«Вечно у нас в России стоит не то, что нужно». Викт. Черномырдин
Дело было в Севастополе. А может быть в Сормово. Но скорее всего в Курске. В общем, одно и то же дело было в Севастополе, Сормово и в Курске.
Началось оно в Севастополе, где подводная лодка Б-474 полным ходом готовилась к боевой службе в Средиземном море. И тут беда – полетел титановый газоотвод. Заводской брак. Требовалось срочно его заменить.
В Севастополе титановые газоотводы не ремонтировали, значит, надо было кого-то отправлять в Сормово, где строили подводные лодки этого проекта, и привозить новую «железяку». А времени на все про все, оставалось в обрез. Выход на боевую службу – дело стратегическое, дело государственное. ЧеДе?
Командир ПЛ капитан 2 ранга Чуканцов принимает единственно верное решение: направить старшего лейтенанта Георгия Косырева вместе со старшиной команды мотористов Сидоровым в город Горький, где ясные зорьки, и где делают эти самые газоотводные «гусаки». Простое, казалось бы дело, в условиях централизованной советской экономики превращалась в полудетективную операцию.
И главным инструментом решения проблемы была стальная канистра, наполненная двадцатью литрами «шила» (спирта). Громоздкую — в человеческий рост – деталь, благо из титана, что позволяло поднимать ее двум человекам – Косырев и мичман отвезли сначала в Москву, поскольку прямого железнодорожного сообщения Севастополь- Горький не было, а затем доставили ее в Сормово.
Там в ход пошла канистра, и дело сразу же завертелось. Заваривать трещину приходилось в немыслимых условиях. Сварщик пролезал внутрь газоотвода и там, изогнувшись немыслимым образом, сваривал электродом в аргоновой среде трещину, потом вылезал, одурев от аргона и всяких окислов, опрокидывал стакан спирта и снова лез в трубу газоотвода. Так или иначе, но дело было сделано.
Оставалось не менее сложное – доставить «изделие №19077» в Севастополь.
Заводской грузовик подбросил Косырева с его негабаритным грузом на вокзал. И вот тут-то обнаружилось, что исчез подручный мичман Сидоров. Позже выяснилось, что старшина команды мотористов решил навестить свою родню, жившую где-то под Горьким, так что теперь надо было решать еще одну задачу – как дотащить титановое изделие до вагона? Косырев привлек к этому важному государственному делу вокзальный патруль, состоявший из своих же флотских ребят. Кое-как дотащили железяку до вагона, впихнули в тамбур электрички. Утерли взмокшие лбы. Прощай, город Горький, где ясные зорьки, отчаянные сварщики и безалаберные мичманы-самовольщики!
В Москве Георгию повезло. Едва он выволок ночью бесценный груз на перрон Курского вокзала, как на глаза попался офицер в черной флотской тужурке: капитан 3 ранга Прокопенко! Полярнинец! Бывший старпом Б-443, а ныне после Классов без пяти минут командир подводной лодки.
Проклиная горе-мичмана, оба офицера доволокли злополучный газоотвод до вагона пассажирского поезда Москва-Симферополь. Заветная канистра уже изрядно опустела. Но на бутылку для начальника поезда хватило. Он-то и разрешил везти негабаритный груз в нерабочем тамбуре хвостового вагона. В противном случае пришлось бы отправлять газоотвод багажом, а это как минимум – неделя потерянного времени.
Из «мертвой зоны» канистры удалось накапать еще полстакана спирта, развели его чаем и выпили с Прокопенко на дорожку – на ход ноги, на оборот колеса, за удачу, за женщин, за тех, кто в море – разом, одним глотком. Дело сделано!
— Граждане провожающие, просьба выйти из вагона!
Прокопенко вышел, а Косырев отправился к берегам Черного моря.
В Курске стояли долго, и старший лейтенант вышел посмотреть, как едет его бесценный груз. Он заглянул в нерабочий тамбур хвостового вагона и обомлел: титанового «гусака» не было! Исчез! Растворился! Подергал двери – торцевая, ведущая в никуда, была не заперта. Злоумышленники проникли через нее и уволокли «титановую» железяку»! Косырев прекрасно знал, что на флоте бабочек не ловят, и потому бросился в ЛОМ, в линейное отделение милиции. Пожилой лейтенант участливо выслушал его, но записывать ничего не стал. Успокоил:
— Найдем, старшой. Не бери в голову. Против ЛОМа нет приема, акромя другого лома.
Другой лом нашелся быстро – это был привокзальный пункт приема металлолома. А на что еще годен был газоотвод подводной лодки в сухопутном городе? Только как цветной металл. Шутка ли, сколько могли отвалить сдатчику за сорок килограммов титана?!
Туда они и направились. Приемщик цветных и черных металлов мужичок прохиндейского вида клялся и божился всеми блатными божбами, что никто ему титан не сдавал.
— Век свободы не видать! Я даже в руках никогда титана не держал. Зуб даю, в глаза не видел, мне сегодня только гантели из спортклуба принесли. Мамой клянусь, смотрите сами!
Он распахнул двери склада и провел искателей титанового «гусака» по всем закоулкам. Ничего похожего на деталь подводной лодки не было.
— Ладно, я знаю, чья это работа! – Сказал пожилой лейтенант и они, сев в дежурную «Волгу» отправились на окраину Курска.
— Это Митька-Металлист. Он тут раз по всему городу крышки водосточных колодцев на металл сдал, сукин сын. Сколько машин покалечил. Они как в ловчие ямы туда попадали…
Но и Митька-Металлист, специалист по очищению города от избытка цветных и черных металлов, не смог сказать ничего толкового. Он пришел в неописуемую ярость, что какой-то неизвестный гад посмел обойти его, лишив такой классной добычи. Он просил включить его в поисковую группу, обещал всячески помочь любимым органам. Его посадили в машину, двинулись по новому адресу, но и там ничего не оказалось. Похоже, против ЛОМа все же был какой-то хитрый прием.
— Может быть, они ее в ломбард сдали? – Невесело пошутил Косырев. – Все-таки титан…
— Скорее всего, такую трубу к самогонному аппарату приспособили. – Предположил железнодорожный мент.
Ничего не оставалось, как возвращаться в Сормово, и там идти на поклон главному инженеру, и выплачивать стоимость детали из своего жалованья, на что по самым скромным подсчетам уходило полгода честной подводной службы.
На языке вертелась частушка:
«По реке плывет топор из города Кукуева, и куда она плывет железяка хренова… По реке плывет «гусак» из города из Сормова, и куда она сплыла «титаняка» хренова?» Печально было и то, что ввод лодки в полную боевую готовность затягивался на неопределенный срок… С невеселыми думами старший лейтенант Козырев вернулся в Москву, он еще не успел взять билет до Горького, как из Курска ему позвонил пожилой лейтенант:
— Возвращайся, старшой! Нашли твою подводную лодку!
Ближайшим поездом Козырев помчался в Курск. Пожилой лейтенант встретил его, как родного – на перроне, и тут же с вокзала на все той же дежурной «Волге» отправились они за город – на кладбище.
— Я же говорил, против ЛОМа нет приема! – Гордился мент. – Нашел! Вычислил!
— Ну и кто же спер?
— Цыгане сперли.
— На цветной металл?
— Сначала хотели на цветной сдать. А потом… Сейчас сам увидишь.
Титановый «гусак» гордо и скорбно возвышался посреди кладбища. Титановый «обелиск» стоял на мраморной плите местного широ-баро, известного в широких цыганских и милицейских кругах «барона». Его причудливый профиль придавал мемориалу вид загадочный и даже отчасти космический. По счастью, бетон, в который его вмуровали, был довольно свеж, и газоотвод без особого труда удалось вывернуть из фундамента.
На следующие сутки старший лейтенант Козырев был уже в Севастополе; дорожную ночь он провел в нерабочем тамбуре хвостового вагона, сидя на «гусаке». Еще через сутки газоотводная титановая труба была поставлена на свое штатное место, а еще через трое суток подводная лодка Б-474 ушла в сторону Босфора, чтобы, преодолев проливную зону, начать боевую службу по охране государственных интересов Советского Союза.
Да. Чего у нас на флоте только не бывало. На каждой встрече что-нибудь вспомним.
Отличное подтверждение девизу: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»