«Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. По этому, его надо принуждать к службе». Вице-адмирал Г.А.Радзевский
Существует целая масса национальных напитков. Во Франции — это «Божоле». В Шотландии — джин, в Германии – шнапс и куча сортов пива, в Американских штатах – виски, в Мексике – текила. В России, Финляндии и остальных, включая и вышеперечисленные, странах мира – русская водка.
На Флоте тоже есть национальный напиток – ШИЛО, или, по-русски – спирт.
Русская народная поговорка говорит – «Шила в мешке не утаишь». Флотский народный эпос тоже богат поговорками – «Шила в воде не утаишь». Наш штурман как-то по этому поводу заметил:
— Когда-то вода была без цвета, без вкуса, без запаха…. Пока старик Менделеев не добавил в нее наше флотское «шило». Умничка, Дмитрий Михайлович.
Корабельное утро. Ни с чем несравнимое чувство пробуждения, особенно когда до побудки остается еще полчаса.
Пять тридцать утра. Полчаса до подъема, можно еще понежиться на койке, подумать, что опять вставать, идти к «ненаглядному» личному составу, пинками гнать всех на утреннюю физзарядку, выслушивая дневального по кубрику, что этот после вахты спит, и этот после вахты спит, и, вообще – все после вахты…
Стук в дверь.
— Господи, стук в дверь в половине шестого утра ничего хорошего не сулит, что-то случилось, а, если случилось, то, скорее всего, матрос Балтабаев решил пожарным рукавом промыть гальюн, и, естественно, пробил захлопку, и вымыл содержимым гальюна и сам гальюн, и себя самого, а заодно и корабельный коридор, — пронеслась первая мысль в моей голове.
В каюту заходит рассыльный. На лице тупое спокойствие, дрессура помощника, значит ничего страшного.
— Товарищ лейтенант! Вас вызывает командир корабля!
Надо одеваться и быстро бежать, да-да, бежать, и к тому же бежать быстро! в верхние эшелоны власти.
Командиром нашего корабля был двухметроворостый, полуторацентнеровесный капитан 1 ранга Карпухин, которого на корабле называли – «трехстворчатый».
Сидит эта глыба у себя в каюте за огромным, под зеленым сукном, столом и пальчиком поманивает к себе. На столе перед ним стоит до краев налитый стакан с какой-то прозрачной жидкостью.
Подхожу и докладываю о прибытии.
— Пей! – говорит отец-командир, показывая на стакан.
Подношу стакан к носу и принюхиваюсь:
— Господи, да это ж шило, — мелькает в голове.
— Так, это, тащ командир, вообще-то, я не пьющий, да, и к тому же половина шестого утра, — пытаюсь возразить бледным голосом.
— Трюмный! Пей! Я приказываю! – прогрохотал командирский голос, от которого сразу заложило уши, и пошла небольшая качка.
Приказ надо выполнять точно и в срок – на то он и приказ.
Заливаю полный стакан в себя и бегом к бачку с водой….
А оттуда доносится звук испорченного, и доведенного до сумасшествия унитаза – воды нет!
Дыхание сперло. Оно остановилось. В голове колокольный набат вперемешку с мыслями:
— Шило! Стаканами! В половине шестого утра! Да, в каюте командира! Это же полный … twice zero (два нуля – сортир). Спокойно, лейтенант….
И тут слышится какое-то хлюпанье, напоминающее не то смех, не то истерические рыдания.
Оказалось — командир смеётся:
— Вот, трюмач! Я так каждое утро мучаюсь!
Приборщика каюты командира «приковали» леерной цепью к питьевому бачку – что бы вовремя воду набирал.
Да, ребята, это был урок – командир спит, а вода должна течь куда положено и, естественно, а как же иначе, быть на своем месте!
