ЧП – чрезвычайное происшествие.
Виктору отец разъяснил, что такое ЧП.
— ЧП – это когда потеряешь человека, секреты или оружие. Остальное мелочи, не заслуживающие внимания. Но за человеческую жизнь, секреты и оружие можно с должностью, званием расстаться, а можно и сесть – учил Виктора, повидавший жизнь капитан 1 ранга – можно оступиться, можно нарушить, но это на грани преступления, за которое надо отвечать по-взрослому.
На корабле случилось ЧП.
Когда корабль пошёл в море и берега Норвегии растаяли в тумане, командир приказал дважды в сутки играть тревоги — перед завтраком и после вечернего чая. Во время этих тревог все больные, поражённые качкой, должны были прибывать на боевые посты, где должна была проводится поверка всего личного состава с докладом командиру, а он докладывал по связи комбригу.
Весь личный состав в наличии и проверен – как всегда докладывал командир.
Корабли бултыхались в бушующем море уже третьи сутки, когда случилось ЧП.
Кара и Марат переехали спать в радиорубку, где залегли за радиопередатчиками. Обычно там спал командир БЧ-4 – начальник РТС, накрывшись большой электрической схемой. Пришлось потесниться офицеру или уйти И он переехал к акустикам. Правда там случилась проблема и он опустошил свой желудок прямо в акустической рубке и обозлённые акустики выкинули его в коридор. А старшина акустиков старшина 1 статьи Волков отвесил ему даже хорошего тумака.
— Сам не несёшь вахты, не мешай другим. Сюда больше не приходи никогда – посоветовал он угрожающе ему.
И командир БЧ-4 исчез. Видимо куда-то ушёл. По вечерней тревоге он не прибыл ни на свой командный пункт, ни в радиорубку, ни к акустикам.
Командир приказал всей РТС и БЧ-4 искать пропажу. Прошло два часа. Поиски результата не дали.
Старшина 1 статьи Волков начал сомневаться правильно ли он сделал, выгнав командира БЧ-4 — начальника РТС из акустической рубки.
— Да я что? Мне жалко что-ли. пусть приходит и спит. Только или убирает потом сам за собой или бегает в гальюн, как другие матросы.
Никто в первое время даже не волновался, все думали, что он куда-то залез и уснул. Однако найти нигде не удалось. К 24 часам мичман Светлов – старшина команды радиометристов доложил командиру, что ни в одной офицерской или мичманской каюте лейтенанта Нигматулина нет, на боевых постах БЧ-4 и РТС нет, в матросских кубриках нет.
Командир громко выругался, чего за ним никогда не замечалось, а потом подумав немного, вызвал в ходовую рубку всех командиров боевых частей и начальников служб.
Докладывать наверх комбригу пока хочется, надо пока искать, а потом если не найдем наверно придется. Не хотелось бы думать о самом плохом.
Поиски опять результатов не дали. Все ходили мрачные. такого на корабле ещё не было.
Командир должил комбригу о пропаже на корабле командира БЧ-4-РТС.
После разговора по связи с комбригом он был весьма злой, как видимо и сам комбриг. Теперь уже весь корабль занимается поисками, пропавшего офицера.
— Как найдёте, сразу докладывайте мне. Немедленно – каждые десять минут дергал комбриг командира каким-то потерянным голосом.
Прибыли в ходовую рубку все командиры боевых частей, даже командир БЧ-5, обычно питающийся и спящий в своих машинах.
— Что тут у вас случилось? – спросил он недовольным голосом – у меня там ход корабля. А вы меня отвлекаете.
— Понятно Михаил Николаевич – сказал каким-то усталым голосом командир корабля – я бы не решился вас побеспокоить, но у нас ЧП. Пропал на корабле командир БЧ-4 — РТС лейтенант Нигматулин Ринат Хамсудинович. Пропал офицер. Понимаете, что это значит для корабля в бушующем море? Что значит для меня, для комбрига?
— Да залез в какую-нибудь шхеру и давит клопов. Вот поймаю я его под пайолы засуну мазут убирать. Сразу про все морские болезни забудет раз и навсегда — разгорячился механик
— Значит так, товарищи командиры боевых частей и начальники служб – командир наклонил голову и задумался — искать! Задача найти!
Все внимательно слушали, смотрели как он меряет из стороны в сторону ходовую рубку. Качало сильно, но командир думал. Подошёл к бочке с огурчиками, выловил небольшой огурчик, надкусил его с хрустом, потом посмотрел на всех ждущих его команды.
— А вы чего ещё здесь? И щ и т е! Время не ждёт.
— Так вы Рем Александрович не сказали. Что делать? – изумлённо сказал замполит.
— А? Да. – вспомнил командир – и так понятно — всем искать командира БЧ-4 Нигматулина. Осмотреть все помещения, даже те, которые под замками, осмотреть баркас и шлюпку, проверить все, куда мог залезть утомленный штормом – командир посмотрел на помощника — Помощник каждое осмотренное помещение под роспись ответственного лица. И не иначе.
Тот в знак понимания кивнул головой.
— И потом все ко мне сюда на доклад. Надеюсь, что вы его все же найдёте – тяжело вздохнул командир и уставлялся вперёд в свой иллюминатор.
Наверно надежд найти у негоуже не было. Гурьбой командиры боевых частей переговариваясь друг с другом спускались вниз по трапу. Даже командир БЧ-3, слёгший при начале шторма, но сейчас ради поисков друга впервые встал на ноги.
— Вахтенный офицер – обернулся он к Володе Ропшину – каждые десять минут давать команды по всем линиям – лейтенанту Нигматулину срочно прибыть в ходовую рубку к командиру корабля.
— Есть — ответил Володя Ропшин и схватил микрофон громкоговорящей связи и первый раз подал необходимую команду.
Через час все командиры боевых частей и начальники служб доложили, что все помещения осмотрены, командир БЧ-4-начальник РТС не обнаружен.
— Кладовые проверили? – спросил с надеждой командир помощника.
— Так точно – доложил помощник – и шлюпку и барказ лично осмотрел. Нет его там? Может он у механиков? — с надеждой посмотрел он на механика
— Механик, что у вас?
Командир БЧ-5 пожал плечами:
— Все осмотрели. Нет его нигде в помещениях и на боевых постах БЧ-5.
— Кофердамы, вентиляторные, выгородки, цистерны?
— Товарищ командир. Обижаете. Сам осматривал каждую шхеру. В каждый уголок залезал – нахмурился командир БЧ-5. Цистерны пока полные и мы их контролируем.
Командир снял шапку, потряс головой и потом тихо сказал:
— Накрылись мои классы и повышение медным тазиком Как я был против брать «партизан» (бывших студентов в офицерских званиях) на корабль.
Не спеша подошёл к выносному посту связи, снял трубку и вызвал:
— Тринадцатый я шестнадцатый.
— Я тринадцатый — раздался неторопливый голос комбрига – нашли?
— Никак нет. Осмотрели все помещения корабля. Лейтенант не обнаружен – опустевшим голосом произнёс командир – предполагаю, что вышел подышать воздухом и волной смыло за борт. Никто не видел. Он плохо шторм переносил и слёг сначала. Видимо решил, что на свежем воздухе будет лучше.
Минуту было молчание, потом комбриг прокашлялся, крепко по-русски выругался:
— Ну командир удружил. Пропала моя академия. А так ведь рассчитывал. А здесь ЧП по первой категории. Подготовте полный доклад по форме, как положено в соответствии с приказом Министра обороны о гибели человека. Полностью передать мне все данные по этому лейтенанту. Адреса родителей, семьи. Надо же докладывать. Я доложу командир эскадры, как только получу от вас все данные. А пока ищите. Поиски не прекращать.
— Вас понял – сказал командир железным голосом.
— Зам. Давай оформляй все бумаги в соответствии с приказом МО о гибели личного состава.
Замполит кивнул молча головой. Вид у него был весьма удручённый.
Поиски пропавшего офицера опять ничего не дали. Каждые десять минут вахтенные офицеры, сменяясь объявляли по кораблю, чтобы лейтенант Нигматулин срочно прибыл в ходовую рубку. Бесполезно. К утру ушли данные по пропавшему офицеру в Североморск. Основная версия — во время шторма смыт волной за борт.
На корабле ходили все потухшие и озабоченные. На командире не было лица. Он курил сигарету за сигаретой, видимо думая о чем-то своём.
Виктор стоя за вахтенного офицера думал, глядя на командира – как мало надо, чтобы в корне изменить жизнь человека.
Но потихоньку люди стали привыкать к шторму и скоро лежавшие трупиками стали вставать. В кают-компании появились сначала Марат, потом Кара. Вышел на вахту побледневший командир БЧ-3.
— Вот, что ребята решайте астрономические задачи по определению места корабля три раза днём, один раз ночью за всех вахтенных офицеров за все дни похода – приказал командир корабля Виктору и Владимиру – это сейчас самое важное для вас. А здесь на вахте постоят офицеры. Спасибо вам. Выручили в трудный момент. На верхнюю палубу категорически выходить и даже открывать двери вам запрещаю. Ваше место только внизу в корпусе корабля. Даже открывать иллюминаторы вам запрещаю. Не хватает мне потерять ещё курсанта для полного счастья.
Помимо решения астрономических задач по определению места корабля надо было ещё заниматься проведением политических занятий с полусонными матросами, политических информаций, выпуском стенгазеты и боевых листков. Замполит озадачил Виктора и Владимира по полной. Но теперь, когда встали на ноги бледные Кара и Марат, стало гораздо легче. Кара взял на себя рисование стенгазеты и боевых листков. А Владимир, Виктор и Марат занимались астрономическими определениями места корабля за всех вахтенных офицеров. Приспособились решать задачи задним ходом. Имея реальное место корабля на искомое время определяли высоты и углы солнца, луны и звёзд. Работа шла весьма споро. Иногда курсанты играли в шахматы с озверевшим от безделья доктором. Правда делать это было весьма сложно, так как при качке фигурки слетали на палубу. Готовили политические информации с матросами по вооружению флота основного противника США.
Прошло двое суток с момента исчезновения командира БЧ-4 – РТС. Маленькие кораблики продолжали свой путь в неутихающем шторме, выходя на назначенное место Фареро-Исландского рубежа. Блямканье работы акустической станции стало на корабле нормой.
И внезапно произошло чудо. Нашёлся живым командир БЧ-4-РТС. Первым увидел его замполит, когда тот целёхонький и живёхенький передвигался из гальюна в свою каюту. Вид его правда оставлял желать лучшего. Смугловатое лицо было бледно-зелёным, что делало его похожим на мертвеца. Он похудел, осунулся, сгорбился. Китель висел на нём, как на вешалке.
— Ринат Хамсудинович – вы живой? – остолбенело спросил командира БЧ-4-РТС замполит, шедший куда-то по своим делам Он осттолбенел увидев командира БЧ-4-РТС, как буд-то увидел привидение.
— Нет я мёртвый – ответил спокойно, проходя мимо замполита, как тень, командир БЧ-4-РТС.
— Вы где были? – спросил обалдевший замполит.
Уже в дверях командир БЧ-4-РТС повернулся и ответил устало:
— Я сам не знаю где был, но мне срочно надо снова лечь – и он проскочил в свою каюту, захлопнув дверь.
Замполит поймал какого старшину с БЧ-3 и приказал охранять каюту и никуда не выпускать командира БЧ-4-РТС а сам побежал прыгая через ступеньку наверх к командиру.
Командир долго не мог понять из сбивчивого доклада сияющего замполита, что тот хочет ему сказать. То ли привидение он встретил, то ли живого командира БЧ-4-РТС.
— Не понял, так он жив или нет? Или тебя зам надо срочно направить к доктору по поводу психического расстройства? – с какой-то злобой сказал командир замполиту, а потом спросил – а где он был?
— Он сам не знает – разводил руками замполит – он сейчас в своей каюте. Сказал спать хочет. Я приставил к каюте старшину, чтобы он никуда больше опять не пропал.
— Это правильно – одобрил командир – но лучше бы для нас он утонул – лицо командира помрачнело, видимо он представил, как теперь он будет докладывать комбригу о том, что офицер, которого два дня назад похоронили, внезапно нашёлся живым на маленьком кораблике, когда все помещения корабля осмотрены самым тщательным образом и не один раз.
Замполит побледнел тоже, видимо представив, как он будет это докладывать замкомбригу по политчасти или даже самому начальнику политотдела эскадры.
— Командир прав – думал он — для нас лучше бы он утонул. А теперь проблем не оберёшься – думал замполит – ведь уже доложили на флот. Те наверно в военкомат и сообщили родителям.
Печатные слова в голову замполита не лезли.
— Давай зам вызывай в каюту командира БЧ-4-РТС доктора, пока он опять не исчез. Надло установить живой он или это было привидение – приказал командир с мрачным лицом и направился к трапу – вахтенный офицер курс держать прежний, следить за сигналами от флагмана и вызывайте в ходовую рубку помощника командира, скажите у меня срочное дело – скомандовал он и съехал вниз по трапу на руках.
О чём говорили командир и замполит с командиром БЧ-4 курсанты так и не узнали. По сведениям просочившимся через командира БЧ-2 стало известно, что командир БЧ-4-РТС спал двое суток в шахте лага. Шахту лага осматривал дважды старшина из БЧ-1, но спящего под шинелью офицера он не заметил. Освещение там не было, а заглянуть под шинель, где скрючился от страданий командир БЧ-4 он не догадался.
Какие слова говорили по связи командир бригады и командир эскадры командиру наверно говорить не стоит, ибо это были не лучшие слова, украшающие офицеров флота. Во всяком случае командир стал ещё мрачнее, перестал шутить и уже почти совсем не обращал внимание на курсантов, когда те начали заступать теперь дублёрами вахтенных офицеров.
Приближались к Фарреро-исландскому рубежу и шторм не затихал, а усиливался.
— Лодки ищите, лодки ищите – в который раз говорил комбриг по связи командиру – вас спасёт от серьёзного наказания только обнаружение подводной лодки.
Командир качал головой и молча жевал огурец за огурцом, которые смачно хрустели у него на зубах.
Это жизнь!