Блытов В. Черное золото. Глава 39. Неожиданные встречи и решения

drikus.club

По очереди катера подходили к борту «Стерегущего», который принимал своих бойцов и огрызался из всех орудий по берегу, чтобы прикрыть их.

Как только все поднялись на борт, «Стерегущий» дал ход и катера, на которых оставались только рулевые и пулеметчики, пристроились ему в кильватер. Поднимать их под огнем было некогда.

— Товарищ командир, что это все значит? – ворвались в ходовую рубку Ким, Кузьмин и Полищук.

Матвеев вылез из своего кресла.

Ким увидел, как постарел внезапно командир. Он как-то сгорбился, виски поседели, глаза потухли.

Он подошел к офицерам, пожал руки.

— Простите меня! Но я ничего не смог сделать. Приказ однозначный с «Уверенного»: немедленно всех отозвать атакующих на корабль! Я раза три переспрашивал. Приказ трактовался однозначно: немедленно вернуть всех на корабль! Я многое могу, как командир корабля, но я не могу не выполнить приказ старшего начальника в бою, даже, если понимаю, что он неправильный.

В глазах командир сверкнули слезы.

— Какие у нас потери? – спросил он офицеров.

— Громов – насмерть, трое раненых, в том числе тяжело Кузяев. Всех вынесли! – доложил Кузьмин.

— У меня все нормально, вернулись все! – со вздохом доложил Полищук.

У него на лице ходили желваки. Было видно, что он сильно переживает.

— У нас тоже не очень! – как бы пожаловался командир, — у Михайлова плохо: трое убитых и четверо раненых, у морпехов четверо раненых, двое тяжело. Значит, у нас четверо убитых и одиннадцать раненых. Один из которых офицер. И … все зря!

Командир махнул рукой и пошел к своему креслу.

— «Яростный»! Я «Каскад»! – раздался жесткий голос Молоствова.

— Я «Яростный»! – ответил командир.

— Следовать на рейд острова Ндао! Остальное по прибытию!

— Понял! Я «Стерегущий»! – ответил командир.

Он аккуратно положил трубку на крепления ВПС (выносного пульта связи) и повернулся к офицерам.

— Слышали?

— Так точно! – ответил Кузьмин, — что нам теперь делать?

— Отдыхайте! Пока мне ничего не ясно. Как только станет понятно – я вас вызову! Вы где разместились?

— В каюте номер пять у мичманов. Наша же занята! – ответил за всех Полищук.

В тамбуре перед ходовой рубкой их догнал Шпагин.

— Я составил отчет в наше управление. Не знаю какие могут быть причины прекращения операции, но на мой взгляд – это преступление перед теми, кто погибли и кто остались в плену.

Кузьмин усмехнулся.

— А что толку от твоих отчетов, Петропавлович? Кто вернет Громова и других погибших? Кто ответит за это погонами, должностью, благополучием? Литовченко? Молоствов? Командующий флота? Уйду на хрен с флота! Такое нельзя прощать! Ты хороший человек, Петр Павлович, но мертвых никто не вернет их родным, как и раненым никто не вернет их здоровье.

Он вздохнул, пожал руку Шпагину и по леерам съехал вниз. За ним съехали Ким и Полищук.

Они спустились в каюту. Там их ждали Стоцкий, Симонов, Даниленко и Кромченко.

— Ну, что говорят? – с волнением спросил Стоцкий, — чем объясняют?

— Ничего не говорят! Ничего не объясняют! Идем к острову Ндао. Где наши «тумановцы» сейчас?

— В кубрике номер три, как сказал помощник, — ответил Кромченко. – Ждут вашей команды, товарищ командир.

— Придем к острову – обещают объяснить! – сказал Ким.

— Саня! Где моя гитара?

Ким знал, что когда Кузьмин нервничает, то начинает играть на гитаре.

— На дне она с «Туманом»! – сказал, вздохнув, Стоцкий.

— Даже песни не попеть! – грустно сказал Кузьмин. – Тогда все спать! Разбудят, когда будем нужны.

На «Уверенном» из Владивостока пришли офицеры, их заменившие, и вроде на корабле они были уже не нужны.

— Пойду в КПС к Кривошее! – задумчива сказал Ким, — наверняка там что-нибудь знают.

— Сходи! – равнодушно сказал Кузьмин, — а я пока посплю. Кстати, как наши раненые?

— Воронов и Свиридов нормально! Их перевязали и они уже в кубрике. Кузяев сложнее! – пояснил Кромченко. – Ранение в живот. Был без сознания. Сейчас делают операцию.

Кузмин махнул рукой и, завалившись на нижнюю койку, отвернулся к переборке.

Никто не видел, но он плакал от чувства собственной беспомощности что-нибудь сделать, что-то решить. За него решали те, кто сверху.

Ким спустился в КПС и застал там нового командира БЧ-4 и старшину команды радистов мичмана Кривошею.

—  Привет, Володя! – пожал он руку новому командиру БЧ-4 Григоренко.

— Приветствую вас, Александр Юонгович! Как там было?

Ким знал Григоренко еще с училища. Григоренко закончил его на год позже Александра. Знал, что тот служил на БПК «Адмирал Воеводский», стоявший в Тихасе (поселке Тихоокеанском, городе Фокино).

— Горячо! – ответил Ким, пожимая руку мичману Кривошее, — и непонятно, зачем остановили штурм?

Кривошея с Григоренко переглянулись. Затем Григоренко тихо сказал, чтобы матросы, находившиеся в КПС, не слышали:

— Вышел на связь в нашей открытой сети этот американский эсминец, «Джон Смит» что ли? И ультимативно предложил прекратить штурм. Пообещал мирно решить все наши вопросы.

— А наши?

— Наши что? Молоствов пообещал и дал команду на прекращение!

— Тогда все понятно! Непонятно зачем его было слушать? Взяли бы поселок, освободили бы наших.

Григоренко пригладил волосы. Он не хотел обсуждать решения командования, и Ким это понял.

— Ладно, извини меня, ради Бога! Нервы сдают! Понимаешь?

Кривошея и Григоренко понимающе кивнули. Глаза их блестели, выражая полную озабоченность.

— Пойду в каюту! Извините!

Ким закрыл тяжелую дверь и начал спускаться по трапу вниз.

Когда он пришел в каюту, то Кузьмин, Кромченко и мичмана спецназовцы уже спали, а Полищук и Стоцкий играли в шеш-беш на столике.

— Где взяли? – спросил Ким.

— Механики пожертвовали, — ответил Стоцкий, бросая кости.

— Ясно, — ответил Ким и потряс за плечо отвернувшегося к переборке Кузьмина.

Тот повернулся и сел на койке. Глаза его были красные.

Но все сделали вид, как будто этого не заметили.

— Значит, ситуация такая! – начал Ким. – На связь вышел этот Джон Смит с «Джона Смита» и попросил Молоствова срочно прекратить штурм, пообещал мирным путем решить все наши вопросы!

— Обманет! – проговорил недоверчиво Полищук, — этот гад уже потопил наш «Туман». Уже погиб Отари Бакуридзе из-за него. Набить бы ему банально морду по-нашему. А?

— Я бы и сам набил! Никому не доверил это за Отари, за «Туман»! – со злостью сказал Кузьмин.

Внезапно раздался стук в дверь каюты.

— Да! – крикнул Кузьмин. – Заходи!

Дверь открылась и за ней стоял рассыльный с сине-бело-синей повязкой «Рцы» на рукаве.

— Товарищ капитан-лейтенант! – обратился он к Кузьмину. – Вас вызывает командир в ходовую рубку!

Кузьмин махнул рукой – мол, иди и спросил Полищука и Кима:

— Вы со мной? – и, повернувшись, выскочил из каюты.

Оба кивнули головами и когда Кузьмин выскочил из каюты, то побежали вслед за ним.

— Прошу разрешения! – громко спросил Кузьмин, входя в ходовую рубку.

В иллюминаторы он увидел, что корабль зашел на рейд острова Ндао и становится на якорь. А на рейде уже стоят «Страшный», «Джон Смит» и еще какой-то корабль.

— Это индонезийский фрегат «Сламет Риади». Хозяева пришли! – прошептал за его плечом Ким, сжав губы.

— Очень вовремя они пришли! – усмехнулся командир корабля, — за пять минут до нашей победы. Не могли раньше или хотя бы позже прийти на пять минут!

Шпагин и Сотников в бинокль на сигнальном мостике рассматривали американский корабль.

— «Яростный»! Я «Каскад»! – раздался голос Молоствова, — нас вызывает на индонезийский фрегат командир бригады кораблей колонель Путра Сендана! Прошу быть со своими помощниками на индонезийском корабле через полчаса! Будет совещание! Как поняли? Форма одежды повседневная: черные брюки и в кремовых рубашках.

— Понял! Будем! – ответил по связи Матвеев.

Офицеры стояли и ждали его решения.

— Идем я, Шпагин Петр Павлович, Кузьмин, Ким и Полищук.

— А я? – спросил Сотников.

— Вы, Мещеряков и Михайлов останетесь на корабле в готовности немедленно вступить в бой. Все может быть. Ко всему надо быть готовыми. Помните нашу заправку, когда нас чуть тепленькими не захватили? Я не могу не пойти. Петр Павлович тоже. Полищук для нашей безопасности. Ну а Кузьмин и Ким – это же команда «Тумана»!

— Разрешите мне моих старших мичманов Даниленко и Симонова взять на катер для охраны? Они останутся на катере!

— Разрешаю! Форма одежды повседневная: черные брюки и в кремовых рубашках.

Кузьмин с Кимом растерянно переглянулись.

— У нас форма на дне с «Туманом».

— Возьмите временно у наших офицеров – Сотникова и Венедиктова! Они же капитан-лейтенанты, как и вы. А вы, Полищук, найдете форму?

— Найду. У нас морпеховская уцелела.

— Вот и отлично!

Ровно через двадцать минут катер отошел от борта «Стерегущего».

С «Страшного» тоже шел катер.

— Кто идет от них? – спросил Кузьмин Кима.

Ким, обладавший хорошим зрением, посмотрел на катер «Страшного».

— Молоствова вижу, Литовченко, их командир Левашевский и еще кто-то.

Шпагин записал все в свой блокнот.

Первым подошел катер с «Уверенного», когда все высадились, то к трапу подпустили катер с «Стерегущего». На борту индонезийского фрегата их встретил индонезийский офицер.

— Летнан сату Булан Кахья! – представился он и по-английски добавил, — командир фрегата летнан колонель Деви Вира и командир бригады колонель Путра Сендана ждут вас в кают-компании!

На борт вместе с офицерами поднялись мичмана Даниленко и Симонов, и остались ждать офицеров у трапа. Там же стояли два индонезийских матроса с курсовками, как у наших курсантов на рукавах.

Кима удивило, что в коридоре, по которому они шли, не было ни одного матроса, как и ранее на фрегате «Джон Смит».

Кают-компания офицеров была просторной. У входа в кают-компанию стоял знакомый Кузьмину и Полищуку американский лейтенант-командир Полонский. Он дружески улыбнулся и протянул руку.

— Гуд дей, капитан-лейтенант Кузьмин!

— Гуд дей! – ответил Кузьмин, но протянутой руки как бы не заметил и прошел в кают-компанию

— Гуд дей! – поздоровался с ним Ким.

— Гуд дей! – улыбнулся и поздоровался с ним за руку, глядя в глаза, Полищук.

— Гуд дей! – улыбнулся и поздоровался с ним за руку Шпагин.

Всех их в кают-компании с улыбкой встретил плотный, черноволосый, черноглазый офицер с двумя звездами вдоль погона.

— Капитан 2-го ранга Деви Вира! – представился он по-английски, — командир фрегата! Садитесь сюда, господа! – когда все представились, показал он на свободный стол, — наш командир бригады сейчас прибудет!

За соседним столом уже сидели контр-адмирал Литовченко, капитан 1-го ранга Молоствов, капитан 2-го ранга Левашевский. К ним подсел, когда пригласили, капитан 2-го ранга Матвеев.

Кузьмин, Ким, Полищук и Шпагин сели за указанный им стол.

Капитан 2-го ранга Деви Вира внезапно скомандовал «смирно» и представил входящих офицеров.

— Колонель Сендана Путра и командер США Смит Джон!

Колонель подошел к столу командования и пожал руки Литовченко Молоствову, Матвееву, Левашевскому.

Джон Смит подошел к столу, где сидели офицеры «Тумана» и «Яростного» и протянул руку Кузьмину. Кузьмин встал, но руку не пожал. Остальные представились без должностей и пожали руки Джону Смиту.

— Вы китаец? – спросил Джон Смит Кима.

—  Русский кореец! – ответил Ким.

Сендана Путра и Джон Смит прошли вперед и сели за длинный стол, стоящий поперек кают-компании у высокого экрана.

Потом Сендана Путра встал и, прокашлявшись, сказал по-английски.

Полищук быстро переводил его речь офицерам:

— Между нашими странами произошли досадные недоразумения. Погибли и ваши и наши люди, потоплены корабль и подводная лодка, погибло много граждан Индонезии и у них уничтожены их средства рыбной ловли. Захвачены в море островитянами случайно ваши танкера и ваши люди. Мы приносим Вам свои извинения! Сложно найти взаимоприемлемые способы расчета за это.

Литовченко встал и кивнул головой, типа, извинения приняты.

Внезапно встал Матвеев и, несмотря на то, что его пытался схватить за рукав Молоствов, сказал на английском языке:

— Не мы это начинали. Мы пришли сюда, когда были захвачены наши танкера и люди, погибло при захвате много людей. Потом были захвачены наши люди. Военные и тоже было много погибших. Потом была попытка захватить наш фрегат «Стерегущий», а потом был потоплен с помощью надводных неуправляемых катеров американского происхождения наш малый ракетный корабль «Туман».

Колонель смешался, посмотрел на Джона Смита и когда тот, увидев, что Путра растерялся, встал и на чистом русском языке, даже без акцента, сказал:

— Вопрос принадлежности «Тумана» спорен. Мой друг и местный руководитель местных островов Ибрагим Хван заявил, что приобрел этот корабль и подводную лодку за деньги. Ваши руководители сами распродают и уничтожают ваш флот.

— Я не говорю сейчас о принадлежности «Тумана»! – продолжил невозмутимо Матвеев. – Ведь вопрос кто начал и почему мы оказались здесь?

Джон Смит усмехнулся.

— Капитан 2-го ранга! Безусловно, здесь мы и вы только сейчас с одной целью, чтобы понять, как все это прекратить, чтобы не было больше жертв, не было захватов. Безусловно, США поддерживает всех, кто борется с авторитаризмом за демократию и свободу. Россия, стоящая на пути к демократии, тоже наши друзья. И мы здесь для того, чтобы не допустить дальнейшего кровопролития. Мы готовы пойти на неординарные шаги и решить все вопросы вашей миссии здесь.

Он немного помолчал, а потом громко сказал по-английски:

— Лейтенант-командер Полонский, приведите наших гостей!

В кают-компанию вошли Бергер, Аталгиреев, невысокий черноволосый парень и последним зашел Бакуридзе. Он был одет в какую-то светло-коричневую курточку и брюки.

Кузьмин, Ким, Матвеев, Шпагин, Полищук встали и бросились навстречу Бакуридзе.

— Отари, ты жив? Как? Мы тебя искали!

— Да! – радостно отвечал он, — я видел вас, но меня уносило в море. Я кричал, но меня не слышали. А потом меня подобрали американцы.

— Разрешите вам представить! Миловидов Магомед – начальник радиостанции с танкера «Вера»!

Литовченко вскочил, бросился к нему и стал жать руку.

— Ну, слава Богу!

Никто не заметил, как в кают-компанию вошел Ибрагим Хван и прошел сбоку к Джону Смиту. Колонель Путра и Джон Смит пожали ему руку, и он сел рядом с ними, что-то горячо говоря Джону Смиту.

Когда все сели за столы, Литовченко, Бергер, Аталгиреев и Миловидов сели за отдельный стол, а Бакуридзе сел рядом со своими друзьями с «Тумана».

— Этого достаточно, чтобы решить ваши проблемы? – спросил Джон Смит.

Молоствов развел руками.

Посмотрев на него, встал Матвеев.

— Прошу прощения, командер! Но мы здесь находимся, чтобы освободить всех членов экипажей, захваченных пиратами Ибрагим Хвана, и требуется вернуть танкера.

— Здесь корсаров нет! – сказал Джон Смит, — здесь борцы за демократию и независимость!

В кают-компании повисло молчание. Все смотрели на Колонеля Путру, но тот, опустив глаза, промолчал.

— Кстати, Рустам Исмаилович с танкерами и нефтью вопрос закрыл! – вдруг сказал Аталгиреев.

— Хозяин – барин! – сказал Матвеев, — а как обстоят дела с экипажами?  Тоже закрыли? – спросил, презрительно глядя на Аталгиреева, Матвеев.

— Решим! Это уже наши вопросы! – ответил тот, — это наши работники!

— Они граждане нашей страны и нас направили сюда, чтобы помочь им.

Кузьмин обратил внимание, что Джон Смит о чем-то шепчется с Ибрагимом Хваном. Тот возражает, но потом махнул рукой.

— Решается вопрос так! – сказал он, встав, — все живые члены экипажей танкеров будут возвращены вам.

— А тела погибших?

Джон Смит опять что-то спросил Ибрагима Хвана и тот ответил:

— К сожалению, — развел он руками, — тела умерших и погибших уже были захоронены в море.

— Хорошо! – встал Молоствов, — считаем, что все решили!

— Ибрагим Хван обещает, что на танкера и суда под российским флагом больше нападений не будет! – сказал Джон Смит, — а мы за этим посмотрим! К сожалению, не все здесь он контролирует. Есть действительно настоящие пираты!

— Ну все, решили все вопросы! – шепотом сказал Молоствов Матвееву, — теперь вы довольны?

— Надо решить проблемы с жителями деревни, которые помогали нам. Их уничтожат в отместку.

Матвеев сидел раздумывал.

— Когда их вам передадут? – спросил Молоствов, поглядывая на Матвеева.

— Вы остаетесь здесь на рейде! – сказал Ибрагим Хван по-английски, — сюда их вам доставят!

— Какие гарантии, что нас не обманут? – спросил Матвеев.

— Мы будем здесь контролировать и все будет, как договорились! – сказал, презрительно скривив губы, Джон Смит, — сколько времени вам надо? – спросил он у Ибрагима Хвана по-английски.

— Трое суток, чтобы собрать всех! – ответил тот, пряча глаза.

— Так и решим! – согласился Джон Смит, — еще нерешенные вопросы есть, господа?

— Нет! – твердо сказал Молоствов.

— Есть! – вдруг сказал Матвеев, — но отдельный! К господину колонелю!

— Тогда я забираю господ Бергера, Аталгиреева, Миловидова и адмирала Литовченко! – сказал Джон Смит.

— Как забираете? – спросил удивленный Миловидов.

— У меня есть приказание доставить их в Джакарту и далее они полетят в Лондон к господину Гусейнову, где он их ждет.

— Как в Лондон? Это же граждане России! – удивился Молоствов.

— Не совсем так! Господин Бергер – наш сотрудник, гражданин Америки! Господин Аталгиреев гражданин независимой Ичкерии, признанной вашим правительством. Миловидов имеет азербайджанский паспорт. Покажите! – попросил он Аталгиреева.

Аталгиреев встал, развернул паспорт.

— Вот! Это паспорт Азербайджанской республики! – и протянул паспорт Миловидову.

— А контр-адмирал Литовченко? – спросил Матвеев.

— Контр-адмирал Литовченко летит с нами! – сказал твёрдо Аталгиреев, — там его ждет его начальник и наш друг, заместитель секретаря Совета Безопасности России Ольшанский. Литовченко выполнил свою задачу и вам больше здесь не нужен.

Кузьмин и Ким переглянулись, посмотрели на Полищука, но тот отрицательно покачал головой.

— Нам война не нужна из-за этого дерьма! – презрительно посмотрел он на Литовченко.

Когда Джон Смит, командер-лейтенант Полонски, контр-адмирал Литовченко, Миловидов, Аталгиреев, Бергер вышли из кают-компании, то Матвеев, Кузьмин и Ким подошли к столу, где сидел колонель Путра.

— Господин колонель, мы предлагаем! – сказал Матвеев по-английски, — жителей вашей деревни надо спасать! Если можно, то нужно переселить их в другое место. Спасать их надо! Пираты их уничтожат, если мы уйдем.

— Я запрошу наше командование по этому вопросу!

— Вот и славно! А пока мы здесь, то будем защищать их как можем от пиратов!

Они пожали руки, и офицеры «Стерегущего» и «Тумана» пошли на выход.

Катера с «Джона Смита» не было уже у борта.

— Ушли, сволочи! – сказал презрительно Матвеев и выругался по поводу Литовченко.

Кузьмин и Ким никогда не слышали, чтобы их командир так грубо ругался.

— Извините, товарищи офицеры! Не выдержал!