везде, а туда где получилось, сразу же перебрасывают резервы. Сейчас тревожно за Херсонское направление…
Почему?
Наши части за Днепром снабжаются по переправам. Это сложно, противник может нарушить это снабжение. На нашем, Угледарском направлении, постоянно видим перемещение и накопление противника. Опять же, интенсивность огня их артиллерии в последнее время возросла. Пытаются нас измотать и возможно, начать наступление. Это не похоже на жест отчаяния.
Есть предпосылки, что интенсивность боев снизится?
Да, думаю, что мы входим в фазу затухания. Скоро зима. Дни короче, дожди, облачность. А небо — основной сейчас тип разведки.
Противник это тоже понимает …?
Да, есть ощущение, что он попробует успеть где-то прорваться в эти последние теплые и сухие дни. Тем более, мы еще не ввели полностью мобилизованных, есть у него сколько-то дней или недель.
Война сейчас обычно ведется в лесопосадках, хоть каких-то укрытиях. В ближайшие дни облетит «зеленка», что будем делать?
Сложно будет. Думаю, с облысением «зеленки» все оттянутся в населенные пункты. Там уже давно нет местных жителей. Останутся лишь наблюдательные дозоры в этих бывших «зеленках».
ДО ГРАНИЦ ДОНБАССА ИЛИ ДО ДНЕПРА?
Как на ваш взгляд идет мобилизация? Цифра в 300 тысяч бойцов, что она нам даст? Мы выйдем, например, на границы республик?
Можем, если правильно распорядимся мобилизованными. Не смотря на живучесть подхода: «Прибыли свежие силы? Вперед!».
А как правильно?
Мы разговариваем с добровольцами из России. «Ребята, сейчас вы пройдете акклиматизацию. Нам важно, чтобы и во время боевого стресса вы сохраняли самообладание, хотя бы его часть, действовали осмысленно. Сейчас мы в обороне, но победы без наступления не будет. Рано или поздно вам придется атаковать».
Я знаю, что сейчас мобилизованными пополняют части уже потрепанные в боях. И есть задача вводить их в оборону, а не бросать в наступление. Люди привыкнут к «режиму войны». Просто инстинктивно поймут, что свистящий снаряд не твой.
Есть понимание, что при другом подходе, мы просто получим из мобилизованных деморализованную массу, которая понесет страх и панику.
Но есть и другой подход?
Да. Есть непонимание реальной обстановки на фронте штабными офицерами. Есть произвольное рисование карт, когда стараются заштриховать дополнительный кусочек, чтобы представить какой-то результат.
Просто командирам надо просчитывать обстановку на месте, а не в штабах. От нас же зависит, какую работу выполнят мобилизованные и куда мы выйдем в итоге. У меня план «А» — выходить не на границы республики, а на большую водную преграду. Остановиться там, где оптимальнее удерживать линию фронта.
«ДЕФИЦИТ ТОЧНОСТИ»
Какое вооружение противника нам доставляет больше всего неприятностей?
Все, что превосходит нас по дальности и точности. 155-й калибр, «натовский», позволяет выбирать позиции на такой дистанции, где мы его не достаем. Управляемые по GPS (со спутников. – Авт.) «Хаймерсы», при своей ограниченной фугасной мощности, имеют высокую точность. И наносят ощутимые удары. Практика показывает: если «Хаймерсы» бьют по штабам или узлам связи в подвалах домов, они попадают в одну точку, раз за разом, пока не уничтожают укрытие.
Точность, которой нам так не хватало на «Азовстали», когда мы пытались выбивать подземелья бомбами ФАБ-500…?
Именно. Одной мощности не всегда хватает. Хорошо, что число самих «Хаймерсов» и зарядов к ним у украинских войск ограничено. Поэтому они применяют их избирательно.
А самое неприятное, что некоторые наши высокоточные снаряды управляются с помощью того же американского GPS. Сложно воевать с противником, у которого ключ от нашей победы. Не удивлюсь, если для нас они координаты цели смещают.
Я старый турист, ходивший с GPS-трекерами, знаю, что там все смещено метров так на 15 от истинного положения. Чтобы исключить использование в военных целях.
Вот и получается, что наше высокоточное оружие используется как площадное. Просто, когда оно разрабатывалось, системы ГЛОНАСС еще не было. Сейчас мы это пожинаем.
«РОССИЯ РАСКАЧИВАЕТСЯ ВСЯ»
Знаю, что вы недавно ездили в Большую Россию. Почувствовали какие-то перемены в стране?
В России активизировался «ответственный бизнес», который часть своих доходов направляет на развитие наукоемких производств.
Например?
Частное производство беспилотников. Причем акцент на длительность полета и автономность. Чтобы снизить воздействие противника. Наши операторы дронов, например уже привыкли управлять ими вообще без GPS. Мозги у «птицы» дорабатываются. Значит, мы учимся противостоять. Сейчас уже пойдут в серию прототипы тех дронов, которые мы тестировали на фронте. Мы вплотную подошли к моменту, когда войска начнут наполняться технологичными вещами. Такими, как «Аистенок» и «Соболятник» (переносные комплексы разведки. — Авт.). Они станут не диковинкой, а будут в войсках везде.
Что они могут?
Слышать противника, слышать вылетающие боеприпасы и определять точку откуда открыт огонь. С точностью до 50 метров видеть место источника радиосигнала. Когда применение таких вещей станет повсеместным, можно будет сказать, что мы противника превзошли. Для этого сейчас в России раскачивается все. Даже забюрокраченная военная машина.
Часто слышу: «Нужно менять подход». А что это значит?
Я говорил с изобретателем одного изделия, которым пользуется весь спецназ в России, но приобретает его за свои деньги (речь о прицелах. – Авт.). Почему? Изобретатель объяснил, что за год в это изделие вносит до 20 позитивных изменений. Слушает отзывы воюющих людей и вносит. А если его возьмут в госзаказ, ничего менять будет уже невозможно.
Несмотря на это, в России есть целая параллельная индустрия военного снаряжения. Или, дорабатывающая изделия «народного хозяйства». Мы, например с наших квадрокоптеров спокойно ставим мины.
Я так понимаю, в армии еще не брались за такую задачу, как точечное минирование с дронов…?
А просто наше маленькое батальонное подразделение беспилотников живое и творческое, без бюрократических препятствий.
«РИСКИ И ФОРМАЛИЗМ»
Военные структуры республик Донбасса скоро должны влиться в Российскую армию. Что поменяется?
Про «Восток» могу сказать, что скорее всего мы станем Росгвардией. В первую очередь, поменяется снабжение, мы же были на подножном корму, особенно это касалось техники. У нас она была 60-х годов, в лучшем случае. Думаю, нам заменят хотя бы наши изношенные автоматы, которые иногда «стреляют утюгами» («плюются» из-за износа ствола так, что видно вылетающую пулю. — Авт.). Офицеры получат легальное короткоствольное оружие, потому что с этим тоже большие проблемы. С кадрами, возможно будут перемены. Потому что мы набирали тех, кто готов защищать Родину, невзирая на судимости в прошлом. Я говорил таким бойцам: «Это ваш шанс сделать так, чтобы потомки вами гордились». Помню, с зоны мы забирали людей, некоторым оставалось сидеть 2-3 месяца, но они все равно шли воевать. Война убирает формализм в отношениях.
Или с заболеваниями, с которыми врачебная комиссия просто не пустит бойца в Росгвардию.
Наши корпуса Народной милиции и так, по факту, приписаны к Минобороны. Сотрутся только формальные границы.
Но есть вопрос – вот 8-летний стаж войны у многих наших бойцов, он будет как-то учитываться?
«МГНОВЕННЫЙ И БЕЗ ПОКАЗУХИ»
Спецоперацией теперь командует генерал Сергей Суровикин. Ваше мнение о нем?
Я могу ориентироваться на оценки людей, которые с ним служили в Сирии. По их словам, взаимодействие со штабом, который возглавлял Суровикин было эффективным, реакции были мгновенные и при этом продуманные. Не было показухи — такой военной болячки, как «искажение реальной обстановки». Еще был момент, реализованный Суровикиным – успешное взаимодействие армии и ЧВК — частных военных компаний.
Как это выглядело?
ЧВК комплектуются под самые опасные задачи людьми с особой психикой и ментальностью. Порог риска другой, здоровый авантюризм. Но ЧВК не хватало поддержки с воздуха, артиллерии, брони. Со стороны Суровикина эта поддержка была максимальной и быстрой. Они всегда хорошо отзывались о Суровикине, а для меня это много значит.
Ждем изменений на фронте?
Сейчас весь военный механизм спецоперации … очень трудно сбалансирован. Фронт обширен, показать результат мгновенно очень сложно. Я представляю трудности, с которыми Суровикин столкнется. Будут и неуспехи, которые попробуют поставить ему в вину. К этому тоже нужно быть готовым. Надеюсь, Суровикин соберет команду, есть немало генералов инициативных, без шаблонов.
«КАЛИБРЫ» И МОРАЛЬ
Удары по Украине, по ее критической инфраструктуре. Насколько они эффективны?
У меня нет конкретных данных, какие объекты поражались и какой нанесен ущерб. Но мы понимаем, что на 15% выработка энергии на Украине упала. Надолго ли — не могу судить.
Это повлияет на боеспособность украинской армии?
Что мы, что противник и так воюет в обесточенных районах. Используем генераторы, они нам нужны только для зарядки средств связи и работы ретрансляторов. Но, есть важный момент. Теперь украинское общество знает, что ракеты могут прилететь в любой момент и в любое место, а ПВО у них не работает. У них теперь нет иллюзии защищенности. Зато есть понимание, что мы не применяли это оружие раньше исключительно по нашей доброй воле.
Да, «жесты доброй воли»… Что о них думаете?
Нас такой подход, как людей, деформированных войной, страшно раздражает. Когда нужно ликвидировать какой-то военный объект, но рядом детсад, например или многоэтажка. И военные отказываются от удара. Такой подход был до самого последнего времени. О чем это говорит? О том, что наши военные не озверели, не оскотинились. А ударами по инфраструктуре мы показываем Украине, как в действительности может быть. Что общество украинское, радующееся убийству пророссийских граждан в Купянске, не защищено от возмездия. Сейчас они испытывают страх. К сожалению, человек так устроен, что совсем немного есть способов достучаться до его сознания. Может, через свой страх они поймут и нашу беду. Потому что украинское общество — один из инструментов войны. Это не просто масса, которая наблюдает за происходящим. Нет, они делают эту войну своей моральной поддержкой.
Велика ли степень вины этого общества?
А никто из Украины бы не стал убивать активистов в Купянске, снимать это, выкладывать в Сеть, если бы знал, что общество это осудит. Но общество поддержало. Никто не осудил.
Да, мы до сих пор придерживались нигде не прописанных правил гуманизма, но теперь слегка оскалились.
Командир «Востока» Александр Ходаковский — о СВО, мобилизации и будущем
Военкор «КП» Дмитрий Стешин поговорил с командиром «Востока» Александром Ходаковским. Военачальник рассказал о бомбардировках Украины, мобилизации и поделился своими прогнозами на ближайшее будущее
Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27458.5/4662325/