Дальзавод.

Ремонт такого корабля для Дальзавода – событие. Не стану описывать сложности, организацию и ход ремонта. Считаю лишь, что если бы не развал Союза и чуть больше внимания к этому заводу, особенно в вопросах ремонта вооружения и электроники, то этот завод мог бы вполне выполнять судоремонтные работы на ТОФе кораблей такого уровня. Но это всё в прошлом. Нет Союза, нет судостроительного завода в Николаеве, такого судоремонтного во Владивостоке. Врагов, войны — не надо. Справились сами. Знаем должности, имена, фамилии тех, кто развалил страну, вооруженные силы и флот. Никого не наказали, не посадили. А только устроили им пышные похороны, самые высокие в стране награды и продолжаем их славить.

Попробуй возрази. Гражданской войны мы не хотим, будем умирать от нищеты и стыда, а на баррикады не пойдём! И в этом тоже секрет русской души.

А теперь об интересном, в службе и жизни у причала. Познакомился с директором завода, хотя знал его ещё раньше по «Вдохновенному». Юрий Николаевич Удовиченко приятный во всех отношениях человек, грамотный руководитель. Его сын был строителем на нашем корабле. А главным строителем корабля был молодой, немногословный человек по фамилии Бурмистров. Их объединяло то, что все они закончили корабельный факультет нашего Дальневосточного политехнического института (ДВПИ), были молоды, не боялись трудностей и ответственности. Ведь такой корабль им приходилось ремонтировать впервые. Хотя Дальзавод всегда, ещё с царских времён, ремонтировал паросиловые корабли, а в последующие времена миноносцы и крейсера 68-бис проекта, но не в один из 3-х сухих доков завода наш авианосец не вмещался. Организовав ремонт, в мае написал рапорт и меня отпустили в отпуск. Старпом, капитан 3-го ранга Островский Дмитрий Дмитриевич, ещё в августе 1985 года был назначен на корабль. До этого он проходил службу на Камчатке, командиром такого же миноносца, как и я, успел получить допуск к самостоятельному управлению авианосцем, чем меня очень выручил.

Как уже писал, в феврале 1985 года у нас родился сын Роман и Наташа не смогла поехать в отпуск со мной. А весной я поехал в Забайкалье. Моя сестра Нина в это время жила и работала в Забайкальске, что на границе с Китаем. Сначала я остановился в Чите у двоюродных братьев Анатолия и Гены Андреевых. Где меня как всегда хорошо приняли, за что прежде всего благодарен Анатолию и его жене Валентине. После этого заехал в Тарбагатай, к своим любимым Захаровым, Василию Петровичу и тёте Ире.

Мы с Василием Петровичем сходили к нему на работу, на завод, где производились пилорамы и комплектующие к ним. 9 мая, День Победы. Заводские возлагали венки к памятнику погибшим в годы Великой Отечественной войны. Петрович, как ветеран, имеющий фронтовые награды, он был 1926 года рождения и попал только на войну с Японией, был одним из самых молодых фронтовиков. Нам обоим было приятно быть в столь торжественный день вместе. Я был в форме, с кортиком, орденами, капитан 1-го ранга в 37 лет. Всегда гордился своим старшим другом Петровичем. Эту дружбу и взаимное уважение мы пронесли через всю жизнь, и сейчас его портрет у меня в кабинете на почётном месте. Рад, что сегодня его внук Валентин Коноваленко окончив штурманский факультет ТОВВМУ им. С.О. Макарова служит на атомной подводной лодке на Камчатке.

Наконец я дома, отца уже не было, мама жила одна в нашем красивом деревенском доме. Ей было 63 года, в школе она уже не работала, занималась домашним хозяйством и уезжать из Урлука пока не собиралась. Да и куда ехать, у брата Саши ещё не было толковой квартиры, он постоянно в море. Мы, переезжали с места на место, к тому времени сменили не менее 10-ти квартир и столько же мест службы. Нина только устроилась, переехав с мужем Сергеем, тоже учителем из Захарово Красно-Чикойского района в пограничный Забайкальск.

Мама есть мама. Самый дорогой человек у каждого из нас, а особенно для меня – мама и друг, и учитель, и опора в жизни. Её портрет, её лицо у меня всегда перед глазами. Утром встаю – здравствуй мама, ложусь – спокойной ночи, мама. Вот кто воспитал во мне жизненную волю, самостоятельность и уверенность в себе, и ведь ни слезинки по жизни, при встречах и расставаниях. Ещё много чего можно говорить о ней, у каждого своё.

Дома особых пиров, по случаю моего приезда, не собирали, все только свои Резниковы – Василий и Александра, Андреевы – Мария и Максим. Главная встреча, пожалуй, одноклассники и друзья, а их в то время в Урлуке оставалось не мало. Спиридонова Анна с мужем Иваном, Пыткин Петя с женой, Безбородов Коля с женой Дусей, Леонов Вася с Октябриной, Корчанов Толя с Машей, Миша Леонов – наш баянист и вечный холостяк. Из Красного Чикоя приехала Галина Вильская с мужем и Вася Якушевский с Галиной. Собрались мы у Анны Спиридоновой (обычно собирались у моей мамы). Этот мой приезд совпал с 20-ой годовщиной окончания школы. Вечер провели прекрасно, ещё не угас школьный и «шкодный»» задор, пели песни, вспоминали школьные дни и наших учителей. Мне было, что рассказать своим однокашникам про службу, мои дальнии походы, встречи на съезде, Москву. В то время народ был менее мобильный, мало ездили, некоторые дальше Читы не выезжали – им было интересно. Навестил родственников и соседей. Особенно запоминающимися были наши встречи с соседом Горюновым Андреем Яковлевичем. Фронтовик, разведчик. Пришёл с войны без ноги, но с орденами «Красной Звезды», «Славы», медалью «За отвагу». Рядовой, солдат. Скромный, работящий. Я к нему очень тянулся.

Он всё время при встрече спрашивал, когда я приехал? Говорю – вчера. А встречались, как правило, утром, когда шёл с коромыслом к колодцу за водой. Он говорит: «Не слышно. Ты приезжаешь тихо, и уезжаешь тихо. А наши, если приезжают из армии или в гости – гуляют дня три». Да, так и было, только не у нас. Я и в училище уехал, никто не знал. А мой сосед и друг Толька Потапов за год до меня поехал поступать в иркутское ИВАТУ, закатили пир, как на проводы в армию. Я ещё удивлялся – зачем? Через месяц приехал, опустив глаза – не поступил, хотя парень был не глупый, из бедной семьи. Позднее срочную служил во Владивостоке на корабле, когда я уже учился В ТОВВМУ. Он потом заочно закончил пединститут, работал в школе. Рано погиб.

Чем мог – помог маме, посадили картошку и уехал. Надо было побыть с семьёй, благо корабль стоит в заводе. Во время ремонта корабля мы жили во Владивостоке, у Наташиных родителей. Большой дом, цветущий сад, раздолье детворе во дворе с песочницей, качелями, гамаком… и верным другом – собакой Каштан. К кораблю была положена машина -УАЗ и это во многом скрашивало нашу жизнь.

Пока корабль стоял у стенки, в ремонте, многим было интересно посмотреть его и поэтому от гостей не было отбоя. К нам приходили интересные и заслуженные люди и эти встречи запомнились надолго. У нас с Юрой Чуриловым была знакомая журналистка, местных СМИ Валентина Воронова, которая зачастила к нам на корабль, особенно после 27-го съезда. Однажды она попросилась к нам в гости и привела с собой Элину Быстрицкую, эту великолепную актрису все знали и обожали. Познакомились. Показал корабль. Сражённая мощью и красотой корабля Элина Авраамовна спросила разрешения на посещение корабля артистами московского Малого драматического театра, приехавших на гастроли во Владивосток. И уже на следующий день, на автобусах, к трапу прибыла большая делегация театральных столичных знаменитостей. Назову не всех: Элина Быстрицкая, Руфина Нифонтова, Евгений Весник, Владимир Андреев с женой Натальей Селезнёвой, Юрий Васильев и многие другие.

На авиационном подъёмнике артистов спустили в ангар, где громкими аплодисментами их встретили матросы, мичманы и офицеры. Было несколько небольших выступлений, театральных сценок, а затем, мы как могли показали им корабль, наш быт. Задавали вопросы, завязались разговоры, ну и конечно же фотографировались. И те и другие получили огромное удовольствие. На следующий день мы с Наташей были на их спектакле в театре им. М. Горького, играла и Быстрицкая. Мы сидели в первом ряду, узнав Элина Авраамовна нам улыбнулась, как старым друзьям.

Был на нашем корабле со своей группой и Владимир Винокур, весёлый и приятный собеседник. Во время стоянки корабля в завде были многие публичные люди и коллективы: детский ансамбль им. Локтева, певица Валентина Толкунова, Алла Пугачёва и др.

Как-то случайно, зайдя в Дом офицеров флота (ДОФ) я познакомился с Юрием Соломиным, он там был с дочерью. Братья Соломины родом из Читы, было приятно вдвойне пообщаться с именитым земляком. Там же в ДОФе познакомился с писателем и юмористом Михаилом Задорновым. Книги его отца Николая Задорнова я читал с удовольствием.

Однажды мне позвонил мой первый командир капитан первого ранга Захаров Юрий Григорьевич. Тогда он занимал должность руководителя группы капитанов-наставников в Дальневосточном морском пароходстве (ДВМП). Сказал, что корабль хочет посмотреть начальник ДВМП Виктор Михайлович Миськов. Во время Карибского кризиса этот легендарный капитан доставлял на Кубу стратегические ракеты. Я его знал, но хотел познакомиться поближе. Прибыла группа более 20-ти человек. Встретил, показал корабль. Зная, что этих людей особо не удивишь, ведь в основном капитан-наставники это офицеры военного — морского флота, в запасе или в отставке. Такие группы есть на каждом флоте, они обучают капитанов гражданских судов военно-морским премудростям на случай войны. Начиная с разработки документов, организации связи и пр., до организации отмобилизования в случае угрозы или ведения войны. Об этом я писал в разделе «Северный конвой». Особенно приятно было поговорить с В.М. Миськовым. Рассказал ему, что в своё время ДВВИМУ им. Г.И. Невельского закончил мой брат Александр, я часто бывал у него и знал, что такое ДВВИМУ. Миськов сам заканчивал это училище и ему было приятно вдвойне. Забегая вперёд, скажу, что позднее я познакомился и подружился с начальником ДВВИМУ того периода Виталием Ивановичем Седых.

Радостной и приятной была встреча с Ю.Г. Захаровым. Вот уж кто умел любить, воспитывать и в то же время требовать от своих лейтенантов. Не удивительно, что 4-ре одновременно пришедших к нему на «Бесшумный» лейтенанта стали адмиралами и затем занимали достойные должности на флотах. Более светлого человека — командира я в своей жизни не встречал, и старался в чём-то ему подражать, но такого уважения и любви своих подчинённых не достиг. Наверное, это дано с рождением, а не с возрастом. Последним кого я знал руководителем — капитан-наставником, был мой товарищ вице-адмирал в отставке Приходько Борис Фёдорович, а его заместителем капитан 1-го ранга В. Еловский. В своё время у Бориса Фёдоровича я был заместителем председателя Владивостокского Морского собрания.

Время стоянки корабля в Дальзаводе было плодотворным для всех. Заводчане приобрели опыт ремонта авианосных крейсеров, личный состав вместе с рабочими и инженерами завода глубже изучил материальную часть. Корабль получил хорошую техническую поддержку. Матросы и старшины побывали в городе, увидели и посмотрели Владивосток. А офицеры и мичманы за полгода лучше узнали, как и чем живут их жёны, дети, близкие.

Улановы, мама и брат Саша

Андреевы, Мама и сестра Нина

Коноваленковы

Резниковы

16 сентября, корабль вышел из завода и стал на якорь в бухте Патрокл Владивостока. Стоянка в этой бухте для больших кораблей опасная. Большая продуваемость ветрами, с затруднённым выходом прямо на фарватер входящих в б. Золотой Рог и Босфор-Восточный судов.

На следующий день на корабль прибыл командующий флотом адмирал В.В. Сидоров с командующим северокорейским ВМФ адмиралом Ким Ир Чхолем. Пробыли недолго. Представился. Показал корейцам корабль.

Темнело. Начало задувать. Запросил разрешения у оперативного дежурного (ОД) ТОФ на съёмку с якоря для перехода в бухту Руднева.

Доложил обстановку. Разрешили. Едва снялся с якоря, корабль понесло, ветер усилился. Оставалось одно – дать полный ход и выскочить из Патрокла. На ту беду из Золотого Рога по фарватеру, даже левее его, выходил огромный контейнеровоз. Обычно, перед выходом больших военных кораблей внутренний рейд и фарватер «закрывают», т.е. запрещается съёмка с якорей и передвижение всех плавсредств. Почему получилась накладка, кто виноват, не знаю до сих пор. Было уже почти темно, появился редкий туман. Силуэты судов не рейде и береговая черта были едва различимы. Дал команду: «Включить ходовые огни и полное палубное освещение». Контейнеровоз наблюдался только по локации. А корабль набирает обороты и нас относит к берегу. Наконец увидел силуэт судна, идёт медленно, уверено и нагло. Начал резко поворачивать влево, на выход. А «Новороссийск» несёт на контейнеровоз, вызываю его гудком, по связи – не реагирует. Докладываю оперативному, но он уже ничего не может сделать. Тут ещё пытается вмешаться старший на борту, зам. командира эскадры, подводник контр-адмирал Макаренко А.В., пришлось его осадить при всём к нему уважении. Начали пускать красные ракеты в сторону судна. Он прибавил ход. Оставалось метров 100, затем 50, а то и меньше, прежде чем я увидел корму контейнеровоза. Отлегло. Пишу об этом подробно, потому что такое бывает в жизни каждого командира «два раза – первый, и последний». Либо ты благополучно, хоть и с трудом, расходишься, либо сталкиваешься с последующими выводами. Подробно доложил ситуацию на флот. Разбирался ли кто и чем закончилось, не знаю, но меня за этот случай никто не упрекнул.

В конце сентября встали в док — ПД-41, для ремонта донно-забортной арматуры, очистки и покраски подводной части корабля. Корабль окончательно, если можно так сказать, в условиях приморского судоремонта, был приведён в порядок.

30-го декабря вышли из дока и сразу же ушли штормовать в район бухты Анна. Ходили по кругу, «задействуя» 1-2 машины из 4-х., экономили моторесурс и топливо. Шторм затягивался. Прошло несколько суток. Котельная вода и топливо на исходе. Ветер 25 и более м/сек. Танкеру и водолею к кораблю не подойти. Пытались. Швартовы лопались как нитки, угрожая кого-нибудь убить. От безысходности позвонил лично командующему ТОФ адмиралу Хватову Г.И., он меня знал – зря звонить не стану. Утешил как мог – держись. Воды и топлива осталось для работы одного из 8-ми котлов, на одну из 4-х машинно-котельную установку, а следовательно, на вращение одного из 4-х винтов. Передумал обо всём. Станут машины – понесёт. Хорошо если в море, а если на берег?! Унесёт в море – замёрзнут трубопроводы, котлы, силовые установки и люди. О «встрече» с берегом и думать не хотелось. Вспомнился «Вдохновенный», в период шторма в Корейском проливе. Но там хоть было тепло. А здесь на дворе – наступил январь 1987 года. Новый год встретили «на взводе». Не до праздника. Принял решение идти ближе к скалистым высоким берегам бухты Анна, на север, откуда дул ураганный ветер. Не приукрашивая, скажу лучше носом на мель, а вдруг повезёт. Да и под берегом ветер тише.

Никому не докладываю, на мостике тоже, молчу. Понимаю люди сейчас смотрят на меня. В этом деле советчиков нет. Медленно-медленно подхожу к берегу. С эхолота докладывают глубина 500-200-100-50 метров, ветер 18 м/сек. «Отдать якорь!» — отдали левый. Якорь ползёт, корабль продолжает сносить. Грунт песок, хоть какая-нибудь подводная скала! «Отдать правый якорь», отдали. Пронесло ещё метров 100-200. Доклад: «Корабль стал!». Услышал. Как сидел в командирском кресле за маленьким столиком, так мгновенно уснул. Врио старпома был командир БЧ-2 Саша Башан, очень толковый и порядочный офицер. Не помню — сколько проспал. Проснулся, Башан докладывает: «Подошли танкер и водолей. Начали принимать воду и топливо». Вот таким запомнился Новый 1987 год. И ведь не вру! Всё так и было. Откуда седина на голове, зарубки на сердце и нервы, сжатые в комок, которые со временем «раскатываясь» отражаются на жене, подчинённых, начальниках…, иногда уже не стесняешься никого. Как говорил наш мудрый, самый опытный офицер, командир БЧ-5 капитан 2-го ранга Гена Букин: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца…»

Те, кого это когда-нибудь касалось – поймут, а те, кого не касалось, и слава богу, поверьте. Я не один такой среди командиров, капитанов судов, да и многих людей не простой профессии. Удачи всем вам! Будущим командирам и капитанам своих судов.

После выхода из дока, приняли на борт авиацию, продолжили плановую боевую подготовку, включая полёты. В это время к нам прилетали лётчики с Северного флота. «Киев» стоял в заводе. Среди них был будущий Герой России Иван Бохонко, впоследствии командир полка самолётов, базирующихся на авианосце «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», затем командующий морской авиацией Тихоокеанского флота., мои старые знакомые по «Киеву» лётчики Н. Едуш и Е. Алифанов. О последнем контр-адмирал Е. Скворцов писал: «Про Евгения Алифанова даже сослуживцы, народ не особо разговорчивый, говорили, если к метле приделать двигатель, он и её поднимет в воздух!» Евгений служил в Афганистане, летал там на Як-38, используя, как аэродром, колёсный трейлер. Лётчик-снайпер – это очень высокое звание среди профессионалов.

Николай Едуш всегда улыбчивый, приятный в общении будучи командиром полка, после использования боекомплекта доложил, что несколько ракетных снарядов застряли в блоках пусковых установок. Освободиться от блоков не удалось. Тогда он принял решение посадить самолёт на палубу «задом», т.е. носом в корму корабля, где нет людей и боевой техники. Даже если бы ракеты самопроизвольно сошли с направляющих при посадке, они бы не наделали бед. Всё прошло блестяще! Это происходило в присутствии главкома Горшкова С.Г., который был поражён мужеством и мастерством лётчика, наградил его ценным подарком.

Весной 1987 года мы поехали в отпуск в Забайкальск, где жила моя сестра Нина, с мужем Сергеем и маленькой дочкой Наташей. Проезжаешь — даурская степь. Даурия. Богом забытые места. Забайкальский военный округ (ЗАБВО). Забудь вернуться обратно, как говорят тамошние офицеры. А книгу Константина Седых и фильм «Даурия» люблю. Некогда центр Забайкальского казачества. Городок, сам по себе, не большой расположен чуть более 100 метров от границы с Китаем и около 486 км от Читы, население всего около 10 тысяч человек. В Забайкальске есть несколько памятников, храм, средняя школа, где работали Нина и Сергей.

Там находится железнодорожная станция Забайкальской железной дороги с пунктом пропуска на российско-китайской границе, напротив китайского городка Маньчжурия, основанная в 1904 году как разъезд №86, после конфликта на КВЖД в 1929 году, переименован в станцию Отпор. Станция играла важное значение в советско-японской войне в 1945 году. В 1958 году населённый пункт стал посёлком городского типа Забайкальск и районным центром. В 1992 – 1995 годах сводные группы стрелковых подразделений военизированной охраны (ВОХР) МПС России осуществляли борьбу с массовыми хищениями грузов и грабежами в парках станции Забайкальск, как с местными, так и с приезжими в этот регион «гостями».

В своё время С. Говорухиным был создан документальный фильм «Великая криминальная революция» о хищении грузов на станции Забайкальск.

Грабежами занимались в основном дети, подростки. Пришлось вводить чрезвычайные меры, чтобы это прекратить.

В общем разгуляться и посмотреть особо нечего. Есть пограничный отряд, несколько пограничных застав, на одной из них мы побывали. Нехитрые строения, подсобное хозяйство и огород. Зато ребята боевые и командовал ими капитан по фамилии Король, прошедший афганскую войну.

Нина с Сергеем нас встретили очень радушно, время мы провели хорошо, все остались довольны от общения. Затем поехали к маме в Урлук, там мы были недолго. Побывал в школе, поговорил с учителями и ребятами.

Зимой 1988 года ещё раз побывал в Забайкальске. Ездили на зимнюю рыбалку, на пограничную с Китаем реку Аргунь. Лёд толщиной более 50 сантиметров, прозрачная вода. Долбишь ломом лёд, сверлишь лунки и через них ставишь сети, ловились в основном караси. Было интересно. Ночь, луна, мороз, но получаешь незабываемое удовольствие. А караси… жирные и вкусные.

Весной 1987 года мы с семьёй уехали в Ленинград на четыре месяца. Я заканчивал академию, необходимо было писать дипломную работу и сдать госэкзамены. Роману два годика, Машеньке – одиннадцать.

Когда приехал в академию ребята уже занимались два месяца, а меня, как всегда, задержали – нужен на корабле.

Сняли квартиру, недалеко от станции метро Звёздная, помогла мама моего товарища Тамара Пантелеевна Киреева. Замечательная, отзывчивая женщина.

Машуля ходила в школу, неподалёку от дома, я – на занятия в академию, Наташа с Ромиком – на хозяйстве. Пожить с семьёй даже эти месяцы для нас было подарком. Тем более в Ленинграде – весна и начало лета. Учёба особо не «напрягала». Дипломная работа у меня была почти готова.

Во время обучения познакомился с офицерами разных флотов и пограничниками. Хорошо заочное обучение, тем, что в одной группе, учатся офицеры различных профилей. Надводники, подводники, морские пограничники, офицеры береговых частей, ребята из главного штаба ВМФ. Всех не перечесть. Особенно подружился с командиром АПЛ Михаилом Васильевичем Моцаком, впоследствии Героем России, мы постоянно жили с ним в одном номере академической гостиницы. Романом Мусатенко – преподавателем академии, Юрой Мяло -пограничником, Толей Медведевым – офицером ГШ ВМФ и многими другими. С некоторыми встречаемся или перезваниваемся и сейчас.

Всё когда-то заканчивается. Дипломный проект защитил хорошо, экзамены сдал как положено. Девять лет службы на «Новороссийске» не прошли даром, закончил академию, приобрёл знакомых и товарищей.

В начале лета мы вернулись в Фокино. В том же году корабль завоевал приз ГК ВМФ по ракетной подготовке.