Воронов С. Лейтенант сошел на берег

Панорама площади адмирала П.С Нахимова

 Сход на берег лейтенанта с крейсера, стоящего на четвертых бочках Северной бухты Севастополя, — это уникальное явление. В те славные времена убытие на берег в партикулярном платье запрещалось. Зайти в какое-нибудь историческое место с названием «ресторан» в военно-морской форме с лейтенантскими погонами не рекомендовалось. А таких прекрасных заведений в славном городе-герое не счесть. И это всё при том, что Севастополь был закрытым городом.

Поднимаешься с причала Телефонной стенки или Минной, смотря где тебя высадили с корабельного плавсредства, и попадаешь на улицу Ленина.

Поворот на право. Проходишь Музей Черноморского флота в Севастополе, который ведёт своё начало от Музея Севастопольской обороны 1854–1855 гг. Музей был основан по инициативе участников обороны Севастополя и при покровительстве императора Александра II. Рядом с музеем находится Дом офицеров флота. В самом Доме офицеров уютный ресторан на втором этаже и такое же кафе во внутреннем дворике.

Напротив, дома офицеров -ресторан, именуемый в народе КэЖэ (козья ж..а) за узкий проход в дворик — кафе этого заведения. Площадь Нахимова. Величественный Мемориал героической обороны Севастополя. Справа за ним находилось маленькое кафе «Алые паруса». Позже, при реконструкции мемориала, его задрапировали – снесли.

Если спуститься к памятнику затопленным кораблям. Можно не плохо провести вечер в кафе «Чебуречная». Бывало, море чуть-чуть штормило, то волна окатывала, на радость посетителям, ноги. Крейсер «Москва» стоял как раз на траверсе кафе. Под сочный чебурек с неописуемой радостью можно было наблюдать корабельную жизнь.

Далее по набережной – Севастопольский академический русский драматический театр им. Луначарского. Очаг культурного отдыха.

Рядом ресторан Севастополь». Заходи, отдыхай, лейтенант.  Но при выходе тебя ждут суровые лица патрульной службы. И запашок от тебя не клюквенного сока, выпитого натощак, а… Хорошо, если повезет и старший патруля выполнил план, поставленный комендатурой. Нет — готовься к встрече с комендантом.

Вот такая, примерно, культурная зона центра города, которую осваивал лейтенант Серега Воронов с боевыми друзьями.

Однажды, мы с моим другом Игорем Сафаровым решили отметить какую-то дату, по-моему, битву при «Грюнвальде 15 июля 1410 года». За одно обмыть часы от Командующего флотом за задержание опасного преступника при патрулировании улиц Севастополя.

Получив разрешение на сход, переоделись в штатские брючки-маечки и произвели посадку в баркас на катерной палубе. Сход лейтенантам на берег в партикулярной одежде был запрещен. Команда баркаса, как и катера, жили в кубрике под моей каютой. Бытовые отношения у меня с ними были нормальные, при взаимных интересах. Мы пошли не к трапу, а в корму крейсера. Залезли в РБЗ. Баркас подошел трапу, принял на борт увольняемых на берег матросов и убыл на телефонную стенку. Нас не заметили. Мы сидели в дизельном отсеке.

Курс наш был направлен на ресторан Севастополь. Разочарование. У дверей толпа не менее желающих.  Нас окликает наш однополчанин Володя Пикуза. При росте 165 см и весе 95 кг он, как ледокол прорезал толпу. Мы в кильватере. Стучит в стеклянную дверь монетой с профилем Ильича. Пара минут и мы уже за столом.

Вечер пропал. Пикуза сильно захмелел. Подружки из Киева оказались за бортом – не бросать же нам своего боевого товарища. Сквозь стеклянные двери зала виден патруль, стоящий в фойе ресторана. Снимаем с Володи рубашку с погонами. Маечку оставляем и через кухню, служебный выход, обнявшись, как родные братья, вывалились на Большую Морскую. Минут через 15 мы были у дверей флотской гостиницы. Сейчас там располагается Техническое управление КЧФ. Пятьдесят копеек и койка в твоём распоряжении до утра. В 6 часов утра подъём. Спускаемся с горочки на Телефонную пристань. Там уже стоит обходной катер, прозванный в народе «утюгом» за внешнее сходство.

На рейде Севастопольской бухты в те времена на якорях и бочках стояли крейсера Москва, Ленинград, Кутузов, Жданов, Слава, ОС-24 (Ворошилов), и лейтенантов на них служило, как блох на Шарике. Вот их-то труженики «утюги» и развозили на подъём флага.

У трапа на торпедной палубе нас торжественно встречал начальник РТС Вадим Хохлов. Записи о нашем сходе на берег у вахтенного офицера, естественно, не было. Дежурный по кораблю Валентин Тарнавский клятвенно уверял, что на сходне нас не видел

Выволочку мы с Игорем Сафаровым получили.  В общем, решили, что будем переодеваться у меня на съёмной хате.

Вот оно долгожданное воскресенье. Вчетвером сошли на берег: Володя Чугунов, Гена Анисимов, Игорь Сафаров и Серёга Воронов. Друзья ушли на учкуевский пляж, предварительно нагрузив меня провизией с местного рынка. Подхожу к калитке и лицом к лицу сталкиваюсь с тремя чудными виденьями.  Три девицы в купальниках и полотенцами через плечо проплыли мимо меня. Запах духов «может быть…» задержался на мгновение и уплыл в сторону пляжа. На что смотрит мужик в след женщине?  Правильно. Я тоже посмотрел, как они попками элегантно выписывают восьмёрочки.  Одна из них оглянулась.  Взгляд у лейтенанта стал, как у голодного гаишника, выходящего на тропу войны с водителями.

В Сухуми в обезьяньем питомнике были?  Нет? Почти в природных условиях на горе Трапеция живут стада обезьян. Наблюдал я там такую картинку. Сидит на маленьком возвышении обезьяний самец, поигрывая яблоком и посматривая на проходящих перед ним самок. А те старались! Каждая своей голой задницей на уровне его глаз такие фортеля выделывала…  Диву даёшься. Самец громко щелкал языком, подзывая к себе самую ретивую, приобезьянно удовлетворял её, и одаривал яблоком. Эволюция, по Дарвину, шла вперед. Встав на ноги, что мог видеть неандерталец на уровне своего зрения – волосатую грудь с микрососками.  Природа срочно восстановила этот дисбаланс – две прекрасные половинки, которые кормят нас в младенчестве и привлекают взгляд в зрелости.  Но в генах что-то сохранилось: мужские особи провожают взглядом встречную женщину, в Бразилии на карнавале выбирают лучшую попку, называя её ласково, бум-бум… а женская походка?  Тело идёт само по себе, а это самое…словами не выразить. Отвлёкся от темы.

В дворике частного домишка начинаю готовить закуски к приходу моих друзей. Салатики и нарезочки всякие – это, само собой. Для украшения стола (друзья засунули в мою сумку черноморскую камбалу) шашлык и рулетики из калкана. Одно из моих фирменных блюд. Калкан хорош —  килограмм на семь.  Вернулись с пляжа три комнатосъёмщицы.

Где мои верные мушкетёры? Сами требовали, чтобы я накрыл полянку. Поводом послужила листовка, выпущенная политуправлением, с фотографией. Называлась она: «Передовой офицер части старший инженер – лейтенант Воронов.»  Когда я её прочел, то подумал, что это о однофамильце. Но на снимке был вылитый я. Второй раз прочёл, и понял, надо осмотреться в отсеках.

Накрыл стол. Сели хозяева, три девицы и я. Подняли первые стаканы домашнего вина… «Вечерело – солнце село», а бойцов всё нет.  Заваливаются двое, в штатском, подшофе. Игоря с ними нет. Оказалось, Игоря задержала милиция (Где они успели переодеться?), узнав, что он офицер, передали его патрулю.

Переодеваюсь. Забираю у друзей форму Игоря и, наказав ждать меня, держу курс на комендатуру.   Маршрут: Бартеньевка — площадь Шмидта — паром — Артбухта — улица Ленина.

Устроился в курилке. Дождался, когда освободится комендант. Моряки знают, что творится в воскресенье вечером в 115 комендатуре УКЧФ. Подошёл к коменданту. Представился. Вряд ли он меня узнал, но фамилию вспомнил.

Лейтенанта понесло. Я рассказал, как мы с задержанным офицером Сафаровым, проявив мужество, задержали двух хулиганов. Пока я разбирался с участковым, оба уголовника сбежали, а два пьяных мусора, всё перепутав, передали защитника Родины патрулю и т.д.  и т.п. Он выслушал меня и ушёл, приказав ждать его. Вернулся быстро. Действительно всё было так как я рассказал. Только их было четверо, а не двое. Всех их опять повязали. Спросил, где мы живём. Узнав, что на Северной, препроводил меня в двухместную камеру, пояснив, что в час ночи туда нам не добраться. Через пару минут привели Игоря. Опять на губе. Главное, чтобы не попали в утреннюю сводку на стол Командующему ЧФ.

Сон не шёл. Да и какой сон в камере на губе. А как всё прекрасно начиналось. С Людочкой из Питера мы произвели взаимный обстрел глазами. Она – одиночными.  Я, как из автомата, выпустил весь рожок. Договорились о ночном купании, о встрече восхода солнца над морем… Бабы. Вспомнил я случай интересный, с ними связанный.

Стоило крейсеру вернуться из какого-нибудь заморского плавания, встать на якоря и бочки в бухте, как шли десятки телефонограмм с указаниями о выделении личного состава на работы на берегу. На хлебозавод, на мясокомбинат, на разгрузку или погрузку на вокзал, на уборку урожая, и на святое дело, на стройку жилых домов.

От крейсера ежедневно выделялся взвод матросов на строительные объекты флота. На одного из моряков нашей группы ЭВТ поступила жалоба о попытке сексуальных домогательств к работнику женского пола – к штукатурщице.  Жалоба попала в военную прокуратуру. Там, долго не думая решили устроить показательный суд. Помещением избрали нижний ангар нашего славного крейсера. От каждого корабля дивизии выделяли по да-три человека на эту общественную порку. Работал весь партийно-политический актив. Матроса хотели сожрать в назидание другим.

Суд есть суд. Обвинителем выступала прокуратура, от защиты выступал кто-то из корабельных. Старпом зашел ко мне в каюту. И вдруг неожиданно поздравил меня с успешным окончанием института (Красный диплом. Специальность — психолог). Поговорили. О н объявил мне, что я назначен официально на суд по линии защиты. Вручил мне документы от прокуратуры, от корабля командировочное удостоверение. Старпом Гарамов Юрий Аршакович —  армянин. Подсудимый матрос Пирцхалава Коста – осетин. Оба-горцы. Этому Косте сулило два года дисбата. Поговорили. Я всё понял.

Был четверг. Суд назначен в понедельник вместо политзанятий. Серега Воронов сошел на берег. В женском общежитии миловидная женщина комендант выделила мне отдельную комнату.  Она была в курсе дела. Я от неё позвонил в наш госпиталь Главному хирургу полковнику Шахову Михаилу Ивановичу. Мы были знакомы еще по службе на БФ. Он был тогда рядовым хирургом в госпитале в Балтийске, а я – радист подводного спецназа в Парусном. Он оперировал меня при остром аппендиците. Меня привезли прямо с аэродрома после очередного прыжка с парашютом.

Через час я и девушка по имени Клава на скорой помощи зеленого армейского цвета были в Севастопольском госпитале. Под вечер вернулись в общежитие. Я продолжил свою работу. Не знаю, как американцы спасали своего рядового Райана, не смотрел.  Я по команде: «Человек за бортом» спасал своего товарища, члена экипажа крейсера «Москва».

На корабль я явился после ужина в воскресенье, и сразу за работу. Нужен был хороший шарж в стиле комикса. На двух, как обычно, склеенных морских картах, я изобразил стройку, и рабочий люд в разных позах с разным инструментом. Центральной фигурой была пара в проёме окна. К ней была подпись: «Не бойся дорогая Клава. С тобой имеет делоС Пирцхалава». Они стоят спиной, одеты в робе, взгляд в небо. Только у Кости слегка приспущены штаны и чуть- чуть видны ягодицы.

Понедельник. Суд. Все, кто проходят в ангар, останавливаются возле моего «шедевра». Судья женщина и прокурор проходили к своим местам с улыбками. Далее, всё как планировали показательное мероприятие. Сторона обвинения просит высокий суд «…два года дисциплинарного батальона».

Защита. Когда я готовил свое выступление, вспомнил рассказ об известном адвокате Плевако. Защищает он мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пытается по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик же заявляет, что все было по доброму согласию.

Последнее слово за Плевако.

«Господа присяжные,» — заявляет он. «Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями». Проститутка вскакивает и кричит: «Неправда! Туфли я сняла!!!»

В зале хохот. Подзащитный оправдан.

Я, конечно, не Плевако и не Кони, но постарался быть краток.  Просто предъявил судье через секретаря следующие документы:

1. Акт обследования. Потерпевшая девственница, следов насилия не обнаружено.
2. Истица дважды до этого случая обращалась в суд Ленинского района и в суд г. Балаклава с такими же заявлениями. Ей было отказано в судопроизводстве. Выписки решения судов прилагаются,
3. Три заявления соседок по комнате проживания в общежитии, где указаны причины таких исков гражданки Клавдии А. Хочет замуж.
4. Заявление гражданки Клавдии А. в котором она раскаивается в своём проступке. Просит простить её по малолетству

Матрос Пирцхалава был оправдан. Но служить на крейсере не стал. Командир сплавил его в стройбат. Гарамов презентовал мне бутылку добротного армянского коньяку. При дегустации друзья мои всё время допытывали, что я делал трое суток в женском общежитии.