Чухраев Э. Неизвестное об известном. Волны от «Курска»: цена жизни военного моряка

20 лет прошло, как погибла атомная ракетная подводная лодка «Курск». Весь экипаж посмертно наградили орденами. Командиру присвоено звание Героя Российской Федерации, все члены экипажа награждены орденами Мужества. Кроме того, президент России подписал указ об увековечении памяти экипажа атомного подводного крейсера «Курск».

И это очень правильно. Но сколько погибло подводных лодок, надводных кораблей и вместе с ними военных моряков, смерть которых не заметили и забыли?!  Это вопиюще несправедливо!

Мы за аварии не награждаем… Всем на флоте были известны слова советского ГК ВМФ С.Г. Горшкова: “Мы за аварии не награждаем…”.  Да, за аварии действительно не награждают. Но обязательно надо награждать за мужество и самоотверженность людей, которые борются с этими авариями. Если вспомнить награждение погибших и оставшихся в живых моряков после гибели линкора “Новороссийск”, то надо заметить, что оно состоялось только через 30 лет после трагедии. Состоялось по долгому ходатайству ветеранов. А военно-политическое руководство страны упорно сопротивлялось. В этих фактах проявляются отношение власти к тем, кто служит на флоте, и оценка жизни военного моряка.

Волны от «Курска» заставляют вспомнить историю российских подводных сил, которая содержит немало мрачных страниц, связанных с авариями, катастрофами кораблей и гибелью самих подводников. Самая первая авария подводных лодок в российском ВМФ произошла 4 июня 1904 года, когда первая боевая российская субмарина «Дельфин» затонула на мелководье на глубине 7 метров в одном из рукавов Невы. Это была вторая по счету авария и в истории мирового подводного флота. Случилась авария по вине старшего офицера подводной лодки лейтенанта Черкасова, который (даже не верится, что такое могло быть!) забыл задраить (закрыть) крышку рубочного люка. На борту лодки в это время находилось 35 человек. 25 из них, в том числе и лейтенант Черкасов, погибли. Так появились первые жертвы среди российских подводников, и начался отсчёт невозвратных потерь по причине аварийности.

А в XXI век российский ВМФ вступил со счётом 1299 погибших подводников на аварийных подводных лодках. Это за 95 лет всей истории подводного флота России. Но при этом будет правильно назвать и другую цифру. За эти же годы на аварийных подводных лодках в России спасено 1325 человек. То есть, как бы ни ругали ВМФ и его аварийно-спасательную службу (АСС), но более 50% личного состава подводных лодок, потерпевших аварии и катастрофы, было спасено. А с учётом того, что силы и средства АСС в России всегда были слабыми и отставали от потребностей, то прямо скажем – это неплохой показатель (если здесь вообще уместно слово «неплохой).

Только в 20-е и 30-е годы прошлого века с помощью спасательного судна «Коммуна» было поднято 6 подводных лодок. Но лишь одну лодку удалось спасти. В то время как 177 советских подводников в те годы погибли в авариях и катастрофах.

За годы войны (1941-1945) кроме подводных лодок, потерянных в боевых действиях, советский ВМФ лишился ещё десяти подводных лодок из-за аварий, включая две типа «М», затонувших из-за случайного подрыва на своих минах под Владивостоком.

Тем не менее, за годы той войны спасательные службы ВМФ смогли сохранить жизнь 88 подводникам из экипажей, потерпевших аварии. В то же время 93 человека, находившееся на борту этих кораблей, погибли.

ВМФ и в годы Великой Отечественной войны, и после войны, и сейчас в XXI веке всегда испытывал хронический дефицит денежных и материальных средств. Все направлялось и направляется, прежде всего, на строительство боевых кораблей. На строительство вспомогательного флота денег не хватает.

На первом месте всегда было «железо» …

К сожалению, традиционно цена жизни российского военного моряка была всегда очень низкой, как и вообще цена жизни человека в России. На первом месте всегда было и пока остаётся «железо». То есть главное, о чем всегда думали и думают, создавая боевой корабль, — это техника и оружие. Конечно, это правильно. Но правильно ли то, что проблемы жизни человека в морской форме на этом корабле решаются по остаточному принципу? Ну, плохие там бытовые условия, ну, не для каждого члена экипажа есть место для сна или индивидуальные средства спасения, Ну, температура воздуха в раскалённом железе более 70 градусов, ну, наступает обезвоживание организма человека в котельных отделениях. Конечно, все это плохо, но терпеть-то можно. Терпеть ради главного – ради боевой готовности, ради победы!

Да, ради победы. Это наша национальная особенная черта.  Ведь ради победы мы за ценой не постоим. Только один пример. На Мамаевом кургане, под Сталинградом, наступил коренной перелом во всей Второй мировой войне. Но не все знают цену, которую мы заплатили за эту победу.  Там погибло более миллиона наших воинов. Более миллиона! Средняя продолжительность жизни в боевых условиях у командира взвода там была 3 дня, командира роты – 7 дней, батальона – 11, полка – 20 дней. Каждые 11 секунд здесь погибал солдат. Вот она, цена победы! Очень высокая цена! И при этом возникает вопрос – разумная ли она? Ответ на него не так прост.

Гибель АПЛ «Курск» — это общенациональная трагедия.  Ей, в конечном итоге, уделили должное внимание. Во многих городах увековечили память подводников «Курска». В посёлке Видяево, в месте базирования лодки, воздвигнут памятник экипажу. У Центрального музея Вооружённых сил России установлен тоже памятник в честь погибшего экипажа. И ещё многое другое сделано по увековечиванию памяти людей, погибших на АПЛ «Курск».  

В память о трагедии в Баренцевом море, в Северо-Западном микрорайоне города Курск появилась Аллея подводников. Там посажены молодые берёзки, а в самом начале аллеи установлен памятник — Мемориал подводникам АПЛ «Курск». Обелиск в виде фрагмента борта АПРК как бы с трещиной от взрыва, на которой высечены фамилии, захороненных на Мемориале моряков.

Не только «любить мёртвых» …

Принципиально важным в трагедии «Курска» оказался вопрос о выплате денежной компенсации семьям погибших военных моряков. Он возник сразу после траура.  Премьер-министр России в обычном и привычном для российской власти варианте заявил, что государство выделяет 500 тысяч рублей для помощи семьям погибших. То есть получалось чуть больше 4 тысяч рублей на каждую семью. Вот это и была первичная для российского правительства цена жизни военного моряка. И это в то время, когда только за счет пожертвований для «Курска» поступило более 2 миллионов рублей и 20 тысяч долларов!

И только когда состоялся нелицеприятный и многочасовой разговор Президента В.В. Путина с родными погибших подводников, и когда буквально зло прокричала одна из вдов: «У меня двое детей осталось, кто их теперь будет кормить? Выдайте мне зарплату мужа за десять лет вперёд», только тогда, видимо, Президенту стало стыдно. И он, наверное, по-настоящему осознал истинное горе тех, кто умывался слезами и безысходностью. И с лёгкой руки президента российское государство впервые пошло на беспрецедентный шаг: на каждую семью погибшего выдать 730 тысяч рублей. Это и было среднее жалованье подводников за 10 лет службы.  Зарплата была взята из расчёта 6000 рублей в месяц.  Хотя такое жалованье тогда получал только командир «Курска». Между прочим, в этих шести тысячах рублей тоже ведь и есть цена жизни командира атомной подводной лодки. Цена, которую определила власть страны. В этой цене и есть истинное отношение власти к военному человеку.  Власть откровенно спекулирует на его доверии…

И, тем не менее, в случае с АПЛ «Курск» государство, пожалуй, впервые в отечественной истории оказало родным погибших реальную, а не показную помощь, выплатив каждой из 118 семей приличные деньги, обеспечив нуждающихся квартирами, оплатив похороны.

Впервые цена человеческой жизни начала подниматься, вырастать до истинного значения. За гибель людей при исполнении воинского долга государство впервые попыталось реально ответить материально. Это за гибель «Курска». А ведь до «Курска» у нас уже было 16 подводных лодок, которые терпели катастрофы, аварии, потерявших весь или часть экипажа в годы холодной войны. На них погибло 552 человека. К сожалению, их жизни наше государство оценило совсем иначе. Несоизмеримо низко оценило.

Президент В.В. Путин после гибели «Курска» высказал хорошую мысль – сделать в стране некую общую благотворительную структуру армии и флота – для всех, кто погибнет в мирное время на море и на земле. Очень разумное предложение. Деньги для этого найти можно, было бы желание. К сожалению, в 2020 году найти ответ на вопрос: существует ли такая структура сейчас в России, не удалось. Может быть, это потому, что мы плохо искали. Пусть будет так.

Во всяком случае, после трагедии «Курска» за смерть российского воина во время исполнения воинского долга государство впервые начало помогать родным независимо от того, где он служил (на берегу или на море).

Да, военный человек должен быть готов умереть за Отечество. Это его воинский долг, но все в военной организации, в военной службе должно быть настроено, во-первых, на сбережение жизни каждого человека. И, во-вторых, военный человек должен быть уверен, что в случае гибели, его жизнь будет достойно оценена. Только тогда будет смысл служить, а не отбывать повинность…

Никогда нельзя забывать, что Россия – большая морская страна. И, чтобы у неё была морская мощь, мы должны, как говорил А.С. Пушкин, не только «любить мёртвых», а, помня о них, делать выводы для живых…

Волны от «Курска»: каким был его командир?

Любой корабль начинается с командира. И естественно, что, говоря об экипаже АПЛ «Курск», прежде всего, вспоминаешь командира лодки. Геннадий Петрович Лячин. Капитан 1 ранга. Погиб вместе со 117 членами экипажа 12 августа 2000 года. В том же году 26 августа за мужество и героизм при исполнении воинского долга ему присвоили звание Героя России.

Сегодня его знает весь мир. О нем говорят и пишут много, но часто неправду и небылицы. Даже уже погибшему ему достается больше всех. Кто-то приписывает ему в вину все беды, которые свалились на его подводную лодку. Другие пытаются сделать его сверх идеальным человеком и офицером.  А настоящий Лячин был обычным военным моряком. Все у него было: и успехи, и неудачи.

Родился он в первый день 1955 года в рабочей семье в деревне под Сталинградом. Особого достатка семья никогда не испытывала. Отец работал трактористом, комбайнёром. А когда переехали в Волгоград, отец стал работать на экскаваторе.  Геннадий был в семье из трёх детей, средним по возрасту. Он с раннего детства был приучен к труду. Умел делать все сам: и кран починить, и обед приготовить. Любое дело у него спорилось. Он умел за себя постоять, хотя и не задирался понапрасну. С детства к нему тянулись друзья и признавали в нем лидера.

Когда он учился в 7 классе, заметил, что в соседнем 8-м учится красивая девочка Ира. Спустя годы, уже, когда он будет курсантом военно-морского училища в Ленинграде, а она студенткой Московского института стали и сплавов, они станут мужем и женой. Юношеская влюблённость перерастёт в большое чувство, которому он останется верным до конца своей жизни.

А вот отец Иры, Юрий Николаевич Глебов, в судьбе Лячина действительно сыграл большую роль. Бывший морской офицер, которому довелось служить и на надводных кораблях, и на подводных лодках сумел приохотить юношу к военно-морской службе. Уже в последнем классе средней школы Геннадий решил поступать в Высшее военно-морское училище подводного плавания, которое он успешно окончил в 1977 году и потом все время служил на Северном флоте.

Через 11 лет после выпуска из училища Геннадий Лячин стал командиром большой дизельной подводной лодки. Но в службе бывало всякое.  В 1991 году лодку, где служил Лячин, списали по сокращению. Оказался за штатом и Лячин. Первый раз задумался об увольнении с военной службы. Но устоял. И даже согласился пойти служить старпомом к своему однокашнику по училищу, правда, уже на атомную лодку. Быстро сдал на допуск к самостоятельному управлению кораблём. Но в старпомах ходил не год и не два, а целых 5 лет. Обидно было. Одно время даже увлёкся спиртным. Вынуждены были предупреждать…

В 1996 году Лячин стал командиром АПЛ «Курск» и получил звание капитана 1 ранга. На этом посту он фактически был первым командиром новой российской океанской школы конца XX века. Именно ему было поручено вывести атомоход «Курск» после долгого перерыва на просторы Средиземноморья. За плечами у него было 4 боевых службы. Из них последняя — в 1999 году. Это было время регионального югославского конфликта. Как раз в том районе и была АПЛ «Курск». И рука командира, образно говоря, все время была на кнопке пуска ракет. Итоги боевой службы Лячин докладывал лично президенту России. За этот поход он был представлен к званию Героя России. Но так и не дали ему Звезду. И снова появилась мысль об увольнении. Собирался это сделать сразу же после очередной боевой службы.

12 августа 2000 года Лячин находился, согласно штатному расписанию, во втором отсеке и погиб в первые секунды или минуты, «…когда взрыв немыслимой силы буквально сплющил первый отсек и вдавил его в переборку второго».

Геннадий и Ирина Лячины прожили вместе ровно 25 лет. Сразу после последних учений (где и произошла трагедия), они собирались отметить в кругу друзей свой юбилей. Утром 2 августа (в годовщину свадьбы) Ирине вручили от мужа огромный букет цветов. Сам он в то время был в море. На учениях. Но оттуда он уже не вернулся. Ему было 45 лет…

23 марта 2002 года Герой РФ, капитан 1 ранга Г. П. Лячин похоронен в мемориале, посвящённом гибели подводной лодки «Курск», на аллее героев Серафимовского кладбища Санкт-Петербурга вместе с тридцатью членами экипажа.

Личностные характеристики Г.П. Лячина (по воспоминаниям современников): «Геннадий Петрович был высокого роста и имел большой вес — ровно 105 килограммов и на подлодке К-141 командира звали «Сто Пятым». Это был настоящий офицер Флота РФ, настоящий командир корабля, где он «батя», а экипаж семья. В дивизии и сейчас вспоминают, как в самые трудные для флота годы, Лячин вечерами ходил по семьям подводников, объяснял жёнам причину задержек зарплаты, уговаривал, успокаивал. Многие семьи удалось ему тогда сохранить. Сам же был очень прилежным семьянином. Имел двоих детей, сына Глеба и дочку Дарью. У Геннадия Петровича был свой стиль работы, особенный подход к делу. Среди командиров он считался лидером. Умел расположить к себе. К нему прислушивались как командиры лодок, так и офицеры штаба. Никогда не боялся отстаивать своё мнение, и никогда не забывал об интересах и нуждах коллектива. Многие подводники дивизии рвались к нему в экипаж, потому как Лячин стремился к тому, чтобы его экипаж был лучшим. Геннадий Петрович всегда был бодр, полон энергии, его работоспособность подбивала на работу каждого в экипаже…».

Глеб пошел по стопам отца. Окончил то самое училище, что и его отец. В день гибели подводной лодки «Курск» ему исполнился 21 год. Он продолжил дело отца и служит на флоте.

Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников одним из последних стойко принял смерть в затонувшем корпусе АПЛ «Курск» через несколько часов после катастрофы. Уже за это Дмитрий Колесников достоин глубокого уважения и славы героя. Он был среди тех, кто ещё оставался жить на обречённой лодке, кто решительно боролся за живучесть аварийного корабля и кто ещё надеялся спастись.

За два дня до гибели «Курска» ему исполнилось 27 лет. В 1995 году он окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Дмитрий Колесников – потомственный военный моряк. Его отец, капитан 1 ранга, в 2000-м году служил в Военно-морской академии. Младший брат тоже стал офицером подводником. Морская династия Колесниковых…

Всего за 4 месяца до гибели лодки Дмитрий женился. «Ольга, я тебя люблю. Не переживай сильно. Похоже, шансов нет. Будем надеяться, что кто-то прочитает», — такие строчки прочитала супруга Колесникова в его письме, которое он написал в последние минуты своей жизни из затонувшей подводной лодки.

Дмитрий по натуре был романтиком. Писал стихи. Часто обращался к творчеству лейтенанта-подводника, штурмана и поэта Алексея Лебедева, который тоже погиб на подводной лодке в суровом 1941 году. У Алексея Лебедева есть предсмертные строки, которые он провидчески, как бы предвидя трагедию «Курска», буквально адресует Дмитрию Колесникову:

«И если пенные объятия нас захлестнут в урочный час,

И если ты в конверте за печатью получишь весточку от нас,

Не плачь, мы жили жизнью смелой, Умели храбро умирать

— Ты на штабной бумаге белой об этом сможешь прочитать».

И далее у Лебедева будто было обращение Колесникова к жене, вдове

– Ольге: «Переживи внезапный холод. Полгода замуж не спеши.

А я останусь вечно молод Там, в тайниках твоей души.

И, если сын родится вскоре, Ему одна стезя и цель,

Ему одна дорога – море, Моя могила и купель» …

Удивительно, но буквально за несколько дней до гибели, Дмитрий написал жене Ольге символичное четверостишие:

А когда час придёт умирать,

Хотя мысли такие гоню,

Мне придётся тогда прошептать:

«Родная, тебя я люблю!».

Дмитрий Колесников совершил ещё один неслыханный подвиг, сполна исполнив и свой офицерский, и свой человеческий, мужской долг. Мёртвые не говорят. А вот капитан-лейтенант Колесников заговорил через два месяца после своей смерти. 25 октября 2000 года его тело было извлечено водолазами из корпуса затонувшего «Курска» и поднято наверх. Во внутреннем кармане его форменной куртки нашли записку, которую Колесников написал, уже чётко понимая, что спастись никому не удастся.

Записка Колесникова была обнаружена в ходе работ по подъёму тел с затонувшей подлодки в середине октября 2000 года. Она состояла из двух рваных листов бумаги формата А4. На одном листе была информация о тех 23 подводниках, которые находились вместе с ним в 9-ом отсеке. Другая часть записки имела личный характер и была адресована жене, Ольге Колесниковой.

Одно только существование данной записки исключает версию о том, что весь личный состав погиб сразу же после взрыва в торпедном отсеке. Моряки продолжали бороться за свою жизнь, а насколько тяжело это им давалось можно отследить по почерку Дмитрия Колесникова. Моряков из 9 отсека можно было спасти. Они провели в этом отсеке около 2,5 дней в надежде на помощь из вне.

Трудно представить: какой нужно обладать силой воли, как держать себя в руках в эти трагические минуты, каким невероятным духом владеть?! Чтобы не только не впасть в панику или вообще отрешиться, а спокойно, своим каллиграфическим почерком в полутьме затопленного отсека, а потом в кромешной тьме написать строки донесения о положении в кормовой части подводного корабля, а затем ещё и строки прощального письма своей жене. Но Дмитрий Колесников сделал это, буквально уже смотря смерти в глаза. Какая же это в нем была невероятная мощь человеческого духа?!

И ведь никого-то другого, а именно тело Колесникова обнаружили водолазы в 9-м отсеке лодки! Он мог оказаться и среди тех подводников, которых так и не подняли наверх. Но, видимо, у Колесникова было особое предназначение, дарованное ему судьбой.

Мать Дмитрия вообще была против, чтобы тела погибших моряков поднимали. Она считала, что всем им могилой должна стать сама затонувшая подводная лодка. Но операцию по подъёму тел погибших все-таки провели. 12 тел из 118 погибших были подняты. Среди них оказался, и капитан-лейтенант Колесников – командир трюмной группы дивизиона движения, он же командир 7-го отсека.

Записка Колесникова во многом помогла выстроить правильную тактику спасательных водолазных работ и пролить некий свет на обстановку в кормовой части лодки после взрыва боеприпасов. Более часа после взрыва подводники организованно вели борьбу за живучесть в кормовых отсеках. Сделав все возможное, оставшиеся в живых, 23 моряка перешли в 9-й отсек. Но, увы, шлюзовая камера, на которую они рассчитывали для спасения, уже была заполнена водой. Отсюда и появились слова в записке Колесникова: «никто из нас не может подняться наверх…». И все они, по необходимости, приняли эту трагическую смерть…

И ещё. Записка капитан-лейтенанта Колесникова позволяла сделать вывод чрезвычайно важного значения: ядерный реактор заглушен на подводной лодке не только автоматически, но и вручную.

Вот так все сделал Дмитрий Романович Колесников. Капитан-лейтенант российского флота. Родом из Питера. Жена Ольга. Стала вдовой.

Кстати, от имени отца подводника Романа Колесникова в 2005-м была подана жалоба в Европейский суд по правам человека, где родственники просили о новом расследовании всех обстоятельств той страшной аварии. Не нам его судить. Наверное, отца понять можно…

И ещё. Была и вторая записка, найденная на подлодке «Курск». Скорее всего, она принадлежала руке командира трюмной группы капитан- лейтенанта Рашида Аряпова. Эта записка никогда не публиковалась. В ней не было указано личной информации, Рашид пытался описать всё то, что происходило в 6-ом отсеке после первого взрыва.  Поэтому записка была важной деталью для следствия.

Волны от «Курска»: необычный наследник

Среди тех, кто погиб на АПЛ «Курск», оказался и матрос срочной службы Илья Налётов. Илья погиб в августе, а только в октябре 2000 года он был признан отцом своего ребёнка.

Наследника назвали Женечкой. Сегодня ему уже 20 лет. Но, когда было ещё только 8 месяцев, суд решал, кого признать отцом этого мальчика. Принять решение было очень важным правовым актом. Однако это было и очень сложно сделать. В итоге, суд признал матроса Илью Налётова, погибшего на АПЛ «Курск», отцом Женечки. Но мать Женечки  — Люба – уже никогда не будет женой Ильи Налётова.

А теперь внесём ясность в эту историю. Люба и Илья познакомились за три года до рождения Женечки. Родителям Любы было уже за 60, в семье 7 детей. Илья же был единственным в доме мужчиной. Его отец погиб. А на руках ещё две младшие сестрёнки.  После окончания школы Люба поступила в Вологодское училище народных промыслов, где готовят кружевниц и вышивальщиц. А Илью призвали служить. Он попал на Северный флот, на АПЛ.

Но так получилось, что, когда уже Илья стал молодым матросом, у Любы родился ребёнок. Конечно, это был мальчик от Ильи. И назвали его Женечкой. Матроса Нелетова отпустили домой на побывку, проведать наследника и оформить юридически обязанности отца.

Был назначен день свадьбы. Пригласили только родственников и самых близких. На большую свадьбу не было денег. Но потом все отменили и решили подождать, пока Илья отслужит свой срок. Дело в том, что в райвоенкомате Илье разъяснили, что после оформления документов о браке и признании отцовства его сразу освободят от воинской службы и отпустят домой. Так положено по закону (при наличии грудного ребёнка отец служить не должен).

Казалось бы, Илья должен был обрадоваться. На деле эта новость разрушила все его планы на будущее. После окончания срока срочной службы Илья хотел продолжить службу на АПЛ, но уже по контракту. И тогда забрать к себе на север Любу с Женечкой.  В этой ситуации приняли решение брак и отцовство оформить юридически уже, когда Илья останется служить по контракту. А в начале июня 2000 года Илью перевели служить на АПЛ «Курск». Жить ему оставалось два месяца…

 Он буквально влюбился в свой новый корабль. В этот «банан», как его шутливо называли моряки. Илья по-настоящему увлёкся жизнью на «Курске». Служба ему нравилась и была простому деревенскому парню в радость.

Но судьба уготовила матросу Налетову совсем другой расклад жизни. Наступило 12 августа 2000 года. В это день не стало в России одного из самых мощных и лучших подводных кораблей. Погибли 118 прекрасных российских мужчин. Среди них и 19-летний матрос Илья Налетов.

Когда Илья оканчивал среднюю школу, выпускники договорились оставить запечатанные конверты с запиской о том, каким каждый из них представляет своё будущее через 5 лет. Чтобы, встретившись в 2004 году, сравнить реальность с мечтами. Символично, но Илья сдал свой пустой конверт с надписью на нем: «Это моё…».

Служил Илья Налетов в турбинной группе, в 7-м отсеке под началом капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова. А Женечке оформили новое свидетельство о рождении. Теперь он Налетов. Наследник с «Курска»…                 

Волны от «Курска»: вдовы экипажа подводной лодки

Сейчас, когда трагедия осталась в далёком прошлом, родственники погибших могут без слез вспоминать те события. Кто-то лишился мужей, кто-то потерял детей и близких друзей. Каждый, кого затронула катастрофа, признает: после бессонных августовских ночей 2000 года их жизни уже никогда не были прежними. Жизнь семей подводников после той трагедии разделилась на «до» и «после».

Родные и близкие моряков, которых не стало 20 лет назад, после трагического инцидента на подводном судне, всегда помнят о страшном происшествии, но каждый раз 12 августа боль по-прежнему ощущается острее.

В 2000 году, когда случилась трагедия с «Курском», не только государство, но и простые люди пытались помочь семьям погибших подводников. Вот как, например, это было в Питере.

С первых дней петербуржцы стали приносить деньги на помощь морякам. Вначале организаторы даже растерялись: помощи было так много, что всех не успевали запоминать. Создали ведомость. Но и тут были курьёзы. Приходили люди с золотыми цепями толщиной с большой палец на шеях и резонно говорили, что ничего подписывать не будут. В жизни ничего не подписывали и здесь не собираются. Однако деньги при этом свои давали. В момент аварии военный атташе Великобритании, капитан 1-го ранга Джеф Макриди привёз коробку из-под телевизора с деньгами. Целая коробка, в которой было около десяти тысяч фунтов мелкими купюрами от английских подводников. Он приехал вручать ее вместе со своим младшим 6-месячным сыном. Кстати, именно англичане первыми из иностранных моряков решили поддержать российских подводников. Даже организовали благотворительную лотерею, собрав двадцать тысяч фунтов.

Простые петербуржцы приносили лекарства — от валерьянки до дорогих препаратов, теплые вещи. Что говорить, но даже на крейсере «Аврора» стоял небольшой ящичек, в который люди бросали купюры. Приносили и по несколько тысяч и по сто рублей.

Надо отдать должное, в конце концов, и государство проявило заботу о вдовах и детях (хотя случались и большие проблемы, которые, по вине и бездушию чиновников, решались совсем не просто и очень долго). Семьи получили квартиры и должное внимание: в Курске, в Севастополе, в других городах. Большинство, разбитых одной бедой (34 семьи), обосновались в Санкт-Петербурге. Они приехали из разных регионов России, и город встретил всех как родных. Всем были предоставлены хорошие квартиры, страховки, компенсации. Открыты банковские счета. Средства щедро поступали и из частных фондов. Власти выполнили и другие обязательства — все дети моряков получали образование за счёт бюджета (сейчас почему-то эти льготы уже отменили).

Вдовы подводников до последнего надеялись на чудо

Осталось три поколения вдов тех, кто погиб на «Курске»: женщины с взрослыми детьми, с малышами от двух до пяти лет, но большинство, как говорила жена командира, — девчонки 20-22 лет, которые ещё только начинали семейную жизнь. Многие из них все же нашли в себе силы начать жизнь с чистого листа.

Что важно: большинство вдов моряков сегодня благополучно живут в гражданском браке, родили детей. Отношения не регистрируют, чтобы не потерять солидную военную пенсию. Наверное, это нормально: они не должны всю жизнь ходить в чёрном платочке.  Судьбы женщин сложились по-разному. Некоторых мы вспомним.

Ирина Лячина, вдова командира «Курска» Геннадия Лячина. Одно время решила пойти в политику, даже выдвигалась кандидатом в депутаты Государственной Думы. Она работала помощником председателя Совета Федерации Сергея Миронова. 12 марта 2004 года  Ирина Лячина была удостоена высшей общественной награды России — ордена Петра Великого. Это знак признательности и уважения за ее деятельность, способствующую величию и славе России. Церемония вручения состоялась в петербургском Клубе моряков- подводников и была приурочена к десятилетию со дня рождения атомохода «Курск».

Вдова капитана 1-го ранга Владимира Багрянцева Екатерина.   Багрянцев не служил на «Курске», он был начальником штаба дивизии, но в последний момент руководство назначило его старшим на выходе лодки на учение. Справиться с бедой Екатерине помог духовник Владимира Багрянцева отец Василий. Он разделил боль вместе с ее семьёй. Багрянцевы впервые приехали к нему в 1996 году. Для кадрового военного советской закалки ходить в церковь и тем более иметь своего духовника — это было, мягко говоря, не типично. Но Владимир Багрянцев не видел в этом ничего противоестественного. Символично, что перед роковым выходом в море, прощаясь с известным петербургским протоиереем Василием Ермаковым, он подарил старцу корабельный штурвал. Отец Василий более 35 лет служил настоятелем в храме Преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище. После гибели мужа Екатерина работала при этом храме до самой смерти отца Василия в 2007-м. Все эти годы она была рядом с могилой мужа — он похоронен как раз на Серафимовском кладбище. Теперь она работает уже в другом храме.

Екатерина Багрянцева  (в центре внизу) и отец Василий (в центре стоит) у могилы В. Багрянцева. Останки Владимира Багрянцева опознали только в феврале 2002 года

А младший сын Владимира Багрянцева Игорь пошёл по стопам отца. Служит на атомоходе на Северном флоте.

Татьяна Гелетина – вдова ракетчика Бориса Гелетина. Таким Бориса и помнят: красивым, добрым и с удивительной улыбкой

Татьяна до сих пор с ужасом вспоминает 2000 год. В летние месяцы того года ей пришлось пережить сразу два потрясения. Сначала в июле от рака скончался четырёхлетний сын. Мальчик буквально сгорел на глазах у родителей и, несмотря на помощь врачей, не смог победить недуг.

А потом 5 декабря 2001 года Татьяна похоронила на Севере рядом с могилой сына и мужа Бориса Гелетина. От того, чтобы наложить на себя руки и лечь рядом, спасли родные, друзья и новая любовь. Он тоже подводник, появился в жизни вдовы через полгода после трагедии. Каждый год Татьяна ездит к «мальчишкам на Север». Они лежат в соседних могилах… 

Галина Белогунь, вдова капитана 2 ранга Виктора Белогунь, который пошёл в море на «Курске» как представитель от штаба. В момент катастрофы у Галины и супруга были дочь (18 лет) и сын (16 лет).

Эта женщина помнит все, что происходило, по дням. Именно она обратилась к ГК ВМФ с требованием материальной поддержки, а тот донёс зов вдов президенту России. Вокруг неё собирались растерянные вдовы. Если Ирину Лячину называли головой сообщества вдов, то Галину Белогунь – душой.

«У меня дома нет фотографий мужа, нигде. Где-то, через год дети сказали: «Мама, убери», —  говорит Галина, — «Дети не говорят об этом и не рассказывают внучке, слишком больно. Сын поступил в военное училище, но ушёл. Невыносимо, когда на плацу тебе за плохую учебу грозят службой на Севере. А это твой родной флот, где служил и погиб твой отец?!» …

12 августа 2000 Елене Грязных исполнилось 22 года. Она ждала поздравлений от мужа, но вместо этого услышала сообщение об аварии. До последнего супруга мичмана Сергея Грязных надеялась, что глава семьи вернётся домой. Елена осталась одна с пятимесячным сыном Вадимом на руках. Именно мальчик заставлял Грязных каждый день вставать с кровати и продолжать жить.

Первые десять лет после трагедии Елена Грязных даже подумать не могла о новых отношениях. Она уверяла, что будет хранить верность Сергею до конца жизни, ведь он был ее первой любовью. И все же, однажды Елена смогла снова довериться мужчине. Сейчас она состоит в браке и воспитывает маленькую дочь. Собственный день рождения по-прежнему остаётся для Елены Грязных ещё и днём скорби…

Волны от «Курска»: и снова служить на флот!

Когда произошла трагедия с гибелью АПЛ «Курск», унёсшая разом 118 человеческих жизней, некоторые заговорили, что теперь служить на военно-морской флот никто не пойдёт. Такое было. Но, конечно, это не совсем так. Хотя, безусловно, мысли и настроения у многих парней, а особенно у их родителей, после этого печального события возникали всякие.

И, тем не менее, несмотря на гибель «Курска», и шли, и идут, и будет идти парни служить на военно-морской флот, в том числе и на атомные подводные лодки. И в этой связи вспомним о том, что на «Курске» погиб старшина 2 статьи Дмитрий Леонов.

Он был из простой рабочей семьи, которая уже более 30 лет проживала в Яхроме, что в Московской области. Отец работал слесарем, мать швеёй в мастерской. В семье было два сына. Старший сын – Дмитрий – после школы окончил ПТУ и был призван на службу в ВМФ. Откровенно говоря, служить ему хотелось, но уезжать на Баренцево море было страшновато. Много говорили о дедовщине, о том, что матросов кормят один раз в день, а казармы всю зиму стоят не отопленными.

Несмотря на эти легенды, Дмитрию на Северном флоте понравилось. Боле того, после окончания срочной службы он решил продолжить служить, но по контракту. Мотивировал это тем, что его привлекает жизнь на флоте. Да и просто ехать домой к безработице и в нищету ему не хотелось. Так и подписал Дмитрий контракт сразу на 8 лет…

 А младший сын Леоновых – Денис —   тоже собирался идти служить в 2000 году и обязательно в ВМФ. Понятно, что к этому его подталкивал пример старшего брата. Младшим всегда хочется равняться на старших. Особенно, если старший брат – бравый моряк.  Приезжая в отпуск, брат будто бы привозил домой частицу моря и Северного флота: сувениры и рассказы о море, об Атлантике, о боевой службе, о штормах и плаваниях. У Дениса от всего этого дух захватывало. И ему тоже хотелось идти в море, которое он видел пока только на фотографиях.

Дмитрий предупредил Дениса, что его на подводные лодки не возьмут: слишком он высок ростом. А ему под воду лезть-то и не очень хотелось. Зато на надводном корабле он послужил бы с удовольствием. Так мечта о море превратилась в жизненный план. Как и старший брат, после школы Денис поступил в местное ПТУ. Через два года получил профессию штукатура и каменщика. А после защиты диплома с нетерпением стал ждать повестку из военкомата.

В самом начале августа пришло приглашение на медицинское обследование. И тут появилась первая неожиданность. Военком чётко определил: «ты парень видный, красивый. Здоровьем не обделён. Пойдёшь служить в президентский полк. Красивая форма, хорошее питание, интересная служба. Соглашайся!». Но предложение это Дениса не устраивало, потому что рушилась мечта служить на военно-морском флоте. Военком удивился, настаивал на своём. А Денис упёрся и отказывался от этого предложения. В итоге отложили вопрос до осени.

Но через неделю пришло известие о катастрофе АПЛ «Курск», где служил Дмитрий.  Денис понял, что родители никогда не согласятся отправить его, теперь уже единственного сына, на флот. Но, когда схлынула первая волна траура и слез по его погибшему брату, Денис вновь заявил родителям, что все-таки хочет идти служить. Сначала мать и отец опешили, но позже поняли сына, согласились с ним и вместе пошли в военкомат.

А там их ждала очередная неожиданность. Оказывается, по закону Денис теперь вообще освобождается от воинской службы.   Закон ориентируется воистину на человеколюбие. И поэтому человек не подлежит призыву в армию в «случае гибели отца, матери, родного брата, родной сестры при исполнении ими воинских обязанностей». И никаких исключений или особых случаев. 

Через две недели после гибели старшего сына на «Курске», мать умоляла работников военкомата призвать ее младшего сына Дениса служить на флот. И началась наша российская волокита и чиновничье твердолобие. К кому только не обращались, куда только не ходили мать с Денисом. Но им везде отказывали.   Везде был ответ: «Принять на себя такую ответственность не можем». Удивительно: родители согласны, заявление написали, сын сам хочет служить. Но по закону ему служить не положено. И все тут!

Чем же все это кончилось?  Увы, подняли вокруг парня шумиху, изобразили неразрешимую проблему. И, наконец, убили у парня вообще желание служить. «Раз так уже получается, пусть сидит дома», — так, в конце концов, решила мать. Вот так закончилась эта история. Но она все равно подтверждает, что и после гибели АПЛ «Курск» парни российские будут идти служить на Военно-Морской Флот России и по-прежнему честно исполнять свой воинский долг, как это сделали 118 военных моряков, погибших 12 августа 2000 года.