Блытов В. Путь в Океан. Акустика

Акустика или гидроакустика — излучение специальной гидроакустической станции (комплекса) в подводной среде или прослушивание подводной среды, позволяющее обнаруживать подводные объекты, их идентифицировать, определять элементы их движения, а также для обеспечения звукоподводной связи между двумя морскими объектами (кораблями). Для обеспечения гидроакустического наблюдения и связи используются специальные гидроакустические станции и комплексы. Наблюдение и обнаружение осуществляют специально подготовленные моряки – гидроакустики или просто акустики.

На СКР-16 был установлена основная гидроакустическая станция МГ-312 (Титан) с дальностью обнаружения до 18 километров и станция МГ-311 (Вычегда) — подкильная.

Виктор проснулся от непривычной тишины. Нет тишина была, и вроде, как всегда, гудели механизмы, шумела вентиляция, билась о борт и переливалась через корпус корабля вода. И все-равно чего-то не хватало. Он приподнялся на своей койке, стукнулся о подволок головой, почесал ее и понял. Не было постоянного блямканья гидроакустической станции. К нему привыкли, свыклись и уже это считалось, как норма. Корабль идёт в море и осуществляет попутный поиск подводных лодок. И вдруг тишина, режущая душу. Что-то тут явно не так. Виктор посмотрел на часы — 3 часа. Можно полчасика поспать.

Курсантский сон быстрый. Заснул сразу и ровно в 3.30 открыл глаза. Посмотрел на часы. Нормально. Ещё в училище Виктор приучил себя вставать в назначенное время без всякого будильника. Быстро вскочил с койки. Мокро, как всегда. Вынул со своей койки ботинки. Чтобы не искать в темноте и не намокли на палубе, где переливалась вода, матросы клали под подушку или в ноги своей койки. Быстро встал, по пути сполоснул лицо и руки и побежал наверх на ходовой мостик менять Владимира. Гидроакустическая станция почему-то так и не работала. Это было уже пугающе и вызывало какие-то непривычные ощущения.

На мостике стояла гробовая тишина, где как правило шутил командир и было весьма нескучно. Виктор осторожно прошёл к Владимиру, который забился почему-то в уголок ходовой рубки.

— У нас основная акустика полетела – тихо сказал Владимир Виктору – командир вне себя. Комбриг ему уже клизму с патефонными иголками поставил. Обещал ежа засунуть всем нам в одно место, если не исправим за четыре часа. Вон он никакой, посмотри – кивнул он в сторону командира.

Виктор посмотрел. Действительно вид у командира был весьма мрачным. Лицо его посинело и сузилось, глаза были устремлены в одну точку. Оно было злым. Казалось, что его ничего земное не интересует. Всегда весёлый командир сегодня был полной противоположностью самого себя. По его щеке скатывалась большая слеза, но он не обращал на неё никакого внимания.

— Что делать-то? – тихо спросил Виктор Владимира.

— Не знаю – зевнул Владимир – командир БЧ-4-РТС уже в акустической рубке. Не представлю, что он может там сделать в его состоянии и после вчерашнего – тяжело вздохнул Владимир — ему в помощь уже поднялся наш Марат. Мы с тобой пока здесь вахту тянем, но может и нам придётся присоединяться к ним. Комбриг сказал, что если мы не введём в строй акустику в течении 4-х часов, — Володя посмотрел на большие корабельные часы, висевшие у штурмана и сказал – уже 3-х часов, то отправит корабль в Североморск со всеми вытекающими последствиями. Представляешь вернуть корабль с боевой службы.

К командиру подошли и тихо доложили о смене командир БЧ-3 и командир БЧ-2. Потом доложили курсанты. Командир не поворачивая головы махнул рукой – мол меняйтесь.

Владимир с командиром БЧ-3 тихо спросив командира разрешения, быстро исчезли из ходовой рубки, ступая так чтобы не было слышно их шагов.

Все команды на ходовом мостике подавались теперь только шёпотом. Командиру старались не мешать.

— Акустики – ходовой – включил командир громкоговорящую связь.

— Есть акустики – отозвалась рубка гидроакустиков – старшина 1 статьи Волков.

— Доложите, что там у вас? – спросил с надеждой командир

— Станция разобрана, командир БЧ-4-РТС с курсантом прозванивают цепи.

— И как? Надежда есть?

— Надежда есть всегда товарищ командир, как вы учили – отозвался старшина 1 статьи.

— Хватит умничать – взорвался командир – командира БЧ-4-РТС на связь.

— Он не может сейчас – жалобно ответил старшина – он залез во внутрь станции и звонит внутреннюю проводку.

— Как вылезет скажите, чтобы связался со мной. У вас – командир посмотрел на часы осталось два с половиной часа. После этого корабль будет с позором возвращён в базу по вашей вине с боевой службы.  Это вы понимаете?

— Понимаем – жалобно ответил старшина – делаем все, что можем.

— Нас поставят на потеху всем кормой к морю на бочках. Начинайте делать, то, что не можете делать. Задача одна – ввести акустику в строй – тяжело вздохнув приказал командир.

— Есть делать, то, что не можем. Командир БЧ-4 – РТС слышал вас и говорит, что приложит все силы – отозвалась гидроакустическая рубка

— Он же у вас укачивается. Как же он работает.

— Работает товарищ командир – доложил старшина.

— Пусть работает и делает все — командир впервые просто отбросил в сторону микрофон громкоговорящей связи.

Виктор поймал микрофон, болтающейся на проводе и поставил на место

В ходовой рубке опять наступил полная тишина. Лишь тихонько пели работающие приборы, как бы даже они понимали состояние командира.

— Гардемарин иди сюда – подозвал командир Виктора.

Виктор балансируя руками на качке и хватаясь руками за приборы и пиллерсы подбежал к командиру.

— Товарищ командир по вашему приказанию.

— Слушай гардемарин – внезапно сказал командир совсем не об акустике — у нас есть матросик Шмелёв в БЧ-2. Он баптист. Понимаешь?

— Никак нет, не понимаю – удивился Виктор.

— Ну им религия не разрешает прикасаться к оружию, и он постоянно дежурит у нас по гальюну. Поговори с ним. Хороший парень. Не хочется отдавать под суд или принимать меры дисциплинарного характера. Нельзя парня этого ломать через колено. Может можно его к чему-то, кроме гальюна приспособить. Поговори. Подумайте с ним вдвоем. Если найдёте положительное решение, то сразу ко мне. Жаль парнишку — хороший дисциплинированный матросик.

— Понял, товарищ командир – коротко ответил Виктор – после смены — сразу поговорю.

— Хорошо — кивнул командир и опять уставился в иллюминатор, весь забрызганный каплями морской воды.

Корабль снова ухнул вниз с вершины волны, ударился о воду. Внутри все задрожало и застонало.

— Здесь не только акустика выйдет из строя, а все может повыходить — сказал командир сам себе, но все услышали в тишине ходовой рубки

Виктор стоял рядом с командиром, не понимая отпустил его командир или нет. А переспросить не решался. Посмотрел на вахтенного офицера командира БЧ-2. Тот лишь развёл руками – мол и сам не знаю, что делать и усмехнулся.

Штурман теперь чаще стал бегать на сигнальный мостик с секстаном.

Наконец командир обратил внимание на стоящего рядом Виктора.

— А ты чего ещё здесь? – зевнул командир.

— Так я жду ещё ваши указания. Вы же меня не отпустили – ответил острожно Виктор.

Прошло еще немного времени. Корабль так же взбирался наверх на каждую волну и сваливался вниз, ныряя в воду. Волны перкатывались по палубе и бились в надстройку. Внутри корабля все ухало, скрипело и трещало. Казалось,что маленький кораблик не выдержит напора стихи и развалиться.

Внезапно раздалось блямканье гидроакустической станции.

— Акустики. Вы что-то сделали? – с надеждой спросил командир по ГГС.

— Что-то сделали – раздался голос командира БЧ-4-РТС – но все пока ещё разобрано. Сейчас определимся работает или нет и потом будем собирать. Опробуем товарищ командир.

— Комбригу докладывать можно? – спросил командир, глядя на часы – осталось нам всего 40 минуток. Вы поняли?

— Поняли. Главное она опять заработала, товарищ командир. Проверим, если получилось, то можно будет и докладывать.

— Жду – коротко ответил командир.

Нервозность в ходовой рубке увеличивалась в геометрической прогрессии. Штурман наорал на рулевого, прибывшего в ходовую рубку в не поглаженной робе и шинели с оторванным погоном. Вахтенный офицер наорал на механиков за несвоевременный доклад об остатках топлива. Обстановка накалялась по мере продвижения стрелки часов к заданной комбригом цифре.

Внезапно блямканье прекратилось. В ходовой рубке опять воцарилась тишина. Все смтрели на командира корабля.

— Что у вас опять сломалось? – гладя на микрофон громкоговорящей связи спросил командир, как будто хотел через него заглянуть в гидроакукстическую рубку.

— Да кто его знает? – вдруг каким-то сонным голосом ответил командир БЧ-4-РТС – вроде заработала. Сейчас соберём и доложу. В работе нельзя же собирать. А так — пропал контакт «земля» внутри в станции. Еле нашли, где пропал контакт. Сейчас все соберем, и надеюсь, что будет работает, как новенькая.

— У вас электронщиков вечно не контачит там, где надо или контачит там, где не надо – внезапно взорвался командир. А лодки искать сможет, или только блямкать?

Может командира взбесил полугражданский доклад командира БЧ-4-РТС, а может неопределённость положения.

— Сможет искать подводные лодки – уверенно ответил командир БЧ-4-РТС — ещё у нас десять минут осталось. Успеем!

— Это мне десять минут до доклада осталось – вскипел командир – а вам восемь минут всего, вернее уже семь. Вы слышите — сееемь и больше у вас времени нет. Во время войны я бы вас уже расстрелял на юте. Пока вы болтаете, вместо того, чтобы делать — вы потеряли целую минуту.

Со стороны гидроакустиков воцарилась тишина.

Ровно через семь минут опять раздалось знакомое блямканье гидроакустической станции, и командир БЧ-РТС доложил,

— Гидроакустическая станция уже работает в режиме ЭХО. В режиме Шум пока не проверяли. Если разрешите товарищ командир, то проверим.

— Не разрешаю пока. Можно докладывать комбригу, что станция в строю? – спросил острожно командир.

— Можно — твёрдо ответил командир БЧ-4-РТС

— Четырнадцатый я шестнадцатый – вызвал по УКВ связи командир флагманский корабль.

— Я четырнадцатый. У аппарата Металл-14 – раздался немного хрипловатый голос комбрига.

— Станция исправна. Работаем в режиме ЭХО.

— Понятно. И как долго вы сможете работать нормально? Или вас все же нужно отправить назад в Североморск?

— Сможем работать нормально – доложил командир и его лицо внезапно расплылось в улыбке.

— Ну-ну. Посмотрим на вас. Если, что — то сразу в Североморск с позором — ответил как-то неопределнно комбриг.

— Ходовая рубка – акустики – внезапно закричал из гидроакустической рубки командир БЧ-4-РТС —  обнаружена ПЛ.

— Курс, пеленг, скорость – более чётко доложил дрожащий голос старшины 1 статьи Волкова из акустической рубки – проходит как раз под нами.

Командир выругался, да так смачно, что Виктор аж присел.

— Что вы там ещё увидели? – закричал командир в гидроакустическую рубку — Меня же комбриг сейчас на смех поднимет. Не поверит. Скажите честно, что вы все придумали.

— Никак нет товарищ командир. Контакт уверенный. Переходит на корму. Только шла она к нам со стороны шестнадцатого. Не пойму, как они ее не заметили.

— А можно определить и сказать чья лодка?

— Не наша точно товарищ командир. Шумы не наши. Проверили – доложил Волков.

— Не потеряйте – крикнул акустикам командир и бросился к выносному пульту связи.

— Наблюдаю Э оборотное (подводную лодку) …, по пеленгу …, на дистанции, курсом …, скорость … – быстро докладывал командир, от радости глотая слова, повторяя доклад акустиков – лодка не наша.

— Рем Александрович. Милый мой, а ты не врёшь? – засомневался комбриг – если все же есть ПЛ держи ее за хвост. Разворачиваем КПУГ. Противолодочным расчётам боевая тревога.

— Понял я пятнадцатый, понял я тринадцатый – докладывали корабли по связи.

Комбриг назначал им места в неводе, который начинался строиться для преследования подводной лодки.

— Шестнадцатый докладывать ЭДЦ (элементы движения цели) каждые две минуты – приказал комбриг

Если раньше шли носом к волне, то теперь началась бортовая качка, клавшая корабль то на один борт, то на другой.

— Опрокинуть может на такой волне — шепнул Виктору командир БЧ-2.

— Боевая тревога – загремел по всему кораблю тревожный и торжествующий голос командира, догоняющий как-бы звон колоколов громкого боя, от нажатого блямпера колоколов громкого боя – противолодочным расчётам приготовится к условному уничтожению ПЛ противника. Принять целеуказания от акустиков.

— Гремели ботинки и сапоги разбегающихся по боевым постам матросов и офицеров, хлопали задраивающие тяжёлые двери и люки. Где-то внутри корабля, что-то с грохотом падало.

— Указания приняты по ПЛ и введены в систему. Готовы к уничтожению ПЛ реактивными установками – прокричал командир БЧ-3 – от нас не уйдёшь. Пока на дистанции разрешите товарищ командир – он не закончил фразу.

— Не разрешаю, пока не будет команды флагмана – кричал в азарте командир.

Дистанция двадцать кабельтовых – докладывали гидроакустики.

Где-то по связи неслись доклады кораблей, на которые смотреть было страшно, так они исчезали почти полностью в волне, то вылетая куда-то наверх на высоту минимум десятиэтажного дома, откуда они обрушивались куда-то вниз.

— Командир! У нас дизеля сейчас слетят с фундаментов. Чего ты по буграм распрыгался, как горный козел. У вас что там нет ровной дороги?  – раздался недовольный голос командира БЧ-5.

— Потерпи Михал Николаевич – с задором прокричал командир – сейчас уничтожим её и сразу опять встанем опять против волны.

— Да нам что против, что по волне при таком шторме. Один хрен можем потерять корабль – возмущался командир БЧ-5.

— Терпеть!

— Шестнадцатый и тринадцатый вам условно уничтожить ПЛ – раздалась команда комбрига – ПЛ наблюдают два корабля из четырёх.

— Есть уничтожить ПЛ – ответил командир.

Подводную лодку противника уничтожили условно и СКР-16 и ещё СКР-57.

Лодка почувствовав преследование выпустила имитаторы, шарахалась из стороны в сторону. Но держали ее крепко и надёжно уничтожали теперь все четыре СКРа.

— Не соврали акустики, что отремонтировали станцию. Бутылку хорошего коньяка поставлю по возвращению в базу. Все прощу командиру БЧ-4-РТС. Молодцы акустики. Утёрли мы нос комбригу.

Через какое-то время прилетел норвежский «Орион» и на бреющем полете пролетал, помахивая крыльями, над кораблями группы.

Наконец лодку потеряли. Оторвалась. Комбриг обозначил новый курс и маленькие кораблики стали строиться опять в строй фронта выруливая против волны. Бортовая качка прекратилась, корабль то поднимался на волну, то ухал с большой высоты в глубину моря.

— Что это было товарищ командир, как вы думаете – спросил озадаченный вахтенный офицер.

— «Джон Вашингтон» со своими «Трайденами» – с улыбкой на всё лицо отвечал командир – у него где-то здесь стартовая точка по северным районам нашей страны. Конечно поймать его не думали, но раз случилось такое, то это уже большой подвиг.

Время пролетело незаметно и скоро командир БЧ-3 прибыл на вахту, а вслед за ним появилось сияющее лицо Володи.

— Я был в гидроакустической рубке с Маратом и видел своими глазами, как мы ее преследовали. Класс — шёпотом сказал Володя Виктору

— А мне сейчас воспитывать матроса поручили, вечного дневального по гальюну – шепнул Виктор Владимиру – а где Кара?

— Кара на переднем фронте корабельных работ по поиску ПЛ. Выпускает стенгазету и боевые листки в ленинской комнате.

Сдав вахту Виктор переоделся в сухое и пошёл в гальюн искать матроса Шмелева. Приказ командира надо выполнять.

По громкоговорящей связи гремело поздравление командира с контактом в американской атомной ПЛ и ее уничтожением. В качестве героев приводились командир БЧ-4-РТС и старшина гидроакустиков старшина 1 статьи Волков.

А вот и гальюн. Там стоял опершись на швабру молоденький белобрысый матросик. Лицо его выражало крайнее уныние и было с каким-то синюшным оттенком.

— Поговорим – спросил Виктор.

Матросик посмотрел Виктору в глаза. В его глазах Виктор увидел беспробудную тоску. Не отвечая на вопрос Виктора матросик бросил швабру и рванулся к ближайшей «чаше Генна». Запах в гальюне был ещё тот. Из гальюна до Виктора раздавались рвотные шумы.

Виктор тяжело вздохнул и остался ждать окончания.

Корабль качало и подбрасывало на волне. Волны бились в носовую часть. Приходилось все время держаться за что-то чтобы не упасть.

Виктор уже привык и чувствовал себя бывалым моряком.