Блытов В. Мы плавсостав. Спокойный — Покойный, Трудная судьба

Были в составе 7-ой оперативной эскадры Северного флота, в конце семидесятых годов, два эскадренных миноносца проекта 56 — «Бывалый» и «Спокойный».

Это были корабли, из первой серии эскортных кораблей, спроектированных нашей промышленностью, после Великой Отечественной войны. В первых числах мая 1954 года иностранными разведчиками, посещавших Ленинград на морских судах, был сфотографирован необычный корабль, получивший впоследствии в иностранных справочниках название «KOTLIN». А в журнале военно-морских сил США «Просиденс» он был сравнен по своим характеристикам с выпускавшимся тогда большой серией эскадренных миноносцев типа «Гиринг». Не все характеристики оказались в пользу американского корабля.

По своим тактико-техническим характеристикам эсминец типа «Спокойный» в то время наверно не имел себе равных – по всем заводским расчетам скорость хода экономичная составляла 14,3 узла (при дальности плавания 3880 миль, полная скорость 38 узлов (дальность плавания – 642 мили), скорость заднего хода – 14 (19) узлов. Автономность: по провизии – 45 суток, по воде 10 суток, по мазуту – 4 суток.

Вооружение:

Артиллерийское — 2х2 – 130 мм стабилизированных полуавтоматических артустановок главного калибра «СМ-2-1» общим боезапасом 850 выстрелов + 200 выстрелов перегруз. Дальность стрельбы до 27,8 километров, по высоте 21 километр. Скорострельность 14 выстрелов в минуту. Зенитные автоматические установки «СМ-20-ЗИФ» 4х4 — 75 мм, общий боезапас 17200 патронов + 5200. Дальность по высоте – 6,7 км, общая дальность  — 11км.

Минно-торпедное – два пятитрубных 533мм торпедных аппарата ПТА-53-56, шесть бомбометов БМБ-2. На корабле можно было разместить 36 больших мин типа АМД-1000 или 50 малых мин и минных защитников.

Всего на Северном флоте, в 70-х годах числилось пять таких кораблей, но два были в ремонте, один в консервации и в боевом составе флота, в так называемой первой линии, находились только два эсминца — «Бывалый» и «Спокойный». Большинство этих кораблей уже имели солидный опыт службы – более 20 лет, многие такие же эсминцы (на других флотах) прошли модернизацию и получили на вооружение современные ракетные и противолодочные комплексы. Но «Бывалый» и «Спокойный» выглядели так, словно вчера сошли со стапелей Ленинградского и Николаевского заводов. Время для этих эсминцев остановилось в начале 50-х годов.

Любой выход в море для этих эсминцев, был на уроне подвига и поэтому большую часть времени они стояли у самого дальнего на эскадре причала, видимо для того что бы своим неказистым видом, не портить настроение командованию, которое, как и все мы, любило все новое и красивое.

Наш рассказ будет о «Спокойном».

Рассказывали, что «Спокойный» то ли сам участвовал в испытаниях ядерного оружия на Новой земле, то ли стоял рядом с другим кораблем испытавшим на себе ядерное оружия. Но крысы в таком изобилии водившиеся на других кораблях, почему-то на «Спокойном» не жили. На канаты крепившиеся к «собрату» «Бывалому» матросы даже не ставили противокрысинные отбойники. Сам неоднократно видел, как крыса перебежав по канату с «Бывалого» на «Спокойный» и крутанувшись по палубе, тут же с огромной скоростью ретировалась восвояси.

«Радиация блин – это не фунт изюму! Не терпит их организм таких излучений» — с гордостью за свой корабль говорили бывалые матросы.

«А как же люди?» — спрашивал волновавшийся за свое здоровье, только что прибывший на корабль лейтенант.

«А что люди? К нам назначают только тех, кто может хорошо принимать на грудь – офицеров, мичманов, старшин и матросов. А против корабельного спирта любая радиация бессильна. Вон посмотри на штурмана – трезвым и не увидишь. А артиллерист? А механик? А старпом? Да в общем сам увидишь. Жить захочешь – станешь пить. Против науки не попрешь! Служить на «Спокойном» — это как на фронте в боевых условиях» — и махнув рукой, уходили от обалдевшего от такой корабельной науки лейтенанта.

И вообще судьба «Спокойного» была типичной судьбой первого корабля в серии. Самые долгие испытания, до почти полного износа механизмов, а затем длительная консервация. Поставили в середине пятидесятых, а вспомнили лишь в середине семидесятых.

Пришла на флот директива Главного штаба ВМФ расконсервировать эскадренный миноносец «Спокойный». Чего это он такой сякой, так долго не приносит пользы родному Советскому Государству и флоту.

Флот повздыхав от такого двадцатилетнего «подарка» приступил к выполнению директивы. Дано указание в кадры и на завод, срочно назначен командир корабля, набран полный штат офицеров, мичманов и матросов, которые начали проводить целый ряд положенных, в таких случаях, действий по расконсервации корабля.

С помощью всего флота корабль расконсервировали, и он был отправлен на Кронштадтский судоремонтный завод для прохождения положенного капитального ремонта. А капитальный ремонт корабля в Советское время — это такое действие, которое невозможно описать словами, не хватит ненормативной лексики, для качественного описания этого процесса. О модернизации кораблей и особенно о ремонте кораблей в судоремонтных заводах Советской поры можно писать целые романы.

За долгие 20 лет консервации машины и механизмы корабля почти полностью пришли в полную негодность. Прогнили переборки, и лишь внешний корпус корабля был крепким и надежным. Военная мысль за долгие 20 лет не стояла на одном месте и практически все корабли этого проекта уже давно прошли модернизацию, получили новые более современные механизмы и вооружение. «Спокойный» же остался таким, каким он был построен 20 лет назад. На флотах с огромным трудом нашли специалистов, которые еще помнили это старое вооружение и технику. Собрали со всех флотов ветеранов, и они с грехом пополам обучали молодых матросов уму разуму и тому, что еще помнили, с тех незапамятных времен.

Начинался на корабле судоремонт, как правило, интенсивно. Корабль быстро разбирали на запчасти. Разборочные бригады работали и днем и ночью и в течении нескольких дней разбирали почти весь корабль. Одни механизмы снимали, уносили куда-то, вроде для их ремонта, Некоторые разобранные бросали на палубе и постах. И после разборки, как-бы забыли об этом корабле. «Спокойный» несколько лет стоял заводе в разобранном состоянии, блестя поржавевшими частями. Экипаж расхватывали на другие плавающие корабли, сюда же списывали пьяниц и разгильдяев, которых держать на плавающих кораблях было опасно.

Снятые запчасти и вооружение использовались на кораблях, которые готовились уже к выходу из ремонта. Партия в лице командования флота бросала все наличные силы завода на другой корабль, более важный и перспективный и стоящий в графике выхода из завода более ранними сроками.

А остальные корабли-соседи также разобранные стояли в заводе долгие годы, пока кто-то из флотского руководства о них не вспоминал или в графике руководства не подходил срок готовности, и тогда выдавалась строгая директива Главкома, чтобы к Новому году корабль был готов.

Наличные небольшие силы ремонтного завода, после получения директивы Главкома, сразу перебрасывались на указанный сверху корабль. Полупьяные и замученные многочисленными указаниями работяги с руганью и матом бросались на сборку указанного свыше корабля. Кое-какие механизмы, в течении их ремонта, были уже безвозвратно утеряны, кое-что (по указаниям сверху) поставлено на другие корабли (если подходило). И тогда на разборку шли корабли, прибывшие позднее в ремонт и их оборудование и вооружение активно участвовало в решении заводом первоочередных задач.

К концу 1973 года «Спокойный» был снова сляпан, то есть собран из разнообразных механизмов и даже был способен на короткое время дать небольшой ход. Приемная комиссия подписывала соответствующий акт, что бы «гегемон» — рабочий класс, мог по итогам года получить премиальные. А иначе, как говорили с придыханием начальники, возможна новая Пролетарская революцию и тогда……. Ну в общем, что бы случилось можно только догадываться, но предновогодняя суета на судостроительных и судоремонтных заводах — была самая горячая пора выпуска и сдачи полуготовых кораблей.

Клятвенно божась и давая честное партийное слово сразу после Нового года все закончить доделать, достроить, доставить — заводское руководство, военная приемка, представители различных проектных институтов, наблюдающих за ремонтом и модернизацией — вынуждали командиров кораблей подписывать акты приемки совсем неготовых кораблей. А уже после Нового года,  заводу ставились уже совсем другие задачи и дело доведение ремонта корабля до логического конца и ввод «отремонтированного» корабля в боевой строй — становилось делом командира и самого экипажа.

Нет, конечно завод участвовал во всем этом, но уже неофициально и так сказать на коммерческих условиях. Корабли получали спирт, назвавшийся на флоте «шило». Так вот за это «шило» в зависимости от выделяемых объемов что-то доделывалось на корабле. Дополнительно еще завод доделывал за выделение на заводские работы матросов с корабля. Утром после подъема флага к кораблю приходили заводские мастера: «Токари, шлифовальщики, слесаря, плотники есть?» Вздыхая и охая командование корабля выделяло заводу нужных специалистов, обговаривало на ходу, а что за это корабль будет иметь с завода.

К весне надо было успеть, что-то сделать «кровь из носа». Ведь на отремонтированных кораблях начинаются заводские и ходовые испытания, и полным ходом должна идти сдача кораблем установленных курсовых задач.

Такой же путь прошел и «Спокойный». Его разобрали и бросили. Затем забрали с корабля часть экипажа, который еще что-то знал и на корабль начали прибывать горькие пьяницы, пропойцы, хулиганы и порой даже просто бандиты со всего Северного флота. Офицеры корабля тоже не отличались высокими знаниями материальной части и отменным поведением. И гудел несколько лет весь Кронштадт от похождений матросов и офицеров со «Спокойного». Комендатура уже не брала на гауптвахту матросов, а комендант узнав, что очередной «залетчик» со «Спокойного» отправлял провинившегося назад на корабль: «Пусть сами своих негодяев воспитывают. Они все там друг друга стоят. У них там хуже, чем на «Губе» — пусть сами воспитывают».

Так прошло долгих четыре года, когда по плану Главного штаба ВМФ вдруг выяснилось, что ремонт корабля должен быть закончен в кратчайшие сроки и по весне корабль должен убыть на Северный флот.

Завод бросил на корабль все наличные силы. На корабль загружались механизмы и вооружение с разобранных рядом «Светлого» и «Находчивого». Кое что удалось найти прохудившееся, но родное.

На Новый года как положено командир подписал акт приемки. В нем же расписалась вся упоенная вусмерть заводом приемная комиссия.

Ну а после Нового года экипаж бросился собирать то что не дособирали заводчане. Модернизации никакой не проводилось и корабль в отличии от стоящих рядом братьев имел такой же вид, как и в 1953 году, когда спускался на воду. Открытый и продуваемый всеми ветрами ходовой мостик очень хорошо подходил для плавания в северных широтах. Хотя старые, но надежные орудия придавали отремонтированному кораблю грозный вид.

«Главное корабль хорошо покрасить – тогда остальное не так видно» — приказал командир и все силы увольняющихся в запас весной матросов были брошены на покраску. Корабль был покрашен ударными темпами за три дня. Блестело все от клотика до киля. Красиво было отмаркировано название корабля на корме. Проходивший мимо на катере командующий ленинградской военно-морской базой адмирал Леоненков был поражен красотой, свежепокрашенного корабля и потом в течении длительного времени ставил в пример другим командирам так понравившийся ему корабль.

Командир же получил от адмирала благодарность, и решил еще улучшить покраску. Но как известно, что лучшее враг хорошего! И произошло ЧП, которое потом вошло в анналы истории корабля и всего Северного флота. За борт спустили на специальном покрасочном плотике молодого матроса и тот не видя общей картины мазанул шаровой краской букву «С» в названии корабля, ну недоглядел куда и что мазал (ветер, холод), а может кто-то отвлек. Он-то не видел общей картины, но когда со стоящего рядом «Светлого» передали семафор командиру: «Поздравляю командира «Покойного» с присвоением нового названия кораблю».

Командир а вместе с ним все офицеры и боцман полетели на корму смотреть название. На борту корабля на весь Кронштадтский рейд четко белело на шаровом фоне название корабля оттененное славянской вязью «ПОКОЙНЫЙ».

Командира еле отпоили валидолом, замполит начал по партийной линии выяснять что-то о происках иностранных разведок и потенциальных врагов из НАТО. Злополучный матросик конечно же был разыскан, и наказан по комсомольской линии. На Родину пошло письмо о его нерадивой службе. Но на флоте за кораблем твердо закрепилось новое название «Покойный».

Пришла весна, а вместе с ней наступил период выходов корабля в море на различные испытания, и вот тут-то выяснилось, что трубки всех котлов текут, поддоны прогарают, механизмы еле работают и вообще, что корабль вместо положенных 35 узлов может с трудом и опасностью для обслуживающих машины матросов дать всего 15 узлов и то на непродолжительное время.

Доложили обстановку на Северный флот — но деньги на ремонт были уже израсходованы. И тогда командование флота приняло «соломоново решение» – перевести корабль на Северной флот, а здесь уже разбираться на месте кто и в чем виноват, и что делать дальше с этим «Покойным».

Обеспечиваемый двумя буксирами (специально для этого посланными с Северного флота) «Спокойный-Покойный» с огромным трудом прибыл в Североморск. На эскадре долго не думали и поставили его подальше от начальственных взглядов, что бы видимо не портил вид и настроение руководству. Корабль занял свое законное место у 12 причала, рядом с кораблем этого же проекта «Бывалым», который так же скрывался подальше от начальственных глаз.