На флоте с личным составом иногда происходят случаи загадочные и необъяснимые. Пока начальство разгадает, оно поседеет и немного сдвинется по фазе.
Матрос Губин, почтальон стратегической подводной «единички» принес пачку газет, писем и телеграмм замполиту капитан- лейтенанту Синютину.
Как всегда, в первую очередь замполит прочитал телеграммы – поздравительные от других экипажей подводных лодок, из судоремонтного завода, от семей моряков. Вот еще какая-то. Ага, от мичмана Храмова, который находится в отпуске, сначала у родни в Таллине, потом в Ленинграде. Так в то время называли нынешний Санкт- Петербург. В северной столице мичман повышал свой культурный уровень в музеях и дворцах красивейшего города планеты.
Молодая жена заждалась Сашу Храмова. Поехать она не могла, у них родился маленький «храменок» и она отпустила мужа одного. Как раз сегодня заканчивался срок его 45-суточного отпуска.
…«САМОЛЁТ НЕ ПРИЗЕМЛИЛСЯ ТЧК ХРАМОВ». Синютин тупо смотрел на телеграмму, пытаясь постичь смысл послания. Если не приземлился, значит взлетел и … того? Или ещё летит? Судя по дате и времени отправления телеграммы, он летит уже 26 часов. А откуда мог тогда дать телеграмму этот свинтус Храмов? На телеграмме стоит слово «Ленинград». Отправлена 24 августа, время – неразборчиво. Можно ли дать её с борта самолета? Кто-то рассказывал, что в исключительных случаях можно. Куда же делся самолёт?
Надо сказать, что в те прекрасные советские времена не очень жаловали распространение информации о катастрофах и авариях. Ведь у нас была самая надежная и передовая техника. Поэтому напрасно сидел Синютин, листая газеты, и зря слушал последние новости. Ни слова о падении самолета в необъятном пространстве от Ленинграда до Владивостока. Пытался замполит слушать вражьи «голоса» по радио, но они надёжно были задавлены глушилками КГБ.
Храмов не появился на лодке в срок, не появился и на следующий день. Зато прибежала его жена Татьяна вся в слезах и завернутым в пеленку наследником мичмана. Замполит спустился к ней с трапа.
— Где мой Саша? – закричала жена Татьяна. – Немедленно приведите его ко мне. Почему он не появился дома? Вы что, сразу на вахту его назначили?
Синютин молча протянул ей телеграмму.
— Как это не приземлился? Что вы это мне суёте? – бедная женщина во все глаза уставилась на зама. – Чушь какая-то? А где же этот самолет сейчас находится?
— Черт его знает, — в сердцах ляпнул Синютин, — может упал, а может в Америку улетел!
— А…а…а! Как же я теперь одна проживу, с маленьким ребеночком, — зарыдала Татьяна и уткнулась мокрым лицом в кремовую флотскую рубашку замполита. Синютин растерянно топтался как конь, не зная, что ответить и как её успокоить.
— Надо ждать, может, что и выяснится, — наконец вымолвил он, — подключим милицию и особый отдел.
На третий день Синютин с телеграммой поехал в политуправление Тихоокеанского флота докладывать о происшествии. Там растерянно развели руками «Ничего не знаем, информации о падении или угнанных за границу пассажирских самолетов не поступало».
В КГБ тоже ничего не сказали, только подивились двусмысленности текста.
Из штаба дивизии атомных подводных лодок сделали запрос в аэропорт Пулково, вылетал ли из Ленинграда 24 августа пассажир Храмов Александр Юрьевич. Оттуда ответили телеграммой «Пассажир Храмов вылетел 24 августа рейсом 26 Владивосток зпт время вылета 18 часов 30 минут».
— А где сейчас этот самолёт? И где мичман Храмов, который вылетел на вашем самолете?– уже по телефону допытывался флот.
— Вы, что там с ума сошли? — невежливо спросила гражданская авиация. – На такие вопросы мы вам не обязаны отвечать! Нам по фигу, где этот ваш мичман находится. У вас своё ведомство, а у нас своё. Мы ведь не спрашиваем в каких местах ваши субмарины в настоящее время бороздят просторы мирового океана?
— Вот, ****ь! – бессильно ругнулся начальник политуправления флота, бросая трубку на рычажки телефона. Иногда и у интеллигентов высокого ранга прорывается наружу рабоче- крестьянское происхождение.
Прошло пять дней. О самолете и пропавшем вместе с ним мичмане Храмове ни слуху, ни духу. Всё. Корова языком слизала. Пропал мичман и вместе с ним самолет ИЛ-62 со 150 пассажирами на борту и экипажем , а родная страна живет как ни в чем не бывало. Флот выполняет свое боевое предназначение, то есть выполняет учебные стрельбы на отведенных полигонах, подводные лодки уходят на боевое дежурство. И все прекрасно обходятся без «шифрика» Сани Храмова. На лодку назначили нового шифровальщика, окончившего школу мичманов и тот приступил к суровой и нелегкой службе шифровальщика.
Дружок Храмова – «засовец» Петя Немыкин – погоревал-погоревал о своем коллеге, попил корабельного «шила» выданного ему на смазку заведования, проведал его жену Татьяну, занес ей продовольственный паёк мужа за октябрь и перестал думать о судьбе сослуживца. Мало ли что случается с этими самолетами. Честно признаться, он и сам при перелетах брал с собой в салон фляжку коньяка и пил, чтобы не так было страшно лететь.
Храмов считался теперь без вести пропавшим вместе с самолетом, тайну гибели которого упорно скрывал Аэрофлот. И все стали потихоньку о мичмане Храмове забывать…
А через месяц он явился. Худой, изношенный и истасканный.
Первой психическую травму получила жена Татьяна, когда в три часа ночи блудный муж позвонил в дверь. Во-первых, за дверью стояло нечто более похожее на призрак, чем на человека, а во-вторых, в кровати у Тани лежал замполит Синютин, который вечером пришел к ней в гости и теперь утешал безутешную вдову надёжным древним способом.
Таня хлопнулась без чувств, прямо у дверей. Громко заплакал в своей люльке ребёнок.
Замполит, успел соскочить с кровати, убежать на кухню и сделать вид, что он не причем. Якобы пришел навестить безутешную вдову, попить с ней чаю, а возвращаться на лодку было уже поздно. Вот он тут на кухне и заночевал.
Потом началась нервотрепка для начальников и командиров мичмана Храмова, начиная с уже заикающегося от стресса заместителя по политической части Синютина и кончая высшими чинами штаба флота и политуправления.
— Вы что! Тупые? Почему!!! Я вас спрашиваю, почему!!! Какой самолёт, что вы несете! Вы в Хабаровск звонили? Вы спрашивали, приземлялся этот ИЛ-62 или нет? – вопрошал у них командующий флотом, только что получивший заряд бодрости после телефонного звонка от Главкома флота Горшкова.
Звонили,конечно. Там сказали, что никаких аварий у них не зарегистрировано, а пассажиров из ИЛа они пересаживают в два ТУ-104 и везут на них во Владивосток, поскольку тамошний аэропорт большие самолеты не принимает. То что такой пассажир был они подтверждают, но где он вышел, они не знают. Нет, с парашютом с их рейсовых самолетов никто не прыгал, по крайней мере в этом году.
Командующий повернулся к командиру подводного ракетоносца.
— Доложите мне, как всё это произошло!..
…Как это произошло, потом намного подробнее рассказывал сам виновник этого флотского переполоха.
Доблестный «шифрик» после регистрации на рейс пошел подкрепиться и выпить коньячка в буфете аэропорта. Это сейчас пассажиров после регистрации загоняют в терминал, а тогда в запасе оставалось полтора часа до вылета и они неприкаянно бродили по залу, ожидая объявления посадки на рейс. В буфете Саня под коньячок и лимончик познакомился с соседкой по столику, удивительно красивой блондинкой. У обоих возникли взаимные чувства друг к другу. Саня взял еще графинчик, и третью рюмку он пил с дамой уже на брудершафт. А после этого самого «брудершафта» положено трижды поцеловаться с визави. Сане ужасно понравилось целовать эту блондинку и пить с ней коньяк. Так понравилось, что он даже не услышал объявления на посадку. Когда Храмов подбежал к стойке, ему сказали, что во – первых самолет на Владивосток уже вылетел, а во-вторых пьяных пассажиров на борт не берут.
— Протрезвейте и приходите, через пять дней посадим, если будут свободные места. До пятницы все рейсы заполнены, — сказала ему бездушная регистраторша рейсов.
Вот тогда «шифрик» в поисках объяснения своего опоздания из отпуска и дал эту нелепую телеграмму командованию лодки о том, что его самолет не приземлился. После чего вернулся к своей блондинке, которая, к счастью, ещё не ушла из буфета.
Пять дней и ночей как просквозили. Блондинка Марина очаровала Храмова. Он даже не ожидал, что у него проявятся такие способности в половой жизни. Да чего там! Он вообще почувствовал себя гигантом секса! И ангелоподобной Марине все это нравилось – и секс, и армянские «Ани» и «Арарат» и Саня Храмов окутанный романтичным ореолом военно – морской службы на атомных лодках. Поэтому эта парочка не очень и расстроилась, когда по телефону из аэропорта ему сообщили : «Извините, но пока свободных мест нет, звоните».
А что вы хотите – завершение сезона, все возвращаются из отпусков и приятных командировок с побережий южных морей. Дети с родителями летят от бабушек из Европы на Дальний Восток. Скоро в школу. Летят перелетные птицы.
Сотовый телефон, находящий человека в любое время и в любом месте, тогда ещё не был изобретён. А телеграмм Храмов решил больше не давать – так расслабился, что и выходить уже от Маринки не хотелось. Достаточно и одной, ведь он командование предупредил, что самолет как бы вылетел… но вот незадача! не приземлился. Потом что-нибудь ещё придумаем. Татьяна и родное дитё были начисто забыты, мозги у Сани атрофировались от бесконечных Марининых ласк и закупленного запаса коньяка.
Через месяц закончились и армянский коньяк, и мужские силы, и женские ласки. Храмов поднял трубку и узнал, что в таком-то рейсе на Владивосток имеются свободные места. Марина тоже утомилась от такой жизни, тем более деньги у любовника закончились, а самой покупать коньяк и продукты для него как-то не хотелось. Да и вообще … надоел. Она женщина свободная,красивая, разведенная, найдет, если возникнет желание, ещё кого-нибудь в буфетах Пулковского аэропорта, благо он совсем недалеко от её дома.
— Лети, Сашенька, домой, — нежно сказала она Храмову, — прилетай ещё как -нибудь.
Вот он и полетел.
Мичмана Храмова уволили из Вооруженных Сил через два месяца. Не простило командование причиненного им стресса. Мои сослуживцы из Владивостока написали, что теперь Саня работает в рыбном порту Владивостока, до пенсии ему осталось три года, а его друг Петя Немыкин, давно уволенный в запас, частенько приходит к нему в гости. Разживается у Храмова морскими деликатесами и копченой кетой перед совместным походом в пивбар. Там в прохладном зале за кружкой пива они вспоминают совместную службу на атомном стратегическом подводном крейсере и забавные случаи, происшедшие с ними благодаря прекрасному полу.
— Шерше ля фам, — важно произносит Саня, поднимая указательный палец вверх, — ищите женщину!
— Этт, точно, — отвечает его верный дружок, — во всех наших безобразиях только они виноваты!