Ким с Кромченко в который раз опробовали ударный взрыватель с катера. Взрыватель срабатывал нормально. Кромченко перебрал взрывчатку и аккуратно ее уложил.
— Взрыватель подключим перед выходом! — сказал он, вздохнув, и убирая взрыватель.
— Слушай, Семен. Ты уверен, что все сработает? — спросил Полищук, гревшийся на песке, — главное, чтобы не было это зря.
— Не будет! — усмехнулся Кромченко, — минеры не подведут, товарищ капитан.
— Ну-ну! — усмехнулся Полищук, потягиваясь, — а ты как думаешь, Саня?
Ким с довольно спокойной физиономией сказал, вытирая руки и повернувшись лицом к Полищуку:
— Алексей, я вот о чем! Думаю, что старший мичман Даниленко был ранен. Давай с тобой пойду я на катере. А то Светлана потом не простит тебя, если что.
— А твоя Сю-Инь меня простит, если что? — усмехнулся Полищук, — проще одному сходить, чем брать кого-то.
— Сю-Инь ушла в поселок с Кузьминым. Они должны были встретиться с кем-то встретиться.
Кузяев и Громов гоняли до седьмого пота «тумановцев». Перебежки, залегания, стрельба по мишеням, рукопашный бой. Снайпера стреляли по мишеням. Готовились к бою. Где-то дальше гремели выстрелы — это готовились к бою отряды моряков с «Стерегущего» и «Страшного». Морские пехотинцы тренировались вплавь и на подручных средствах форсировать пролив между островами. Боевые пловцы тренировались рядом с «тумановцами» и занимались отработкой подводных погружений. Даниленко с Глотовым все еще бороздили на катере квадраты моря в поисках пропавшего пари взрыве «Тумана» лейтенанта Бакуридзе Отара Рустамовича.
Внезапно прибежал матросик из химслужбы с «Стерегущего».
— Товарищ капитан-лейтенант! — обратился он к Кузьмину, — капитан 2-го ранга Матвеев приказал вам быть в 14 часов на «Уверенном» в кают-компании. Там будет заслушивание командиров боевых групп! — матросик хлюпнул, видимо, простуженным носом.
— А мне не надо быть там? — вдруг спросил, искоса посмотрев на матросика и продолжавший закручивать обшивку к катеру-бомбе, Кузьмин.
— Про вас мне дежурный ничего не сказал! — матросик снова хлюпнул своим веснушчатым и обгоревшим курносым носиком.
Надо сказать, что матросы на ярком солнце быстро получали ожоги, брови и волосы выцветали, а носы облезали. Юй-Лунь и Сю-Инь только и успевали смазывать их ожоги какими-то местными снадобьями. Матвеев уже запретил загорать, у многих матросов ожоги вызывали даже температуру. Он разрешил закрывать по типу арабов лица белыми полотенцами. Матросы заматывали почти полностью головы, как арабы, оставляя на солнце только блестящие и выцветшие, как правило, голубые глаза.
— Ну не сказали и слава Богу. Не пойду. А то от общения с этим командованием аппетит портиться начинает. А у тебя, Саша? — спросил он у Кима?
— У меня пропадает не только аппетит, но и настроение. Видеть их не могу, особенно этого петуха гамбургского Литовченко.
— Во, во! — усмехнулся Кузьмин, — а у меня пропадает не только аппетит, но и всякое желание служить дальше. Саня, ты идешь со мной на совещание. Это приказ!
— Ну уж нет! — возмутился спокойный всегда Ким, — собирают вас, командиров, а я твой помощник. Буду продолжать готовить подарок пиратам! — он с улыбкой кивнул на вытащенный на берег катер. Да и наших надо погонять, как следует. Так, ты уж без меня обойдись там. А то я боюсь, что врежу этому Литовченко, если он скажет хотя бы слово.
— Ладно, ладно! Врежешь посадят в России. Он же гад, все сделает для этого — замахал руками Кузьмин, — уговорил. Пойду один терпеть.
— Да что мы. Мы — простые солдаты! — внезапно сказал севший на песок Полищук и подставивший солнцу лицо, — нам-то что? Нам приказали, а мы выполнили. Хуже всех командиру сейчас. На него всех собак спустят. Надо же заявить, что он теперь ответственный за операцию. А Литовченко и этот боровок комбриг вроде инспекторы из Москвы. Ни за что не отвечают, только проверяют и выносят мозги.
Его смуглая кожа практически не выгорала, как и смугловатая кожа Кима, а вот Кузьмин облезал уже не первый раз. Его брови побелели еще больше и на загорелом лице теперь смотрелась белыми островками выгоревшая под бровями кожа.
— Это точно! Матвееву сейчас сложнее, чем нам. Он вынужден каждый час выслушивать их глупости и стараться не поддаваться на их недовольство, приколы и глупости! — с какой-то злостью сказал Ким, скидывая с себя все, — пойду поплаваю.
Кузьмин с усмешкой посмотрел на полностью голого Кима.
— Смотри, как бы акула не откусила самое дорогое! — прокричал он вслед Киму.
— А то Сю-Инь нам не простит! — крикнул вслед Полищук, тоже начиная скидывая одежду, — пойду искупнусь.
— Леша, вода твоя стихия, твоя работа. Не надоело? — крикнул вслед ему Ким, глядя, как огромными прыжками сильное дело Полищука взметнулось вверх и пропало в голубой воде.
— Смотри, пошел под водой! — крикнул Кромченко, тоже раздевшись до гола, бросился в воду.
— Искупаться что ли? — спросил, как бы сам себя Кузьмин и, раздевшись, тоже бросился в воду.
Они плескались как дети, брызгали на друг друга, ныряли, плавали.
За ними в ласковые и теплые воды залива бросились матросы с «Тумана», побросав оружие на берегу.
— Грозин старший — охраняй оружие! — прокричал Громов, бросаясь в воду.
Грозин тяжело вздохнул и вернулся к брошенному оружию. Взял автомат и сел под пальмой.
Рядом с ним сел на песок старшина 2 статьи Мишкин из боевых пловцов.
— Привет! — сказал ему Грозин, — ты чего, Жорик, не купаешься?
— Так я это, и так наплавался уже. Мы же отрабатываем сейчас выход на берег в их тыл.
— Дай посмотреть ваш автомат. Ни разу не видел такие! — попросил Грозин.
Мишкин сбегал за автоматом и принес свой.
— Смотри, Боря. Называется АПС! — сказал Мишкин, протягивая какой-то усеченный и непривычный для глаза автомат Грозину.
Грозин аккуратно взял в руки автомат.
— А чем стреляет?
— Так вот! — Мишкин отстегнул магазин и показал патрон. Патрон представлял из себя обычный длинный, толстенький гвоздь с зазубринами, сидевший снизу в патроне.
— Зазубрины мы сами напилили! — пояснил Мишкин, — чтобы не так просто вынуть.
— Дай стрельнуть? — просил Грозин с горящими глазами.
— Нельзя. У нас их немного. Бережем для дела! — пояснил Мишкин, забирая автомат. А у нас еще пистолеты есть! — похвастался он, — называются CПП-1 — специальный подводный пистолет. Сразу стреляет четырьмя гвоздями. Под водой сложно прицелиться, а 4 гвоздя бьют по пространству.
— Понятно! — вздохнул Грозин, — ваш начальник классно ныряет.
— Да он может 10 минут быть под водой. Я тренированный, но могу только 6. Не больше.
В водах залива плескались, как дети, офицеры и матросы. Прозрачные голубоватые воды залива давали возможность увидеть на дне даже на большой глубине любую мелочь. Мимо проплывали разноцветные рыбы, где-то на большой глубине виднелись заросли кораллов, а на дне лежали выпуклые разноцветные звезды, светили своими глазками черные и белые морские ежи. Но, когда матросы попрыгали в воду, то местные обитатели лазурной лагуны попрятались в кораллы и на глубине.
Первым вышел из воды Полищук, вытаскивая в руках пару морских звезд. За ним вышли Ким и Кузьмин.
— Час до совещания! — сказал Кузьмин, вытаскивая часы из кармана брюк, — надо бы на «Стерегущий» пообедать успеть.
После гибели «Тумана» Матвеев самостоятельно поставил всех «тумановцев» на довольствие на «Яростный».
— Все на берег! — громко закричал Кузьмин, подходя к воде, — идем на обед!
И матросы стали выходить из воды с шутками, криками.
— Раскричались, как сойки! — проворчал Кузьмин.
— Да брось ты, Леха, — усмехнулся Ким, — завтра в бой. Пусть купаются. Им на совещание не надо. Вон Кромченко отведет. Пусть купаются.
Просящие матросские глаза смотрели на Кузьмина.
— Да купайтесь сколько хотите. На обед не опоздайте. Кромченко Семен, ты — старший! Приведешь всех на обед!
— Понял! — ответил Кромченко, усаживаясь на песок. – Сделаю!
Ким, Кузьмин и Полищук направились в сторону причальчика, где стояли катера с «Стерегущего».
На совещание на «Страшном» собрались командиры кораблей Матвеев, Левашевский и Кузьмин, командиры морской пехоты капитан Надеждин-Черный, старший лейтенант Устюжанин, командиры спецназа флота капитан 3-го ранга Пустовойтов и капитан Полищук, командиры вертолетов и руководители полетов майор Железный и капитан Светлов со «Страшного», капитан Балуев и капитан Красук со «Страшного», командиры взводов морской пехоты с кораблей капитан Михайлов с «Стерегущего» и старший лейтенант Забережный со «Страшного», представители особого отдела капитан 2-го ранга Моисеенко и капитан-лейтенант Шпагин и несколько офицеров с «Страшного» и «Стерегущего». Все были в кремовых рубашках с короткими рукавами.
Перед столами была повешена карта подготовленной операции, где были красиво показаны все основные острова архипелага, места «Стерегущего» и «Страшного», стрелками были показаны места высадки, места возможного содержания пленных. Вверху должна была стоять подпись. Снизу подписал командир «Яростного», которому комбриг поручил подготовить все к проведению операции. Когда все собрались, командир «Уверенного» ровно в 14 часов доложил по телефону капитану 1-го ранга Молоствову.
Кузьмин на этот раз был в кремовой рубашке, которую одолжил у кого-то из офицеров «Уверенного».
Молоствов, видимо, что-то буркнул в трубку и Левашевский с каменным лицом положил ее.
— Что случилось? — спросил друга Матвеев.
— Опять обругал! — ответил, иронически усмехнувшись, Левашевский.
— Привыкнуть надо, раз возишь командование, тем более такое нервное.
— Привык, но порой обидно! — ответил Левашевский и устремил взгляд на вход.
В кают-компании воцарилась тишина. Офицеры опустили головы вниз и лишь особисты сидели и улыбались.
— Товарищи офицеры! — скомандовал Левашевский.
Офицеры дружно встали. В кают-компанию вошел, немного сутулясь, капитан 1-го ранга Молоствов.
— Товарищи офицеры! — махнул он рукой, не глядя на офицеров, и сразу подошел к висевшему решению.
Офицеры сели, понимая, что командование чем-то недовольно.
Никто из них не знал, что Молоствов вообще не хотел брать ответственность за бой с непонятными результатами. Литовченко под видом болезни самоустранился.
— Нездоровится мне, Николай Михайлович. Ты уж командуй там без меня! — позвонил он перед совещанием Молоствову.
Молоствов несколько раз звонил во Владивосток и предлагал прислать десантников и еще морпехов, но командующий и слушать даже не хотел.
— У вас там достаточно сил. Освобождайте быстрее. Мне и так каждый час звонят из Совета безопасности России и главного штаба. Министр обороны даже лично позвонил. Уж увольте меня от ваших проблем. Со щитом или на щите и другого от вас не жду! — заканчивал все разговоры командующий.
— Так, что у нас тут? Посмотрим, посмотрим. А где у вас поминутный график наших действий? — спросил Молоствов, не поднимая глаз.
Матвеев тяжело вздохнул, встал, понимая, что сейчас будут критиковать его.
— Так война не парад. Все может случиться. Мы так приблизительно прикинули график, но не поминутный! — Матвеев подошел к карте, — вот здесь в таблице есть, но как пойдет — сложно предвидеть.
— Сложно, но нужно! — наставительным тоном проскрипел Молоствов и, разложив папку, сел во главе стола, надел очки и только после этого осмотрел сидевших офицеров.
— Вы нашли кремовую рубашку? — увидел он сидевшего рядом с Полищуком Кузьмина.
— Так точно, нашел! — встал Кузьмин.
— Он у нас участвует в штурме острова? — спросил Молоствов стоявшего у карты Матвеева.
— Так точно, товарищ капитан 1-го ранга! Отряд капитан-лейтенанта Кузьмина штурмует остров со стороны причалов сразу после взрыва! — Матвеев показал на карте, где и как будет высаживаться отряд бывших «тумановцев».
— А почему так рано начинаем? Во сколько рассвет?
— В пять двадцать семь! — ответил Матвеев, — в пять двадцать начинаем. Катер-брандер капитана Полищука врывается в гавань и взрывает все их катера. Вот здесь! — показал он на карте.
— А Полищук что-же? Будет изображать камикадзе? Где этот Полищук? — Молоствов поднял глаза над очками. Его черные широкие усы поднялись вверх как у таракана.
Полищук встал.
— Капитан Полищук. Нам удалось захватить катер-брандер, и мы подготовили его к боевому применению. Там почти килограмм двести хорошей американской взрывчатки. Разнесет полберега. Сразу ударит артиллерия «Стерегущего». Потом начнется высадка на побережье отряда капитан-лейтенанта Кузьмина с «Стерегущего» и морских пехотинцев старшего лейтенанта Устюжанина. Отряд Кузьмина был там в плену, и они знают местность. Их задача под прикрытием артиллерии корабля и морской пехоты освободить тех, ради кого мы этим занимаемся.
— А остальные силы? — недовольно спросил Молоствов.
— Остальные силы под прикрытием артиллерии «Страшного» высаживаются с противоположной стороны острова. Там же высаживаются отряд местных жителей, которые покажут дорогу на острове. Задача — создать шум и не дать уйти пиратам, находящимся там.
— Красиво на бумаге, а на местности овраги? — пропел Молоствов и снова подошел к карте, — ну-ну! Посмотрим, как вы все выполните!
— Подпишите ваше решение! — подал Матвеев Молоствову ручку.
Молоствов задумался, потом тряхнул головой.
— А может, без подписи обойдемся? — он посмотрел на Матвеева.
— Вам решать с подписью или без, товарищ капитан 1-го ранга. Но решение должно быть подписано. Такой порядок и так сказано в документах, тем более — вы сами приказали его разработать!
— Может, на сутки отложим. А там, глядишь, не надо будет рисковать жизнями наших людей непонятно ради чего.
— Как непонятно? — удивился Матвеев, — мы здесь в том числе ради того, чтобы освободить захваченных! — он нервно дернул себя за нос, — пиратами!
Матвеев не мог понять — почему Молоствов то не хочет подписывать, то хочет перенести.
— Там каждый час в плену может нашим гражданам гражданским морякам стоить жизни.
— Вот и надо было все решать без меня, пока вы здесь были старшим.
— Он просто сдрейфил. Не хочет отвечать! — прошептал Кузьмин на ухо Полищуку.
Полищук кивнул головой. Он не любил среди командования открытых трусов, не желающих брать ответственность на себя.
Молоствов нехотя подписал решение, потом ее копию, поданную ему Матвеевым в свернутом виде и, взяв свою папку, не прощаясь, направился к выходу из кают-компании. Внезапно остановился у двери, повернулся и сказал Матвееву:
— Вот что! Вы все спланировали и теперь отвечаете за все! Я не хочу в это влезать!
— Товарищи офицеры! — скомандовал Левашевский.
Все дружно встали. Дверь за Молоствовым закрылась.
— Так, друзья, прошу всех к столу! — Матвеев разложил снятую карту на столе. — А теперь подробно все рассмотрим. Толик, ты снимаешься в три часа и выходишь в эту точку! Твой десант, включая местных жителей у тебя на борту, как и все десантные катера.
— Понял, Саня! — отозвался Левашевский, — сделаем! Штурман, сними все точки! — приказал он офицеру, пришедшему с ним.
Штурман, наклонившийся над столом, стал переписывать координаты.
— Распишись за второй экземпляр решения! — протянул Левашевскому раскрытый блокнот с листами формы 7.
Левашевский расписался.
— Я беру все катера своего десанта! — продолжал инструктировать Матвеев. — связь с десантными отрядами на 17 канале радиостанции «Причал», между кораблями на волне 311 по ЗАС и на КВ. Позывные отрядов: Полищук — «Сирена 12», Устюжанин — «Сирена 13», Михайлов — «Сирена 14», Забережный — «Герань 15», Надеждин-Черный — «Герань 16», Забережный — «Герань 17». Мой позывной на этой волне — «Центр 1», позывной «Уверенного» — «Буртас 2». Вертолеты, — он посмотрел на летчиков и руководителей полетов, — с собой в полет возьмете носимые радиостанции типа «Причал», чтобы слышать десант, и чтобы при необходимости могли вас вызвать. А так волна 401 общая для кораблей и нашей авиации. Позывные «Вега 1» наш вертолет, «Вега 2» — вертолет «Страшного». Вооружение НУРСы и пулеметы. Взлетаете сразу после взрыва на берегу и уходите в точку сбора! — он показал на карте точку сбора. Потом действуете по моему приказанию или приказанию капитана 2-го ранга Левашевского. До первого взрыва полное радиомолчание с нулей часов местного времени.
— Вопросы есть?
Все офицеры молчали.
— Тогда готовимся. Полная готовность всех к нулям часов. В три часа ночи снимаемся и занимаем установленные места. Рядом шастает какой-то эсминец США. Мне это не нравится, но надо быть готовыми к встрече с ним и его вмешательству. Помнить «Туман» и возможность атаки кораблей катерами-брандерами этого штатника. Надо помнить это всегда. Их завязка с местными пиратами — секрет Полишинеля. Мы уже здорово подорвали в бою во время заправки мощь этих пиратов, уничтожили значительную часть их флота, но к ним может подойти помощь из Сингапура, с островов Индонезии. Назад дороги нет, товарищи офицеры. Если вопросов нет, то по своим местам! Готовимся к бою! Всем десантникам иметь каски и бронежилеты. Обязательно! Все обеспечены со складов пиратов?
— Так точно, все! — доложил Михайлов.
— Теперь эти местные жители — пусть на левую руку повяжут белые повязки, чтобы не перепутать в бою. По местам!
— Товарищи офицеры! — скомандовал Левашевский.
— Товарищи офицеры! — махнул рукой Матвеев и пошел снимать карту-решение.
Кузьмин и Полищук направились к борту, где стоял катер, в котором находились боцман Глотов и старший мичман Даниленко.
Оба корабля стояли на рейде в готовности к выходу. Под бортом стояла много катеров. Одни отходили, другие подходили к борту.
— Евгений Михайлович? — спросил Полищук Даниленко, — как ты чувствуешь себя? Как рана?
— Нормально. В строю! — отозвался Даниленко
— Знаешь, что я решил все же на брандере идти с Кимом! — внезапно сказал Полищук. А ты пойдешь впереди по воде с нашими Симоновым и Мишкиным и за тобой пойдут наши морпехи со снайперами. А за ними пойдет Кузьмин со своими освобождать пленных. Если на входе в заливчик будет пулемет и охрана — ваша задача обезвредить их и обеспечить высадку морской пехоты и Кузьмина. Если их не снять, то мы с Кимом не пройдем в бухту на брандере. Это очень важно. Другому доверить не могу. Только тебе.
Даниленко понимающе кивнул головой.
— Сделаем, Петрович! Понимаю. Главное, чтобы Ким справился.
— Я его сейчас натренирую. Справимся. Мы же вдвоем.
— Бакуридзе мы не нашли! — виновато сказал Глотов, — все, что можно обшарили. По квадратам искали. Нет его. Утонул, наверное.
Кузьмин махнул рукой, а на его глазах выступили слезы. Он смахнул их рукой.
— Пока утонувшим его никто не видел, для нас он жив.
— Устюжанин, иди сюда! — приказал Полищук, увидев вышедшего на ют Устюжанина.
Морпех подошел.
— Ты вот что, ответь, будь ласка! Сколько у тебя снайперов?
— Буревой, Железнов и Николаенко. Трое. Я бы мог сам, но снайперских винтовок больше нет.
— А на складе на острове смотрел?
— Смотрел. Нет ничего подходящего. М-16 есть, но наши десантные «калаши» лучше и надежнее.
— Ладно. Бог с ним. Твои высаживаются на берег вслед за ребятами Даниленко. Наши идут вплавь и работают тихо. Ты выходишь на берег, как только они подадут сигнал фонарем. Там все будет освещено в бухте. Гореть будет ярко. Пусть снайпера лупят всех, кто с оружием. А потом вперед, но я уже буду с вами. Ладно, мы пошли к своим. Придем к вам на ужин, и все еще раз обговорим здесь.
Полищук и Кузьмин пожали руки Устюжанину и спрыгнули в катер.
Катер, подняв пену за кормой, развернулся почти на месте и направился к берегу.