Цмокун В. За ингибитором

Справка: ингибиторы – вещества, тормозящие разнообразные химические реакции, например, горение. На боевых кораблях советского ВМФ —  четырёххлористый углерод — бесцветная летучая ядовитая жидкость, при соприкосновении с пламенем превращающаяся в отравляющий газ фосген. Использовался только на военном флоте из-за своей дешевизны и огнегасительной способности.

Ну, а сейчас, собственно, о том, каким образом эта опасная вонючая субстанция оказалась связана с мои первыми робкими шагами на флоте.

Шёл первый месяц корабельной службы, на календаре – начало сентября 1977года. В конце августа всемогущий и наихитрющий кадровик 10- й оперативной эскадры ТОФ капитан 1 ранга Янин распределил, наконец, всех молодых лейтенантов по кораблям эскадры.

На нашем ракетном крейсере «Владивосток», базирующемся на пирсе бухты Абрек залива Стрелок нас таких оказалось сразу человек семь!  Даже, наверное, больше, если считать и молодых политработников – секретаря комитета комсомола и пропагандиста. Для того, чтобы рассказать о первых днях и неделях корабельной службы молодого лейтенанта, нужно, конечно, отдельное воспоминание.

Поэтому не буду рассказывать, в каком режиме пошла именно моя жизнь после назначения на должность инженера ракетно–артиллерийской боевой части корабля. Скажу только, что получил от старпома корабля сразу — же в день прибытия зачётные листы на допуск к «самоуправству» (самостоятельному управлению подразделением), к несению вахты на якоре и к несению ходовой вахты. Вместе с зачетными листами получил также совет — не затягивать со сдачей зачетов. Аналогичные зачётные листы получили всё лейтенанты, в том числе и молодой начальник химической службы нашего корабля, лейтенант Вася Кириенко. Бывший начхим, тоже лейтенант, но уже прослуживший год на корабле, Женя Кукушкин, волею флагманского химика был, по каким-то причинам, переведён на ту же должность, но на другом корабле нашей бригады.

Конечно, большинству из нас хотелось поскорее влиться в офицерский коллектив корабля. Мы мало спали, изучали корабль сверху донизу, донимали различными вопросами командиров боевых частей, но в итоге уже к концу первой недели почти всех нас, успешно сдавших зачёты старшему помощнику командира на допуск к несению вахты на якоре помощник командира внёс в график вахт.

На допуск к несению ходовой вахты вахтенным офицером давалось 6 месяцев, большинство зачетов принимал лично командир и ходовыми вахтенными офицерами становились далеко не все, кто получал зачётный лист. Но и в графике вахт у трапа оказались не все — не было там молодых политработников и Васи – химика.  Ну, с политработниками понятно – их запретил ставить на вахту замполит и прошло несколько месяцев, прежде чем они, не выдержав, в конце концов, постоянных подначек офицеров в кают – компании, всё- таки не начали стоять вахты у трапа. Да и то – через раз. Ну, да Бог с ними. Хоть на чуть – чуть, но всё – таки снизили нагрузку на строевых офицеров. А вот с Васей- химиком (так его начали звать на корабле) вопрос был другой. На допуск к вахте Вася сдавать не торопился, но в посёлок Тихоокеанский (Тихас, по – местному) с утра ездил часто, объясняя своему непосредственному начальнику, старпому, необходимость срочной сверки химимущества с данными берегового химотдела.

То, что наши старшие товарищи из экипажа исподволь наблюдают за нашими первыми шагами на корабле, мы, молодые лейтенанты, поняли по одному эпизоду в кают- компании. Как-то в выходной день пропагандист притащил с соседнего корабля какой-то хороший фильм. Киномеханик уже зарядил свою старую «Украину», вестовые расставили кресла в кают-компании, выставили на стол стаканы с крепко заваренным чаем, вазочки с кусочками сахара, по трансляции объявили приглашение офицерам на сеанс. Конечно, все, кто не сошел на берег и не был на вахте, собрались.  Пришел и Вася.

И тут командир боевой части связи, «старый» капитан- лейтенант Миша Андреев, спрашивает его: «А что, химик, Вы зачёты на допуск к вахте сдали уже, что пришли кино смотреть?» — «Нет.» — «Ну, и идите, учите инструкции!»

Старший в кают – компании – старпом. Вася – его подчиненный и формально мог-бы проигнорировать реплику связиста, но, посмотрев на одобрительно кивнувших офицеров – командиров боевых частей и дивизионов и молчащего старшего помощника, поджал губы и молча вышел.

«А вы что стоите, лейтенанты – рассаживайтесь, не задерживайте!»  — проявил, наконец, строгость старпом. Ну, а потом пришел командир и фильм начался.

   Начальник химслужбы на крейсере – должность серьёзная, штатное звание – «кап. 3 ранга»! То ли Вася решил, что он уже достиг предела своих мечтаний, то – ли он решил, что авторитет и уважение в экипаже придут к нему автоматически – мы так и не поняли.

С нами, командирами групп и батарей, он не кучковался (все – таки начальник службы!) Зато задружился с помощником командира по снабжению, лейтенантом Геной Долговым. Учитывая полученное Васей по наследству от предшественника немалое количество «шила» и возможности снабженца по организации закуски к нему нас эта дружба не особенно удивила. Ну, да и ладно, своих забот хватало. В конце концов, как говорил бывший начхим Женя Кукушкин – «кого на что учили».

Особенность момента заключалась в том, что корабль наш, недавно вышедший из заводского ремонта, со страшной силой готовился к зачетному выходу в море. На этом выходе мы должны были получить звание корабля первой линии, что давало право поднять вымпел, оторваться, наконец, от всем уже порядком надоевшего пирса и, что немаловажно, означало весомую прибавку к жалованию экипажа в размере 30 %, так называемые «морские».  

И вот настал последний перед выходом в море день. Время шло к обеду, я в первую смену достаивал у трапа свои последние 4 часа вахты и уже прикидывал, что надо успеть подготовить к выходу из своей контрольно–записывающей аппаратуры после обеда.  

Я, как инженер боевой части-2, отвечал, кроме прочего, за запись на специальные осциллографы параметров работы стрельбовых станций наших ракетных и артиллерийских комплексов во время учений и боевых стрельб.

Как раз на выходе в море должно было состояться и зачётное учение обоих зенитных ракетных комплексов. Времени оставалось мало. В моем подчинении был один матросик – очень башковитый и расторопный Вася Лихачёв, который на тот момент знал матчасть намного лучше меня. Конечно, основная часть работы лежала на нём.

    С утра на корабле ощущалась здоровая суета, всегда предшествующая выходу в море. Приходили и уходили офицеры штаба бригады и эскадры. Вот и сейчас по трапу один за другим поднялись флагарт бригады и флагманский химик эскадры. Я привычно нашёл их должности на специальной пластиковой доске, закреплённой у трапа и показывающей наличие офицеров корабля и штаба на борту или, наоборот, отсутствие их. Пробки от тюбиков с зубной пастой, изображавшие флагарта и флагхима, переехали по толстым лескам в колонку «на борту».  

Прошло совсем немного времени, минут 15- 20. Я увидел, как флагмана по шкафуту правого борта возвращаются к трапу, причем лица у них недовольные и сопровождает их командир нашей боевой части, капитан – лейтенант Виктор Сергеевич Комиссаров. Лицо командира БЧ – 2, наоборот, выражало спокойствие и уверенность. Впрочем, как всегда, насколько я помню.  

Проводив флагманов, Комиссаров повернулся ко мне: «Инженер! Сейчас Вас кто–нибудь сменит пораньше. Сразу прибыть в каюту старпома, жду Вас там! Как поняли?»

— «Понял, Виктор Сергеевич!» — ответил я, решив не задавать лишних вопросов.

Буквально через пару минут на ют вышел кто – то из лейтенантов, на ходу застёгивая пряжку черного ремня с кортиком.

«Что случилось, Володя? Тебе осталось достоять меньше получаса, а мне приказали срочно тебя подменить!»

— «Сам не знаю! «Бычок» сказал – мне срочно к старпому, там скажут, наверное!» — ответил я и направился прямиком в каюту старпома.

Подошёл. Постучался, приоткрыл дверь. В проёме увидел сидящего за рабочим столом старпома, капитан – лейтенанта Иванова Михаила Николаевича. «Разрешите войти?» — «Да, входите, лейтенант!»

Зайдя в каюту, увидел сидящего рядом со столом командира БЧ – 2, а возле шкафчика у переборки – стоящего Васю — химика. Вид у всех был достаточно мрачный.

Очевидно, основная часть разговора уже закончилась, и командир БЧ – 2 без долгих вступлений озвучил мне заключительное решение: «В общем, так, инженер! Знаю, что Вы почти закончили подготовку своей аппаратуры к выходу. И ещё вечер и ночь в запасе. А вот начальник химслужбы (оба офицера на мгновение перевели взгляд на тупо глядевшего в переборку каюты Васю) по разным причинам не смог до сих пор получить на химскладах ингибитор для закачки в баллоны системы пожаротушения ракетных погребов. Только что сошедшие с корабля флагарт и флагхим сказали, что если ингибитор не будет получен до утра, выход в море отменят со всеми вытекающими последствиями. Вы назначаетесь в помощь химику. У ворот КПП бригады стоит УАЗик комбрига, сейчас пойдёт за ним в поселок, добросит вас до химотдела. Ваша с химиком задача — любой ценой получить на складе 2 бочки ингибитора и доставить их на корабль. В 22.00 командир должен доложить оперативному дежурному эскадры о готовности к утреннему выходу и о том, что система пожаротушения заполнена. Вопросы есть?»

—  Я решил, что задавать глупый вопрос типа «а почему я?» не стоит, поэтому ответил: «Так точно, Виктор Сергеевич! Если «любой ценой», то могут понадобиться деньги. А я ещё первую зарплату даже не получал! Денег у меня нет!» 

«И у меня тоже!» — подал голос химик.

Командир БЧ посмотрел на старпома. Тот поморщился, но полез в ящик стола, покопался там и вытащил на свет две бумажки по 10 рублей. Одну вручил мне, другую – начхиму.  «Всё! Вперёд! Опоздаете на машину – придётся до посёлка пешком идти» — вот и всё напутствие. Конечно, идти пешком до поселка 6 км нам не хотелось.

Я только заскочил в свою каюту, закинул в сейф кортик, с которым стоял на вахте, и мы побежали к стоящей у начала пирса машине. Успели.

До поселка доехали за несколько минут, однако на повороте к зданиям тыловых служб химик неожиданно попросил матроса – водителя остановиться.

«Ты чего?» — спросил я Васю.

«Я сейчас, в одно место надо забежать. Через пять минут подойду прямо в химотдел!» — ответил Вася и, зажав под мышкой папку с документами, шустро выскочил из машины.

«Ну, ему виднее» — подумал я. Тем более, что основным в нашей миссии был Вася, а меня назначили как – бы в помощь. В общем, матрос подвёз меня до двора, где находились все береговые учреждения тыла, и, резко газанув, унесся за комбригом. Я, узнав у какого-то проходящего офицера, где находится химотдел, поднялся по прохладному лестничному пролету на второй этаж, подёргал закрытую дверь кабинета с табличкой «Начальник химотдела в/ч……… кап. 3 ранга ……..».

Подумал: «Ну и ладненько. Посижу, подожду химика».  Было жаль только, что пролетаю мимо обеда (уже хотелось закинуть что–нибудь в привыкший к обеду по расписанию желудок). Съеденный утром перед заступлением на смену кусок хлеба с маслом, запитый стаканом чая, уже виделся где – то в далёком прошлом.   

Я присел на один из трёх старых стульев с откидными сиденьями, соединёнными в секцию. Прошло минут пятнадцать – ни Васи, ни хозяина кабинета не было. Я, честно говоря, уже не знал, что мне делать, когда на лестнице послышались быстрые шаги и мимо меня к двери кабинета подошёл невысокий поджарый капитан 3 ранга.

Посмотрел на меня: «Ко мне?»

Я кивнул.

– «Заходи! Откуда?»  

Дальше произошёл такой интересный разговор.

Я зашёл и представился: «Лейтенант Цмокун, инженер БЧ- 2 крейсера «Владивосток».

Кап – три к концу этой фразы уже уселся за свой рабочий стол и весело посмотрел на меня: «Ну, ракетчик, тебя не туда занесло! Сейчас спустишься вниз и налево, через здание, там артотдел!»

 — «Да нет, товарищ капитан 3 ранга, мне к Вам!» — и далее я коротко изложил причины, по которым оказался под дверью его кабинета. 

Я, конечно, отметил, что при упоминании о Васе — химике настроение у начальника химотдела испортилось.

Правда, меня он только спросил: «Документы где? Наряд, доверенность?»

— «Не знаю, у химика, наверное. Меня – то ему вроде как в помощь отправили!» — честно ответил я.   

«Ну, и что мне делать? Документов у тебя нет, химика вашего тоже не наблюдаю, век бы его не видеть, блядь!» — неожиданно прорвало начальника химотдела.

Не помню уже, что меня толкнуло – злость на этого придурка – химика, пропущенный обед или мысль о том, что вот сейчас разговор закончится и мне по жаре тащиться 6 километров обратно на корабль —  но я попросил: «Помогите, товарищ капитан 3 ранга! Вернёмся с моря – лично привезу все бумаги, какие надо! А с химиком Вы уж как-нибудь сами разберётесь! 

Кап-три молчал минуты две, глядя на меня. Потом спросил: «Деньги есть?»

Я вспомнил про старпомовскую десятку и радостно ответил: «Да, червонец!» и машинально потрогал левый нагрудный карман рубашки. «Ну, тогда так, лейтенант! Дуй в гастроном, купи две бутылки водки и приходи. А я пока пообедаю» — с этими словами он вытащил из стола старый потёртый портфель, извлёк из него термос и свёрток с какой-то едой, а портфель протянул мне.    

«Понял!» — кивнул я и с портфелем под мышкой побежал к гастроному у автобусной остановки.

     Минут через тридцать с водкой в портфеле я уже опять поднимался по знакомой лестнице, перешагивая через одну ступеньку. Несмотря на портфель, очень боялся, что дверь кабинета опять окажется закрытой.  Начальник химотдела сидел за столом, перед ним были какие – то бумаги.

– «Принес?»

— Я кивнул и передал ему портфель. Он вытащил из него одну бутылку, положил в ящик стола, бумаги со стола положил в портфель. Опять закрыл портфель, отдал мне, надел фуражку. — «Ну, лейтенант, поехали!»  

Мы вышли из здания и подошли к стоящему неподалёку запылённому УАЗику. В машине уже сидел матрос-водитель, движок работал. Каптри сел рядом с матросом, я — на заднее сиденье.  Услышал короткое «на склад» и как-то то сразу успокоился, понял, что всё получится. Даже про голод забыл!

Ехали мы минут двадцать – тридцать. Дорога петляла между сопок, указателей никаких не было. После очередного неожиданного поворота открылась небольшая будка из красного кирпича, опущенный шлагбаум и матросик со штык-ножом на ремне рядом. Увидев машину и, очевидно, узнав сидящего впереди офицера, матрос шустро поднял раскрашенную железную трубу и отдал честь. Мы заехали на территорию склада, остановились у какой-то избушки (так и хочется сказать словами из сказки – «на курьих ножках»).  На территории было тихо, что меня не удивило — время-то обеденное.

У одного из хранилищ стояла пара грузовиков, несколько матросов в синих робах, сидевшие в курилке, с интересом развернулись в нашу сторону. Мы вышли из машины, поднялись на крыльцо избушки. Через дверь, на которой висела аккуратная табличка «Управление в/ч……..», вошли внутрь, потом, по небольшому коридорчику,  в кабинет командира. В кабинете стоял небольшой однотумбовый казённый стол, шифонер, несколько стульев у стены под окном, выходящим во двор.

Хозяина кабинета не было. В коридорчик выходили ещё две двери, на которых, кажется, были таблички «Бухгалтерия» и «Строевая часть». Оттуда вкусно пахло домашней едой, слышались негромкие женские голоса, и я опять вспомнил про пропущенный обед.  Наверное, в избушке были и другие помещения, не знаю.

«Так, лейтенант! Присядь пока!» — с этими словами начальник химотдела оставил меня в кабинете и вышел. Вернулся он минут через пять со здоровым плечистым майором в рабочей синей куртке и суровым, потрепанным службой, лицом. Увидев вошедших офицеров, я попытался было встать, но хмурый майор взмахом руки пресёк мои телодвижения, в три шага молча дошел до своего стола и разместился за ним.

Вопросительно взглянул на начальника химотдела, севшего на ближайший к столу майора стул. Тот посмотрел на меня: «Доставай!» Я достал из портфеля ожидавшую своего часа бутылку, бумаги, выложил всё это на стол перед майором.

«Давай, лейтенант, поближе к столу!»  — неожиданно для меня по – простому позвал тот. Пока я со своим стулом устраивался напротив майора, он открыл ящик стола и достал выкатившиеся из глубины два граненых стакана. Дунул в каждый, поставил на стол. Оглянулся, достал с полки шифонера чайную чашку с блюдцем. Чашку поставил рядом со стаканами, на блюдце выложил вытащенную из того – же ящика стола краюху чёрного хлеба, причем предварительно разломал её руками на три неравные части. Я понял, что хлебушку уже дня три, но ещё понял, что другой закуски не будет. Майор быстро скрутил пробку, разлил по полстакана и себе в чашку.

«Ну, будем!» — под этот нехитрый тост начальника склада мы выпили тёплую водку, и я с удовольствием начал грызть свой кусок горбушки.

Офицеры между тем перебрасывались между собой какими – то короткими фразами, что-то про грибы или погоду. Я сидел молча, грыз свой хлеб и чувствовал, что пьянею.

«Товарищи начальники…» — начал я, осторожно объединив майора и капитана 3 ранга. «А как насчёт ингибитора-то? — также осторожно спросил я, потому что до этого мне не приходилось пить водку в компании старших офицеров, да ещё в такой ситуации.

Майор – начальник склада посмотрел на меня, неожиданно улыбнулся и кивнул на окно за моей спиной: «Не волнуйся, лейтенант! Вон, грузят уже твои бочки на машину. Поедешь с моим мичманом до самого пирса, только с выгрузкой там не тяните!»  

Я оглянулся и увидел через окно, что во дворе уже стоит грузовик ЗИЛ — 130 и несколько матросов под руководством мичмана по деревянным доскам закатывают вторую бочку в кузов.

– «Понял, товарищ майор, спасибо!» — от всей души поблагодарил я.

«Да ладно!» — отмахнулся майор. — «Ну, добьем?» 

— Мы с начальником химотдела утвердительно кивнули.

Майор поровну разлил остатки водки в наши стаканы и свою чашку, мы чокнулись, молча выпили и я, попрощавшись с офицерами, вышел к машине.

Ну, а дальше всё просто. Не прошло и часа, как мы подкатили к пирсу. Дежурный по бригаде пропустил нас до самого корабля.

Конечно, вышедший на ют вместе с дежурным по кораблю старпом попытался узнать у меня, куда делся химик. Я, счастливый и в меру пьяный, честно сказал ему, что не знаю.

Почувствовав, очевидно, «выхлоп», старпом не стал меня дальше расспрашивать и отправил в каюту спать.

Бочки быстро скатили с машины, и она уехала. Химик появился на борту только после ужина и «под газом». Мне сказали, что он пытался убедить старпома, что это он организовал доставку ингибитора.

Не вникал в эти дела, но химик прослужил у нас недолго. Где-то через месяц, когда он, видимо, серьезно всем надоел, его убрали с корабля и на должность начхима вернулся весёлый и надёжный прежний начхим Женька Кукушкин.