- Капитан-лейтенант П. С. Нахимов
C 19 декабря 1830 г. боевой капитан-лейтенант П. С. Нахимов находился в трехмесячном отпуске и мог навестить родные места, и наверняка мог заехать по пути, следуя Бельским трактом, к Николаю Матвеевичу в Волочек. Есть не подтверждённое пока предположение, что Павел Степанович посещал родные места двумя месяцами раньше, когда 1 октября брат Платон венчался с Ириной Павловной Цызырёвой из Дорогобужского уезда. Но как ему удалось ещё до отпуска получить увольнение на пару недель и выбраться в родные места остаётся загадкой, во всяком случае, в формулярном списке его отлучка не зафиксирована.
И во 2-й флотской дивизии под флагом Ф. Ф. Белинсгаузена на Балтике замечания в отношении «Наварина» подчеркивают его первенство перед другими: «…корвет на волнении весьма покоен, лучший ход его пред прочими замечен…» [38].
Да и ходил Павел Нахимов на своём «Наварине» по знакомым ещё со времени учебного плавания на корпусном бриге «Феникс» местам, талантливо описанным приятелем по кадетскому корпусу Дмитрием Завалишиным.
«Гардемарины развлекались на судне: бегали кругом по борту и по торцам свёрнутых коек, которые на нём укладывались, рискуя, конечно, упасть в воду или на палубу и расшибиться, как это и случилось с Нахимовым. При крике «Князь идёт!» он хотел соскочить на палубу, но, зацепившись ногой за верёвку, упал, рассекши подбородок о железное кольцо, вбитое в палубу, и закричал: «Братцы, не сказывайте князю!», когда тот уже стоял за ним и всё видел.
Наконец была ещё одна забава ‒ это ходить с одной мачты на другую по натянутой наискось верёвке. В этом попался князь Рыкачёв. Оступившись, он повис на одной руке, которая сжалась спазматически до такой степени, что надо было подвести под него беседку и долго оттирать руку спиртом, чтобы иметь возможность разжать её.
Мы не были довольны сухим приёмом в Риге, где хотя и показывали нам всё, исполняя предписания правительства, но не выказывали недоброжелательство к русским, тогда как, напротив, в чужих государствах, в Швеции и Дании, нас принимали, начиная от двора и до каждого частного лица. (В те годы латыши и эстонцы в городах, тем более в онемеченных столицах не жили, поэтому гардемарины могли общаться с высокомерными немцами-остзейцами. У коренных латышей и эстонцев не было своей письменности, кое-кто знал датский, шведский или финский и осваивал немецкий. Национальной интеллигенции не было, она появится только в советский период, ‒ прим. авт.)
В Стокгольме особенно полюбил меня наш посланник, граф Сухтелен, у которого я, бывало, оставался не раз ночевать, когда, для удовлетворения моей любознательности, надобно было начинать осмотр или уезжать на другой день рано поутру. С брига же свозили гардемарин обыкновенно после завтрака около полудня.
Король шведский Карл XIII был уже очень стар и ещё более слаб умом. Он почти впал в детство, а государством правил наследный принц, кронпринц, как там зовут, известный французский маршал Жан Батист Бернадот, вступивший на престол под именем Карла XIV. Он поручил сыну своему, впоследствии также королю, принимать нас. Мы заметили, что Оскар не привык ещё разыгрывать роль принца. В первое наше представление Бернадоту, запросто, в его загородном дворце, куда нас привезли после обеда как гостей, случилось забавное происшествие. Бернадот относился с чрезвычайным уважением к князю Шихматову и потому ко всему, что касалось нас, спрашивал его наперёд. Полагая, что мы как моряки должны сызмала приучиться к пуншу, он однако же наперёд спросил князя, можно ли нас потчевать пуншем, “разумеется, слабеньким”, прибавил он. Князь не смел отказать. Бернадот приказал Оскару самому распорядиться о пунше, а тот, вероятно, думая угодить нам, сделал его крепким. С ужасом заметил это князь, отведав понемногу, и потому сказал нам по-французски, что мы можем пить, прибавив по-русски: “Не пейте друзья мои, очень крепко”. Поэтому некоторые подносили стаканы только к губам и расставили их по столам и окнам, как бы намереваясь пить понемногу, чтобы незаметно было, что не пьют, но нашлись и такие, которые считали дозволение на французском языке важнее совета на русском и опорожнили стаканы залпом.
Бернадот очень полюбил меня и усаживал, бывало, возле себя, когда играл с нашим послом в шахматы. При посещении брига шведским двором мне сделали честь назначить меня для командования не только маневрами, но и примерным сражением с абордажем, причём люди так увлеклись, что вступили было в действительную свалку и одному ранили руку интрепелём (топор на длинной рукоятке), а другому штыком в ногу, так что я насилу мог разнять их, бросаясь между ними.
По этому поводу, кроме похвалы и приветствий и от своих, и от чужих на бриге по окончании маневров, когда я съехал вечером к посланнику, мне предоставлена была в распоряжение его библиотека с редкими книгами и картинами, то он сказал, что поздравляет меня с орденом, который назначил мне Кронпринц» [39].
Завалишину в 1817 г. было всего 13 лет, ‒ год как в Морском кадетском корпусе. Но, получив разностороннее домашнее образование, он практически уже владеет знаниями в объёме трёхгодичного курса обучения и с 1820 г. в чине мичмана преподаёт сам в корпусе несколько дисциплин! Небольшой росточком, милый на вид, в общении он тут же поражал своим знаниями не по годам и был общим любимцем.
Наверно, неслучайно, спустя почти два века тем же маршрутом на яхте из Выборга проходит опытный яхтсмен Виталий Дмитриевич Киселёв-Нахимов ‒ мой двоюродный брат, не раз огибавший Скандинавию.
Наш общий с ним родной дед Нахимов Сергей Николаевич 1884‒1939 гг., студент Петровской сельскохозяйственной академии, а до этого кадет Петербургского Военно-морского училища, окончивший затем физико-математический факультет ИМУ, в очередной приезд в родной Волочёк знакомиться с прелестной девушкой из крестьянской семьи, служившей в усадебном доме Нахимовых.
Родившегося у неё сына назвали Дмитрием, он рос и воспитывался в барском доме. Научился играть на гитаре, освоил премудрости столярного ремесла. И если бы не Первая мировая, то одарённый паренёк продолжил бы своё образование и, наверняка, нашёл бы себе достойное место в жизни.
Он ушёл в июле 1941 г. на фронт и отдал свою жизнь за родное Отечество, так же, как и его сводный брат, средний сын С. Н. Нахимова ‒ Павел Сергеевич Нахимов, отец автора повествования.
Семья Дмитрия, ставшего примаком у Кисилёвых, переедет в 1950-х в Выборг.
Кисилёвы не забывали о своём нахимовском родстве. Старший брат Виталия Дмитриевича Пётр известный в Выборге публицист, поэт и талантливый график не раз помещал свои исторические очерки в Выборгской прессе, а также на своей родине в районной газете г. Холм-Жирковского, куда стало относиться село Волочек-Нахимовское.
Таким образом, в начале 90-х я получил возможность связаться с Киселёвыми-Нахимовыми и узнать из первых уст много интересного из истории Волочка и его округи.
На мои предложения принять кому-то из наследников Петра Дмитриевича по мужской линии двойную фамилию Киселёва-Нахимова, эти достойные и скромные люди, к моему сожалению, пока не решаются.
Единственно 11-летняя София Нахимова, моя внучка, самостоятельно решила и объявила, что свою фамилию менять не будет.
Корвет «Наварин» ‒ образцовое судно! Кто знает, какой ценой это даётся? По своему опыту Павел уже уяснил, что не стоит пытаться переделать человека, а следует стремиться вовлечь, приохотить его к делу. «Из трех способов действовать на подчиненных: наградами, страхом и примером, последний есть вернейший», ‒ так характеризовал в своих воспоминаниях воспитательную школу Павла Степановича бывший в период Крымской войны адъютантом кн. Меншикова адмирал В. А. Стеценко [40].
Офицеров на «Наварин» Нахимов подбирал сам в надежде, что в будущем станут единомышленниками, и не ошибся в этом. Старшим офицером на корвете Нахимов назначил лейтенанта А. И. Панфилова, будущего участника Синопского сражения и героя обороны Севастополя, выдающегося адмирала; забрал с «Азова» мичмана К. И. Истомина, также впоследствии известного адмирала, а с фрегата «Александр Невский» мичмана В. С. Завойко, будущего губернатора Камчатки и полного адмирала, который со временем породнится с Нахимовыми-Воеводскими, выдав свою дочь Ольгу за внучатого племянника Павла Степановича Сергея Аркадьевича Воеводского.
Вне сомнения, школа Нахимова на «Наварине» помогла этим офицерам проявить свои незаурядные способности на службе Отечества и в будущем.
Но первоосновой, главной побудительной силой появления целой плеяды выдающихся моряков Российского флота XIX века стал пример Михаила Петровича Лазарева.
И, как знать, состоялись бы при всех их несомненных дарованиях как флотские деятели, достигли бы они адмиральских чинов, не попади в руки к такому замечательному наставнику и человеку, каким был Михаил Петрович Лазарев: П. С. Нахимов, Е. В. Путятин, В. А. Корнилов, К. И. Истомин, В. И. Истомин, А. П. Авинов, С. П. Хрущов И. А. Шестаков, И. С. Унковский, А. И. Панфилов, В. И. Зарудный и другие известные представители российского флота, прошедшие в своё время лазаревскую школу и славно послужившие России, умножив честь и славу своего учителя. И можно только удивляться той поистине отеческой заботе Лазарева о своих питомцах и сыновней привязанности к нему с их стороны.
И вот дошедшая до нас весьма характерная история из службы капитана-лейтенанта Павла Нахимова, командовавшего корветом «Наварин» на Балтике:
20‒25 сентября 1830 г. вся эскадра стояла на кронштадтском рейде, завершая летнюю кампанию.
Уже двое суток продолжался шторм, на третий день было разрешено выпускать шлюпки из гавани. Нахимов решил воспользоваться этим для тренировки команды хождением под парусом. Мичман Василий Завойко на вельботе азартно прогрёб в толчею, подняв зарифленный парус, по ветру. И, конечно, очень скоро стал обходить вельбот с лейтенантом Леонтовичем, который шёл под вёслами.
Леонтович вскричал: «Завойко, ты сумасшедший или пьян что ли?! Долой парус! Утопишь себя и людей!» Услышав это, Завойко приспустился, смешал вёсла вельбота Леонтовича и, срезав ему нос, взял на буксир, продев в рым вельбота цепь от дрека, и ответил: «Вот я Вас сейчас пробуксирую по всей линии флота».
Леонтович отвёл руля и, вследствие этого, отбросило корму головного вельбота, и вольный порыв ветра перевернул его. Вся команда выплыла и подчинилась приказу Завойко не садится на вельбот Леонтовича, который проиронизировал, что привезёт мокрых наваринцев.
Три четверти часа продержались смельчаки на воде, ухватившись за всплывший вельбот, пока подоспел баркас с «Наварина» и поднял своих. Нахимов вместе с офицерами оттирал и отпаивал ромом Завойко и матросов.
Во время этого происшествия на флагманском корабле эскадры находился светлейший князь Меншиков, начальник Главного морского штаба, который, узнав о происшествии, распорядился издать приказ и посадить мичмана Завойко на саллинг на 8 склянок (на 4 часа). Причём на заступничество Нахимова Фаддей Фаддеевич возразил, что необходимо отучить Завойко от его шалостей, которым, насколько ему известно, потворствовал Лазарев. Объяснение Леонтовича, что он признаёт себя виновным, т.к. задел самолюбие наваринцев, не изменило положения.
Нахимов, прочитав в приказе об определённом его мичману наказании, написал прошение об отставке, надел парадную форму и отправился на флагманский корабль к Беллинсгаузену. Он заявил, что прибыл лично отменить наказание, определённое его мичману ‒ сесть на салинг безвинно и несправедливо ‒ и одновременно просил отослать его прошение о своей отставке.
Адмирал Беллинсгаузен оправдывался, что наказание определено самим князем Меншиковым для острастки, чтобы Завойко не рисковал жизнью и не проказничал.
«Такие выходки ‒ не шалости, ‒ объяснял Нахимов, ‒ они показывают настоящую отвагу, необходимую для флота и его команд, только такой дух и создал нам уважение среди иностранных флотов, так как материальное оборудование нашего флота бедно».
Ну кто бы ещё из молодых капитанов нашёлся бы так ответить: дерзко, но по существу!
Кончился этот случай благополучно, ‒ уступая Нахимову, адмирал командировал своего адъютанта к князю Меншикову с подробным донесением о решительном требовании Нахимова, и последовал приказ с отменой наказания Завойко.
Да, светлейший князь Александр Сергеевич, недавно возвышенный фактически до первого лица в Российском флоте, не утратил способности отличать здоровое удальство от рискованного озорства.
Этот случай демонстрирует, насколько высоко в былые времена в нашем флоте ценилась человеческая личность и какими внутренними отношениями она была сильна, отчего и смогла с честью и славою перенести выпавшие на её долю тяжёлые испытания.
Поступок Нахимова в данном случае особенно резко подчёркивает, как близко он как командир входил в жизнь своих офицеров и команды, и как все знали и чувствовали, что он своей грудью готов постоять за них, не считаясь со своей служебной карьерой.
Но тогда и начальство ценило правду!
На зиму с 1830 на 1831 г. корвет «Наварин» с командой разместится в Копорье под Нарвой.
С 19 декабря по март 1831 г. капитан-лейтенант Павел Нахимов, находясь в трёхмесячном отпуске, имел возможность посетить родную Смоленщину, погостить у своего крёстного Николая Матвеевича в Волочке, в доме которого он родился в июне 1802 г. И вновь припоминается, что в конце октября он смог отлучиться на венчание старшего брата Платона с Ириной, дворянкой Цызырёвой из Дорогобужского уезда Смоленской губернии, проходившем в селе Спас-Волженском в храме Нерукотворного образа Спасителя, где в 1802 г. и сам принимал крещение.
С весны корвет ходит по Балтике, участвует в смотрах, в карантинной брандвахте на рейде Кронштадта при эпидемии холеры, за что командиру выказываются три Высочайших благоволения.
10 августа «Наварин» возвращается в Кронштадт после проводки каравана торговых судов в Либаву.
Последним командиром нахимовского «Наварина» в 1852‒1854 гг. станет на Балтике младший из пяти братьев Истоминых ‒ капитан-лейтенант Павел Иванович.
Конечно, при его дарованиях, Нахимов уже к 26 годам морской волк и бесспорный профессионал. Пожалуй, не найти на его корвете проблемы, с которой он не совладал бы, не говоря о его безупречной, неоднократно отмеченной службе в составе БФ.
Но натура Павла Степановича такова, что в каждом, начиная с рядового матроса и заканчивая своими помощниками при эполетах, он, прежде всего, старается рассмотреть личность с теми или иными способностями в расчёте на добросовестное применение их при исполнении своих обязанностей. Счастливые и вместе с тем судьбоносные для молодого офицера события вышеперечисленным не завершились. Фортуна продолжала вести своего избранника к очередным вершинам удачи…
Контр-адмирал М. П. Лазарев будет назначен командовать отрядом, крейсирующим в Ботническом заливе, а наваринская эскадра, им воспитанная, воодушевлённая высоко держать знамя чести службы, объединённая взаимной любовью и солидарностью командного состава, поступила под начало вице-адмирала Ф. Ф. Беллисгаузена.
Имя командира «Наварина» на слуху, и когда Николай I пожелал иметь во флоте фрегаты, ни в чем не уступающие лучшим британским, не было другой кандидатуры на командира кроме капитан-лейтенанта Нахимова и, возможно, выбор сделал сам Николай Павлович.
31 декабря 1831 г. капитан-лейтенант Павел Нахимов назначается командиром заложенного в ноябре на Охтинской Адмиралтейской верфи Петербурга фрегата «Паллада» с переводом в 4-й флотский экипаж [41].
Годом раньше в Англию в целевую командировку направлялся талантливый отечественный кораблестроитель Иван Афанасьевич Амосов, возвратившийся с чертежами и новыми идеями. Собственно «Паллада» явится точной копией американского фрегата «President», захваченного англичанами, выступавшими на стороне южан в гражданской войне в Северной Америке.
Амосову и Нахимову давалось право на оснащение корабля по своему усмотрению. В сохранившихся ведомостях оборудования фрегата Нахимов детально расписал, что и как установить, где образцом должно послужить английское исполнение, где американское, где российское, и что следовало изготовить по прилагавшимся чертежам. Так впервые на российских боевых фрегатах появятся в бортах иллюминаторы, будут применены более долговечные якорные клюзы из чугунного литья.
На новый 1831 год Нахимова ожидало вознаграждение за безупречную ревностную службу ‒ назначение командиром заложенного на Охтенской верфи фрегата «Паллада».
«Назначаются: …23-го [флотского экипажа] командир корвета «Наварин» капитан-лейтенант Нахимов 1-й командиром фрегата «Паллада» с переводом в 4-й экипаж.
Начальник Главного морского штаба князь Меншиков» [42].
Желание Государя будет отражено в предписании капитан-лейтенанту Нахимову от Кораблестроительного Комитета 6 мая 1831 года: «…чтобы Фрегат «Паллада» отделан был с особенным тщанием и с применением способов для удобнейшего и чистейшего вооружения…» [43].
И уже 1 сентября 1832 г. произойдёт спуск фрегата на воду. Событие это не могло остаться незамеченным в Петербурге. Но Государь, видимо, занятый важными проблемами, не смог быть свидетелем этого столь ожидаемого им торжества, открывавшего оснащение флота головным фрегатом из намеченного сонма богинь утренней зари: Паллады, Авроры и Дианы. Прибывший на Охту светлейший князь Меншиков был сдержан, что, возможно, было следствием его раздражения на постоянные жалобы жуликоватых подрядчиков на несговорчивого капитан фрегата.
«28 сентября за постройку фрегата «Паллада» и спуск 1 сентября объявлено Высочайшее благоволение» [44].
Старшим офицером на «Палладу» Павел Степанович пригласил испытанного ещё на «Наварине» лейтенанта А. И. Панфилова.
Но история продолжает открывать прежде неизвестные свои страницы, и с большой вероятностью Государь Николай Павлович в зиму 1832‒1833 гг. посещал достраивающуюся на Охте «Палладу», общался с капитан-лейтенантом П. С. Нахимовым и даже вручил ему царский подарок.
Правда – враг иллюзий!
«Великий русский человек … адмирал Павел Степанович Нахимов занимает одно из самых почетных мест в ряду национальных героев русского народа» …
Перечень предков Павла Степановича Нахимова невелик:
— прапрадед адмирала, Тимофей Нахимов, из малороссиян, основатель рода;
— прадед, Мануил Тимофеевич Нахимов, сотник малороссийский, служил в Ахтырском слободском казачьем полку;
— дед, Михаил Мануилович, во всех вышеперечисленных источниках указан как родоначальник смоленской линии Нахимовых;
— отец, Степан Михайлович, секунд-майор, вяземский помещик;
— мать, Феодосия Васильевна NN (Феодосия Ивановна, в девичестве Козловская).
Сам Павел Степанович прожил жизнь холостяком и потомков не оставил.
Проанализируем сведения о предках адмирала, повторяющиеся из издания в издание, на примере двух небольших отрывков из статьи Л.И. Спиридоновой* (*заслуженный работник культуры России, РГАВМФ). ДИНАСТИЯ НАХИМОВЫХ НА СЛУЖБЕ В РОССИЙСКОМ ВОЕННО-МОРСКОМ ФЛОТЕ
«Прадед Павла Степановича — Мануйло Тимофеевич, выходец из польского шляхетства, служил сотником в Ахтырском казачьем полку, затем в Ахтырской таможне. В 1740 году он приобрел участок земли на реке Хухре в Смоленской губернии».
«Все пятеро сыновей Степана Михайловича — Николай, Платон, Павел, Иван и Сергей учились в Морском кадетском корпусе. Вероятно, сыграла роль семейная традиция, связанная с морем и службой в морской таможне и, конечно, желание дать детям хорошее образование в привилегированном учебном заведении».
В небольшом по объему тексте допущен ряд ошибок:
1- Река Хухра, длина ее составляет всего 31 км, течет по территории Сумской и Харьковской областей Украины и к Смоленскому краю никакого отношения не имеет.
2- Из документов канцелярии Ахтырского полка, известно, что в 1741 году, т.е. через год после покупки земли на реке Хухре, прадед адмирала числился мещанином города Ахтырка (т.е. польским шляхтичем он быть не мог). Чин сотника Мануил Тимофеевич получил только в конце своей службы в 1758 году.
Род Нахимовых внесён в I и II части родословных книг Смоленской и Харьковской губерний. (ІІ-я часть — роды военного дворянства). «Шляхетского» происхождения у Нахимовых не было – большинство из них дворянское звание заслужили благодаря военной службе.
3- Город Ахтырка находится в Сумской области Украины. Мог ли дед адмирала, родившийся в 1732-м г. стать родоначальником смоленской линии Нахимовых в конце 1690-х гг. или начале 1700-х гг., если его отец жил и служил в украинской Ахтырке в 1740-м году?
При изучении недавно опубликованных в интернете архивных документов РГАДА* (*Российский Государственный Архив Древних Актов) «Планы дач Генерального и Специального межевания» уездов Смоленской губернии за 1770 -1779 гг. выяснилось, что ни в конце 17-го, ни в первой половине 18–го века Нахимовы на Смоленщине не проживали и имуществом там не владели. Таким образом, сведения о том, что Михаил Мануйлович Нахимов, дед адмирала, был родоначальником смоленской линии Нахимовых, — ошибочны.
4- Семейной традиции службы, связанной с морем, до Павла Степановича и его братьев, у Нахимовых не было. Старший брат деда адмирала, Семен Мануйлович, действительно с 1758 по 1764 год служил в должности капитан – директора Санкт-Петербургской портовой таможни. Но, служба в портовой таможне и военно-морская служба – это совершенно разные виды деятельности.
5- По поводу «хорошего образования в привилегированном учебном заведении» написал в своей книге о П.С. Нахимове, один из самых добросовестных исследователей писатель В. Поликарпов: «Причина такого неистребимого влечения детей отставного секунд-майора к морской службе была очень проста…. Не по плечу были Степану Нахимову и большие расходы на обучение сразу нескольких сыновей где-то в Питере; под стать ему было учить их в Морском кадетском корпусе, представлявшем собой для бедных дворян некое подобие благотворительного заведения. Отданный туда в ученье подросток принимался туда целиком на казенный кошт».
«Перспектива службы во флоте в то время была не особенно радужной … все расходы на флот урезывались до предела».
Не могу промолчать. Да что вы все копаетесь в прошлом? Кто русский, кто украинец, кто еврей… Цените просто ЧЕЛОВЕКА! ЦЕНИТЕ ДЕЯНИЯ!
В себе разберитесь, в своем прошлом. А, главное, что сами оставите на этой ЗЕМЛЕ! Какие дела, подвиги.
Все начинается с СЕБЯ!
С уважением, Лидия Сикорская
Краткие сведения о предках адмирала
И.В. Борадаевский, потомок казаков Ахтырского слободского черкасского казачьего полка, исследователь своего рода, написал: «При составлении биографии какого-нибудь своего далекого родственника, зачастую цепляешься за любую мелочь, чтобы картина его жизни (порой долгой!) была наиболее полной, а не умещалась всего лишь в три слова: крестился – женился – умер!».
По поводу прапрадеда адмирала даже этого сказать нельзя. Очень мало сведений об отце и матери. Но, прадед и дед были заметными людьми в свое время и в архивных документах «след» оставили.
Прапрадед Тимофей Нахимов, казак Ахтырского слободского черкасского* казачьего полка, по одной из версий был выходцем из Правобережной Украины, по второй, более вероятной, – из Полтавы.
Прадед Мануил Тимофеевич Нахимов в 1732 году был упомянут в списках казаков первой сотни Ахтырского слободского черкасского полка и было ему тогда сорок лет от роду (1692 г.р.). С того же 1732 года он стал заведовать Ахтырской полковой таможней. Из простых казаков к концу службы сумел дослужиться до чина сотника.
В последней четверти 18-го века все четыре сына Мануйлы Нахимова и его вдова, Стефанида Гавриловна, были владельцами земель в Слободской Украине.
Дед, Михаил Мануйлович Нахимов, 1732 года рождения, г. Ахтырка, мещанин, житель города Ахтырки. В 1758 – 1764 гг. служил директором Днепровских таможен** между Гетманщиной и Запорожскими Вольностями ***. Михаил Мануйлович неоднократно упоминался в переписке с канцелярией Коша Новой Запорожской Сечи как Михайло Мануйленко (Мануйлов).
*Начиная с 1640-х годов, спасаясь от национального и религиозного угнетения, из Речи Посполитой на территорию Дикого поля южнее границ Московского государства устремились украинцы. Переселенцев стали называть «черкасами», так как первоначальные семейства, пришедшие для поселения, были из старостатства Чигиринского и Черкасского повета, бывших в польском владении.
** Переволочна, Царичанка, Кременчуг — селения на территории Полтавского казачьего полка (Полтавская и Днепропетровская области Украины).
***С 1775 г., после ликвидации Запорожской Сечи, земли Вольностей причислены к Новороссийской губернии.
Приведем два письма из этой переписки — первое написал сам Михаил Мануйлович, второе написано ему:
Письмо 1
Письмо директора Переволочанской таможни Михайла Манойлова к войсковому писарю Ивану Чугуевцу:
Гдрь мой Іванъ Афанасьевичъ!
Подлежащие за верблюды пошлины 79 ру. 2 ко. еще і понне не присланы, коимъ уже давъно срокъ прошел, і ежели оные пошлинные днги в семъ декабре мсце присланы не будут, то неотменно на оную сумму у проезжающих куренных арестовать імею. І тако пребуду.
Вшъ доброжелатель Михайла Манойловъ.
Декабря 17-го дня, 1758-го году.
Переволочна.
Письмо 2
Письмо Коша к директору Переволочанской таможни Михайлу Манойлову с требованием вернуть вози с хлебом, без основания отобранные объездом Царичанской таможни у подданных Войска Запорожского жителей села Самарчик Карпа Уса с товарищем при возвращении их с Гетманской Украины:
Благородній и почтєнній гспдинъ директоръ
пєрєволочанский Михайло Манойловичъ, благодътєль нашъ!
Войска Запорожского Низового подданій житєль самарчицкій Карпо Усъ с товарищемъ донєсъ мне с старшиною, что в следованії єго шляхомъ с накупленнимъ хлебомъ, наєхавшій от Царичанской таможне обєздъ, причитая, якоби затайно онъ чрезъ Линию* з солю проєздъ учинилъ, дванадцать воловъ, возовъ с накуплєннимъ хлебомъ четири, ярма и протчоє забралъ, коєго о возвращєнії хотя у вашєго благородія просилъ, толко жъ єму удоволствія нє доставлєно. …
1758 году, дєкабря 21 д.
Судя по датам и географии писем не трудно заметить, что Михаил Мануйлович Нахимов, дед адмирала, основателем смоленской линии Нахимовых в конце 17-в – начале 18-го веков быть не мог – его тогда еще не было на свете, а в 1760-х гг. он жил и служил на территории Полтавского малороссийского полка.
После екатерининских преобразований с 1764 года Михаил Мануйлович служил в Комиссарстве Ахтырской провинции. Последнее упоминание о нем обнаружено в «Экономических примечаниях для Ахтырской провинции за 1785 год». Умер, предположительно, в 1793 году.
Отец, Степан Михайлович Нахимов, старший сын Михаила Мануйловича, родился в г. Ахтырка в 1756 году.
В документах канцелярии Ахтырского полка за 1766 г. упоминаются сыновья директора Михаила Мануйловича Нахимова: Степан (будущий отец адмирала), 10 лет, и Иван, 8 лет, «обучаются по-российски и протчих иностранных наукъ».
С 1783-го по 1789-й годы Степан Михайлович служил в чине поручика в Белевском пехотном полку, который в тот период дислоцировался в Крыму.
В 1786 г. поручик С.М. Нахимов женился на Феодосии Ивановне, дочери премьер-майора Ивана Дмитриевича Козловского, служившего в пожарной конторе Московской полицмейстерской канцелярии.
В 1789-м и 1790-м годах, Степан Михайлович в чине секунд-майора находился на гражданской службе в Земском суде города Орла.
Из вышесказанного следует, что до начала 1790-х гг. ни один из прямых предков П.С. Нахимова к Смоленскому краю отношения не имел, и что все они родились в украинской Ахтырке и были малороссиянами (черкасами), т.е., украинцами.
Главную роль в появлении части семейства Нахимовых на смоленской земле сыграл старший брат деда адмирала, сотник Ахтырского слободского казачьего полка Семен Мануйлович Нахимов.
В 1758 году он был назначен на шесть лет на должность капитан – директора Санкт-Петербургской портовой таможни. После окончания срока на службу в Ахтырку Семен Мануйлович не вернулся, вышел в отставку в звании сотника и в 1764 году купил ряд имений в Смоленской провинции (все на берегах Днепра!).
В конце жизни (последнее упоминание о нем в 1787 г.), не имея собственных детей, все свое состояние в Слободской Украине и на Смоленщине завещал своим многочисленным племянникам.
Именно таким образом Степан Михайлович Нахимов, отец адмирала, его родные и двоюродные братья стали владельцами смоленских имений своего дяди. Случилось это не ранее 1787 г., скорее всего в 1790-м году.
Первыми Нахимовыми, родившимися на смоленской земле, стали дети Степана Михайловича: дочь Евдокия, сын Иван и сын Павел, будущий знаменитый флотоводец, родившийся в 1802 году.
Вывод:
Род Нахимовых не коренной для Смоленского края, его корни, начиная с 17-го века, — на Слободской Украине. Все обрусевшие «смоленские» Нахимовы – это уже совсем другая история, лишь косвенно относящаяся к знаменитому адмиралу, не имевшему потомков.
Адмирал Павел Степанович Нахимов – потомок старинного украинского слободского казацкого рода.
Создание Слобожанщины, родины предков адмирала, – славная страница в истории украинского народа, полная героизма, борьбы и самопожертвования.
Книга. Головинский Петр. Слободские Казачьи полки. Издательство: Тип. Н. Тиблена и Комп. Место издания: СПб. Год издания: 1864
Отрывок из книги:
«Полоса земли, занимаемая ныне Харьковскою губерниею и Острогожским уездом Воронежской губернии, после опустошительных походов Чингиз-Хана и Батыя (в 1224 и 1240-х годах), до половины XVII столетия представляла дикую необитаемую степь; с половины же XVII века землю эту стали населять выходцы из тогдашней Польской Украины. Эти выходцы, по населении слобод, получили название Слободских Козаков.
Утверждаясь на новом поселении, Украинские выходцы приняли название козаков; а как русские всех вообще малороссиян называли черкасами, то и слобожане получили название Черкас, которое придавалось и всем последовавшим переселенцам украинским и которое упоминается в грамотах и государственных узаконениях. При этом по малороссийскому названию селений слободами, переселенцев называли Слобожанами».
Книга. Вилли Волис. Очерк истории Ахтырского слободского казачьего полка (XVII–XVIII вв.).
Отрывок из книги:
«Полковую систему военной организации слобожане принесли с собой из Украины. По своему внутреннему устройству Слободские казачьи полки ничем не отличались от казачьих полков Гетманщины. Здесь мы видим такой же военный строй, ту же организацию полкового и сотенного уряда и встречаем те же формы войскового суда и те же нормы обычного казачьего права, казачье автономное устройство, их самоуправления, по выражению Московских актов, «старочеркасские обыкности»».
Павел Степанович Нахимов был любимцем у своих матросов и молодых офицеров и понятно почему. Он относился к людям просто, без спеси, уважая достоинство любого человека независимо от его положения на службе и в обществе. Этот редкий феномен времен жестокого крепостничества вероятно можно объяснить тем, что в душе адмирала жили принципы вольного козачества — «старочеркаские обыкности» его предков.
Для всех предков адмирала П.С. Нахимова украинский язык был родным, в том числе и для его отца.
В 1766 г. десятилетний Степан Нахимов, будущий отец адмирала, обучался «… по-российски и протчих иностранных наукъ».
В Ахтырке Степан Михайлович прожил до двадцати семи лет, а затем служил в Белевском пехотном полку, личный состав которого, в основном, состоял из украинцев. С 1763 г. этот полк был расквартирован в Гадяче, городе в Миргородском районе Полтавской области Украины.
В Ахтырском уезде, родовом гнезде Нахимовых, во время Всероссийской переписи населения 1897 года около 90% жителей своим родным языком указывало украинский.
На службе этот язык Павел Степанович слышал повсеместно: с 1838 года рекрутов для ЧФ набирали из Таврической и Екатеринославской губерний, где украинцы были в абсолютном большинстве. Привычные к жаре, умели плавать, доставка к месту службы была недорогой.
Песня матросов ЧФ в честь победы эскадры под командованием Павла Степановича Нахимова в Синопском сражении в ноябре 1853 года:
Хвала тобi
Руськой землi
Нахiменко хватський,
Що потопив
Байдак султанський…
Начальник штаба гарнизона Севастополя князь Виктор Илларионович Васильчиков в письме к другу о черноморских матросах и о П.С. Нахимове, 1854 г.: «Матросы, обожавшие своего адмирала, уже успели переименовать и называли за его совсем отчаянную храбрость «Нахименко – бесшабашный», чтобы больше походило на матросскую фамилию. Им хотелось, чтобы он уже совсем был их собственный».
Спасибо за столь обстоятельное исследование семьи Нахимовых.Я из потомков Нахимова Ивана Николаевича.Он был Богодуховским уездным предводителем в 1816-1818.Была бы благодарна за общение.
Надеюсь, что для автора новой книги о Нахимовых А.П. Нахимова мои заметки будут полезны.