Матвеев А. Россия между двух войн – Великой (первой мировой) и Гражданской

Те, кто учились в школах, в институтах и в военных училищах в Советское время, хорошо знают, что отряды Красной гвардии остановили войска, наступающей на Петроград кайзеровской Германии, именно под Нарвой и Псковом.

В честь этого события — этот день назначен днем рождения Красной армии и Красного флота, впоследствии Советской армии и военно-морского флота, а еще чуть позднее (в наше время) днем рождения Российской армии и военно-морского флота.

Этот праздник был установлен в РСФСР 27 января 1922 года, когда Президиум ВЦИК РСФСР опубликовал постановление о четвёртой годовщине Красной армии, в котором говорилось:

«В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК (всероссийский центральный исполнительный комитет) обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)».

История появления этого праздника такова:

В стране к 1922 году заканчивается гражданская война. Есть победы, есть поражения. Голод, разруха, бандитизм, тиф, испанка, миллионы погибших и не вернувшихся с фронтов гражданской войны людей. Чтобы поднять воинский дух частей Красной армии и населения России появляются предложения по празднованию годовщины создания Красной армии.

Первое предложение о праздновании дня армии и флота появилось 10 января 1919 года.

Председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский отправляет во ВЦИК предложение отпраздновать годовщину РККА 28 января:

«28 января, исполняется год со дня издания Советом народных комиссаров декрета о создании Рабоче-крестьянской Красной армии. Было бы желательно отпраздновать годовщину создания Красной армии, приурочив празднование к 28 января, дню издания декрета».

Его просьба приходит с опозданием и рассматривается только 23 января. В результате ВЦИК отказывает, в связи с опозданием предложения. До 28 января остается всего лишь 4 дня.

Тем не менее, 24 января Президиум Моссовета рассматривает вопрос «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии» и совмещает празднование с Днём красного подарка — 17 февраля. День красного подарка планировался как своеобразная благотворительная акция, когда население, по замыслу большевиков, должно было жертвовать подарки для воюющих красноармейцев. Но так как 17 февраля попало на понедельник, то день «красного подарка» и, соответственно, годовщину РККА отложили на ближайшее воскресенье, то есть на 23 февраля. Газета «Правда» сообщала:

«Устройство Дня красного подарка по всей России перенесено на 23 февраля. В этот день по городам и на фронте будет организовано празднование годовщины создания Красной армии, исполнившейся 28 января».

Затем праздник был на несколько лет забыт, и возобновлён только уже в 1922 году. Не до праздников было в то время.

27 января 1922 года было опубликовано постановление Президиума ВЦИК о праздновании 4-й годовщины создания Красной армии, в котором говорилось:

«В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)».

Сегодня в Российской федерации этот день трактуется нейтрально (без упоминания Красной и Советской армии и их заслугах), просто как день Защитника Отечества, который правильнее было бы назвать днем всех мужчин.

Мало кто помнит, что в 1918 году был осуществлен переход времени с юлианского календаря на григорианский, как это было установлено во всем мире. В соответствии с декретом СНК (совнаркома – совета народных комиссаров) от 26 января 2018 года было указано, что на всей территории осуществить переход на счисление времени по европейскому образцу, то есть на григорианский календарь, и первым днем после 31 января считать 14 февраля, а вторым днем считать 15 февраля. Сегодня это исчисление было названо новым стилем, а существовавшее ранее – старым стилем. То есть реально дней с первого по 14 февраля в России не было совсем. После 31 января наступило 14 февраля.

Однако, по непонятным причинам, многие события тех времен, создаваемые видимо уже после произошедших событий (так сказать задним числом) не учитывали этого перехода, и мы сталкиваемся иногда с событиями, якобы произошедшими в дни, которых не было и не могло быть.

Как же все это было? Что же мы празднуем 23 февраля. Это ни чуть приуменьшая наш общий праздник. Он есть, и он нужен. И как состоялось создание Красной — Советской — Российской армии. Какова история создания?

25 октября 1917 года в результате вооружённого восстания в Петрограде Временное правительство было свергнуто, и к власти пришла партия большевиков, многие месяцы выступавшая под лозунгами о прекращении «империалистической» войны. И никакого нового стиля не было тогда.

На следующий день 26 октября Второй всероссийский съезд советов принял «Декрет о мире», в котором предложил всем воюющим государствам немедленно заключить перемирие и начать переговоры с целью заключения мирного договора «мира без аннексий и контрибуций», в рамках которого предполагалось также наделить все народы России правом на самоопределение. Это и открыло ящик Пандоры.

Пандора в древнегреческой мифологии первая женщина – она открыла полученный от Зевса сосуд (ящик Пандоры) из которого тут же по миру разлетелись все несчастья и бедствия, а под захлопнутой крышкой осталась на дне одна Надежда. И многие несчастья, которые претерпевали и претерпевают сегодня многие народы России были созданы именно тем решением.

В ночь на 8 ноября 2017 года советское правительство — Совнарком (СНК – совет народных комиссаров) — направило радиотелеграмму исполняющему обязанности верховного главнокомандующего Русской армии генералу Николаю Духонину, предписывающую ему обратиться лично к командованию армий противника с предложением прекратить военные действия и начать мирные переговоры с Германией.

9 ноября председатель Совнаркома Владимир Ленин направил телеграмму во все полки фронтовых армий, содержавшую прямое обращение к солдатам:

«Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем».

В результате этого сразу на нескольких участках фронта начались братания. Солдатам надоело воевать и умирать и в заключении мирного договора они видели выход из создавшегося положения. Многие офицеры не могли принять этого решения и пытались препятствовать. Практически они и так после всех приказов и решений временного правительства уже не имели никакой власти над солдатами. Многие были за это убиты солдатами. На фронтах прошла целая волна самоубийств офицеров. Экипажи боевых кораблей категорически отказывались выходить в море. Начались массовые дезертирства из армии, в первую очередь поляков, украинцев, финнов, евреев.

В тот же день дипломатические представители союзных стран на совещании в резиденции посольства США в Петрограде решили проигнорировать эту ноту советского правительства. На следующий день главы военных миссий союзных стран при штабе верховного главнокомандующего вручили Духонину подписанную представителями Великобритании, Франции, Японии, Италии, Румынии и Сербии коллективную ноту, в которой выразили протест против нарушения договора от 5 сентября 1914 года, запрещавшего союзникам заключение сепаратного мира или перемирия. Духонин сообщил о содержании ноты всем командующим фронтами.

О нарушении Россией своего обязательства не вступать в сепаратные переговоры о мире начала писать, как об измене парижская и лондонская пресса. Но в Лондоне уже начали бить на расчленение своего извечного врага России. В день открытия конференции английская печать призывала оказать поддержку Украинской Центральной раде и другим национальным правительствам республик Прибалтики, которые только начали зарождаться. Так, газета «Таймс» писала: «Игра не потеряна, она проиграна пока только наполовину… Для военных союзников же весьма важно было всеми возможными средствами связаться со всеми этими лояльными элементами… предоставив всякого рода поддержку всем тем, кто считает священными обязательства России».

Получив первые сведения о том, что большевики захватили власть в Петрограде, германский штаб во главе с генералом Эрихом Людендорфом, разработал план немедленной переброски сразу десяти корпусов с Восточного фронта на Западный. У немцев появился реальный шанс переломить ситуацию на Западном фронте, получив карт-бланш на Восточном на ведение и переговоров и разложение за счет братаний Русской армии с целью сделать ее не боеспособной.

И переброска наиболее боеспособных корпусов с Восточного фронта на Западный началась практически незамедлительно. Заинтересованная в связи с этим в скорейшем выводе России из войны 14 ноября Германия сообщила парламентёрам, перешедшим линию фронта в районе Двинска (впоследствии названным Даугавпилсом), о своём согласии немедленно начать переговоры о начале перемирия с советским правительством в Брест -Литовске.

Советское правительство не могло оставить без внимания уже имевшее место вмешательство союзных держав в дела России и в его суверенные права. 18 ноября публикуется официальное заявление внешнеполитического ведомства нашей страны по поводу обращения М. Керта и Ж. Лаверня «с официальными документами» к практически смещенному (за неповиновение Советской власти) генералу Духонину; авторы обращения позволили себе призывать Духонина «вести политику, прямо противоположную той, какую ведет» Совнарком «в полном согласии» с решениями Второго съезда Советов. В советском заявлении подчеркивалось: «Такое положение не может быть терпимо. Никто не требует от нынешних союзных дипломатов признания Советской власти. Но в то же время Советская власть, ответственная за судьбы страны, не может допустить, чтобы союзные дипломатические и военные агенты, во имя тех или других целей, вмешивались во внутреннюю жизнь нашей страны и пытались продолжать разживгать войну, противопостаавлять армию Советскому правительству».

На следующий день решением Совнаркома за отказ выполнить данное распоряжение, Духонин был смещён с должности и почти сразу убит солдатами по призыву большевиков, как враг Советской власти. Его место временно по указанию Совнаркома занял бывший прапорщик царской армии Николай Крыленко, которому было поручено начать переговоры с генманцами о заключении перемирия.

Крыленко на следующий день после занятия Ставки, 21 ноября, издал приказ по армии и флоту за номером 16 248. В нем говорилось, что при заключении частных перемирий на различных участках фронта необходимо иметь в виду поездку нашей делегации в Брест-Литовск для заключения общего перемирия на всем фронте. В этом случае все частные перемирия будут терять силу, говорилось в приказе.

Особо подчеркивалось положение относительно переброски войск германцев на запад. Но это для германцев было чистой формальностью с которой можно не считаться. «Обязательным пунктом при заключении частичных перемирий, — указывалось в приказе, — должно входить условие о прекращении каких бы то ни было перебросок войск с фронтов договаривающихся сторон на какой-либо новый фронт, в особенности же с нашего фронта на фронты союзных армий. Советская Россия не пренебрегала интересами держав Антанты, которые постоянно искажали позицию нашей страны по этому вопросу. Пройдут годы, и Д. Ллойд Джордж в своих воспоминаниях скажет, как в неофициальной беседе представителей союзных держав с Крыленко последний «заявил, что он издал приказ, чтобы все соглашения о перемирии содержали оговорку о недопустимости переброски войск с одного фронта на другой»

Одновременно наркоминдел (народный комиссар иностранных дел) Лев Давыдович Троцкий (Бронштейн) обратился с нотой ко всем послам союзных держав, предлагая им объявить перемирие и начать переговоры о заключении мира.

При поддержке Германии, Англии и Франции начался парад суверенитетов. 26 ноября, воспользовавшись решением Совнаркома о праве наций на самоопределения объявляет независимость от России Финляндия. И тут же эту независимость признают Германия, Англия, Швеция и Франция. И требует от России немедленно вывести с территории Финляндии воинские части и флот. Вновь организованное правительство Финляндии обратилось за помощью в борьбе против русских армии и флота, и красных финнов к Германии. И Германия направила в Финляндию корпус фон дер Гольца. В Финляндии разгорелись нешуточные бои.

На Украине была срочно сформирована Рада, которая немедленно заявила о своем суверенитете и потребовала подчинить ей воинские части, размещенные на Украине. Начали появляться самостоятельные правительства в Лифляндии и Эстляндии, Грузии и Армении.

Во время братаний на Восточном фронте немцами массово завозился шнапс для спаивания русских солдат. Шла неприкрытая агитация за немедленное прекращение русскими войны и самостоятельной отправки домой. Немцы призывали солдат убивать своих офицеров.

2 декабря мирная делегация советского правительства, возглавляемая Адольфом Иоффе, прибыла в нейтральную зону и проследовала в Брест-Литовск, в котором располагалась Ставка германского командования на Восточном фронте.

Первоначально предполагалось, что в делегацию войдут 15 человек, но в итоге состав делегации был расширен до 28 человек.

В качестве уполномоченных — членов ВЦИК — в делегации было 9 человек: вознгглавил делегацию Адольф Абрамович Иоффе, в делегацию вошли — Лев Каменев (Розенфельд), Григорий Сокольников (Бриллиант), Анастасия Биценко (Камористая – эсерка), Сергей Масловский, матрос Фёдор Олич, солдат Николай Беляков, крестьянин Роман Сташков и московский рабочий Павел Обухов.

Ещё 9 человек составляли военные консультанты из числа офицеров бывшей царской армии во главе с контр-адмиралом Василием Михайловичем Альтфатером, а ещё десять человек входили в состав служебного персонала, обозначенного как «состоящие при делегации», во главе с секретарём Львом Караханом (Караханяном).

В Бресте советские представители встретились с делегацией Центральных держав в составе генерала Карла Адольфа Максимилиана Хоффмана (Макса Гофмана), австро-венгерского разведчика подполковника Херманна Покорни (знавшего хорошо русский язык), турецкого фельдмаршала Зеки Бараз Колач Кылычоглу (Зеки-паши) и болгарского полковника Петра Ганчева.

В качестве неофициальных политических «советников» на переговорах о перемирии, предполагавших обсуждение исключительно военных вопросов, также присутствовали немецкие и австровенгерские дипломаты Каетан фон Мерей и граф Эмерих Цаки (нем. Emerich Graf Czaky von Kererzek und Adorjau).

Включение женщины Анастасии Биценко (видной революционерки, представительницы боевой дружины, лично застрелившей генерал-адъютанта Сахарова) в состав советской делегации вызвало острую реакцию со стороны военных Центрального блока: «И это тоже делегат?» (нем. Ist das auch ein Delegat?).

Переговоры, ставшие дебютом советской власти на международной арене, начались 20 ноября (3 декабря) и продолжались всего три дня: в то время как германо-австрийская делегация имела на руках готовые проекты перемирия, советские представители не подготовили никаких документов.

Иоффе также предложил обсуждать приостановку военных действий на всех фронтах, но поскольку он не имел полномочий от стран Антанты, а Гофман — от своего генерального штаба, была достигнута договорённость обсуждать только перемирие на Востоке. Германия диктовала условия перемирия.

21 ноября делегация Советской России изложила своё видение перемирия: перемирие заключается на 6 месяцев; немецкие войска выводятся из Риги и с Моонзундских островов; запрещаются переброски немецких войск на Западный фронт (видимо настояли на пункте западные дипломаты). Правда к этому времени немцы уже перебросили часть свои корпусов с восточного на западный фронт.

В результате переговоров было достигнуто соглашение, по которому: перемирие заключалось на период с 24 ноября по 4 декабря. По соглашению войска должны были оставаться на ранее занимаемых позициях; должны быть прекращены Германией переброски войсковых частей, кроме уже начатых!!! Так германцы и послушались.

Переговоры были прерваны в связи с необходимостью для советской делегации, не имевшей на тот момент прямой связи с Петроградом, вернуться и получить инструкции о своей дальнейшей деятельности.

23 ноября Троцкий – народный комиссар иностранных дел (наркоминдел) довёл до сведения послов Великобритании, Франции, США, Италии, Китая, Японии, Румынии, Бельгии и Сербии, что переговоры в Брест-Литовске прерваны на неделю, и предложил правительствам «союзных стран определить своё отношение» к ним.

27 ноября на заседании Совнаркома был обсуждён вопрос об инструкции советской делегации на мирных переговорах — в решении СНК было написано: «Инструкция о переговорах — на основе „Декрета о мире“».

Тогда же Ленин составил «Конспект программы переговоров о мире», в котором изложил своё видение понятия «аннексия», а вечером ВЦИК принял резолюцию-наказ делегации, выразив также и одобрение её предыдущих действий.

В составе самой делегации в ходе перерыва заседаний, были произведены изменения: из её старого состава были исключены «представители революционных классов» (матрос, солдат, рабочий и крестьянин) и к оставшимся добавлен ряд офицеров лояльных советской власти) в качестве военных экспертов генералы Владимир Скалон (застрелился 29 ноября, узнав предложения делегации РСФСР, объявлено было что он застрелился узнав о неверности жены), Юрий Данилов, Александр Андогский и Александр Самойло, подполковник Иван Цеплит, и капитан Владимир Липский.

2 декабря новый этап переговоров завершился заключением перемирия, аналогичного уже имевшему силу: на 28 дней с 4 декабря по 2 января, с автоматическим продлением при условии об обязательном уведомлении противника о разрыве аж за семь дней.

Советская делегация сняла условие о выводе германских войск с Моонзундского архипелага, а Центральные державы не стали требовать очищения Анатолии (область Турции, захваченная Кавказской армией).

Один из пунктов перемирия формально разрешал братания — встречи воинских чинов в дневные часы — в двух-трёх специально организуемых местах («пунктах сношения») на участке каждой дивизии: группы с каждой стороны не должны были превышать 25 человек, а участникам разрешалось обмениваться газетами, журналами и письмами, а также свободно торговать или обмениваться предметами первой необходимости.

5 декабря 1917 года в Бад-Крейцнахе под председательством кайзера Германской империи Вильгельма II состоялось совещание, целью которого было выработать условия мира, «которые должны были быть поставлены России».

Генералу Гофману было поручено настаивать на выводе солдат бывшей Российской империи из Лифляндии и Эстляндии — регионов, ещё не занятых германскими войсками. Кайзер настаивал на значимости этих регионов для безопасности германской империи (пресловутая Кемска волость, которыми были готовы пожертвовать ради свой власти большевики).

Со стороны России, в период братаний на фронтах большевиками среди солдат германской и австрийских армий, активно распространялась агитационная литература, призывающая свернуть своих императоров.

Ленин из сообщений нашей делегации узнает, что в Брест-Литовске возникла конфликтная ситуация по вопросу о прекращении оперативных перебросок войск с русско-германского фронта на Западный фронт. И он тут же дает указание категорически настаивать на этом нашем требовании. А оно имело под собой все основания: Германия, пользуясь тем, что перемирие еще не подписано и пункт о переброске пока еще висит, так сказать, в воздухе, не теряла даром времени и усиливала свои части на западе солдатами с востока. Во всяком случае, советская сторона имела на этот счет достаточно фактов. Газеты со ссылкой на французские и английские источники сообщали, что немцы еще до подписания соглашения о перемирии с Россией всех 20—30-летних солдат на Восточном фронте заменили старшими по возрасту или самыми молодыми рекрутами. Естественно, что последние были едва обученными. Таким образом, на восточном фронте Германии номинально стояли многие из тех же частей, что и прежде, но заранее принятыми мерами немцам удалось все же усилить состав своих дивизий на западе путем включения в них более боеспособных солдат с русского фронта. Этим способом немцы пользовались и в дальнейшем, о чем свидетельствовали показания перебежчиков, подтверждавших слух об отправке наиболее опытных солдат из частей на Восточном фронте на Западный фронт.

Об этом же вспоминал и Гинденбург, который, говоря о подписании на Восточном фронте перемирия, подчеркивал: «Ввиду разложения русской армии мы еще раньше отвели оттуда большую часть наших боевых сил, оставив только небольшую часть боеспособных дивизий до окончательного расчета с Россией и Румынией»

6 декабря «Известия ЦИК» опубликовали как обращение Советского правительства «К трудящимся, угнетённым и обескровленным народам Европы», в котором Совнарком призывал рабочих и солдат воюющих стран взять дело мира «в свои руки», так и передовую статью за авторством Троцкого, в которой наркоминдел призывал рабочих и солдат всех воюющих стран к борьбе «за немедленное прекращение войны на всех фронтах».

Второй этап переговоров был открыт 22 декабря главнокомандующим германским Восточным фронтом, принцем Леопольдом Баварским.

Делегации государств Четверного союза возглавляли: от Германии — статс-секретарь Кюльман; от Австро-Венгрии — граф Чернин; от Болгарии — министр юстиции Христо Попов; от Османской империи — великий визирь Талаат-бей.

В советскую делегацию входили Иоффе, Каменев, Биценко, Михаил Покровский, секретарь Карахан, консультант Михаил Вельтман-Павлович, военные консультанты контр-адмирал Альтфатер, Самойло, капитан Владимир Липский, и подполковник Иван Цеплит.

Исходя из общих принципов «Декрета о мире», советская делегация уже на первом заседании предложила принять за основу переговоров программу из шести основных и одного дополнительного пунктов:

1) не допускаются никакие насильственные присоединения захваченных во время войны территорий; войска, оккупирующие эти территории, выводятся в кратчайший срок;

2) восстанавливается полная политическая самостоятельность народов, которые были этой самостоятельности лишены в ходе войны;

3) национальным группам, не имевшим политической самостоятельности до войны, гарантируется возможность свободно решить вопрос о принадлежности к какому-либо государству или о своей государственной самостоятельности путём свободного референдума;

4) обеспечивается культурно-национальная и при наличии ряда условий административная автономия национальных меньшинств;

5) производится отказ от контрибуций;

6) решение колониальных вопросов проводится на основе тех же принципов.

Кроме того, Иоффе предлагал не допускать косвенных стеснений свободы более слабых наций со стороны наций более сильных.

После трёхдневного острого обсуждения советских предложений странами германского блока, в рамках которого представителям Германии и Австро-Венгрии удалось убедить делегатов от Османской империи и Болгарии принять, как отсутствие точного срока вывода войск, так и отказ от аннексий, на втором пленарном заседании, состоявшемся вечером 12 декабря, Кюльман сделал заявление о том, что Германская империя и её союзники в целом (при ряде замечаний) принимают эти положения всеобщего мира и что они «присоединяются к воззрению русской делегации, осуждающей продолжение войны ради чисто завоевательных целей».

Констатировав присоединение германского блока к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», сходной с изложенной в июльской мирной резолюции Рейхстага 1917 года, советская делегация предложила объявить десятидневный перерыв, в ходе которого можно было бы попытаться привести страны Антанты за стол переговоров; во время перерыва предполагалось продолжить работу специальных комиссий, обсуждавших отдельные детали будущего соглашения.

Узнав о принятии дипломатами концепции безаннексионного мира, в переговоры вмешался начальник штаба Германской империи генерал Эрих Фридрих Вильгельм Людендорф.

А за что воевали и проливали кровь? Он телеграфировал Кюльману своё категорическое несогласие с направлением, которое приняла дискуссия.

Кюльман был вынужден разъяснять генералу суть «блефа». В переписке он именно так и называл достигнутые соглашения.  Он считал невероятным, чтобы все страны Антанты присоединилась к подобным переговорам без аннексий и контрибуций. Но просьбе генерала Людендорфа он уведомил Иоффе, что три территории бывшей Российской империи — Польша, Литва и Курляндия уже не подпадают под определение аннексии, поскольку они объявили о своей независимости от России.

«Ошарашенный» Иоффе в ответ пригрозил прервать переговоры, что в свою очередь вызвало конфликт между Черниным и Гофманом: австрийский дипломат угрожал заключить сепаратный мир с РСФСР, если германская ставка не откажется от своих аннексионных требований. Помимо генералов, с действиями Чернина был не согласен, и премьер-министр Королевства Венгрии Шандор Векерле.

14 декабря, на втором заседании второй встречи политической комиссии, различие в понимании сторонами «аннексии» стало публичным: советская делегация сделала предложение, согласно которому одновременно выводились войска из регионов Австро-Венгрии, Османской империи и Персии, с одной стороны, и из Польши, Литвы, Курляндии «и других областей России», с другой.

Германская и австро-венгерская делегации сделали контрпредложение — советскому государству было предложено «принять к сведению заявления, в которых выражена воля народов, населяющих Польшу, Литву, Курляндию и части Эстляндии и Лифляндии, об их стремлении к полной государственной самостоятельности и к выделению из Российской федерации». Германской делегацией было предложено РСФСР также немедленно вывести все войска с территорий Эстляндии и Лифляндии.

И во второй части заседания германской стороной было заявлено, что украинская Центральная рада направляет в Брест-Литовск свою собственную делегацию, поскольку не готова признать никакой мирный договор, в работе над которым её делегация не принимала бы участия. И Германия готова вести переговоры с украинской делегацией, как с отдельной стороной переговоров.

Мир без аннексий явно не получался. Но Иоффе пытался сделать хорошую мину при очень плохой игре. По прибытию в Петроград он завил, что достигнут громадный успех, потому что империалистические правительство впервые в истории село за стол переговоров с пролетарским правительством (это пролетарии — Ленин, Троцкий и прочие).

Во время объявленного перерыва заседаний для привлечения к переговорам стран Антанты 31 декабря обращаясь к палате депутатов министр иностранных дел Франции в ответ сделал официальное заявление от имени всех страны Антанты: «Россия может искать или не искать сепаратного мира с нашими врагами. В любом случае война для нас продолжается».

Это означало, что переговоры впредь будут продолжаться только о сепаратном мире на Востоке.

18 декабря на заседании Совнаркома обсуждалось как состояние армии, так и положение в Брест-Литовске: получив с фронта сведения о невозможности новой «революционной» войны, советское правительство приняло решение, насколько это возможно, затягивать переговоры — «продолжать мирные переговоры и противодействовать их форсированию немцами». Резолюция, составлявшаяся из расчёта на скорую мировую революцию, также предусматривала организацию новой армии и «оборону от возможного прорыва немцев к Петрограду».

Совнаркомом было предложено самому наркоминделу Троцкому выехать в Брест-Литовск и лично возглавить советскую делегацию.

На втором этапе переговоров в советскую делегацию, возглавляемую Троцким, входили Иоффе, Каменев, Покровский, Биценко, Владимир Карелин, секретарь Карахан; консультантами были Карл Радек, Станислав Бобинский, Винцас Мицкевич-Капсукас, Ваан Терьян (Териан), контр-адмирал Альтфатер, подполковник Иван Самойло и капитан Владимир Липский

Отдельно на переговоры прибыла делегация Украинской рады. В входили Ефим Медведев и Василий Шахрай, а также статс-секретарь Всеволод Голубович, члены делегации Николай (Микола) Левитский, Николай (Микола) Любинский, Михаил Полозов и Александр Севрюк; военными консультантами были ротмистр Юрий Гасенко (фон Гассенко) и профессор Сергей Остапенко.

Делегация Германии была представлена Кюльманом, директором правового департамента Криге, посланником Розенбергом, тайным легационным советником Штокгаммером, легационным советником Балигандом, легационным секретарем Гешем, генералом Гофманом, военными консультантами были капитан 1-го ранга В. Горн и майор Бринкман.

В состав австро-венгерской делегации входили Чернин, директор департамента доктор Грац, посланник барон Миттаг, посланник Визнер, легационный советник барон Андриан, легационный советник граф Коллоредо, легационный секретарь граф Чаки, фельдмаршал-лейтенант фон Чичерич, обер-лейтенант Покорный, майор Глайзе.

Делегация Болгарии состояла из министра Попова, посланника Коссова, посланника Стояновича, полковника Ганчева, легационных секретарей Анастасова и Кермекчиева, капитана 1-го ранга Нодева, капитана Маркова.

В османскую делегацию входили Талаат-паша, министр по иностранным делам Ахмед Нессими-бей, посол Ибрагим Хакки-паша, генерал от кавалерии Ахмед Иззет-паша, капитан Хуссен Рауф-бей, секретарь посольства Вехби-бей, майор Садик-бей, капитан 2-го ранга Комал-бей.

20 декабря 1917 года Наркоминдел Троцкий направил телеграммы председателям делегаций стран Четверного союза с предложением перенести мирные переговоры в нейтральный Стокгольм; предложение было сразу же отклонено канцлером Германии.

Открывая конференцию 27 декабря (9 января), Кюльман заявил, что поскольку в течение перерыва в мирных переговорах ни от одной из основных участниц войны не поступило заявления о присоединении к ним, то делегации стран Четверного союза отказываются от своего ранее выраженного намерения присоединиться к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», а сами дальнейшие переговоры следует рассматривать с РСФСР как сепаратные.

Кюльман и Чернин также высказались против перенесения переговоров в Стокгольм, но выразили готовность «подписать мирный договор в нейтральном городе, который надлежит ещё определить».

На следующее заседание, состоявшееся на следующий день, была приглашена и делегация Украины: её председатель Голубович огласил декларацию Рады о том, что власть Совнаркома не распространяется на Украину и что Рада намерена самостоятельно вести мирные переговоры с Германией и Австровенгрией.

Троцкий писал: «В переговорах о мире Советская власть ставит себе двойную задачу: во-первых, добиться как можно скорейшего прекращения постыдной и преступной бойни, которая губит Европу, во-вторых, помочь всеми доступными нам средствами рабочему классу всех стран низвергнуть господство капитала и овладеть государственной властью в целях демократического мира и социалистического переустройства Европы и всего человечества». Троцкого, как это было часто в нашей истории, непомерно заносило. Более сдержанным и трезвым в этом смысле было опубликованное газетой в тот же день обращение Советского правительства «К трудящимся, угнетенным и обескровленным народам Европы», в котором оно призывало рабочих и солдат воюющих стран взять дело мира «в свои руки», подчеркивая, что это «единственный путь спасения для вас и для нас».

5 января 1918 года на заседании политической комиссии генерал Гофман предъявил конкретные условия Центральных держав — они представляли собой карту бывшей Российской империи, на которой под военным контролем Германии и Австро-Венгрии оставались Польша, Литва, часть Белоруссии и Украины, Эстонии и Латвии, Моонзундские острова и Рижский залив. Троцкий запросил перерыв «для ознакомления Русской делегации с этой столь ярко обозначенной на карте линией».

Вечером того же дня советская делегация попросила о новом десятидневном перерыве в работе конференции для ознакомления правительства в Петрограде с германо-австрийскими требованиями: Троцкий отбыл в столицу, а следующее заседание было назначено на 16 января 1918 года.

Разность позиций по отношению к переговорам в Брест-Литовске наметилась внутри РСДРП(б) ещё до того, как Центральные державы представили свои территориальные требования: так, 28 декабря 1917 года состоялось пленарное собрание Московского областного бюро, в Центральный комитет которого входил Николай Бухарин и которое в тот период руководило партийными организациями Московской, Воронежской, Костромской, Калужской, Владимирской, Нижегородской, Тверской, Тульской, Рязанской, Тамбовской, Орловской, Смоленской и Ярославской губерний.

На заседании была принята резолюция, указывавшая, что «мир же социалистической России с империалистической Германией может быть лишь миром грабительским и насильническим», и требовавшая от СНК как «прекращения мирных переговоров с империалистической Германией», так и начала «беспощадной войны с буржуазией всего мира».

8 января Ленин, выступая на совещании членов ЦК с партийными работниками, привёл развёрнутое обоснование необходимости незамедлительного подписания мира, огласив свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира». За ленинские тезисы проголосовало лишь 15 участников совещания; 32 человека поддержали позицию «левых коммунистов», предлагавших объявить «революционную войну» международному империализму и заявлявших о готовности «идти на возможность утраты советской власти» во имя «интересов международной революции».

В заключении совещания Троцкий предложил проголосовать за формулу «мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем», которая набрала большинство в 9 голосов (включая Троцкого, Урицкого, Ломова, Бухарина и Коллонтай) при 7 мнениях «против» (Ленин, Сталин, Свердлов, Сергеев, Муранов и другие). Секретное решение ЦК являлось обязывающим партийным документом. Через два дня, на совместном совещании руководства партий большевиков и левых эсеров, формула «войны не вести, мира не подписывать» получила одобрение подавляющего большинства присутствовавших.

Не понятно на что рассчитывали голосовавшие за роспуск армии. Что немцы испугаются и не станут наступать (продолжать войну)? А куда пойдут и чем займутся миллионы, одномоментно, бросивших фронт солдат?

12 января Центральная Рада издала IV-ый универсал, провозгласивший выход Украины из состава Российской Федерации и объявивший о государственной независимости Украины.

13 января, произошло одно очень неприятное для Советской власти международное осложнение: в связи с вторжением румынских войск в Бессарабию Совнарком принял постановление о разрыве дипломатических отношений с Румынией со всеми вытекающими отсюда последствиями. Завязывался еще один военный узел.

14 января Третий Всероссийский съезд Советов одобрил написанную Троцким резолюцию о внешней политике, составленную в «расплывчатых» выражениях и наделявшую саму делегацию в Бресте широкими полномочиями в принятии окончательного решения о подписании мира: «Провозглашая снова перед лицом всего мира стремление русского народа к немедленному прекращению войны, Всероссийский Съезд поручает своей делегации отстаивать принципы мира на основах программы Русской революции».

Старая царская армия становиться малоуправляемой и вообще небоеспособной. Фронты практически разваливаются. Началось массовое дезертирство из частей армии и флота. Многие батальоны и даже полки уходили с боевых позиций, бросая тяжелое вооружение и имущество и даже лазареты с ранеными. Появились шайки мародеров, грабивших население и нагревавших руки на перепродаже военного имущества.

По совету военных экспертов 15 января Ленин, после обсуждения на Совнаркоме, подписывает декреты об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии, об учреждении Всероссийской коллегии по ее формированию; правительство принимает также декрет об ассигновании на организацию Красной Армии 20 миллионов рублей, и 16 января Ленин его подписывает.

Людендорф об обстановке этих дней пишет кайзеру: «Разложение русской армии быстро подвигалось вперед. Она находилась в состоянии полной дезорганизации и жаждала мира. Таким образом, наше военное положение складывалось в высшей степени благоприятно». Отмечает Людендорф и то обстоятельство, что после прибытия в Брест-Литовск представителей Рады и занятия ими противоположной большевикам позиции «их взял под особое покровительство генерал Гофман; представителям Четверного союза представилась возможность завязать сепаратные переговоры с Украиной», разорвав единую позицию России.

В день возобновления мирных переговоров в Брест-Литовске Радек писал, что у нас нет никаких иллюзий относительно состояния нашей армии, разложение которой слишком велико, чтобы она оставалась в окопах и сражалась. Вместе с тем он считал, что «новый поход немецкого империализма в глубь России» невозможен, что русскую революцию «никто не согнет и не сломит», если она «сама не преклонится», что мы не должны идти ни на какие уступки в переговорах о мире.

Радек заключал: «Поэтому мы твердо должны себе сказать: мы согласны на сепаратный мир, если другого заключить нельзя. Но только на мир без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов. Или такой мир, или никакого!».

Но это уже была ничего не имеющая под собой декларация намерений. Со слабыми и беззащитными не договариваются — их просто нагибают и заставляют делать то, что велит более сильный.

В переговорах в Брест-Литовске 22 января австро-германская сторона взяла трехдневный перерыв.

Кюльман и Гофман выехали в Берлин, Чернин — в Вену: предстояли консультации со своими правительствами по вопросам, связанным с заключением мира с Россией в свете революционных событий в Германии и Австро-Венгрии, а также сепаратистской позиции Центральной Рады. Последнее особо принималось в расчет, чему способствовали самые «свежие» события на Украине.

22 января войскам Петлюры удалось временно подавить выступление пролетариата Киева, и Центральная Рада в тот же день 220 голосами против 1 и при 16 воздержавшихся постановила подписать с австро-германским блоком прелиминарные условия мира, разработанные обеими сторонами в Брест-Литовске за спиной русской делегации. За хлеб и продовольствие Рада должна была получить военную помощь.

На следующий день, 23 января, в Берлине у императора Вильгельма проходило совещание высших военных руководителей Германии, где, как вспоминает Людендорф, Гинденбург настаивал на выяснении положения с миром на Востоке с целью планирования операций на Западе и заявлял:

«Если русские будут дальше затягивать переговоры, то их надо прервать и возобновить военные действия. Это привело бы к свержению большевистской власти, а всякое другое правительство будет вынуждено заключить мир».

Пишет Людендорф и о своей встрече с Кюльманом в Берлине 4 и 5 февраля (22 и 23 января). «Я добился того, — подчеркивает он, — что статс-секретарь фон Кюльман дал обещание в течение 24-х часов после подписания мирного договора с Украиной прервать переговоры с Троцким». Тем более, вспоминает Людендорф, что большевики вообще не стремились к миру, не шли ни на какие уступки и возлагали свои надежды на революцию в Германии.

25 января в Брест-Литовске были возобновлены переговоры. Российскую делегацию возглавлял Троцкий (Бронштейн).

В ночь на 27 января, в 2 часа утра, в Брест-Литовске был скоропалительно подписан сепаратный мир между Радой и державами Четверного союза, от которых свои подписи поставили Кюльман, Чернин, Радославов и Талаат-паша, а также некоторые другие члены делегаций стран австро-германского блока. От Рады его подписали Севрюк и Любинский, при этом в момент процедуры подписания договора власти Рады в Киеве уже не было и, как остроумно потом заметил Троцкий, «единственной территорией, где еще держалась Рада, был Брест-Литовск».

В тот же день 27 января на заседании политической комиссии Германская делегация вновь очертила круг своих территориальных притязаний к Российской Республике. Это были территории Польши, Литви, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии и Финляндии.

Начались дискуссии. Российская делегация пыталась добиться от германской хотя бы каких-нибудь уступок.

24 января (6 февраля), в штаб Западного фронта поступила телеграмма от военного консультанта нашей делегации генерала А. А. Самойло, выполнявшего распоряжение Троцкого. В телеграмме предлагалось доложить главкому Западного фронта и срочно сообщить начштабу главковерха о полной возможности, «даже в ближайшие дни, решения Германского главнокомандования прервать перемирие и возобновить враждебные действия». В связи с этим, говорилось в депеше, «Троцкий высказывается за необходимость провести самым ускоренным образом меры по вывозу в тыл и обеспечению материальной части наших армий».

28 января Троцкий передал представителям германской стороны следующее письменное заявление: «Именем Совета Народных Комиссаров, Правительство Российской Федеративной Республики настоящим доводит до сведения Правительств и народов, воюющих с нами, Союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту». Документ подписали: Л. Троцкий, А. Иоффе, М. Покровский, А. Биценко, В. Карелин.

Представители германской и австрийской делегации были ошеломлены таким решением. Кюльман, он хотел бы задать несколько вопросов председателю русской делегации. Выступивший от их имени Кюльман начал с того, что обрисовал положение сторон на данный момент в целом: между ними существует перемирие, и если не будет заключен мир, то оно теряет свою силу, то есть по истечении оговоренного в соглашении о перемирии срока возобновляются военные действия. В связи с этим, сказал Кюльман, возникают такие вопросы, как, например, намерена ли русская делегация заявить о прекращении войны между нами или где проходит внешняя граница России.

Троцкий подписывает телеграмму Ленину: «Петроград. Председателю Совнаркома Ленину. Переговоры закончились. Сегодня после окончательного выяснения неприемлемости австро-германских условий наша делегация заявила, что выходим из империалистической войны, демобилизуем свою армию и отказываемся подписать аннексионистский договор. Согласно сделанному заявлению издайте немедленно приказ о прекращении состояния войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией и о демобилизации на всех фронтах. Нарком Троцкий».

И тут же он же отправляет телеграмму главковерху Крыленко «Согласно сделанному делегацией заявлению издайте немедленно этой ночью приказ о прекращении состояния войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией и о демобилизации на всех фронтах». Она была послана около 22 часов 28 января. Тогда же была отправлена телеграмма аналогичного содержания и в Наркомвоен.

Крыленко, получивший эту телеграмму от Троцкого, в ту же ночь отдал соответствующее распоряжение по армии. И потянулась цепочка: от Крыленко в Ставку, в Верховную коллегию при штабе главковерха, где, полученное в 8 часов утра 29 января, это распоряжение было тут же радиограммой с грифом «Всем, всем, всем» передано на фронты.

Приблизительно тогда же, утром 29 января, Ленин получает сообщение о приказе относительно демобилизации армии на всех фронтах и отдает указание передать в Ставку об отмене всеми возможными способами этого приказа.

Но было уже поздно, на фронтах о демобилизации знали. И поэтому, вероятно, указание Ленина о его отмене дальше Ставки никуда не пошло: в жизнь пока начал проводиться приказ о демобилизации.

В тот же опять-таки день, 29 января, уже в 17 часов вечера в штабы всех фронтов за подписью Крыленко был направлен приказ, в котором сообщалось о прекращении мирных переговоров, воспроизводилось сделанное Троцким заявление в Брест-Литовске от 28 января и объявлялось: «В связи с этим предписываю немедленно принять все меры к объявлению войскам, что война с Германией, Австрией, Турцией и Болгарией с этого момента считается прекращенной. Никакие военные действия иметь места не могут. Настоящим объявляется одновременно начало общей демобилизации на всем фронте». Штабам фронтов и армий предписывалось принять меры к уводу войск с передовой линии.

14 февраля началось масштабное бегство солдат с фронта.

— Все война закончена. Штык в землю.

Бросали все — орудия, амуницию, снаряды, форму, лошадей, продовольствие склады, арсеналы и массово бежали с линии фронта к ближайшим станциям. По пути мародёрствовали, насиловали женщин, убивали мужчин.

— Защитники Родины идут. Все расступись. Отдавай все, что есть. Все-равно все немчуре достанется.

В своих воспоминаниях этот шаг Советской власти начальник штаба главковерха М. Д. Бонч-Бруевич характеризует следующим образом: «Получилась явная неразбериха: мирные переговоры прерваны, соглашение не достигнуто, а приказ говорит об окончании войны и демобилизации всех армий… Я не мог не почувствовать огромной угрозы, нависшей над страной. Поведение большевиков в этом вопросе, несмотря на все мое стремление остаться лояльным, показалось мне глубоко ошибочным и лишенным здравого смысла».

На следующий день, 30 января, «Известия ЦИК», комментируя формулу «ни мира, ни войны», напишут: «Поступая таким образом, русская делегация лишь выполняла волю последнего Советского съезда, который, в свою очередь, выражал волю трудящихся масс России. Другого пути для русской революции в данный момент не было».

Как же действительно реагировали на все это немцы? Уже 31 января (по европейскому времени 13 февраля) в Гамбурге проходило совещание при участии кайзера, главы правительства, руководителей вооруженных сил Германии. Гинденбург потом напишет по поводу отказа Троцкого подписать мирный договор, объявив в то же время, что война закончена: «В этом презрительном отношении Троцкого к основам международного права я мог видеть только попытку продлить неопределенное положение на востоке. Было ли это результатом влияния Антанты, я не знаю. Во всяком случае, положение создалось невозможное».

На совещании в Гамбурге докладывал Людендорф. Решался вопрос: как быть? Отмечалось, что русская армия не представляет из себя боевого фактора. Много внимания было уделено сепаратному сговору с Радой, но указывалось, что этот «мир являлся весьма шатким», учитывая распространение большевизма, и если державы Четверного союза не хотят, чтобы он «превратился в мировой фарс и надувательство», если они хотят получить с Украины хлеб, то «должны оказать ей военную помощь».

Говоря о плане действий против России, Людендорф писал: «Чтобы воспрепятствовать самим большевикам образовать новый Восточный фронт, мы должны были нанести короткий, но сильный удар расположенным против нас русским войскам, который позволил бы нам при этом захватить большое количество военного снаряжения. …На Украине надо было подавлять большевизм и создать там такие условия, чтобы иметь возможность извлекать из нее военные выгоды и вывозить хлеб и сырье. Для этого мы должны были сильно углубиться в страну; другого выхода для нас не оставалось».

Для нас было ясно, подчеркивает Людендорф, что с государственно-правовой точки зрения «не подписание Троцким мирного договора автоматически влечет за собой прекращение перемирия».

И кайзером было принято решение о возобновлении на Восточном фронте военных действий с 18 февраля.

18 февраля немцы начали полномасштабное наступление по всей линии фронта. Те, кто пытались сопротивляться, были раздавлены и уничтожены.

Ленин пытался остановить и отменить демобилизацию армии. Только останавливать оказалось уже некого. Фронта, как такового уже не существовало.

Немецкая армия катилась, по Прибалтике, Украине, Беларуси, как на параде. По пути немецкими войсками уничтожались и разоружались, те, кто не успел убежать. Все склады, арсеналы, брошенное вооружение тут же конфисковалось в пользу Германской империи. В основном немецкие части передвигались по основным автострадам и железным дорогам, наводя порядок по пути следования.

А оставшиеся, после бегства солдат, разрозненные офицерские части, не бросившие оружия, отступали к Пскову, Острову, Витебску, Орше, сторонясь дорог и наступающих немецких частей.

И только там собравшись в единый кулак, именно они, смогли дать некоторый отпор немцам и вынудили их остановиться. Успех этих первых боев был приписан отрядам красной гвардии, которой там тогда в помине еще не было.

Надежды большевиков на сводные красноармейские части и «пролетарскую» Красную Гвардию не оправдались в этот период не оправдались.

По воспоминаниям Антонова-Овсеенко, «Сводные отряды в значительной части оказались недееспособны, дали большой процент дезертирства и ослушания.

Он же писал, что «Отряды Красной Гвардии из рабочих обнаружили в общем слабую выносливость, плохую маневренность и боеспособность, а отряды из революционных матросов, не имея специальной подготовки не могли оказывать должного сопротивления».

Узнав о мобилизации Красной Гвардии и готовящемся преобразовании ее в Красную Армию, многие петроградские рабочие и солдаты полков, делавших революцию, поспешили сдать оружие и разбегались по домам.

Большевики были вынуждены применять силу для формирования отрядов и отправке их на фронт.

23 февраля в 15 верстах от Пскова передовой отряд германцев впервые встретил первый отпор и даже попятился под огнем артиллерии и бомбежками немногочисленной авиации. Город защищали отступившие офицерские части под командованием бывшего полковника Генерального штаба Г. Пекливанова, отряды латышских стрелков, кадеты Псковского кадетского корпуса, а также отступившие сюда остатки частей 70-й пехотной, 15-й кавалерийской дивизий, двух ударных батальонов старой армии. Есть сведения об участии в боях под Псковом и Нарвой офицеров 15-го Украинского гусарского, 15-го Татарского уланского, Копорского пехотного полков, некоторых других частей, отступивших из-под Риги.

Советской власти, большинство из оборонявших Псков не симпатизировали, но сражались под Псковом за честь России.

Офицеры, впервые за последние полгода, перед сражением надели погоны и ордена. Отличился со своей батареей штабс-капитан Александр Бржезицкий – прообраз Мышлаевского в “Белой гвардии” Булгакова.

Именно они остановили немецкую армаду. А когда подошли отряды кронштадтских матросов, питерских рабочих и наскоро сформированные части, то офицеры юнкера и кадеты оставили фронт и не снимая погон ушли в Эстонию. И видя дула пулеметов и решительные лица офицеров, никто не решился их остановить.

А немцы через несколько суток разбили красногвардейские, матросские и красноармейские части и заняли Псков и Нарву и продвинулись вглубь России. Прославленный флотский революционер Антонов-Овсеенко бежал от Нарвы аж до Гатчины.

Генерал Гофман от имени кайзера выдвинул Совнаркому ультиматум о немедленном подписании брестского договора с полным разоружением армии и флота, аннексиями территорий и значительными контрибуциями в золотом и продовольственном эквиваленте.

Всю ночь с 23 на 24 февраля шли оживленные дискуссии о подписании такого договора. Но противопоставить немцам, когда они находились в однодневном переходе до Петрограда большевики ничего не могли. Боеспособной армии, способной противостоять немецким корпусам не было. И принимается решение договор подписать. Немцы заняли Одессу и начали продвигаться в Крым, на Дон, то есть занимали территории, которые не были обозначены в мирном договоре. Но кто же судит победителей, кроме их самих?

 3 марта был подписан русской комиссией Брестский договор по которому Советская Россия теряла навсегда Лифляндию, Эстляндию, Курляндию, Финляндию, западную часть Беларуси, Литовские губернии, Украину, Грузию, Молдавию (Бессарабию), Армению, Азербайджанские ханства, Новороссию. Армия России подлежала немедленной демобилизации, все оружие и вооружение передаче немецким частям, как и корабли Балтийского и Черноморского флотов. Россия должна была выплатить Германии огромные контрибуции в виде золота и продовольствия.

Ленин написал свой труд «Социалистическое отечество в опасности» и назвал подписанный договор «похабным», но необходимым.

Левые эсеры, в знак несогласия с этим миром, оставили все государственные посты. Начиналась история Советской России. Но корни ее создания находились в Брестском мире.

И ленинский лозунг «превратим войну империалистическую в войну гражданскую» — полностью осуществился.

Власть большевиков уцелела, зато Россия умывалась кровь, аж целых четыре с лишним года гражданской войны. Погибло два с половиной миллиона человек, несколько миллионов далеко не худших, а самых образованных людей ушли в эмиграцию, и это только для того, чтобы власть большевиков уцелела и устояла.

 

Литература:

Архив полковника Хауза

Бонч-Бруевич Владимир. На боевых постах Февральской и Октябрьской революций.

Ксенофонтов. Мир, кторого хотели и который ненавидели. Документальный репортаж

Ленин В. Государство и революция

Ленин В. Социалистическое Отечество в опасности

Майоров С. М. Борьба Советской России за выход из империалистической войны

Маслов С. Л. Наше народное хозяйство и грабительский мир

Мирные переговоры в Брест-Литовске.

Ознобишин Д. В. От Бреста до Юрьева.

Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (б). Седьмой съезд. Февраль — Март 1918 г.

Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот. 1918. 20 марта.

Чубарьян А. О. Брестский мир

Шамбаров В. За веру, царя и Отечество