Было время, когда спирт-ректификат ара-губские и видяевские части получали на складах города Полярный. А до Полярного от Видяево по старой прямой наполовину грунтовой дороге – 37 верст! Ни много ни мало. С транспортом туго было, поэтому снаряжали, как правило, удалого мичманца с канистрой и отправляли на “перекладных” или, иначе говоря, на “попутках” в тот самый стольный град Полярный. До Ура-губы — на самосвале, до контрольно-пропускного пункта пограничников – на какой-нибудь хлебовозке, вместе с пустыми ящиками от хлеба, ну а дальше – как Богу угодно! То есть все больше пешком.
Был такой случай. Едет “уазик” штаба бригады по этой самой “проселочной” дороге, возвращаются на нем офицеры штаба с очередного совещания. А дело было зимой в феврале месяце: дорога скользкая, на улице мороз, скорость – 30-40 километров в час. Вдруг видит шофер: вдалеке, на обочине дороги — черный, перемещающийся в пространстве предмет! “Никак черный кот или еще какой-нибудь там зверь дорогу перебегает?” — предположил водитель, поделившись сомнениями с пассажирами. Подъезжают поближе, останавливаются и видят картину: лежит вусмерть пьяный мичман, перед ним на скользкой дороге — огромная канистра, на которой красными аккуратными буквами отмаркировано: “Спирт-ректификат, ГОСТ 18300-87, емкость 40 литров, войсковая часть – такая-то”. Прямо как на визитной карточке… Вдруг как будто живая волна пробегает по бездыханному телу мичмана; и он, приподнимаясь на локтях и отрывая от дороги буквально на вершок голову, старательно начинает толкать лбом металлическую канистру с ценным грузом вперед. После двух-трех метров изнурительной работы, точнее говоря борьбы с многокилометровым расстоянием, тело мичмана вновь “замолкает”. Но через 5 минут новая волна пробегает по телу мичмана… Вот уж поистине: безграничная ответственность!
Мичмана забрали в “уазик”, доставили по назначению. Как выяснилось позже: доехал он из Полярного на этих самых “перекладных” до “гаджиевской развилки” (многим она знакома, я и сам там не раз прохлаждался в ожидании попутного транспорта).
Ждал мичман, ждал попутного транспорта на Видяево — известное дело, решил “погреться”, да не рассчитал собственных сил. Рассказывали, что мичмана за этот случай, когда он стал достоянием широких масс (в том числе командования), никто не ругал. Наоборот, поощрили мичмана в приказе к очередному празднику “за высокую ответственность и преданность делу, которому служит”. Но за “шилом” его больше никто и никогда не посылал.
Чем хороши такие рассказы? А правдой жизни, не парадной, а нашей вот такой военно-морской и суровой. Правильно говорил в 1979г. командующий Тихоокеанским флотом на совещании офицеров 10-й ОПЭСК очень даже строгим голосом:
-На флоте, товарищи офицеры, безопасных работ нет!
Мичмана я очень хорошо понимаю! Что бы он делал на флоте, как жил бы, как бы смог далее служить, завали это поручение.
Правильно его наградили. поощрили, поцеловали в лысину, наверное и налили! А то! Молодец мичман! Налить ему еще!
Мне тоже как-то пришлось подниматься по трапу из центрального в рубку с портфелем, в котором была банка с тремя литрами шила и некая закусь. Портфель висел на большом пальце левой руки, а правой я должен был придавать ускорение телу вверх, тело было в шинели, и успевать перехватываться за перекладинки этого бесконечного трапа. При этом снизу меня подгоняло дыхание старшего офицера, который с нетерпением спешил приобщиться к плоду коллективного разума, завершивешемуся обладанием банки шила.
До сих пор горжусь: я не подвел, и даже удачно прыгнул с круглого легкого корпуса в наш катер с авианосца.
Товарищи мои старания отметили. в очередном тосте было сказано, что благодаря такому вместительному портфелю боеготовность штаба не снизится. А подведи я, что бы меня ждало в этой моей замечательной жизни корабельного связиста. Не хочется даже думать!
Да, автору налить! Он -талант!
Прекрасен Ваш тост! И я бы добавил: автору — налить!