Сикорская Л. Жомени да Жомени, а об водке ни пол слова!

Часть первая

Капитан третьего ранга Сударев был холост. Он даже не заморачивался по этому поводу. Если у него интересовались этим фактом, то он отвечал сдержанно :  «Когда встречу свою единственную, тот час же вам сообщу !».Сударев Юрий Григорьевич был штурманом, командиром БЧ-1 на одной из Атомных Подводных Лодок Северного Флота.

Юрий умело пользовался  волей  «уз  Гименея» и часто захаживал, в свободное от службы время, в таверну.

На современном языке  — это кафе или ресторан. Но бывалым морякам уж никак не подходят такие названия.  Они  не вмещают истинного  значения такого заведения, так много значимого для них.

Таверны «гарнизонного разлива» (как и впрочем, все остальные заведения подобной направленности), имеют своеобразный запах чувств ярко выраженной  свободы, дружбы,любви, ревности, страданий и прочих человеческих страстей.

Это запах  истинной жизни моряка, где он может хоть на какой-то миг быть флибустьером вне времени.

Уходя надолго в море, каждый капер, корсар ( как черта не назови…) будет помнить и часто вспоминать далеко от берега, как в кабаке улыбаются красотки с шуршащими юбками, похожими на паруса;  смешанный запах алкоголя и металла; запах отваги, схватки, боя; твердого кулака и боли; трусости и предательства; молодости и старости; взлета и падения; шторма и штиля; счастья и горя; одиночества и преданности; истинной дружбы и  тихо спетую  песню о мужской тоске о не пройденных  еще милях и не открытых  островах; о подвигах и бесконечных приключений без которых немыслима жизнь морехода…

Кабак для моряка —  это своеобразная квинтэссенция. Это самая тонкая стихия подобная душе, которая пронизывает мировой океан. Ее величайшая сила имеет неоднозначную энергию похожую на тончайшую субстанцию противоречивую и  неоднозначную.

Говорят, что акулы перед смертью перестают слышать запах моря и крови, потому, что начинают уже чуять приближающуюся смерть.

Так и моряк — лиши его духа такой свободы, и он сразу затоскует, словно раненый зверь попавший в капкан. Нет, он рычать не будет! Он молча стиснет зубы, начнет искать встречную волну, чтобы вернуть себе все инстинкты! И  охваченный лихорадкой гудящего ветра под парусом — соленого, с сернистыми нотками водорослей, незнающий преград и оков, но знающий безграничную свободу и власть над этой морской бездной, он выпрямит спину, как мачту и  без страха направит свое судно туда, где виднеется тонкая нить горизонта его жизни.

Юрий Григорьевич родился у моря и был потомственным моряком. Его прадед, дед, отец все держали крепко своими ладонями штурвал.

В семье сохранился старинный сундук, в котором хранились  компасы, хронографы, бинокли, флаги и всякая другая морская утварь.

Еще мальчишкой, Юра любил туда заглядывать.

Более всего, его привлекали  карты истрепанные временем и ветрами, исчерченные вдоль и поперек меридианами и параллелями, они будоражили разум растущего морского прохиндея, не оставляя выбор предстоящей дороги в судьбе.

Зайдя как-то на закат выходного дня в таверну, Юрий присел за дальний столик в углу. Надо сказать, что он никогда  не злоупотреблял алкоголем — мог с одной кружкой пива просидеть весь вечер, с интересом  наблюдая за  посетителями.

Было спокойно и тихо. Играла музыка Эдуарда Артемьева из кинофильма «Свой среди чужих и чужой среди своих», которую Юрий  очень любил.

К нему за столик присел его давний приятель Александр Васильевич — врач  местного военного госпиталя с которым было всегда приятно поговорить на различные темы.

— Здравия желаю, Юрий Григорьевич. — Произнес доктор, принимая руку товарища для приветствия.

— Здравия, Александр Васильевич.

— Давненько вас не видел. В морях «кочевали»?

— В них самых. Где нам еще и бывать!

Подошла официантка и Александр Васильевич сделал заказ.

За это время, пока доктор внимательно читал меню, Юрий Григорьевич наблюдал за молоденьким старшим лейтенантом, который сидел за ближним столиком. По нему было заметно, что он уже изрядно выпил, явно переживая какую-то душевную муку.

Доктор, заметив это, тихо сказал Судареву:

— «Старлей» в  любовных страданиях.

— Ну, что сразу в любовных! — возразил Юрий.

К мужчинам  подошла официантка.

— Александр Васильевич, к сожалению,  но Ваш любимый виски закончился.

— Ну, что Вы, Галочка, лишили меня сегодня возможности лечебной процедуры! Вы знаете, в каких случаях надо пить виски?

Галочка улыбалась.

— Вот, не знаете… К Вашему сведению, милая барышня,  красное вино — помогает регулировать повышенное давление. Текила —  восстанавливает уровень холестерина. Виски упорно борется с лишним возрастным весом. Бренди…. О, бренди! Самый знаменитый пират Сквайл Трепони, как утверждает Роберт Стивенсон, возвращал себе молодость, когда видел таких красоток, как Вы!

— А пиво? — Уточнила Галина, явно заинтересовавшись информацией доктора.

— Пиво! Пиво улучшает мозговое кровообращение!

Галочка поправила белый фартук с рюшами, сделав паузу,  произнесла:

— Судя по выпитому бочонку » Балтики», умно уходящих я вчера не видела.

— Галя, если Ваши клиенты уходили давеча «не умно», то это не значит, что у них было слабое кровообращение в черепно-мозговой коробке.  Но не исключено, что оно у них могло ослабнуть в другом месте. Пиво, хочу заметить, более благоприятно влияет на женский организм, чем на мужской.

— А, что помогает им выровнять везде давление?

— Капли!

— Валерианы, что-ли?

— Нет, капли жень-шеня или настойка на пантах марала. Знаешь, кто такой марал?

Галя внимательно посмотрела на доктора.

— Я не знаю, кто такой Марал, но, что такое «понты» —  знаю. Навидалась.

— Галочка, марал — это гордый алтайский олень! А панты — его не ороговевшие рога.

В это время, за соседнем столике, что-то заерзало и ведущие диалог дружно повернулись к «старлею».

— Жомени да Жомени, а о водке ни пол слова!

Доктор поднял голову к Галине и с серьезным видом ее спросил:

— Этот молодой человек закусывал после выпитого?

— У него на водку еле хватило. — Отрапортовала Галя.

— Принеси ему закусить, да посытнее: мясо, хлеб с маслом и с семгой. Я оплачу. А мне тогда коньяк самой лучшей выдержки.

Когда официантка ушла, Александр Васильевич обратился к старшему  лейтенанту.

— Так, что вы там произнесли, дружище?

— Я процитировал!- С гордым, но пьяным видом ответил парень, — Это Денис Давыдов!

Если  бы доктор носил пенсне, то в этот момент, оно  точно выскочило бы из глаз.

Молодой человек выпрямил спину, уперся о спинку стула и произнес:

— Жомини, да Жомини!
А об водке ни пол слова!
Сей девиз и в наши дни
Сердце трогает любого!

— Послушайте, голубчик, у Давыдова совсем не эти слова! — Александр Васильевич возмутился.

«Старлей» не отреагировал на реплику доктора, продолжил.

— Пьем текилу, водку, ром,
Самогон, горилку, чачу.
Мы не брезгуем вином
И боярышник в придачу!
Легкой ласточкой летит
Море пива разливанно.
Пьет рабочий и бандит
И учитель Марьиванна!*

Сидящие в зале посетители таверны дружно захлопали.

— Если вы хотите услышать стих в оригинале — извольте!

Парнишка встал, немного шатаясь, но явно ощущая в себе гусарский дух.

— «Песня старого гусара»! Стихи героя-партизана Дениса Васильевича Давыдова.
Читаю в небольшом сокращении.

Все в таверне притихли.

Неожиданно, на глазах у всех, только что пьяненький лейтенант, стал абсолютно трезвым. Он сосредоточился и начал:

— Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые?
Деды! помню вас и я,
Испивающих ковшами
И сидящих вкруг огня
С красно-сизыми носами!
—
Но едва проглянет день,
Каждый по полю порхает;
Кивер зверски набекрень,
Ментик с вихрями играет.
—
А теперь, что вижу? — Страх!
И гусары в модном свете,
В вицмундирах, в башмаках,
Вальсир(/)уют на паркете!
Говорят умней они…
Но что слышим от любова?
Жомини да Жомини!
А об водке — ни полслова!

Просто грохотом пушек разразился шквал аплодисментов!

«Старлей» рукой показал  овациям затихнуть.

Все притихли.

— Жомини, это фамилия швейцарского офицера Антуан Анри Жомини, который с 1813 г. состоял на русской военной службе в чине генерала. Жомини основал русскую Академию Генерального Штаба, где я планирую в будущем учиться!

Поле этих слов, выступающий сел. Перед ним с тарелкой стояла официантка Галя.

— Какие таланты у нас в Военно — Морском Флоте! — Доктор не мог сдержать своего восторга.  — Мил человек, присаживайтесь к нам.

Галина поставила тарелку на столик за которым сидел доктор и штурман. Аромат  жаренной картошки с беконом, видать, сильно взбудоражил «старлея» и он пересел к пригласившим.

Взяв в руки вилку и хлеб, он начал есть.

— Как звать-то тебя?- Поинтересовался Александр Васильевич.

— Сережка, — произнес парень.

Галя поднесла тарелку с бутербродами.

— Тихонько, тихонько…  А то подавишься! Кто тогда  в Генеральном Штабе нами командовать-то будет?

Справившись с картошкой, Сергей принялся за бутерброды.

Наевшись, он грустно и виновато опустил голову.

— Уехала или не приехала? — Спокойно задал вопрос доктор.

— Вышла замуж.

— Ясно. Меня зовут Александр Васильевич, а моего друга — Юрий Григорьевич.

— Очень приятно. Вы вот,  Александр Васильевич, говорили о напитках, которые лечат разные болезни. Но почему вы ничего не сказали о водке? Она же для души! Ее лекарство!

— Кто вам такое, мой юный друг, сказал! Водка — прекрасное средство от кариеса! Говорю вам с большой ответственностью, как бывший корабельный доктор.

Сударев расплылся в улыбке.

— Сергей, а по отчеству вы кто? Из какого экипажа? — Включился в диалог после долгого молчания Юрий Григорьевич.

— Андреевич я. Из экипажа капитана первого ранга Коралова Владимира Петровича.

— С  К-147? Какая БЧ?

— БЧ-1.

— Ваш коллега, Юрий. — С этими словами доктор допил коньяк, — Сергей Андреевич, так вы, значит, решили водкой утешить свою печаль? И что? Помогло? — Доктор произнес эти слова тихо, но  строго.

«Провинившийся» отрицательно покачал головой.

— Мы познакомились с ней на танцах, когда я был на третьем курсе. Она училась на первом в педагогическом.

— Ручаюсь, что она филолог!

— Нет. Она математик!

Доктор слегка  улыбнулся, но так, чтобы его усмешку увидел только Сударев.

— И вы гуляли по Летнему саду и доказывали теорему Ферма?

— Почему Ферма?

— Да, это я так к слову сказал. Любимая теорема Тихоокеанского Флота. Она не имеет ненулевых решений в натуральных числах! Невозможно разложить куб на два куба, биквадрат на два биквадрата, Сереженька! Вы любили один сильно и  ярко! Вы любили в степени и думали, что эту любовь можно было разложить на двоих. Но это невозможно.

Сударев, видя, как от сказанных слов, Сергей весь съежился и  опять сник.

— Вы любите стихи Дениса Давыдова?

— Да. Очень.

Сударев попросил Галину принести минеральной воды.

— Я хочу рассказать вам, друзья мои, одну историю, которая произошла со мной. Думаю, что она будет вам интересна и как раз в тему.

Она случилась, когда я провалил экзамены, поступая сразу после школы, в Высшем Военном Училище Подводного Плавания имени Ленинского Комсомола.

Отец, разгневанный случившимся, определил меня на рыболовецкий траулер матросом к  своему  давнему товарищу, который был на нем капитаном.

— «Поматрось», сынок, «поишачь» в морях. В нашей семье ни «хлипунов» ни неучей не было отродясь!

С этими словами он сложил в небольшой чемоданчик самое необходимое, свез на станцию, купил билет и посадил в вагон.

Всю дорогу от  Мурманска до Архангельска я размышлял над вопросом: родной я был в семье  или подкидыш?

* Старший лейтенант
* Сергей Дашук
(продолжение следует)