Нахимов А. Некоторые дополнения к хрестоматийным описаниям истории Российского флота XIX века и Крымской войны. Нахимов & Корнилов (продолжение)

Семейная командировка в Англию

Корнилов просится у Лазарева в отпуск с начала следующего 1845 г.. Зачем Корнилов стремился в отпуск в Петербург, да ещё и с супругой? Видимо, его известили, что пришло время рассчитываться по долгам… Старая добрая Англия наконец-то вспомнит о своём рыцаре ордена Бани. 12 января 1845 г. Корнилова в Петербурге посетит Карл Кремер, российский подданный финн из этнических шведов.

О нём удалось узнать только то, что сын его, героически сражавшийся на бастионах Севастополя Оскар Карлович Кремер в конце своей жизни превратиться в русофоба, активного противника проявлений реакционного царского режима на территории Финляндского княжества. Современники обвиняют его также, занимавшего тогда пост Начальника Главного Штаба Российского Императорского флота, в бездарном кадровом подборе командования Тихоокеанских эскадр, направляемых из Кронштадта на Дальний Восток в русско-японской войне 1904-1905 годов.

Отец Карл Кремер по морской части не был отмечен, но будто бы пользовался в своё время покровительством самого Николая Павловича…

“Вчера был у меня Кремер и до такой степени воспламенил меня рассказами о пароходстве в Северной Америке и Англии, что я решился просить у Вашего Высокопревосходительства доставить мне случай побывать хоть в последней”.  (Корнилов В.А. Из письма Лазареву 12 января 1854 г. Сборник «Вице-адмирал Корнилов» под ред. Н.В.Новикова ВОЕНИЗДАТ МВС СОЮЗА ССР  М 1947  стр. 80).

Удивительно, что Корнилова не смогли почему-то до этого “воспламенить” ни уважаемый им вице-адмирал Александр Павлович Авинов, командир Севастопольского порта, ещё в начале 30-х изучавший продвинутое судостроение в Америке, ни коллега по службе в ЧФ Е.В.Путятин, заказывавший в Англии в 1841 г. несколько пароходов для Чёрного моря и ни командир фрегата «Флора» Константин Истомин, побывавший в Англии в 1842 г. в командировке с целью размещения заказа на 4 парохода для ЧФ…

К концу продолжительной беседы Владимир Алексеевич, по его же признанию, стал совершенно по-новому сознавать перспективы развития российского флота и ощутил жгучую потребность срочно осваивать опыт передовых морских держав. Эту неспешную беседу в петербуржской квартире студёным январским днём можно считать прощупыванием почвы и приглашением к сотрудничеству. Корнилов с готовностью расположился к собеседнику, разделяя его позицию, тем более, что тот уверил Корнилова ‒ в Лондоне его ждут и готовы принять с супругой. 

Так, спустя почти два десятилетия, щедрые дарители рыцарских регалий напоминали о себе и  приглашали к сотрудничеству…

24 сентября 1845 г.: “Поездка моя в Англию, кажется, не состоится. Признаюсь, это меня чрезвычайно огорчает. Я на неё смотрел, как на единственное средство выйти из затруднительного финансового положения, в которое поставили меня пребывание за болезней на подножном корму в продолжении года на севере, смерть Вареньки, болезни Сонечки и Саши, наконец, мизерное содержание, которое производится мне за мою 20-летнюю с а м о о т в е р ж е н н у ю службу.   

Я как добрый отец семейства начинаю задумываться о будущем детей моих и мне приходит горестная мысль, не должен ли я оставить службу, сопряжённую с лишениями всякого рода, без всяких видов на существенное вознаграждение, ибо если в нынешний раз после всего, что Государь Император говорил на корабле моём, начальство не могло выхлопотать мне за корабль и за другие мои труды в разных родах аренду или прибавку содержания. Тяжело мне было решиться высказать вам всё здесь изложенное, но, хладнокровно обдумывая своё положение и предвидя необходимость подать ныне или на будущий год в отставку по расстроенным домашним обстоятельствам, дабы остальную часть жизни посвятить своему семейству, я считал обязанностью предупредить об этом начальника, одобрение которого я всегда ставил выше всяких крестов и наград”. (Корнилов. Из письма М.П.Лазареву 24.09.1845 г. РГАВМФ ф. Сборный. Письма В.А.Корнилова М.П.Лазареву Д. 1320 лл. 60-62)

Это где же Владимир Алексеевич себя забыл и отверг? Зачем он прибегает к эпистолярному жанру,  когда часто навещает семью в Николаеве и может высказать всё это лично Михаилу Петровичу? Настолько сильно разочарование от несостоявшейся в 1845 г. командировки в Англию, что надо шантажировать любимого наставника и родственника? В ответном письме Михаил Петрович предложит свою денежную помощь, но свояк жеманно отклонит искреннее предложение начальника: “Предложение Ваше тронуло меня до глубины сердца. Я принял бы и от Вас, но находясь в таком положении, грешно мне было бы не обратить всех усилий к приведению дел моих в порядок…”. (Корнилов В.А. Из письма М.П.Лазареву 24.09.1845 г. (Сборник «Вице-адмирал Корнилов» под ред. Н.В.Новикова ВОЕНИЗДАТ МВС Союза ССР М 1947 стр. 162). Ну как он мог соглашаться на товарищеское участие своего начальника, когда уже не раз раздобывал средства на неотложные платежи… у его супруги, своей двоюродной сестры Екатерины Тимофеевны. Так в письме брату Александру 30 мая 1852 г. он напишет: “Благодарю тебя, любезный друг, за посылку: за сюртук и сапоги. А деньги возьми из тех, которые В.С.Новосильцев должен тебе передать. Когда получишь, из них заплати Екатерине Тимофеевне то, что мы ей должны”. (Корнилов В.А. из письма брату Александру 30 мая 1852 г. (Сборник «Вице-адмирал Корнилов» под ред. Н.В.Новикова ВОЕНИЗДАТ МВС Союза ССР М 1947 стр. 162).   

Корнилова даже очередное посещение Николая I в первой половине сентября 1845 г. ЧФ и его восторженное заключение о действиях канониров «12 Апостолов» после его приказа “ударить тревогу” с последующим награждением его орденом Св. Владимира 3 ст. не вывели из тягостного сознания, что в уходящем году поездка в Лондон окончательно срывается… Не дали ни надбавки к окладу, ни аренды, да ещё и за орден плати из пустого кармана!

О впечатлениях царя от увиденного на «12 Апостолах» мы узнаём из письма М.П.Лазарева, сопровождавшего Николая Павловича при его обходе всех трём палубам: “Государь остался доволен всем, что видел, решительно доволен, и это видно было на радостном его лице. На корабле «Двенадцать Апостолов приказал бить тревогу и подобную штуку он видел первый раз. Он с изумлением смотрел на живость и проворство людей, с которою действовали орудиями, ‒ 68-фунтовые бомбические пушки казались игрушками, я рад был случаю; тут в первый раз он увидел, что значит в настоящем смысле Sailtrimers, Firemens and Boarders (принадлежности морской артиллерии, пушкари и борт судна, сквозь который ведётся стрельба). Он ходил по всем декам и особенно долго оставался в нижнем деке, ‒ я стоял близ Его, ‒ Он наконец невольным образом сказал: ‒ ну этот корабль порядком отделает своего противника, кто бы он ни был”. (Из письма М.П.Лазарева А.А.Шестакову 11декабря 1845 г. «Морской Сборник» 1918 №12 стр. 74)

По случаю приезда Николая I был отремонтирован дворец Екатерины II на одноимённой площади Севастополя. Во время обороны он послужит последним пристанищем для безнадёжных раненых…

1 мая 1846 г. в письме Корнилов благодарит Лазарева за пансион, но не уточнит, в чём конкретно это выразилось… (Письмо М.П.Лазареву от 01.05.1846 г. РГАВМФ ф. Сборный Письма К. М.П.Лазареву  д. 1320, лл. 72-73)

Когда осенью 1846 года при содействии Лазарева Корнилов всё же будет послан для согласования заказа и последующего надзора за строящимся пароходом-фрегатом и другими пароходами, он и здесь проявит свою оборотистость: с собой захватит жену, старшего сына Алексея и двух слуг… Содержать ещё 4-х своих спутников и снимать квартиру на 5 персон на его суточные было невозможно. На какие средства он существовал в Англии, с женой, сыном, двумя слугами? Им ведь не положено было суточных? А официальное содержание Корнилова в командировке составляло 1,5₤‒ фунта столовых в сутки (около 10 руб. с.)! И кто обеспечил 2-х годичное пребывание в Лондоне ещё четверым, сопровождавшим Корнилова лицам до сих пор доподлинно неизвестно.

Даже если предположить, что при заключении контракта на изготовление парохода-фрегата Корнилов соблазниться откатными деньгами, что подтвердится в командировке капитан-лейтенанта И.А.Шестакова, когда он откажется при заключении контракта на изготовление двух винтовых корветов от услуг настойчиво рекомендованных Корни-ловым откровенных “пройдох”, (Шестаков И.А. «Полвека обыкновенной жизни» T I, Часть II, глава V cтр. 155) навряд ли хватило бы, чтобы компенсировать затраты на  кормёшку такой компании, съёма целой квартиры… Поэтому можно предполагать, что расчётливые англичане спонсировали амбиционного представителя Российского Черноморского флота с полной уверенностью получить в итоге полновесные дивиденды ‒ иметь на Черноморском флоте своё доверенное лицо, понимающее и уважающее интересы Великобритании. 

Наблюдение за постройкой совсем не для него. Как только Корнилов согласовал проект парохода-фрегата, утряс денежные вопросы и разместил заказ, он требует прислать кого-нибудь себе в помощь и даже подсказывает кандидатуру ‒ капитан-лейтенанта Аркаса Н.А. Добивается от Лазарева поддержки на добывание дополнительных средств для ознакомления с судостроением во Франции. Ну как же, быть в Европе и не заглянуть в Париж?  Но никаких отчётов по состоянию верфей Франции Владимиром Алексеевичем представлено не было. А вот посещал ли он штаб квартиру масонской ложи «Великий восток», и какие поручения по возрождению масонского сообщества на юге России, мы пока не знаем…

В итоге двум достаточно опытным мореходам понадобится ещё и английский шкипер, чтобы, не отвлекаясь от комфорта путешественников, вернуться на изготовленном в Англии «Владимире» в Одессу.

Как и чем пришлось в итоге расплачиваться нашему герою за гостеприимство с пунктуальными англичанами, вопрос совсем не праздный. Но Корнилов уже себе не принадлежал и отдался на волю мутному и неодолимому потоку…

Ну, а как же всеми уважаемый Михаил Петрович, опрометчиво породнившийся с имевшими свои виды Фан-дер-Флитами ‒ Корниловыми, и ощущавший себя всё боле посторонним наблюдателем? Разве ему не стали очевидным замыслы свояка и его неразборчивость в средствах достижения преследуемых целей? Допустим, что на фоне не оставлявших с начала 40-х проблем со здоровьем адмирал свыкся со своей новой ролью, но как можно было практически наводить на выпестованный им ЧФ этакую напасть?

Михаил Петрович к возвращению свояка из Англии подготовил рапорт князю А.С.Меншикову, в котором просил произвести его в контр-адмиралы с оставлением   при себе для особых поручений на время открытия вакансии бригадного командира. “Желание моё ‒ употребить его для особых поручений и по временам  появляться (ему) в общем присутствии интендантства впредь до открытия ваканции бригадного командира ‒ основывается на том, что в первом занятии он будет особенно полезен при введении здесь тех улучшений по флоту и адмиралтействам, какие заметил он в Англии”.  (Лазарев М.П. Из письма А.С.Меншикову 11 ноября 1848 г. с представлением В.А.Корнилова на контр-адмирала  РГАВМФ ф. АМ, 1848, карт. 34, д. 121, лл. 540-541).

Действительно, Владимир Алексеевич в своём карьерном восхождении должен был пройти привычные для флота того времени ступени и получить опыт командования  соединением судов на должностях командира бригады и флотской дивизии.

Но после 2-х годичной командировки в Англию 17 октября 1848 г. Корнилова было не узнать. Он решает не терять время ни на командование бригадой и дивизией. Перед ним пример 6-летней давности, когда приболевшего летом 1843 г. Главного командира ЧФ адмирала М.П.Лазарева временно замещал Начальник штаба ЧФ вице-адмирал С.П.Хрущёв. И ещё тогда Корнилов твёрдо усвоил, что это кратчайший путь к креслу Главного Командира ЧФ.

Свояк требовал от своего покровителя твёрдого обещания предоставить ему место Начальника Штаба ЧФ и портов, не соглашаясь ни на что другое, как будто за ним    теперь стояла непреодолимая стена…

Михаил Петрович на семейном совете вновь в одиночестве и вынужден отступить. Он переделывает рапорт Меншикову, опуская фразу ‒ употребить его для особых поручений впредь до открытия ваканции бригадного командира…

Чтобы удовлетворить аппетиты свояка Михаил Петрович идёт на предательство своих боевых товарищей по Наваринскому сражению, которые помогли ему возродить славу Черноморского флота… Он уговаривает контр-адмирала А.П.Авинова согласиться на перевод в Адмиралтейств-совет, и ослабление зрения у Александра Павловича, как-то кстати подоспело…

После этого первый помощник Главного Командира, его Начальник штаб С.П.Хрущёв перекидывается 3 марта 1849 г. на освободившееся место  командира Севастопольского порта.

3 апреля 1849 г. контр-адмирал Корнилов был назначен исполнять обязанности Начальника штаба ЧФ. Что ж, в 43 года контр-адмиралом взойти, точнее ‒ прокрасться на

командные высоты ЧФ, да одно это разве не свидетельствовало о редких, выдающихся качествах счастливого избранника судьбы… А в 46 он окажется уже в свите Императора, получив право прямого доклада, как генерал-адъютант. 

С 6 декабря 1849 г. генерал-лейтенант Морис Борисович Берх глава гидрографического департамента Управления ЧФ удаляется в Адмиралтейств – совет в Петербург.

Так Михаил Петрович своими руками разваливал чётко работавшее прежде Управление ЧФ!

5 июля 1849 г. “…вечером Корнилов, по согласованию с Лазаревым,  поднял в первый раз свой Контр-Адмиральский флаг на крюйс-брам-стеньге фрегата «Коварна», осмотрел отряд фрегатов и мелких судов и повёл его в Ялту, а потом в Керченский пролив ”. (Жандр А.П. «Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии В.А.Корнилова…» СПБ 1849 стр. 8). Вообще-то начальник штаба ЧФ своего отличительного флага не имел, но желание Корнилова объявить о наступлении новой эры на Чёрном море преодолело  существовавшие традиции…

Наверно и в Лондоне прознают про успехи Корнилова и найдут возможность поздра-вить его с таким прорывным встраиванием в руководство Черноморского флота.   

Первые два года Корнилов занят ознакомлением с, казалось, необъятным хозяйством ЧФ, посещает адмиралтейства, порты и маяки. Наводит там ревизии и глушит ростки портовых ремонтных служб, которые заводил его предшественник С.П.Хрущёв. Так в Новороссийском порту он разгонит механическую мастерскую, распылив местную ластовую команду по различным судам…

Каких-либо заметных прямых отношений с командующим 1-й бригадой 4-й флотской дивизией контр-адмиралом П.С.Нахимовым  в этот период не было.

В феврале 1851 г. по настоянию царя терявшего жизненные силы адмирала М.П.Лазарева перевезут в Венскую клинику. Его сопровождал появившийся из Петербурга лейб-медик от флота Таубе, капитан 1-го ранга В.И.Истомин и супруга адмирала Екатерина Тимофеевна со старшей дочерью Татьяной. Уже в апреле Михаила Петровича не станет.

По воле Государя Императора на время отсутствия М.П.Лазарева по болезни обязанности Главного командира ЧФ и портов были возложены на генерал-лейтенанта М.Б.Берха, которого после годичного отсутствия в декабре 1850 г. специально вернули из Адмиралтейств-совета в Николаев.

В связи с чем мне также кажется, что Михаил Петрович, не смотря на своё состояние, успеет всё же оставить нечто, в роде завещания, направив его, видимо, князю А.С.Меншикову, поскольку его реально тревожила перспектива вступления неготового к роли Главного Командира ЧФ Корнилова на его место. Именно Лазарев убедил Меншикова, а тот царя в том, что в сложившейся ситуации необходимо возложить обязанности Главного командира на Мориса Борисовича Берха. Михаил Петрович мог оставить и своё авторитетное мнение о кандидатах на смену возрастных командиров флотских дивизий 69-летнему Ф.А.Юрьеву и 64-летнему М.Н. Станюковичу флагманам ЧФ, также не ставя при этом в известность Корнилова.      

Генерал-лейтенант Морис Борисович Берх продолжит исполнять обязанности Главного командира ЧФ и после кончины адмирала М.П.Лазарева.

А Меншиков уже 7 августа 1851 г. на запрос царя о роли и значении Корнилова ответит: “При просвещении современном он (М.Б.Берх) имеет ещё достаточно сил для административных занятий, и поэтому мне кажется, что перемена личности Главного Черноморского Управления было бы преждевременно”. (Из рапорта А.С.Меншикова Николаю I РГАВМФ Ф. АМ 1851 карта 11, Д. 287, Л.1-2)

Это был первый сигнал к развалу радужных планов Корнилова после стольких усилий для встраивания в руководство ЧФ, но его бессистемная показная активность за прошедшие три года обнаружит явную несостоятельность претензий на роль Главного Командира ЧФ…

В связи с чем М.Б.Берх 2 октября 1852 г. будет переведён в вице-адмирала и назначен в дополнение к полномочиям Главного Командира ЧФ и портов Николаевским и Севастопольским генерал-губернатором.

На приёме 29 февраля 1852 г. в малом кабинете в Зимнем дворце Корнилова Государь Император в ответ на его попытку жаловаться на своего прямого начальника Берха “… выказал, что Ему доложено, что он пользовался особенным доверием покойного Лазарева. Изволил спрашивать о дивизионных и контр-адмиралах (бригадных). Я назвал ему Нахимова” (Жандр А.П. «Материалы… стр. 28).

Тем не менее, Николай Павлович, как мне кажется, посчитал возможным напутствовать Корнилова, чтобы он был готов при необходимости возглавить ЧФ.     

 Жандр не случайно ограничился в своих «Материалах» простым перечислением лиц, о которых Корнилов захотел царю сообщить своё мнение, не цитируя то, что на самом деле присутствовало в записной книжке Корнилова. И навряд ли там была положительная характеристика качеств коллег по службе…

К сожалению, записная книжка Корнилова не сохранилась… Во всяком случае составители и редакторы сборника 1947 г. «Вице-адмирал Корнилов» д.в-м.н. капитан 1-го ранга Н.В.Новиков и к.и.н. П.Г.Софинова, весьма добросовестно проштудировавшие сохранившиеся в архивах подлинники и, в ряде случаях восстанавливавшие исходные тексты, намерено искажённые А.П.Жандром при составлении им в 1859 г. «Материалов для истории обороны Севастополя и для биографии В.А.Корнилова…». Я также допускаю, что завладевший в Николаеве семейным архивом Корнилова капитан-лейтенант А.П.Жандр мог и умышленно уничтожить некоторые письма и оригиналы распоряжений шефа, сведения из которых не укладывались в выстраиваемый им благостный образ Корнилова… 

Корнилов откровенно опасался авторитета Нахимова и стремился поставить его в своё прямое подчинение, для чего он, по крайней мере, дважды в 1852 г. выступал с предложением перевести Нахимова на должность командира Севастопольского порта, считая предрешённым удаление вице-адмирала С.П.Хрущёва с этого поста вследствие организованной им подлой провокации с подмётным письмом в декабре 1851 г.

А флагманами ЧФ в период 1849-1852 гг. были Ф.А.Юрьев, и М.Н.Станюкович, второго в 1852 г. сменит П.С.Нахимов.

Что же Жандр посчитал важным отметить в отношениях Корнилова к Нахимову, распространённом составителями сборника «П.С.Нахимов. Документы и материалы» 2003 г. на временной период   1849 — 1852 г.?

“…Кампании 1849-1853 гг. ясно обнаружили ту разницу между Нахимовым и Корниловым, которую замечал внимательный глаз ещё во время командования их кораблями. Каждый из них учил офицеров и нижних чинов (Корнилов до нижних чинов не нисходил) по своей методе, но оба заботились о своих командах и довели свои корабли до совершенства, так что в 1845 г. беспристрастный ценитель не знал, кого предпочесть: «Силистрию» или «12 Апостолов». Во время командования бригадою Павел Степанович томился в бездействии и с восторгом принимал начальство над эскадрою ещё в гавани.

Следя внимательно за вооружением флагманского фрегата или корабля, он предупреждал упущения, а если это было судно новое, или он находил нужным перевооружить его заново, то горячо принимался за дело, как самый деятельный и сведущий капитан; и многие суда Черноморского флота обязаны были Нахимову отчётливой чистотой своего (парусного) вооружения. Поэтому, поднимая свой флаг на судне, Павел Степанович уже любил его.

 Как заботливый начальник, он зорко следил за всеми судами, ему вверенными, но то из них, которое носило его флаг, ‒ было его утеха, его создание, его гордость. С горячей любовью входил он во все подробности судового порядка, и мало-помалу, не замечая  того сам, оттеснял командира и вводил на судне свою систему управления так, что капитан вскоре начинал чувствовать себя лишним. Вот почему не все хорошие капитаны одинаково желали носить флаг Павла Степановича, хотя все глубоко уважали его и с благоговением принимали его советы.

Так его система управления кораблём была совершенная? Или он был капризным себялюбцем, не терпевшим мнения других? Нет, такого за Павлом Степановичем никогда не водилось…

Во время пребывания Государя Императора в октябре 1852 г. в Севастополе, Корнилов назначен Генерал-Адъютантом к его Императорскому Величеству, и тогда же он и Нахимов произведены в вице-адмиралы. Служа вместе на корабле «Азов», под командой Михаила Петровича Лазарева, эти два человека сохранили приязненные отношения и в высших чинах. В Севастополе Корнилов всегда останавливался у Нахимова (?), который не раз говорил, что желал бы назначения Владимира Алексеевича главным командиром: бескорыстно преданный службе Павел Степанович забывал своё старшинство, и видел в этом назначении преуспеяние Черноморского флота; он знал, что его дело ‒ водить флоты в море и что ему не по силам административные и письменные занятия, неразлучные со званием Главного Командира.

 Ну, какой Жандр неблагодарный, ограничивает выдающие способности любимого шефа административными и письменными занятиями! Но то, что они  неразлучны с  Главным командиром это полное непонимание роли руководства флота. Для преуспеяния ЧФ Главному Командиру надо было обладать способностью адекватно воспринимать складывающуюся военно-политическую обстановку в Черноморском бассейне, в проливах и вырабатывать стратегию действия имеющегося в его распоряжении флота, а также определять пути дальнейшего развития флота.

А Жандр, похоже, считал шедевром письменных занятий Корнилова авторизованный перевод с английского «Артиллерийские ученья в Британском флоте», исполненный им в ненастные ноябрьские дни 1843 г., когда «12 Апостолов» уже разместился на зимовку в Южной бухте. При содействии Вел. Кн. Константина в 1846 г. эта инструкция будет напечатана достаточным тиражом для распространения по Российским флотам. Но вскоре стали поступать сообщения об ошибках перевода и несоответствии предлагаемых в новой инструкции приёмов действующему на российских судах порядку обслуживания орудий. 

Спасая авторитет Корнилова, Михаил Петрович дважды обращается к Нахимову с поручением высказать своё мнение о целесообразности внедрении «Артиллерийских учений в Британском флоте» на кораблях ЧФ. На протяжении последующих 11 лет инструкция так и не получила признания на флоте, и начальник штаба Корнилов был вынужден просить содействия князя Меншикова для её внедрения в директивном порядке.

Мудрый Александр Сергеевич в ответ на просьбу Вел. Кн. Константина вынужден будет обратиться к авторитету первого флагмана ЧФ П.С.Нахимова с указанием дать своё заключение на инструкцию Корнилова.

Павел Степанович 10 марта 1854 г., согласно желанию Его Светлости, рапортует о проведённом рассмотрении представленного Начальником штаба ЧФ и портов Корниловым артиллерийского учения с приложением обоснованных замечаний. “Я же, с своей стороны, нахожу, что в новом ученьи весьма мало изменений противу принятого у нас на Черноморском флоте, составленного генерал-адъютантом (когда он был ещё командиром корабля), и те, которые сделаны, мне кажется, скорее замедлят ученья, а не улучшат его. Кроме того, при составлении нашего ученья взят в расчёт высочайше утверждённый на судах комплект команды, на нём основаны все прочие расписания, а равно и рассчитана прислуга у орудий. Приняв же новое ученье, придётся увеличить число команды на судах и переделать прочие расписания без всякой видимой причины или необходимости”.    (РГАВМФ, Ф. 224, Оп. 1, Д. 252, Л. 309).

Кратко, но убедительно и вполне корректно Нахимов ставит выдающегося администратора и знатока английского на место. Так Павел Степанович по-приятельски освобождает Владимира Алексеевича за полгода до его героической гибели от затянувшихся творческих мук и административного зуда…

Поручение А.А.Меншикова Нахимову последовало после письма Вел. Кн. Константина с просьбой разобраться с претензиями Корнилова на противодействие внедрению на ЧФ его инструкции.

После рапорта Нахимова 10 марта Меншикову не угомонившийся Корнилов направит в Морской Сборник очередные дополнения к своей инструкции… 

И в майском  «Морском Сборнике» за 1854 г.  в официальном разделе на стр. XIII-XIV появятся, как оказалось, прощальные «Дополнительные правила к Артиллерийскому ученью», включившие 10 ценных и вынужденных уточнений в так и не прижившееся на флотах нестрогое сочинение Корнилова. Просто забавляет одно из непростительно упущенных в предыдущих редакциях великого поборника различных циркуляров и  предписаний требований: “Запал при стрельбе закрывать большим пальцем, затычки же употреблять, когда орудие в бездействии”.

Видимо, здесь речь идёт о предохранительной мере в паузе между выстрелами, когда необходимо перекрыть доступ воздуха через запальное отверстие, чтобы надёжно загасить тлеющий нагар в зарядной камере орудия, который мог самопроизвольно подпалить вкладываемый расчётом очередной заряд пороха в кокоре…                 

“Я вовсе не хочу этим сказать, продолжал Жандр, что Павел Степанович не любил умственных занятий. Напротив он очень любил читать и читал много, что можно было заметить из его оживлённого разговора, но он имел какое-то предубеждение против письма, что весьма странно, ибо он писал очень хорошо, когда пересиливал это чувство. Обдумывая расписание: «Переменить марса-реи» в бытность Владимира Алексеевича в Петербурге, я не мог согласиться с мнением об этой работе одного из лучших офицеров нашего флота, составлявшего по поручению Корнилова командные слова для перемены марса-реев, и потому, объяснив в письме к Павлу Степановичу наши различные мнения, просил решить, кто из нас прав и какую систему работы нужно принять за основание при составлении расписания? Собственноручное письмо, которым почтил меня Павел Степанович по этому предмету, убедило меня  в вышесказанном. 

Высоко ценя дарования и деятельность Корнилова, Павел Степанович старался всеми силами содействовать ему в общем деле совершенствования Черноморского флота и содействия такого отличного моряка, конечно, было полезно во многих технических вопросах…”. (Сборник «П.С.Нахимов. Документы и материалы» под ред. В.С.Соболева Петербургский институт печати СПБ 2003 T I стр.214-215).

Более того, Жандр на стр. 149 своих «Материалов к биографии В.А.Корнилова…» напишет, “Оба адмирала слишком горячо любили службу, свято помнили свой долг, для того чтобы из пустого тщеславия не помогать друг другу в общем деле ”.

Была ещё одна печаль, Корнилову постоянно не хватало денег, а жил он явно не по средствам, то мебель заведёт под Мольера, то жеребцов в яблоках, то соберётся дом строить в Голландии… И он давно понял, что кардинально решить эту проблему можно только, если изменить ситуацию, по которой он “имел только случайное и косвенное влияние на главные артерии механизма управления Черноморским флотом ‒ на интендантство и строительство”. (Корнилов В.А. Из письма брату Александру14 мая 1851г. Сборник «Вице-адмирал Корнилов» под ред. Н.В.Новикова М 1947 стр. 144).

 Он не говорит о каких-то недостатках сложившейся системы управления флотом, нет он просто желал бы участвовать распределении денежных потоков.  И начинает он  с внедрения в управление своего доверенного лица контр-адмирала Н.Ф.Метлина на должность обер-интенданта. Берх отчаянно сопротивляется, зная о намерениях Корнилова и Кº, и успевает подписать и отправить смету на 1852 год, не дожидаясь возвращения Корнилова из Севастополя к его горячечной досаде.    

      18 августа 1851 г. Корнилов спешит поделиться своим достижением с братом Александром в Петербурге: “По болезни интенданта Дмитриева назначен контр-адмирал Метлин, мой хороший приятель, и мне, кажется, придётся оставаться в этой злополучной стране и в этом грустном городе Николаеве” ‒ (Корнилов В.А. Из письма брату Александру 18 августа 1851 г. Сборник «Вице-адмирал Корнилов» ВОЕНИЗДАТ МВС Союза ССР 1947 стр.149) Так вот что смогло удержать выдающегося и несравненного контр-адмирала В.А.Корнилова, в злополучной России!

И в октябре 1851 г.  И.О. обер-интенданта ЧФ был назначен состоявший без должности при 4-й фл. дивизии на Кавказской линии контр-адмирал Н.Ф.Метлин. О его неподкупной честности ходили, а точнее, намеренно и заранее распускались легенды. Теперь тема нехватки денег из писем Корнилову брату Александру напрочь исчезает…

А Павел Степанович знал его, как ловкого пройдоху, не брезговавшего имелочным стяжательством. “Из числа присланных из вверенного вам экипажа нижних чинов для укомплектования команды фрегата «Коварна» 6 человек по неимению у них постелей, тюфяков, рабочего платья, шинелей, мундиров и (летнего) белья я приказал командиру фрегата «Коварна» отправить обратно в экипаж”. (Нахимов П.С. Отношение № 181 от 18 июля 1848 г.командиру 39 флотского экипажа капитану 1-го ранга  Н.Ф.МетлинуРГАВМФ, Ф. 1054, Оп. 1, Д. 73, Л. 36). Подобное оборотистый интендант, уже контр-адмирал Н.Ф.Метлин попытался про-крутить и с экипажами синопского отряда Нахимова в ноябре 1853 г., когда Павел Степанович, стараясь не допустить простудных заболеваний среди команд кораблей, дважды напоминал о его обязанности прислать командам положенное тёплое бельё и, чтобы призвать Метлина к совести поручил передать ему, что не оденет сам тёплого белья, “чтобы  иметь право требовать  исполнения обязанности от команды своей эскадры,  пока вы не оденете мою команду” (Комстадиус А.К. «Осаждённый Севастополь в письмах убитого офицера» «Русская Старина» 1890 Т LXVI cтр. 86).