Илин Ф.  К роману Мурманск (Глория, 1917 год,?)

Романов на Мурмане culture.ru

Британский, Его Величества корабль, крейсер » N » стоял на якоре, на рейде напротив Семеновского. Он был признан откровенно старым еще до войны, на него уже посматривали косо, думали о том, как бы его использовать в дальнейшем, вне боевого строя… «На иголки запускать» — жалко, он был вполне уютный и даже комфортабельный корабль, типичный представитель корабельной архитектуры броненосных кораблей семидесятых годов прошлого века.  А тут – война, бац, здрасьте! На этой войне в цене были скорость, вооруженность и .. многое еще чего. Все мирные планы и прикидки полетели вверх тормашками, ко всем чертям! И в строй встали еще и не такие корабли, вообще никак не приспособленные для флотской службы, тем более в современных условиях!

Поэтому ветеран сначала прилежно обходил стражей свои родные острова, в конце прошлого года был определен в Романов-на-Мурмане, обеспечивать прикрытие караванам транспортов с оружием и военными материалами для Российской Империи и ее армии и флота. Но ему больше подходила роль респектабельного стационера. Ббашни «Глоии» с зачехленными орудиями, хмуро глядели на заснеженные сопки, берег, обрастающий жилыми и хозяйственными постройками, на железнодорожные пути, забитые вагонами, на снующие взад-вперед маневровые паровозы, на стоящие в стороне горделивые локомотивы, лоснящиеся особым лаком, с щегольски окрашенными красной и белой краской громадными колесами…  Они нетерпеливо ждали, когда к ним прицепят длинные вереницы вагонов, загруженных иностранным оружием, военными материалами.

Эти эшелоны, это оружие ждали фронты, ждала армия так, как ждет путник в пустыне глоток свежей воды.  На фронтах и флотах не хватало … всего – так говорили. Военная промышленность ворочалась медленно, зато росли доходы промышленников и торговцев на военных поставках.

     По данным военно-контрольных органов (так назывались органы контрразведки), их доходы достигали 600%!!!.

Опять, как обычно в Россию – «Пришла беда, откуда не ждали!» Впрочем, эти строки были написаны гораздо позже, перед самой Второй мировой войной, и окажутся верными как в отношении к Великой войне, так и в отношении той грядущей, Великой Отечественной войне … Но – для начала – было надо, чтобы это оружие, ставшее истинной, безусловной ценностью, смогло быть доставлено в целости, с минимальными потерями, в Российские порты на Севере, а затем  — на фронт, минуя происки врага. А их хватало – и подстроенные пожары в портах, на складах, и взрывы пароходов, и наведение подводных лодок и минных постановщиков на конвои и пути следования военных транспортов от союзников.

Георгий Темляков, как офицер по особым поручениям командира Кольского района адмирала  Угрюмова, часто бывал корабле,  в строгой, но по-своему уютной кают-компании крейсера, а, иной раз, и оставаться там на ночевку, в одной из гостевых кают, определенных ему.

Переночевать в тепле, в уюте, с горячей водой в умывальнике и офицерском душе – это ли не роскошь. в сравнении с походным, продуваемым Кольскими ветрами, временным жильем, хотя и  регулярно протапливаемым специально назначенными истопниками из возрастных солдат-запасников.

Поэтому, Георгий прекрасно знал офицеров крейсера  — и в лицо, при встрече раскланивался с ними и разговаривал на вполне приличном английском. Он справедливо считал, что он его вполне усовершенствовал … Хотя, где он этот предел совершенства?

 Для контрразведчика, тем более под прикрытием – знакомства среди осведомленных офицеров — лишними не бывают. Союзники-то они союзники,  но разведка свою работу делает. Николай Степанович Батюшин говорил, что между разведками мира быть не может.

 Особенно близкие, почти приятельские отношения установились с лейтенантом флота Робертом Шелли, офицером разведки. Тот тоже пытался  усовершенствовать свой русский язык, упросив Георгия разговаривать с собой только на родном языке и безо всякого стеснения делать ему любые замечания и выговоры.  Кроме того, пытался при случае получить у Георгия и его окружения – как бы невзначай, кое-какие сторонние сведения. Лейтенант Шелли  то исчезал, то появлялся в Романове-на-Мурмане вновь. Эти передвижения отслеживались но каждый раз приходилось делать удивленный вид, когда тот появлялся вновь …

Темляков знал, что тот эпизодически бывал и в Архангельске, и даже в Норвегии.  Ненавязчиво, но русская контрразведка приглядывала за ним – на всякий случай.  Шелли тоже совал свой длинный любопытный нос куда попало. Причем, часто попадало в нежелательные для хозяев места. Среди своих он слыл умным и преуспевающим офицером, и те его побаивались… Мало ли?

Вот и сейчас они шли с Шелли в штабной барак, отвечая на приветствия русских и английских военных. Последних становилось все больше, они охраняли штабеля разнообразных  грузов, выгруженных на причалы из трюмов судов. Эти грузы становились собственностью русской армии только при погрузке в красные вагоны и на потрепанные, видавшие виды, платформы, убывающие на фронт. Весь подвижной состав считался страшным дефицитом на новой железной дороге.

Кстати, совсем недалеко, на грузовой площадке казаки-терцы, его земляки, прибывшие за горными орудиями с далекого Турецкого фронта, грузили новенькие пушки на платформы. Целый дивизион!

Есаул Дмитрий Карпов, командир дивизиона, уже был у них в управлении, познакомились. Мир тесен – есаул знал Кирилла Белохлебова! Генерала Темлякова, понятное дело – тоже. «Вот интересно, а кто на фронте не знал Белохлебова?» – хмыкнул Темляков.

Эх, казаки-земляки! Где ваши приталенные, ловко сидящие черкески с газырями резной кости, или даже – литого серебра – у тех, кто постарше и побогаче? Заточенные, сбалансированные под руку казака, шашки и кинжалы тоже были где-то сложены и закрыты на замки в оружейках, под охраной вооруженных дневальных. Теперь их форма стала куда как более прозаичной, утратив свой лоск и неповторимый шик. На брюках полевой формы не было даже привычных синих лампасов. Зато они были одеты в добротные овчинные бекеши, подбитые сукном защитного цвета, да сохранили свои черные папахи с синим верхом, соответственно цветам Терского войска. 

Батарейцы работали споро, с шутками-прибаутками. Ими командовал старший офицер батареи, седоголовый сотник, видимо, призванный из давнего запаса. Дело казак знал, хрипло орал на неслухов и недотеп, пересыпая свою пламенную  речь  междометиями, и солеными словечками. Казаки откровенно хохотали – кроме тех, на чью голову сыпались громовые разряды. Сотник ругался без особой злобы, так, по-отечески, творя невероятные комбинации из известных и малоизвестных слов. Иной раз – просто, чтобы поднять настроение усталых от однообразной работы  казаков. Когда старшие офицеры не видели –мог наградить молодежь  затрещиной, запросто. Иногда, видимо одностаничники, называли его просто  — дядя Кондрат, и он не всегда пресекал такие вольности.

Вслушавшись в речь сотника, Шелли вдруг остановился. Напряженно внимая, он иногда встряхивал головой, как бы пытаясь освободиться он наваждения. Наконец, англичанин, смущаясь, спросил:

— Послушайте, Георг, мой русский так плох?

— Почему? – изумился Темляков

— А потому, что я почти ничего не понимаю, что говорит вон тот русский офицер в большой черной шапке! – огрызнулся англичанин. – Вы мне скажите, что это за солдаты?

— Казаки,  — пожал плечами Темляков, — наша знаменитая иррегулярная кавалерия! История наполеоновских походов, например, вспомните!  Их генерала Матвея Ивановича Платова принимал  ваш король!

Он поддал интереса для Шелли. Тот действительно был озадачен. – Они проживают компактно, в станицах – такие особые поселения, как праило у больших рек. и у них давно выработался особый диалект, и вообще, Шелли, если хотите и менталитет, особый уклад жизни. Их обычно называют внутри страны «воинским сословием»

— Интересные обороты речи и слова, я заметил…Вы меня не просвещаете, лейтенант.

Тот пожал плечами…

— А вы сами владеете этим диалектом?

— Да так, весьма поверхностно, да и не один он, этот диалект, у каждого войска – свой!

— Боже мой! Так они еще и на войска делятся?

— А вас что, в военной разведке, даже  этому не учили? – в свою очередь ехидно удивился Темляков

— Нет, но мы же не с Россией воюем – огрызнулся Шелли, — но обещайте, что просветите меня – насколько возможно! Это ново, это интересно мне, я все-таки филолог – по образованию!

— Ух, ты!  Идет! С вас, Роберт, выдержанный «Скотч»

— Договорились! Да хоть утопитесь в нем !

Темляков, посмеиваясь, неопределенно пообещал Роберту помощь, отметив про себя – для разведчика, действительно, лишних знаний не бывает, так уж они устроены – никогда не знаешь, что может пригодиться в следующий момент, но готовым надо быть всегда..

Вечером, возвращаясь из штаба, уже с хорунжим Белохлебовым, завернули в трактир, где грелись и отдыхали в тот момент терцы-батарейцы с эшелона. Загрузка орудий и прочих артиллерийских  принадлежностей в полном комплекте уже шла к концу. Орудия, передки, зарядные ящики, мастерская в фуре, фельдшерская двуколка. Обозные телеги-фуры… да много чего еще!  Даже  — седла хорошей бычьей кожи, с добротной выделкой, на весь личный состав, как и положено конной артиллерии. Надо сказать, что к концу 1916 года казаки — в абсолютном большинстве – на Турецком фронте, уже были спешены и были больше пластунами. Но англичане об этом не знали – положено по формуляру – получите!

Если по всей Российской империи уже третий год хозяйничал «сухой закон», объявленный Высочайшим указом, то здесь, в Кольском краю и в Архангельске на спиртное и его употребление просто закрывали глаза. Романов-на_ Мурмане был свободной территорией. Здесь были моряки, рабочие-строители, военный союзнических армий. Это был такой реверанс в сторону союзников и «полезных нейтралов».

Как ни странно, лейтенант Шелли тоже был здесь,  и уже заказал себе выпивку – целую бутылку бренди. Ждал кого–то? Темляков и Белохлебов  сели рядом, заказав себе запеченую.треску и картофель.

В трактире назревал скандал между казаками и моряками с крейсера. Вся штука была в языковом барьере, ибо ни моряки не владели хоть сколько ни будь русским, а казаки – английским хотя бы по минимуму.

Спор пытались решить при помощи оживленной жестикуляции.

Георгий Темляков подошел к спорщикам, задал вопросы и выслушал ответы обеих сторон.

Разведчик тоже с интересом прислушивался, задавал вопросы, уточнял ответы.

В двух словах, ситуация выглядела следующим образом: кто самый крепкий выпивоха на обозримом пространстве?

Оказывается, здесь собрались комендоры артиллерийских башен крейсера, все как на подбор – шотландцы, которые исторически  привыкли держать пальму первенства в этом вопросе. Их унтер-офицер, разбитной клепальщик с Эдинбургских верфей, предлагал решить дело по чести – соревнованием, без мордобоя.

Избрали уважаемых судей – со стороны моряков вызвался Роберт Шелли, казаки выбрали хорунжего, как авторитетного бойца и земляка.

Условия были, оказывается, давно опробованы и существовали на флоте и в армии как традиция. Что интересно – с обеих сторон.

Разведчик пытался отговорить Георгия от участия казаков в этот дурацком состязании.

— Джордж, вы понимаете, ваши привыкли закусывать, у вас так называется, добротной калорийной пищей, У нас же пьют так, с самого детства! Как бы после вашего проигрыша и фиаско мордобоя меж союзниками не произошло! И вам и мне достанется, тем более – мы были рядом и чуть ли не участвовали.

Выбрали команды – по семь человек, надо полагать, готовых полечь за честь родного крейсера и казачьих краев и родной батареи.

— Так тут еще и честь нации! – засмеялся Георгий

Все было просто – освободили стол, кольский трактирщик , помор Герасимов, даже протер его, выставил по семь новеньких граненых стопок, словно новые колоды карт раздал. Пошептавшись, решили так — все пьют водку!

«Спортсмены»  строились по разные стороны стола. Шотландцам наливать должен был Кирилл Белохлебов, казакам же — петти –офицер, старшина второй башни крейсера.

Зрители и болельщики азартно загудели – делали ставки, даже крупные. Деньги особо девать сейчас было некуда.

Стопки наполнены, участники напряглись.

Шелли дал отмашку – начали!

Выпивал первый, ставил стопку, второй тоже опрокидывал, затем –третий. И так далее. Разливающий был еще и боковым судьей – следил, чтобы стопки осушены были до последней  капли, и тут же наполнял «тару».  Когда участники выпили по шестой – один из шотландских комендоров покачнулся и оперся на стол. После седьмой он рухнул и его унесли разочарованные товарищи, которые, видимо и ставили на него. Ему свистели и плевали вслед!

Борьба была напряженная! Силы были равны, воины знали толк в борьбе!

… В итоге, осталось в строю три казака, торчали , как телеграфные столбы! Унтер из первой башни, из последних сил старался попасть стопкой себе в рот. Попал! Сделал большой глоток, застрявший у него в глотке. Оглядев всех тоскливым взглядом  — вымолвил  — Thats all! – громко икнул и ушел под стол.

Трех комендоров выворачивало за трактиром в чистый свежий снег.

Офицеры закурили.  – Итак, господа. Объявляю счет : семь – три! В пользу русских казаков….

— Вот теперь, дорогой Роберт, все будут знать, что русские – все до одного – горькие пьяницы, что, не особенно напрягаясь, перепивают самих – вы подумайте – самих непревзойденных шотландцев! Причем – вопреки национальным традициям – вовсе без закуски!

— Не надо так сгущать краски, Джордж! У нас тоже, даже ученые, даже высокородные аристократы невероятно гордятся, если смогут выпить на полбутылки больше друга или соседа! Ей-Богу – больше, чем новым орденом или ученой степенью!

Посмеялись, действительно так! И у нас –тоже…

Шелли распорядился всем участникам отправляться на крейсер. Как ему доложили, крейсерские паровые катера уже стояли у причала. Пронырливый Белохлебов где-то раздобыл телеги –доставить «ослабших» и «уставших» союзников до причалов.

Дежурный по рейду доложил Темлякову, что на крейсер англичане загружали своих матросов кран-балкой, предварительно мложив грузовые сети, ровно мешки с мукой.

Утром продолжение следовало. Эшелон с батареей должен был сегодня закончить погрузку, оформить все документы с английскими артиллеристами и дожидаться включения в расписание отправки поездов.

Вместе с Карповым пошли к эшелону на запасных путях. Казаки грузили ящики с продовольствием, артиллерийские приборы.

По пути встретили старшего офицера крейсера.

Закурили.

— И как поживают ваши вчерашние спортсмены? – поинтересовался Георгий

— Валяются до сих пор кучками деревьев – у вас говорят.

— Нет, господин командер, у нас говорят – в дровах.

— Надо запомнить! Надо ли говорить, что в кают- компании только и разговора, что про матч с казаками, а наш Папа настолько на всех обиделся, что даже не вышел к офицерам из своего салона!

— Да, и зачем так было обижать старика?

Вдруг Георгий заметил сотника, Кондрата Демьяновича, несущего артиллерийские  сумки-планшеты в штабной вагон.

Поздоровались. Темляков. Как бы между прочим, . поинтересовался:  И как там ваши победители?

-Да вон они все  – снаряды грузят!  А башка-то трещит, наверное! – сочувственно хмыкнул старый казак

— И что – они встали утром в строй? – изумился командер

—  А вот попробовали бы они не встать! Нагайку бы обломал о недотёп!

— Знаете ли, лейтенант, если бы вы мне об этом сказали – не поверил бы, подумал – честь мундира, национальный апломб … А этот седой офицер слишком прост, для таких выкрутасов … Да, однако … Давайте, Джордж, не будем с вами между собой воевать! ? Ну их, политиков к какой-то маме, как-то так?

— Не так, чтобы очень, но паправление схвачено верно… ага!

Вот разве что  — соревнование между офицерами на поглощение виски! О! Кстати, брат присла вискки из подвалов нашего родового замка, в запутанной в паутине бутылке! Лет 80, а там сам черт его вораст считал! – от предвкущаемого удовольствия  прищелкнул языком командер. …. Я вас жду  влюбое время!

( В Романов – на Мурмане, 1917 год)  Отступление: Вот хотите — верьте, хотите —  нет. Все это мне рассказал один офицер, который работал с архивами одной службы во время первой мировой войны. И там тоже этот случай был описан вскользь, двумя тремя штрихами!. Я, естественно редактировал и вставил его в одну из книг. А сегодня я переделывал главу и  Решил с вами поделиться. Наверное, несколько пространно, но иначе все очень сухо. Конечно, сейчас « самый вероятный противник», «небратья» обязательно прицепится, мол, нам и похвастаться нечем, только пьянством лихим и  беспробудным, количеством осчастливленных женщин и образцами запредельных слов, молитв наоборот … ай. Подумаешь! Переживут…

Как там насчет каравана и собак? Вот-вот!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *