Корабль затихал, лишь урчал дежурный дизель-генератор, шумели вентиляторы да иногда звучали команды и доклады по внутренней связи… так прошла ночь.
Сменившись с вахты, Васильцев полистал книжку на сон грядущий и заснул — глубоко, как провалился — сном праведника, чувством исполненного долга. Я, конечно, не видел ни праведников, ни того, как они спят, но…
А утром началось — раздались звонки колоколов громкого боя — учебная тревога. Бобровский серьезно взялся за выполнение плана боевой подготовки и практическое обучение личного состава. «Бочка» для этого очень подходила — ни тебе внешних объектов, ни тебе выделения личного состава на всякие погрузки-выгрузки. Сам себе король! Трудись — не хочу! Вот он и трудился!
Отражали налеты авиации, сервомоторы пушки визжали, как резаные. Потом взялись за подводного противника — с грохотом, командами, топотом сапог по палубе (казалось — прямо по голове) и победными воплями.
Васильцев повертелся-повертелся, плюнул… и пошел участвовать, не смотря на твердое обещание самому себе не заниматься ничем, кроме вахты и политзанятий. Все-таки приписной… Но что-то вот засело в печенке или еще где… Как будто шило в одном месте… лежать дальше — никакой возможности. Прошелся по кубрикам, боевым постам, спросил — чего надо было спрашивать в таких случаях, посмотрел, подсказал и… пнул кого нужно. Вот ведь не хотел! Рефлексы проклятые тоже одолели!
Наконец, вылез на ходовой пост — поделиться впечатлениями с Бобровским. Комендор влез в «говорящую шапку» и вцепился в стрельбовую колонку, прямо как в родную девку на танцах.
Досталось и ему… а тут помощник вошел в раж и собирался атаковать комплексно подводного противника в «помехах и в химии», и загнать личный состав в химкомплекты и противогазы на целый час или даже два! Но, слава Богу, не дали — как раз оперативный ОВРы потребовал на связь командира и поставил ему задачу — на побережье, в пограничной полосе был обнаружен дым костра, а по данным погранзаставы там никого быть не должно.
— А мы — причем? — искренне удивился капитан-лейтенант Жеребчиков.
— Как — причем? А вы забыли, что ключ от бо-ольшого замка границе великой страны — теперь у вас? Кстати, не забудьте поднять на гафеле пограничный флаг! Если не трудно …
— М-г-м! — донеслось из динамика что-то невнятное. — А где сам этот «вельбот» ? — спросил Жеребчиков, уже злясь не на шутку.
— А они что-то там у себя разобрали… с разрешения своего командования.
— Да, молодцы — правильно — словили момент, да и их комбриг — тоже орел — конечно, чужая ноша — она не тянет… переслужили уже, бедолаги!
— Ты, Коля, ворчишь как завскладом мороженных продуктов — и сам не съешь и кореша не угостишь! — сказал оперативный и вернулся на служебный тон:
— Надо выслать шлюпку с вооруженной командой для осмотра и принятия решения. В случае обнаружения неизвестных без документов — людей задержать и передать пограничникам. При необходимости — вступить в бой и подавить сопротивление! Записать приказание в вахтенный журнал! Приказание командира бригады.
По тревоге запустили двигатели, снялись с «бочки» и побежали к заданному квадрату поближе к «линейке», как условно называли госграницу в открытом радиообмене. В заданном районе легли в дрейф, машины громко урчали на холостом ходу, да и сизого дыма изрыгали достаточно… какая там скрытность… Все кто мог — уже разбежались и попрятались… если только не клинические идиоты, конечно — с сожалением подумал Бобровский, жаждавший военных приключений. И то, правда — в кои-то веки…