Илин Ф. Морская служба, как форму мужской жизни. Симониада. Стих седьмой Минер Сэм, молекулы, атомы и кварки

Через пару дней началась плановая утилизация устаревших боеприпасов. Это если по документам. А просто и без прикрас — уничтожение их путём подрыва в специальных глубоких ямах, куда свозили мины, глубинные бомбы и прочие смертоносные изделия, не использованные кораблями в море. Время им выпало мирное … Простую же разборку на мелкие части и детали хоть с какой-то пользой народному хозяйству конструкторы не предусмотрели — когда их создавали, никто не верил, что время долго будет мирным и планировалось, что их всех пожрёт огонь боя. Но на наше с вами счастье, всё вышло по-другому.

Капитан-лейтенант Федосеич со своим личным составом возился в одной из полигонных ям. Личный состав тщательно укладывал глубинные бомбы на ее дне, обвешивая их подрывными патронами, вставляя детонаторы, опутывая все это саперным шнуром.

Всё пространство в округе было утыкано предупреждающими и запрещающими плакатами и знаками. На самой ближней тропинке торчал аккуратный плакат: «Стой! Опасно для жизни! Идут взрывные работы». Ещё в паре метров от него — другой, написанный криво, жирно и без трафарета:

«По тропинке не ходить! Работает снайпер!»

Сэм отмечал, что по этой тропинке вообще не ходят, даже свои, привыкшие к таким хохмам, а уж чужие … вроде бы — ерунда, чушь собачья, но, а вдруг? Сработало! Честно сказать, эту идею он как-то сам подкинул бойцам из минной команды, а они ее не забыли.

В это самое время, радуясь открытию охотничьего сезона на всякую водоплавающую и боровую птицу, выше этих предупреждающих знаков и назревающих событий бродили два солидных дядьки, одетые в добротную охотничью одежду, с новенькими дорогими ружьями. Машину пришлось поставить где-то далеко. Дороги тут, все-таки, были, но только подходили больше для танков …

Пальнули пару раз, один из приятелей срезал влёт крупную куропатку, по-осеннему пёструю и пухленькую. Второй просто обзавидовался охотничьей удаче! И его, хуже и беспощадней канцера, жрала изнутри жажда реванша. 

Он продирался осторожно сквозь заросли, стараясь не шуметь. Где-то здесь должно быть длинное озерцо, на котором часто дневали утки, жирные крякаши, собираясь к отлёту.

И вдруг на дереве — что-то чёрное и увесистое. Аж ветка прогнулась! Не может быть! Самая желанная добыча в этих местах— тетерев! Молодой ещё! Дыхание перехватило, а сердце громко заколотилось.

Охотник стал медленно поднимать оружие, затаил дыхание, прицелился прямо в грудь красивой птице и спустил курок, потом — второй. Вот этого, по всей видимости, делать было и не надо! Тетерев оказался заколдован!

От выстрелов вся земля в округе дрогнула, в болотце вода встала дыбом!

Волосы у охотников − тоже! На голову им посыпались листья, сучья и ветки! 

И вдруг, откуда-то снизу, раздался дикий-дикий рёв. Затем чёрный змей с огненным хвостом взлетел над охотниками и вершинами самих больших берёз и рябин. На долю секунды он завис в воздухе, а затем бросился куда-то в сторону сопок по нисходящей дуге. В стороне тоже что-то ревело и падало. Охотники в панике кинулись в сторону своей машины, но заблудились, потеряли ориентиры и еще долго блукали по лесу, продираясь сквозь заросли кустарников и каменные завалы, гадая, что же это было такое. Взрывы они слышали и раньше, но вот такого «ужаса, летящего на огненном хвосте» видеть и слышать не приходилось. Да, вот такие дела!

Стаи, нет, даже целые тучи всевозможных птиц разом взвились над долиной Ефимовки. Эта долина была глазаста лесистыми озёрами, в которые гляделись облака, наскоро пролетая с моря над сопками и устремляясь в глубь материка. На этих озерах собирались стаи уток, отлетающих в тёплые страны. И вот — теперь вся эта орда, с криками и воплями рванула кто куда. Вслед за ними рванули крикливые местные вороны и сороки.

— К чертовой матери! Сколько можно? Никакого покоя! Задолбали! На юг, на юг, немедленно на юг! — орали они, неблагодарно проклиная родные леса.

Но ведь не дотянут до юга-то! Летная и штурманская подготовка нужна совершенно другая, чем у этих наглых и крикливых чернокрылых семейства врановых! Даже если лететь просто на юг полуострова? Там все давно занято, точно таких же, как они там — как гуталина у дяди кота Матроскина!

И никому они там, на фиг, не нужны!

Так считали большие чайки, несколько разжиревшие на местной свалке, но ещё не утратившие навык рыбной ловли с крутого пикирования. Они знали — погрохает, погрохает — и вновь наступит тишина. Вот такая им досталась родина, никуда не денешься. Здесь определенность! Даже – стабильность! Какая ни на есть! Но все-таки! А куда-то срываться, туда, где, говорят, хорошо … Да только пока нас там нет!

Как потом оказалось, весь этот птичий ужас нечаянно сотворил Федосеич, который готовил свою площадку, находясь в сильно потрепанных чувствах. Да еще был абсолютно трезв — что просто не вязалось со стереотипом его нормального состояния.

Подрывали старые реактивные глубинные бомбы, для которых уже и бомбометов-то, типа «Старый орган», почти не осталось. А по минёрской науке, и по опыту все снаряды и тому подобное надо укладывать друг к другу плотненько, чтобы между ними и щели не оставалось. Иначе при взрыве детонации может не произойти, снаряд разнесёт в клочья и разбросает его начинку-взрывчатку и порох

А куда попало. Это знает любой. Даже начинающий специалист.

А опытный, оглохший от взрывов Федосеич явно сейчас «лопухнулся». И понял это! Второй раз подряд! Его бойцы выложили эти бомбы наспех, а он чего-то проглядел. 
Когда грохнул взрыв, часть бомб сдетонировало, превратившись в столбы огня и чёрного дыма. А вот у нескольких бомб только сработали пороховые реактивные двигатели. Бомбы сначала поползли по дну ямы, а потом, одна за одной, стали взлетать над лесом, уносясь куда-то в сопки, разлетаясь по долине черными огнедышащими драконами или ведьмами на мётлах … это уж по мощи воображения у свидетелей их последнего полёта. Одна из бомб чуть не нашла охотников …

Сказать, что Федосеич, наблюдавший все это и сжимавший побелевшими пальцами пилотку в руке, был в шоке — это ничего не сказать! Более практичный Днепров оставил все критические вопли и командирскую тиранию на «потом». А сейчас он прикидывал, что такое — разэтакое могут разнести или поджечь разлетающиеся бомбы. Сколько и куда их улетело – поди – знай, да ещё при таком раскладе!

Вот поэтому следующую партию разных снарядов готовить к ликвидации поручили Сэму. Днепров не сомневался в своём выборе. Коркин тут вообще не годился — вся служба у него под лозунгом: «Как бы чего не вышло!». Но ничего хорошего из этого лозунга не получилось, скорее наоборот. Наконец-то у него наметилась более приятная перспектива … да и Бог с ним. Пусть ездит себе на морскую службу на метро! Во всяком случае, Днепров отпускал его с лёгким сердцем.

Короче, Сэм с вдохновением взялся за подготовку. Командира же ошарашили новостью — к ним на «джипах» едет целая группа наших генералов и военных представителей стран «вероятных друзей» для проверки хода ликвидации оружия в соответствие какого-то там очередного международного договора. А наши-то и рады стараться! Днепрову поручили, чтобы здесь грохнуло с ярким эффектом.

— Ага! С адмиральским … — проворчал Волынский.

— Но-но! Типун тебе на язык! — одернул его Днепров

— А что? Вероятность неприятностей и всяких отказов, промахов и «залипух» тем выше, чем солидней уровень проверки и присутствующего начальства! — Сэм интерпретировал вольным стилем один из законов Мэрфи на войне.

— Умный, да? Вот иди и проверь, чтобы твой Мэрфи заткнулся и ещё тут за себя не порадовался!!! А то ещё отличимся до уровня мировой прессы и телевидения!

Сэм никого не собирался радовать всякими неудачами и классическими ошибками. Все было сделано как надо, и он ещё раз сам в этом убедился. А на всякий случай поубирал от греха подальше всех известных ему «вечных тормозов» из своего любимого «эльдробуса», строго-настрого наказав дежурному никуда не выпускать их из казармы. Пусть себе спят, ибо матрос безопасен только тогда, когда спит — желательно ещё, чтобы зубами к стенке. Тогда командир спокоен, а если командир не нервничает − он способен заломать любую задачу, и, шутя, поймать удачу за яркий хвост!

Высокая делегация прибыла в гарнизон, сопровождающий персонал устроил им лёгкий полевой фуршет на природе. Потом они подъехали к полигону, не забыв о выпивке и закуске. И какой такой русофоб сказал, что везде и всюду могут всё-всё пить только наши? Щас! Представители «вероятных друзей» явно обогнали наших генералов. Не каждый может быть генералом, ибо это не звание, а — счастье! И закалка у наших покруче будет, да и знают они, когда нельзя, а когда «льзя». Так что … 
Но вот «адмиральский эффект», всё же, чуть было не состоялся, и совсем не по вине Волынского. 
Что нужно человеку? Как учили всё население Земли товарищи руководители римской империи, — «Хлеба и зрелищ»! Так как с хлебом единым, то есть – с выпивкой и закуской все было более чем нормально, да еще и Днепров готовил «кулинарную агрессию» у себя в салоне, то оставалась лишь вторая составляющая.

Поэтому, рванув то, что было создано народом для своей защиты, и продемонстрировав мазохисткое стремление к саморазоружению, надо было еще и представить все это зрелищно и красиво. На дне ямы были аккуратно расставлены якорные морские мины, увешанные подрывными патронами. Рвануть должно было сразу несколько тонн взрывчатки.

И кто-то уже даже выстроил всех гостей на бруствере площадки в сторону взрыва. Чтобы, значит, все красоты зрелища наглядно узреть. Ага! Сэм сразу припомнил, как в обозримом прошлом взрывная волна положила набок пожарный «Урал». Эта не самая маленькая машинка в Вооружённых Силах и весила, вероятно, поболее всех этих генералов в сумме живого веса! 
Если бы капитан-лейтенант Волынский еще раз не оглядел район оцепления полигона, то разлетались бы «гости» сизокрылыми пташками вместе с якорными тележками от мин!!
Сэм мысленно перекрестился. Похвалил себя за предусмотрительность, и позвонил Днепрову. Командир с трудом уговорил их спуститься в траншею или пойти в блиндаж и настоятельно порекомендовал открыть рот, чтобы при взрыве не оглушило. 
Сэм подготовился, доложил командиру, и получил его «добро».

— Огонь!

Рвануло красиво! Земля как будто сдвинулась со своего места! Огонь, чёрный дым, куски валунов, тучи щебня, остатки минных тележек— все это стало вырастать страшным внеземным грибом.

— Как атомный! — поражённо прошептал кто-то из подрывной команды.

Оказывается, не все гости смогли остаться на ногах даже в траншее. По матерным комментариям наших и ворчливым отзывам гостей, действо вполне удалось и впечатлило искушённую публику. Гости пошли осматривать место взрыва.

− Зачет! Семён Геннадьевич, планируй себе долгосрочную вылазку в Мурманск! Санкционирую!

− Днепров хлопнул Сэма по плечу и убежал.

Представитель вышележащего штаба повёл гостей в командирский салон, перекусить чем Бог послал, с ними, как хозяин пошёл и командир базы. А Волынскому досталась рутина — осмотр места взрыва и составление отчетов.

Начало формы

У Сэма надвигалась серьёзная проблема. Подходили к концу мотки сапёрного провода, а до конца серии взрывов было далеко. 

Он был вынужден экономить, более того — при взрывах использовать обрывки провода, разбросанные взрывом, соединяя их меду собой кое-как. 

Этот провод давно был выписан, его обещали привезти, но, приходила машина из Полярного, за ней другая, а провода все не было. Наконец Волынский решил использовать при взрыве длинный огнепроводный шнур (ДОШ), которого пока было в достатке.

Взрывные работы продолжались в соответствие с графиком, и командир, скрепя своё сердце, дал разрешение на такой способ подрыва, что допускалось существующими документами, но было явно опаснее и хлопотливее. 

Старательно уложив подрываемый боезапас, Сэм укрепил подрывные патроны, вставил детонаторы. Огнепроводный шнур он тщательно закрепил на патроне, чтобы не выскочил в самый неподходящий момент. Три метра шнура, горение которого было рассчитано ровно на пять минут, он подтащил к скату ямы, поджёг срез шнура спичкой. Ещё раз огляделся и пошёл в сторону блиндажа командного пункта. Еще проверив всех матросов команды, он убедился, что они в безопасном месте.

Все − до единого!

Вместе с командиром залез в блиндаж командного пункта и стал ждать докладов от старших патрулей оцепления.

А вот тут, и не раньше, и ни позже, появился мужичок со здоровенной корзиной, с грибами. Он выперся прямо из леса, жизнерадостно помахал рукой в сторону КП и двинулся к ним.
Как ему удалось пройти мимо патрулей оцепления и не заметить бессчётную тучу запрещающих табличек-плакатов, остаётся загадкой. Все люди вокруг знали об этих взрывах, сотрясающих земную твердь и водные хляби. «Не иначе, как чистый пришелец!» — решил Сэм про себя и пожалел, что зря фактически не положили снайпера где-то в кустах. 

Хор возмущённых воплей и залп отборного многоступенчатого мата он просто не услышал. А шнур-то горел, его не остановишь! Внутри него трудолюбивый огонёк целеустремлённо бежал на встречу к отцу — детонатору.

Тогда одним махом Семён птицей перелетел через бруствер, пробежал до ямы спринтерским рывком, да так, что чемпионы бы от зависти обрыдались. Сколько оставалось времени до взрыва — Сэм не ведал. Бежал наугад. Внутри захолодело, под ложечкой противно засосало… Внутренний голос злорадно вещал нескончаемым рефреном: «Вот сейчас, вот сейчас, вот разлетимся на молекулы и кварки и пойдём гулять по свету с тучками и дождиком…»

Он спрыгнул в яму, не устоял, упал на четвереньки, перекатился и вновь вскочил на ноги. Шнура оставалось где-то с полметра, может, чуть меньше. Успел! Дёрнул за шнур — не тут-то было! Сам же крепил, на совесть и всякий случай! Нож остался в блиндаже, обрезать шнур было нечем. А шнур издевательски шипел. Теперь и удрать уже никак не получится. И вот, когда до взрыва оставалось секунд десять, ему удалось вырвать шнур вместе с детонатором и зашвырнуть его за бруствер ямы. А иначе некому бы было закончить рассказ о храбром минёре!

Сразу же раздался резкий щелчок — детонатор сработал. Но силы у него самого не было, а до мощной взрывчатки было уже далеко!

Сердце колотилось о ребра барабанной дробью сумасшедшего марша, холодный пот струился по спине, лицу, стекал со лба и ел глаза. Да-а-а! Обошлось! Молекулы ещё подождут … 

Можно бы и отдохнуть, но … Оставалось еще одно дело. Волынский, сжав зубы от холодной злости и обуреваемой кипящей жаждой мести, решительно полез наверх. 

Он подходил к дядьке-грибнику не спеша. По пути он спорил сам с собой, взвешивая за и против. 

От сопок бежали два мичмана из патрулей оцепления, радостно крича, сбрасывая теплые бушлаты и доброжелательно засучивая рукава. От дороги бежал к грибнику командир караульной роты, приветственно размахивая черенком от лопаты. 

А с КП уже шли быстрым шагом сам капитан 2 ранга Днепров и с ним Аргуненко, матерясь на весь полигон.

«Ого! Да у грибника сейчас будет очередь!» − понял Сэм и перешёл на рысь. «Я хоть раз буду первым!» − решил он.

− Здравствуйте! − одевая перчатки, молвил Волынский: − а вы видели в сопках запрещающие таблички?

− Да! − радостно кивнул головой дядька, − там их много! 

Всё! Предел терпения кончился. Дальше пошёл беспредел! Сэм врезал ему с левой, с правой, стукнул сверху! Серия, это уже на уровне подсознания. 

Подлетели мичмана с воплями «Где тебя носит, свинина такая!?» тоже приложились. 

− Прекратить! − орал Днепров, − вы его сейчас совсем ушибёте, матерь вашу!

Но, когда подбежал, тоже не удержался. Стукнул его в грудину и пнул под зад. 

− Тащите его к дежурному, пусть пишет объяснительную! Мы его сдадим соответствующим ребятам! Видите, у него в корзине куски взрывчатки!

У него действительно были какие-то осколки в кузовке, крупные и мелкие, похожие на тёмный янтарь.

Вернулись на КП. Бойцы там стояли удивительно тихие и ужасно уставные. Один командир орал на всех и матерился так, что охрип, а когда попытался закурить — руки заметно дрожали. Аргуненко, воровато оглянувшись, достал флягу и плеснул командиру в кружку добрых граммов сто светлой, чистой жидкости.

Днепров, абсолютно механически, хлопнул одним глотком все содержимое.

— Это спирт! — запоздало предупредил зампотех.

А Днепров уже махал руками, пытаясь или вдохнуть, или хоть что-то сказать. Наконец, кто-то сунул ему крышку от термоса с чаем, правда, не очень горячим, но все-таки … Короче, командир еще и губы обжег … 

Волынскому зампотех тоже налил … Тот выпил и закусил салом, услужливо поданный мичманом из цеха подготовки мин. 

− Ещё! − он односложно обратился к зампотеху. Тот не замедлил с реакцией, и фляга забулькала над стаканом Сэма.

Днепров тоже закусывал чьими-то бутербродами … 

Наконец, он сказал: − Я из-за тебя чуть не получил инфаркт вместе с инсультом! Вылетел, как пробка из бутылки шампанского, совершенно не вовремя и совершенно не туда! − командир судорожно сглотнул, ещё раз переживая происшествие и продолжал:

− Я уже прикидывал, как тебя по сопкам собирать!

− А собирать было бы нечего! Ни от меня, ни от этого сукина сына ничего бы не осталось! Ну, может молекулы, атомы и кварки за пару сотен метров друг от друга! И летали бы наши души над Ефимовкой до конца света! − беспечно пошутил Сэм, ещё не совсем отошедший от приключения.

− Вали отсюда и отдыхай! Я ещё не решил, что тебе выписать: то ли Героя, то ли мешок звездюлей!

Фрондирующий Аргуненко проворчал: − А у нас за подвиги начальство чаще звездюлями расплачивается. Они и дешевле, и ближе к сердцу, однако! 

Тем временем искали Федосеича, так как дело надо было доделать, а Семёну впечатлений уже хватило на пару дней. 

Через час на полигоне рвануло. Все прошло штатно, и Старый частично реабилитировался.

«Ещё бы! Пельмени слеплены, вода вскипела моими усилиями. А Федосеич только и сделал, что шнур запалил …» − ревниво прокомментировал Сэм.

Казармы закачало, из щелей посыпалась пакля и всякая замазка со штукатуркой. В рубке дежурного со шкафа выпали папки и книги.

− Мать твою! − испуганно выговорил пленный грибник, напомнив о себе. И тут же получил от мичманов по успокоительному подзатыльнику. Те тоже сильно испугались за дядьку, когда он прооёрся на полигон через их рубеж.

Так вот, несмотря на то, что все вроде обошлось практически без потерь, подвигов и приключений с тяжёлыми последствиями, Днепров на Волынского был в обиде и демонстрировал это при каждом удобном, а, тем более неудобном случае.

− Семён Геннадьевич, я вас боюсь! − часто повторял он. И вспоминал, как Аргуненко его чуть не добил неразведённым шилом. 

− Я вас реанимировал, из небытия достал! А вы!!! − огрызался зампотех при случае.

Вот такая история про минёра Сэма, молекулы, атомы и кварки.