Кулинченко В. Бизерта (к 100-летию русского исхода)

Вмешательство в гражданскую войну союзников к 20 году уже не давало серьёзного эффекта, и  иностранные войска были бы выведены гораздо раньше, но нежелание бросить в беде белых русских, которые во многом зависели от снабжения союзников, сдерживало их. Но и у союзников были свои интересы – урвать побольше с российских богатств. Об этом стараются умалчивать и по прошествии  века.

         Быстрое крушение антибольшевистских сил было вызвано во многом, как их неспособностью заручиться поддержкой местного населения, так и событиями чисто военного характера – такие выводы делает англичанин Нейл Грант в своей книге «Конфликты ХХ века» (1998 г.). Зверств хватало с обеих сторон, но идеи были разные, и большевистские обещания больше привлекали российский народ, чем борьба «за единую и неделимую», только для кого?

14 ноября 1920 года из Крыма эвакуируется последняя, белая армия генерала Врангеля. 100 лет назад 145 тысяч россиян на 126 судах Черноморского флота покинули Крым и отправились в неизвестность. Долгое время это событие было белым пятном в русской истории, и, в частности, Российского флота.

         Фактически до 1996 года мы почти ничего не знали о средиземноморской Бизерте, где нашли пристанище корабли Черноморской эскадры. Сегодня этот исторический факт называется «Русским исходом», и об этом мало кто знает, а о том, что Советское правительство в 1924 – 1925 году вело безрезультатные переговоры с Францией о возврате кораблей Черноморского флота, ушедших в 1920 году из Севастополя, вообще малоизвестно. Инициаторами «исхода» были французы, которые, имея свои интересы, дважды предали русскую белую армию и флот.

         21 ноября 1920 года стоявший в проливе Черноморский флот, эвакуировав на берег беженцев, был переформирован в Русскую эскадру под командованием вице-адмирала М.А. Кедрова.  Ещё при подходе к проливу корабли по приказу Врангеля подняли рядом с русским Андреевским флагом французский государственный флаг, перейдя тем самым под юрисдикцию Франции. Теперь судьбу русских кораблей решало правительство союзников. Рассматривая эскадру в качестве залога, французы предложили перевести её в свою военно-морскую базу Бизерта (Тунис). По пути в разных местах с кораблей снимались сухопутные войска, так как союзники опасались прибывшую белую армию, которая вкупе с эскадрой представляла всё ещё грозную силу. В январе 1921 года, завершив 1 200-мильный переход, русские корабли встали на последнюю якорную стоянку.

Вдали от России на эскадре продолжалась налаженная служба. Линкор, крейсер, подводные лодки и 9 эсминцев прошли доковый ремонт и были приведены в боеготовое состояние. Но французские власти всячески ущемляли, как бы сегодня сказали, «права человека», стремясь до минимума сократить свои расходы на эскадру.  Были резко сокращены выдача продовольствия и денег на корабли, что вынудило 3,5 тысячи моряков уйти на заработки в Северную Африку и Францию. Министр финансов Ластери 6 мая 1922 года прямо говорил, что речь идёт не столько об оказании помощи русскому флоту, сколько о том, как поскорее освободиться от него.

         Особый интерес для Франции, стремящейся восполнить свои потери транспортного флота в Первой мировой войне, представляли вспомогательные суда русской эскадры. 4 июля 1921 г. морское министерство Франции приватизировало плавмастерскую «Кронштадт», переименовав её в «Вулкан», в апреле 1922 г. та же участь постигла танкер «Баку». В феврале и мае 1923 г. в качестве компенсации за долги французы самовольно продали своим частным судовладельцам 4 канонерские лодки, тральщик и буксир; два транспорта достались итальянской фирме, посыльное судно – мальтийской. Аналогичная судьба ждала и пришедшие из Стамбула в апреле 1923 года 11 русских транспортных и портовых судов.  (РГВА ф.4.Оп.1. д.97) Подобные действия французской стороны лишали русских моряков возможности выполнять задачу, определённую приказом  командующего эскадрой контр-адмирала Михаила Андреевича Беренса (1879-1943): «Стараться всячески сохранять национальное русское достояние для его законного владельца».

         Впервые требования о своих правах на корабли советское правительство выдвинуло в августе 1921 г., объявив эскадру незаконно присвоенной Францией. Начав летом 1924 г. переговоры о дипломатическом признании СССР Французской республикой, обе стороны начали переговоры и о возвращении русских кораблей на Родину. Предрешенность положительного решения настолько не вызывала сомнений, что эти корабли уже числились в боевом составе по проекту «Пятилетнего плана усиления Рабоче-Крестьянского Красного Флота».  После осмотра  кораблей Русской эскадры в Бизерте советской комиссией с 31 декабря 1924 г. по 6 января 1925 г. и доклада об этом Е.А. Беренса начальнику и комиссару Морских сил СССР В.И. Зофу, последний докладывал 4 февраля 1925 г. Председателю РВС СССР М.В. Фрунзе (№ СС/1157): «Докладываю: Всё вышеизложенное приводит к выводу о совершенной необходимости возвращения судов Бизертской эскадры, в составе которой находятся вполне современные боевые единицы, в составе одного линкора, одного крейсера, шести эсминцев и четырёх подлодок, нуждающиеся сравнительно с их стоимостью в незначительной сумме на их восстановление». Приведены все расчёты в сравнении с постройкой таких кораблей.

         Но, известные западные двойные стандарты, вернее их коварная дипломатия, и наивность русского характера и на этот раз подтвердили украинскую поговорку – « не кажи гоп, пока не перепрыгнешь!».

         Признав 28 октября 1924 г. СССР, власти Франции уже на следующий день потребовали от русских моряков спустить Андреевские флаги и покинуть эскадру. Переговоры о возвращении кораблей начались в Париже. Советскую делегацию возглавляли известный корабел, академик Алексей Николаевич Крылов (1863-1945) и военно-морской атташе Евгений Андреевич Беренс (1876-1928), брат командующего русской эскадрой в Бизерте; французскую сторону представляли – сенатор А. де Монзи, начальник Кабинета премьер-министра Ларош и начальник Морского генерального штаба адмирал Салун. Переговоры шли трудно, но всё-таки решено было готовить к возвращению линкор, крейсер, 4 подводные лодки и 6 современных эсминцев типа «Новик», продав остальные корабли на слом.

         Но под влиянием сената и прочих антибольшевистских сил, переговорный процесс зашел в тупик. Камнем преткновения стали взаимные претензии по уплате старых долгов, и возмещению убытков от интервенции в России, а также  отказ советской стороны оплачивать содержание кораблей в Бизерте после ухода «белых моряков. (После признания СССР, французские власти удалили с эскадры всех врангелевских моряков – В.К.).   

         Уже в феврале 1925 г. командование Морских сил докладывало Председателю РВС СССР и Наркому по иностранным делам Г.В. Чичерину, что против передачи кораблей СССР протестуют Болгария, Югославия и Румыния, а Лондон оказывает давление на Францию в пользу отказа. В то же время за возврат кораблей выступают Италия и Швеция.

         Но, несмотря на разномыслие стран Запада, решающее слово было за Францией. А она, как отмечал в своём докладе 19 сентября 1925 г. Председателю РВС СССР Михаилу Фрунзе Е.А. Беренс: «Как оказалось уже к моему приезду, обстановка, как мне её объяснил полпред, изменилась к худшему, и Франпра, имевшее намерение сделать передачу судов, ознакомившись более подробно с нашим проектом урегулирования дела с долгами, переменило решение и, видимо, опять вступило на путь канители и игры, «кто кого пересидит»…. Могу только повторить то, о чём писал в последний раз в марте: не вижу пока никаких реальных данных к скорому получению судов…». Реальность наступила в другом: договоренность так и не была достигнута, и русские корабли так и не увидели своей Родины.          Чётко выраженную отрицательную реакцию к возможности военного усиления СССР имел и общий политический настрой в Европе, поддерживаемый Великобританией. В результате русские корабли так и остались в распоряжении Франции, которая с 1930 г. приступила к их сдаче на слом. Последним в 1936 году был отправлен на переплавку когда-то считавшийся гордостью кораблестроения линкор «Генерал Алексеев».

         В данном материале мы коснулись судьбы русских кораблей, уведённых в Бизерту. На этих кораблях были и люди, судьба которых не менее трагична, чем и судьба самих кораблей. Это весьма обширная тема и потребует не одной статьи.

         О многих можно узнать из книги «Колыбель флота», изданной в Париже в 1951 году к 250-летию  Морского корпуса, старейшего морского учебного заведения России. Книга написана по воспоминаниям бывших воспитанников корпуса, в том числе и прошедших через Бизерту (отдел 14 – Морской корпус в Бизерте).

         В день ВМФ 25 июля 2010 г. потомки тех людей, ушедших с кораблями в 1920 г., посетили Севастополь. Вступив на родную землю, они плакали….

         Заплачем ли мы когда-нибудь, вспомнив жестокие моменты своей истории, и извлечём ли из них уроки? Вопрос очень жизненный. На него пытается ответить флотский поэт, член Союза писателей России Николай Гульнув в своём большом стихотворении «Бизертский реквием»:

                                    … В сердце – боль и укор! В этом выводы главные-

                                         Жаль, что выбор такой для России не нов.

                                         Лишь напомнят однажды Кресты Православные,

                                         Как теряла она настоящих сынов!