Глянув в свои графики боевой подготовки кораблей соединения, комбриг дополнительно «навешал» командирам выходящих кораблей заданий по выполнению боевых упражнений, отработки элементов курсовых задач. А чтобы все прошло как надо, а не «электронным» пуском — в смысле — условно, (знаю я вас, хитрых лисов!) мудрый флотоводец и насажал на корабли почти всех бригадных флаг-спецов. Кстати, чтобы те не забывали, собственно, за что им «морские» платят! Впрочем, по тем веселым временам, наплаванность «флажков» в сумме превышала этот показатель у корабельных офицеров. Иной раз, доктор бывал в море чаще штурмана … Доктор – один, а штурманов –много!
Честно сказать, практичный комбриг не очень-то верил, что всякие там «Стерджены», «Вэлианты» и еще редкие в то время, но уже известные противолодочникам малошумные, скоростные «Лоси», мгновенно развивающие ход, так уж и полезут под посылки стареньких гидролокаторов. Его уже пожилые сторожевички должны были больше «стриптизировать», обозначая подвижные рубежи, закрывая вероятные районы с севера и востока. А вдруг!
Задача лодок супостата вполне очевидна — выявление районов развертывания наших атомоходов, районов их боевого патрулирования. И вряд ли они совпадают с районами контрольного поиска наших кораблей. Хотя … все бывает, наглость незванных «гостей» растет вместе с ростом интереса к нашему флоту. И командиры подлодок у них тоже отчаянные. Как положено … Подводники — они и есть подводники!
Кроме того, согласно боевому распоряжению, у наших сейчас был «туз в рукаве», но командиры об этом узнают позже, в нужный момент.
А чего, спрашивается, тогда топливо зря палить, моторесурс выбивать? Вот то-то, вот пусть и тренируются, планы закрывают, а то уже и так сроки поджимают! То шторма, то льды — откладывать приходилось. Эта зима была на редкость ветреная, по штормовым готовностям насиделись вволю!
На флоте же постоянно действует такой подлый и неумолимый закон — стоит лишь раз перенести мероприятие «вправо» по срокам, как тут же возникнут железные причины, чтобы и дальше откладывать его проведение. Да и с практической «кочки зрения» — нечего в море скучать – приятное с полезным, понимаешь ли, надо совмещать!
Правда, что здесь было приятным, а что – полезным, он подчиненным не сказал. Видимо и сам еще для себя не решил!
Вот и пошли-поехали … чтобы и овцы целы были, и волков тоже не здорово обрили… А если еще «пастухи» как надо сработают и повезет на улов… С чем черт не шутит, когда на «мосту» авантюрист не спит, да еще вдали от осторожного умничающего по всякому поводу, начальства? У командира малого корабля еще нет опыта личного болезненного опыта начальника. У него есть здоровые амбиции! Ради которых иногда можно и пренебречь действиями «в свете» там всяких инструкций и наставлений. Пусть и в разумных пределах? Вся военная история гласит, что победы на войне (вот именно — на настоящей войне) добиваются не благодаря, а вопреки этому самому «свету» руководящих документов … Противник их тоже, представьте себе, изучает не с меньшим рвением, но с большим интересом. А поэтому способен вполне точно предсказать действия наших сил и командиров.
Но вот, если ты вдруг чего нарушил, и, всё же, не победил – вот тогда ты получишь … от всей души и по всей виноватой морде! Риск — непременная составляющая нелегкой командирской доли! Без риска нет командира, без крылатой военной удачи нет победы! И командирский риск позволяет найти тот самый миг, может быть, один-разъединственный, чтобы ухватить эту Удачу за воротник! Или – уже за хвост!
Кильватерная колонна сторожевиков дивизиона вытянулась из губы, прикрытой по всей длине островом, и взяла курс на восток.
Весна в этом году была ранней, даже пару уверенных дождей прошло, смыв кое-где снег. То здесь, то там из-под грязно-серых пористых покрывал повылезали скалистые склоны и серые вершины сопок, как бы отряхиваясь от зимней спячки.
Над сине-зеленой кильватерной струей кружились хлопотливые чайки, выглядывая серебристую рыбку и, по обыкновению дожидаясь подачки – а вдруг выйдет на ют матросик и шуганет за борт ведро-другое остатков после обеда команды? То-то пир, не прозевать бы!
Комдив капитан 2 ранга Василий Максимович Сенявин, закутавшись в свой заслуженный, просоленный насквозь вахтенный тулуп, натянув поглубже любимую шапку, уже пристроился на крыле открытого всем ветрам ходового мостика. Он обосновался здесь обстоятельно и надолго.
По привычке, тут же прицепился к штурману за редкие, по его мнению, определения места в море. Заставил вахтенного офицера тоже определить место, обругал сигнальщиков за грязные, по его мнению, флаги … Потом, с чувством удовлетворения от не зря прожитого часа, закурил, ловко прикрыв от встречного ветра огонек зажигалки полой тулупа. Курил он часто — ибо в море и на вахте курить – это не только дань вредной привычке, это еще и осмысленное уничтожение целых пяти минут нудного времени! Кроме того, он всерьез считал сигарету средством концентрации мышления, помогающим находить удачные решения проблем в кратчайшее время. И отстаивал он свое мнение вплоть до драки с врачами, его постоянными оппонентами!
Сенявин оглядел короткий строй своих кораблей, неспешно раскачивающихся на короткой зыби накатной волны ушедшего шторма.
Стройные СКР- «полтинники», красивые, с летящим силуэтом классического эсминца былых времен, отвернули от общего курса и, прощально покачивая головами постов артиллерийских дальномеров, пошли в свой район, поближе к берегу.
Его же сторожевые корабли 159 проекта когда-то были гордостью советского военного кораблестроения в своем классе. Собственно говоря, они были логическим развитием «больших охотников». Разработанные в Зеленодольске, аккурат на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов, Эти корабли были несравнимо более энерговооруженные, с новейшей, по тому времени техникой и вооружением, а водоизмещение превышало 900 тонн. Многое на нем было впервые в истории отечественного кораблестроения – и маршевые газовые турбины, и малогабаритные противолодочные торпеды в пятитрубном наводящемся аппарате, и автоматический артиллерийский комплекс, и титановый обтекатель гидроакустической антенны ГАС «Титан» и гидроакустическая станция целеуказания для ПЛО «Вычегда» с выдвижной антенной – все было новым. Кстати — насчет титановых конструкций — это действительно исторический факт первого применения титановых материалов в русском кораблестроении! Именно на 159-х стали красить кормовую часть бортов в черный цвет – чтобы на корабле не были видны неопрятные разводы черной жирной сажи от газовыхлопов, за что и получили они — в свое время — название от флотских острословов, примерно звучащее как «Чернозадый».
Но время неумолимо — все стареет, на смену им давно уже пришли более мощные и совершенные корабли с ракетным оружием, но во многих из них Сенявин ревниво узнавал развитие технических идей, когда-то заложенных в его «159»-е, средний возраст которых уже уверенно приближался к двадцати годам.
Для малого корабля, да еще во времена стремительного развития ВМФ СССР времен бессменного океанского Главкома — возраст, более чем солидный. Но высшее командование расставаться с ними не спешило, своевременно отправляя их на СРЗ, для ремонта и модернизации. Обо всем этом комдив размышлял, по привычке вглядываясь в горизонт, механически отмечая доклады с технических постов по боевой корабельной связи.
Сенявин давно уже обратил внимание — на корабле шла какая-то возня, уже дважды на мостик выбегал начальник РТС, о чем-то загадочно шепчась с командиром. Тот шепотом ругался, размахивая перед носом у лейтенанта увесистым кулаком. После чего тот сокрушенно вздыхал и вновь исчезал в недрах корабля.
До поры, до времени комдив делал вид ООН-овского наблюдателя, изо всех сил претворяясь, что ничего не видит. Наконец, это ему надоело. Во-первых, достала рутина, а во-вторых он привык быть в курсе всех событий на кораблях своего дивизиона. Кроме того, судя по этим телодвижениям, обстановка к лучшему не менялась! И вообще — статус требовал!
Комдив, раздавив окурок очередной сигареты в пепельнице из стреляной гильзы, устремился за молодым офицером.
Как он и предполагал, блоки РЛС были разобраны, как автомат Калашникова. Везде валялись схемы, инструменты, приятно пахло сгоревшей канифолью, и вовсю кипела работа. Остановив попытку лейтенанта что-то доложить, буркнул: — Чего уж там, сломали – чините, а то если тумана или заряды какие натащит, в дрейфе или на якоре припухать будем? Я вот вас на бак всех выставлю — вальками отпихиваться от всего встречного!
— Никак нет – уже виден свет в конце туннеля! – похвастался коротко стриженный, лопоухий мичман, впаивая проводки в штекер разъема.
— Свет! В конце туннеля … Зоркий ты наш оракул! Ишь, оптимист! Смотри, чтобы тебя встречным паровозом не раздавило и не переехало! Ты, верно, свет его фар и видишь!— саркастически скривил рот в усмешке комдив, сдвинув походную, порыжевшую от времени, шапку на затылок.
— Так товарищ капитан 2 ранга, этой станции уже — сто лет в обед, все матросы наши младше ее, даже я старше ее всего на пару лет! – оправдывался начальник РТС.
— Даже вы? Ну, так вы же у нас совсем записной старик! Долгожитель, блин! – согласился комдив и иронически качнул головой из стороны в сторону. Вокруг все сдержано хмыкнули. Даже усы «щеточкой» не могли никого обмануть насчет возраста лейтенанта.
— Кстати! По приходу в базу постричься и доложить – мне или начальнику штаба! А то прическа у вас молодежная, не по возрасту как-то!
— Вот и напросился наш начальник! – пробурчал себе под нос мичман, заканчивая пайку тоненьких концов провода, ловко удерживая их пинцетом.
— У доктора спер, наверное! – уверенно заявил комдив, позавидовав ухватистому инструменту: — Проходили и мы такое дело, в свое время! Медицина страдала и от нас когда-то! — заявил он, довольно хмыкнув.
Заняв свое место на мостике, Сенявин выговорил командиру корабля за попытку скрыть неисправность РЛС, «сдохшую» прямо на выходе – или еще до выхода, поди знай — в режиме «радиомолчания» ее пока не включали.
— А то сам не узнаю, я же тебе не адмиральский сундук – стоять там, куда занесли и поставили! — ворчал Сенявин. Вот чего — чего, а спокойно сидеть и не куда не соваться он не умел.
Наконец, антенна над головой заскрипела ревматическими подшипниками, послышались какие-то команды между РТС-овскими постами, последовал доклад командиру
Жизненно.