Блытов В. Главный (генеральный) штаб ВМФ. История создания

15 января — день Главного штаба ВМФ. В этот день в 1938 году был создан Наркомат ВМФ, отдельный от Наркомата Красной армии и Красного флота. Хотя реально Генеральный штаб ВМФ вошёл в Наркомат обороны в 1918 году по решению Троцкого и существовал в нём до 1938 года, как отдельное управление. А реально 24 апреля (7 мая) 1906 года Император Николай II подписал Рескрипт об учреждении Морского Генерального штаба. Первый начальник Морского Генерального штаба капитан 1 ранга Брусилов Л.А. А мы до сих пор живём в коммунистическом прошлом и числим события только с 1917 года, хотя большинство событий России все же берем из истории тех ещё царских времён. Например даты создания флотов, исторических большинства событий, побед, создания родов ВМФ, например ПЛ. Реально сколько лет нашему Главному штабу? 84 года или все же 116?

Когда говорят, что все на флоте решают адмиралы, то можно не согласиться, потому, что главный штаб ВМФ, который мы знаем сегодня, своим существованием обязан лейтенанту Щеглову А.Н. Именно лейтенант Щеглов явился тем возмутителем спокойствия, который, благодаря своей настойчивости и энергии, решил эту проблему. Основная мысль его была такова, что Морской генеральный штаб должен подчиняться напрямую Императору и в его составе должны быть энергичные молодые офицеры, способные управлять силами флота и решать любые поставленные задачи. Император поддержал идеи лейтенанта Щеглова, но адмиралы не дали выйти Морскому генеральному штабу из-под подчинения и влияния Морского министра.

Безусловно силами в море необходимо управлять, особенно в современных условиях, собирать и передавать оперативно им всю развединформацию, координировать действия различных сил в море.

Сегодня стараниями бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова флоты переданы в оперативное управление армейским округам. Главный штаб ВМФ переведен в Санкт-Петербург и фактически лишен органов управления кораблями в море. Центральный узел связи ВМФ, известный большинству моряков, как «Компас» фактически ликвидирован.

Понятно, что это оправдано, когда флоты не ходят в море или не выходят дальше зон ответственности округов или если выходят из этих зон, то не на долго, а на борьбу с пиратами.

Но, как только флоты получают задание действовать вне зон ответственности округов в дальней зоне, как это происходит сегодня в Сирии или завтра возможно будет в Ливии или странах Африки или Латинской Америки, где остро будут стоять проблемы России, то неизбежно встает задача восстановления роли Главного штаба ВМФ.

Не понимать этого может только человек не дружащий со своей головой или абсолютно не разбирающийся в задачах и возможностях флота в море. Отсутствие такого руководящего и координирующего органа привело к сильнейшему поражению Российской империи в русско-японской войне. Подчинение сил флота армиям в годы Великой Отечественной войны приводило к неоправданному поражению сил флота в различных мелких операциях. Фактически на Балтике и на Черном море флоты оказались прижаты к своим берегам и базам. Операций на море, проводимых японцами, американцами, англичанами, немцами советским флотом фактически не проводилось. Были отдельные десантные операции, большинство из которых были провальными и приводили к неоправданным потерям. Походы подводных лодок к вражеским берегам не приносили необходимых побед над военным флотом противника, а гибель подводных лодок с экипажами в этих походах зачастую была неоправданно большой. Боевые корабли зачастую выполняли несвойственные им задачи по перевозке десантов, вооружения и техники в меру мыслительных способностей армейских начальников. Авиация флота зачастую отрывалась на выполнение несвойственных ей задач, в ущерб основным задачам флота. Как пример можно привести минирование основных фарватеров Финского залива финскими и немецкими силами, практически без всякого противодействия со стороны наших сил. В результате – потеря 62 боевых кораблей и судов при прорыве из Таллина в Кронштадт. Имея огромное преимущество в силах на Балтике и Черном море мы так и не смогли его реализовать. В ходе войны оказалось, что в ВМФ огромный недостаток в тральщиках. Отсутствие на всех флотах специальных скоростных десантно-высадочных средств приводило к огромным жертвам среди десантников, а недостаток дальнего авиационного прикрытия к приводили гибели большого количества кораблей. Значительное количество кораблей и судов погибли на своих минах или от ударов своей авиации. Все эти вопросы должен был решать и координировать главный штаб ВМФ, но флота ему подчинены не были, а подчинялись прибрежным фронтам и армиях.

И это при том, что я ни на йоту не хочу уменьшить удивительный героизм наших отцов и дедов победивших фашизм, огромнейшей кровью, невероятными усилиями. И честь им и слава в веках!

Но до сих пор почему-то моряки, погибшие в море, считаются пропавшими без вести, а их корабли, лежащие на дне не признаются даже в России братскими могилами моряков.

После Великой Отечественной войны было упразднено Министерство морского флота и флот попал в подчинение Министерства обороны. Там он стал финансироваться по остаточному принципу, что мы имели возможность наблюдать в лихие 90-ые годы, когда из-за недостаточного финансирования шли под нож или на иголки целые соединения боевых кораблей и распродавались массово суда обеспечения. И когда погиб «Курск» выяснилось, что спасать его некому и нечем. Заправлять корабли в море и даже в базах некому.

Многие наши «стратеги» из числа армейских генералов надеются выиграть войну одними ударными подводными лодками. Эти взгляды весьма наивны, но они имеют место быть. И сегодня, когда в Сирии нам понадобилось присутствие ВМФ, вдруг выяснилось, что его нечем там обеспечить. Пришлось привлекать даже дальневосточные корабли.

15 января – день Главного штаба ВМФ. Это большой праздник для тех, кто были причастны к службе в главном штабе, который руководил всеми вопросами флота и управлял целыми соединениями кораблей боевой службы. Хотелось, чтобы главный штаб возродился в том виде, котором он способен решать боевые задачи и обеспечивать безопасность нашей страны с морских направлений.

Как воспринимается на флоте Главный штаб ВМФ России – как центральный орган оперативного управления силами ВМФ, планирования развития, строительства сил ВМФ и судоремонта, восстановления боевой готовности кораблей ВМФ, перспектив их строительства и совершенствования, разработки руководящих документов по стратегии использования сил ВМФ, планирования разработки вооружения и технических средств кораблей ВМФ, подготовки всех категорий личного состава и сил ВМФ к выполнению свойственных и дополнительных боевых задач, взаимодействия ВМФ с другими видами Вооруженных сил при решении совместных боевых задач, планированию действий ВМФ и береговых структур в условиях боевых действий (войны), руководства штабами флотов и подчиненных сил (объединений и соединений ВМФ), мобилизационной готовности сил ВМФ и личного состава, разведывательной деятельности и изучения опыта строительства флотов других государств, вооружения сил ВМФ и использования ими своего оружия.

Сегодня политологи, журналисты, армейцы порой совсем непричастные к флоту до одурения спорят нужны ли нам авианосцы, сколько и какие, какие нам нужно строить корабли и сколько. А это вопросы Главного штаба ВМФ и только он после расчетов различных вариантов способен это определить.

Способен ли нынешний Главный штаб сегодня решать все эти задачи или способен только организовывать и проводить парады на Неве на день флота? Вопрос оставлю без ответа.

История создания Морского генерального штаба. Кому мы обязаны созданием Главного штаба ВМФ? Когда и как это было?

Впервые в 1821 году было создано Управление начальника штаба по морской части для организации планирования строительства кораблей ВМФ при генерал-адмирале, старшем руководителе силами ВМФ Российской империи.

В 1827 году управление начальника штаба преобразовано в Морской штаб при генерал-адмирале.

В 1831 году Морской штаб преобразован в Главный морской штаб.  Первым начальником главного морского штаба стал генерал-адъютант князь А.С.Меншиков.

Первоначально Главный морской штаб состоял из управления генерал-гидрографа, дежурного генерала и строительного департамента при котором находился ученый комитет.

Территориально Главный морской штаб размещался в зданиях Адмиралтейства в Санкт-Петербурге.

После Крымской войны Главный морской штаб был значительно преобразован. В его состав вошли: канцелярия по морской части, гидрографическое управление, морской ученый комитет, инспекторский и строительный департаменты.

Однако в 1860 году Главный морской штаб прекращает свою деятельность, а его функции передаются органам образованного Морского министерства.

В конце 70-х годов вопрос о необходимости сосредоточить функции сбора стратегической информации, составления планов войны и руководства боевой подготовкой флота в специальном учреждении высказал адмирал Чихачев Н.М. Однако его идеи не оказались востребованы.

В 1885 году Главный морской штаб (ГМШ) возрождается в составе морского ученого отдела и отдела подготовки личного состава.

В 1888 году адмирал Лихачев И.Ф. пытается доказать необходимость создать в составе морского ведомства принципиально нового органа под названием «морской генеральный штаб», ведающий вопросами составления планов войны, боевой подготовки кораблей и судов, судостроения и вооружения. В статье в одном из журналов он излагает свои мысли по созданию в структуре высшего управления флота особой службы «службы генерального штаба». И.Ф Лихачев в своем проекте обращался за приме­рами к историческому наследию Крымской войны и тех проблемах, которые он видел в использовании и строительстве флота. Статья вызвала огромный положительный резонанс и в России, и за рубежом. Однако Морское ведомство постаралось не обратить внимание на статью Лихачева, фактически ее проигнорировав.

20 ноября 1902 года вице-адмирал Вирениус А.А. — начальник морского учебного отдела ГМШ подает большой доклад на имя управляющего Морским министерством адмирала Тыртова П.П. с предложением создать в составе его морского учебного отдела направления оперативного управления для разработки планов войны. Необходимость данной реорганизации, автор доклада обосновывает опытом последней стратегической игры, проведенной в Николаевской морской академии зимой 1901-1902 годах.

Более подробное обоснование необхо­димости создания в структуре Морского министерства «оперативного или стратегического отделения» содержалось в приложенной к докладу специальной записке, составленной «по поручению» вице-адмирала Вирениуса А.А. одним из офицеров его отдела — лейтенантом А.Н.Щегловым. Для доказательства особого значения стратегического планирования в современных условиях, Щеглов, на которого была возложена обязанность составить пояснительную за­писку, обратился к событиям франко-прусской войны 1870-1871 гг. Ей посвящена большая часть исторического блока документа. В нем автор подробно анализирует каждый шаг гер­манского и французского генеральных штабов по подготовке к войне, а также результаты их деятельности. Затем он переходит к рассмотрению деятельности русского штаба во время войны с Турцией в 1877-1878 гг. и находит ее крайне неудачной. «Хотя война и окон­чилась поражением Турок, — гласит документ, — тем не менее факт, что наши первоначаль­ные неудачи и огромные потери произошли вследствие отсутствия подготовительных ра­бот Штаба, были слишком очевиден». Рассмотренная русско-турецкая была темой весьма «закрытой» для обсуждения и анализа, так как под сомнение ставилось руководства самого Императора, находившегося на театре военных действий. Поэтому Щеглов, сильно рисковал, используя эти просчеты русской армии, для до­казательства правоты своих взглядов.

Но благодаря именно этой записке Морским ведомством морским министром уже адмиралом Авеланом Ф.К. в 1903 году, в свете надвигающейся войны, приступают к созданию в составе морского учебного отдела оперативное управление, состоящего из стратегической и распорядительно-учебной части. Только через год приказом по ГМШ за № 28 от 14 фе­враля 1904 г. в соответствии с Высочайшим указом от 2 февраля того же года (те. уже по­сле начала русско-японской войны) было создана стратегическая часть со шта­том из 12 офицеров.

Стратегическая часть теперь начинает ведать вопросами боевого использования кораблей флота, соединений кораблей, вопросами мореплавания, стратегии и тактики боя, совершенствованием форм и способов боевых действий сил ВМФ, обеспечением всеми необходимыми запасами кораблей в море, сбором и обработкой информации о деятельности военных флотов других государств, использованием новых технических средств вооружения, совершенствованием образования все категорий личного состава ВМФ, разработкой и изданием руководящих документов по деятельности кораблей и флотов.

Проведенные изменения в МГШ произошли слишком поздно. Созданное слишком поздно оперативное управление практически ничего не сумело изменить. Война проиграна, флот России разгромлен. Русско-японская война 1904-1905 годов, показало полную непригодность старой системы управления флотами и подготовки кораблей к войне.

Поражение сил 1-ой Тихоокеанской эскадры в сражении в Желтом море, поражение Владивостокских крейсеров в бое в Цусимском проливе, блокирование и разгром 1-ой Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре, разгром 2-ой и 3-ей Тихоокеанских эскадр в Цусимском сражении, дали многим морякам мысли о совершенствовании системы управления силами флота.

В Санкт-Петербурге создаются офицерские общества, которые обсуждают причины поражения в войне, анализируют причины, стараются выработать решения. Среди этих офицеров многие офицеры, прошедшие войну, испытавшие горечь поражения, прошедшие плен, которые понимают, что если не срабатывает система, то надо ее совершенствовать или менять. Осенью 1905 года. группой единомышленников, в число которой входили капитан 2 ранга Римский-Корсаков, лейтенанты Колчак, Кедров. Беренс, Щеглов и другие, был образован Санкт-Петербург­ский военно-морской кружок, деятельность которого была направлена на развитие воен­но-морских наук с учетом опыта русско-японской войны и проведение анализа результатов этой на­учной работы в жизнь. Каждый член кружка должен был, самостоятельна занима­ясь разработкой определенной проблемы, подготовить доклад, который затем выносился на обсуждение общего собрания. Результаты прений оформлялись в специальных резолю­циях и должны были доводиться до высших официальных флотских инстанций.

Чтобы облегчить проведение своих наработок в жизнь, кружковцы включили в свой состав в качестве почет­ных членов представителей высшего флотского руководства начальника ГМШ вице-адмирала Безобразова П.А. и морского министра адмирала Бирилева А.А.

С некоторыми перерывами Санкт-Петербургский военно-морской кружок просуществовал до 1914 года. Он обладал достаточной известностью и авторитетом, действительно помогая самореализации инициа­тивной и творчески мыслящей молодежи. Поэтому, несмотря на периодические кризисы, новые поколения морских офицеров поднимали вопрос о его возрождении.

Лейтенант Щеглов А,Н. (фактический автор доклада в адрес Морского министра) о необходимости создания оперативного управления в составе МГШ) был одним из четырнадцати отцов-основателей этого оригинального полуофи­циального органа, в котором исполнял обязанности его первого казначея. Первое заседание кружка состоялось на квартире Александра Николаевича в доме № 5 на набережной Адми­ралтейского канала, а первым вопросом, вынесенным на обсуждение, стала его знаменитая записка «Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны».

Сам лейтенант А.Н.Щеглов никогда не участвовал в боевых действиях, но всегда очень близко воспри­нимал боль и страдания, выпавшие на долю других и особенно поражение флота России. Как истинный патриот, он болезненно переживал гибель двух Тихоокеанских эскадр, сдачу Порт-Артура, неудачи сухопутной ар­мии. С негодованием отнесся он к условиям Портсмутского мирного договора.

К обоснованию новой «записки», обоснования создания Генерального морского штаба лейтенант Щеглов А.Н. приступил в рамках проводимой работы в составе Санкт-Петербургского военно-морского кружка.

23 сентября 1905 года он обратился к начальнику Главного Морского Штаба адмиралу Вирениусу с просьбой допустить его к имевшимся в штабе документам русско-японской войны. Свою просьбу он обосновывал не­обходимостью составления – «добавочных» лекций на эту тему для воспитанников Морского кадетского корпуса, где он преподавал историю военно-морского искусства, а такта — и это самое главное — своим намерением начать на основе испрашиваемых документов сочи­нение под названием «Значение и работа штаба».

На обороте рапорта Щеглов изложил план «сочинения», согласно которому первоначальная структура новой «Записки» вцелом долж­на была соответствовать его работе 1902 г.

Отличия заключались в том, что на этот раз в центре внимания автора был весь Штаб, а не отдельное его подразделение, а также в набо­ре исторических примеров, которыедолжны были быть дополнены последними материалами русско-японской войны.

Вирениус согласился. Одновременно, узнав о газетной деятельности Щеглова, он предложил ему место в своем штабе, но получил отказ. «Я отказался, так как не хотел слу­жить этом учреждении, которое предназначалось мною к уничтожению! — так объяснил он свое решение

5 октября 1905 г. Александр Николаевич представил вице-адмиралу Вирениусу «Предварительные со­ображения реорганизации Главного Морского Штаба». Согласно изложенному в ней плану, эта работа должка была начаться с написания краткой пояснительной записки, где на кон­кретных примерах русско-японской войны были бы показаны недостатки существующей ор­ганизации Главного Морского Штаба. Далее следовало определить принципы реорганиза­ции, создать подробный проект нового положения о Главном Морском Штабе и, наконец, наметить конкретные меры по его реорганизации на новых основах и с передачей дел но­вым структурам в течение трех месяцев. Несмотря на то, что в «Соображениях» говорилось лишь о реорганизации, последствия ее для Главного Морского Штаба, даже на основании этого документа просматривались угрожающие. Характер и масштабы преобразований за­висели от того, насколько непригодной являлась старая организация Главного Морского Штаба. Ответ на этот вопрос и должна была представить пояснительная записка. Понимая это, вице-адмирал Вирениус сделал на полях помету о просьбой предварительно предоставить ее ему.

К декабри записка была готова, Ее структура в основном соответствовала записке, на­писанной Щегловым в 1902 году; вначале с помощью исторических примеров раскрывалась суть проблемы, а затем предлагались конкретные меры по её устранению. Но если записка 1902 года представляла собой цельный и небольшой по объему текст — всего 31 страница, то в записке 1905 года истерическое обоснование вопроса и проект его решения были разбиты на отдельные отдель­ные части.

Записка был снабжена введением и к ней к качестве приложения были приложены некоторые документы и расчеты.

В коротком введении Щеглов отмечал, что во время последней войны флот не только не оправдал воз­ложенных на него надежд, но не имел ни едкого, даже частичного, успеха. Героизм был успеха не было. Такие результаты свидетельствовали о том, что в его организации существовали глубокие проблемы. В особенно­сти это касалось деятельности организующего все штаба — мозга этого организма, роль и значение которого в Морском ми­нистерстве до сих пор явно недооценивались. Для исправления этих просчетов Щеглов ставил своей целью «показать, какова была до войны деятельность Штаба, как она отразилась на войне и какова должна быть организация Штаба для лучшей деятельности в будущей войне».

В первой части работы, названной «Стратегический обзор русско-японской войны», Щеглов, проводил сравнительный анализ деятельности русского и японского штабов нака­нуне и во время боевых действий, показал, что насколько безукоризненно выполняли свои обязанности японские штабисты, настолько же безграмотными и легкомысленными выгля­дели на этом фоне действия русского ГМШ.

Автор не воспользовался, как предполагал, ис­торическим материалом других войн: события 1904-1905 годов, в избытке снабдили его всеми необходимыми фактами, свидетельствовавшими о полной несостоятельности существующей организации управления силами и деятельности ГМШ. Именно промахи ГМШ, по его мнению, привели к тому, что деятель­ность русского флота на всех этапах подготовки и ведения войны носила хаотический ха­рактер и закончилась о итоге поражением.

«Итак, — делал вывод лейтенант, — флот погиб от дезорганизации, а в этом всецело вина Главного Морского Штаба, которому по праву при­надлежат 90% неудач нашего флота».

Причины дезорганизации Щеглов объяснял отсут­ствием в ГМШ правильной постановки работы по подготовке флота ксовременной войне, следствием чего стало отсутствие в Морском министерстве «плана войны». Этим терми­ном он называл «совокупность таких кабинетных работ Штаба, которые обеспечивают фло­ту быстрый переход с мирного положения на военное и ставят его в наиболее в выгодные условия для начала военных действий».

Технология составления плана войны была подробно описана еще в записке 1902 г. Но никаких подобных мероприятия в ГМШ до войны с Японией не предпринималось, с нача­лом же боевых действий они вообще теряли всякий смысл. Причины подобного легкомыс­лия Щеглов видел не в упущениях личного характера, а в. неэффективности всей системы управления Морским ведомством в целом. Он доказывал, что начальник ГМШ, при имею­щихся у него средствах, физически на имел возможности выполнить все возложенные на него и его штаб обязанности вследствие их совершенной разнородности и многочисленности и вынужден был концентрировать свое внимание на наиболее важных и неотлож­ных, с его точки зрения, делах. Таковыми «естественными образом оказывались вопросы текущего управления личным составом флота. Проблемы же подготовки к войне и органи­зации учебного дела оказывались в итоге отодвинутыми на второй план.

Возможность для исправления указанных недостатков снижались тем, что начальник ГМШ совмещал в своем лице обязанности инспектора и распорядителя, а это, по словам Щеглова, было «противно основным принципам порядка административного и здравой логи­ке,

Учитывая вышесказанное, лейтенант предлагал положить в основу реорганизации ГМШ новые принципы разделения функций и специализации. В соответствии о ними, все да­ла по подготовке флота к войне должны были быть изъяты из ведения ГМШ и переданы специально созданному для этого органу — Морскому Генеральному Штабу (МГШ). В ведении ГМШ оставлялись вопросы распорядительно-строевого характера и управление личным со­ставом флоте. Для руководства учебной частью создавался специальный Учебный комитет.

В целом новая структура управления Морским ведомством рисовалась Щеглову в ви­де трех независимых друг от друга и ответственных непосредственно перед верховной властью сфер: МГШ — мозга и генератора идей действующего флота, призванного реализовывать эти идеи на практике, в также центральных и портовых учреждений (в том числе и ГМШ), задачей которых являлось обслуживание действующего флота. Таким образом, предложенная Щегловым «реорганизация» — ГМШ фактически оборачивалась широкомас­штабной реформой Морского министерства, утверждавшей новые организационные прин­ципы, а также производившей существенную перегруппировку органов управления, созда­вая и выводя на первый план одни и оттесняя другие.

Стержнем реформы, безусловно, яв­лялся вновь создаваемый МГШ, который должен был занять центральное место в новой системе управления флотом.

Вторая часть записки содержала общие директивы и подробный перечень прав и обя­занностей МГШ и ГМШ, в том числе штаты этих органов. Генеральной штаб, по мнении Щеглова, должен был иметь два отдела; стратегический, состоящий из оперативного, от­ветственного за составление плана войны, двух статистических (русского и иностранного), архивно-исторического отделений, а также разведочного бюро; и мобилизационного отдела, включающего два отделения для разработки мобилизационного планам мобилизационного расписания. Предполагалось, что его штат составит 44 офицера. Начальник МГШ, в силу возложенной на него огромной ответственности за боеготовность флота, наделялся осо­быми правами и, прежде всего, правом личного доклада императору.

Реформированный ГМШ_Г также должен был состоять из двух отделов: личного состава и общих дел. Численность сотрудников ГМШ определялась в 12 человек, а Начальник его подчинялся Морскому министру. К реорганизации следовало приступить немедленно и завершить в течение трех месяцев. Что касается денежных средств на содержание обоим органов, то они должны были изыскиваться за счет перераспределения внутренних резервов министерства.

После того как записка была готова и премила обсуждение в военно-морском кружке и получила поддержку практически всех ее участников.

Однако Щеглов столкнулся с проблемой ее реализации. Экземпляр, поданный в официальном порядке морскому министру адмиралу А.А. Бирилеву, пролежал на его столе без движений с декабря 1905 г. по январь 1906 года.

И тогда Щеглов обращается к вице-адмиралу Рожественскому З.П., только, что прибывшему из японского плена и находящемуся под следствием.

Тонкость и неопределенность этого обращения была в том, что вице-адмирал Рожественский в 1902 году сам руководил ГМШ и значительная часть претензий записки касалась его лично.

Однако бывший начальник ГМШ отнесся к «записке» лейтенанта Щеглова с пониманием и значительным интересом. Он направил по поводу записки два рапорта на имя Морского министра адмирала Бирилева А.А., отметив, что предложенный проект лейтенанта Щеглова имеет важные достоинства и заслуживает подробного ознакомления и обсуждения.

«…на случай изысканий других летописцев и реформаторов.»: mil_history — ЖЖ «Многоуважаемый Андрей Андреевич!

Я приготовил было рапорт Министру с оправданиями в тех обвинениях, которые взводит на меня Лейтенант Щеглов в своем обзоре деятельности Главного Морского Штаба перед войной.
Но прочтя его нашел, что нельзя отнимать у Министра время на чтение таких старых вещей.
Посылаю этот рапорт Вам для доклада министру при случае в кратких словах и устно.
Может быть, Вы найдете нужным в чем-нибудь и не согласиться с моим писанием. В таком случае Министр будет только полнее осведомлен и осведомится без потери времени на утомительное чтение.
За сим я просил бы подложить этот рапорт в ту обложку, где будет храниться оригинал работы Лейтенанта Щеглова, на случай изысканий других летописцев и реформаторов.

Примите уверение в моем глубочайшем уважении и искренней преданности.
З. Рожественский».

Морскому Министру

Генерал-Адъютанта,
Вице-Адмирала
Рожественского

РАПОРТ.

Проект Лейтенанта [Щеглова] по реорганизации Главного Морского Штаба имеет большие достоинства, которые не умаляются тем, что необходимо[сть] реорганизации мотивирована неверно освещенными фактами.
Факты касаются деятельности моей в должности Начальника Главного Морского Штаба с конца Марта 1903 года, когда состоялось мое назначение, по Апрель 1904 года, когда я окончил работать в Штабе.
В этом периоде заключаются десять месяцев, предшествовавших войне.
Лейтенант (Щеглов) ссылаясь на документы, ставит мне в вину много распоряжений и еще больше бездействия власти и приходит к заключению, что несчастья флота за последнюю кампанию суть либо плоды этих распоряжений, либо прямые последствия бездействия.
Я часто читаю тяжелые обвинения по своему адресу,- и злобные строки представляются мне выражением горя общественного о гибели флота, которым я командовал и который был и останется для меня дороже моей репутации, ценнее чести моей.
Поэтому горе злобствующих приносит мне успокоение за будущее флота, и я не отвечаю на брань.
Но Ваше Превосходительство отнеслись ко мне после несчастья с такою добротою, с таким доверием, что я чувствую потребность донести Вашему Превосходительству о неправильности взводимых на меня обвинений.

Лейтенант [Щеглов] говорит, что:

1. Все десять месяцев Начальник Главного Морского Штаба не заботился о составлении плана войны на Дальнем Востоке и не умел постичь, что Порт- Артур есть ловушка, в которой должен бесславно погибнуть наш флот.

Это не точно. Немедленно по вступлении в должность я, зная отрицательные качества Порт-Артура, представил Управляющему Министерством об иной базе и о неотложности как соответственной подготовки средств для пользования ею, так и упражнений самого флота в новой обстановке. Управляющий тотчас снесся с Главным Начальником края, который, не высказавшись по существу, отнесся сочувственно только к предложению прислать ему пароходы Добровольного флота, годные для питания эскадры и для вспомогательных действий. Когда же пароходы были приобретены, Главный Начальник отказался от стратегически выгодной позиции и от соответствующих упражнений флота, чтобы не сердить японцев, и присовокупил, что имеет другой план, согласно которому и развертывает силы флота.
Был ли Главный Начальник прав или неправ в своих опасениях раздражать готовую к бою страну в обстановке, которая имела место весной 1903 года, — во всяком случае он имел полную «мочь», а министры могли только совещаться с ним.

2. Начальник Главного Морского Штаба не умел постичь, что кризис близок, не верил, что Япония твердо решилась воевать, и не принял мер к своевременной посылке подкреплений.

Это также несправедливо. С Мая 1903 г. я настоятельно торопил отправку на Дальний Восток Цесаревича, Баяна, Ослябя и Авроры. Когда же я убедился, что командир Цесаревича располагает приемные испытания так, чтобы затянуть их до осени, то исходатайствовал посылку в Тулон (где строился Цесаревич) единственного тогда своего помощника по Штабу Адмирала Вирениуса, который также проникнут был сознанием необходимости, отказавшись от длительных формальностей по приему кораблей от Завода, гнать корабли на Восток со всевозможной поспешностью.К сожалению, в Тулоне и адмирал Вирениус задержался и, как оказалось впоследствии, без нужды и бесплодно. Соответственно были задержаны в Кронштадте Ослябя и Аврора, а когда время отплытия отряда из Средиземного моря было наконец установлено, то Ослябя, посланный срочно (с Авророй) из Кронштадта на присоединение к отряду, пробил себе дно в Гибралтарском проливе . Цесаревич  и Баян ушли, а адмирал Вирениус остался в Средиземном море чинить Ослябя. Тогда наступила не менее грустная пора выжимания наших кораблей и подоспевшего отряда миноносцев из портов Средиземного моря. Сослуживцы мои по Штабу помнят хорошо эту пору. Лейтенант Щеглов назвал ее эпопеей и заключил из документов Штаба, что здесь, как и во многих других случаях, я вовлекался в детали и в дела, моему положению не соответствовавшие.

Лейтенанту Щеглову не ясно, что на директивах можно успокаиваться только при наличии исполнителей, способных развивать директивы; — а такого благополучия не скоро дождется наш флот.

Как бы то ни было все дни моего управления делами Штаба были посвящены заботам о высылке подкреплений на Дальний Восток.

В заключение прошу позволения прибавить, что Лейтенанту [Щеглову] потому удалось осведомиться из дел Штаба о многих недочетах, что в критикуемое им время моего начальствования служащими Военно-Морского Отдела Штаба посвящалось, помимо моего участия, много внимания выяснению и посильному устранению этих недочетов.

Генерал-Адъютант,
Вице-Адмирал Рожественский.

1 февраля 1906 г.
С.-Петербург.

После настояния адмирала Вирениуса Н.А. и вице-адмирала Рожественского З.П. Морской министр был вынужден 7 февраля 1906 года собрать совещание по обсуждению проекта ГМШ. В совещании прияли участие большинство известных адмиралов.

Однако после подробного доклада лейтенанта Щеглова с указанием фамилий офицеров и адмиралов, которых нужно привлечь к работе МГШ и обсуждения документа большинство присутствующих высказались о преждевременности создания нового органа.

К огромному изумлению присутствующих проект лейтенанта Щеглова поддержал сам Морской министр адмирал Бирилев А.А.

— Редко читал столь дельную записку – сказал он Щеглову.

Но на этом дело в реализации проекта и остановилось.

Лейтенанту Щеглову удалось через своего знакомого флигель-адъютанта графа Гейдена А.Ф. ознакомить со своим проектом Императора Николая Второго, который изучив «записку» поддержал ее и дал указание приступить к реализации.

После этого Морскому министру отступать было некуда, и он собрал 22 апреля Особое совещание. На совещание выносилось всего два вопроса – создавать МГШ сразу или делать это постепенно. На совещании присутствовало 14 адмиралов, 11 штаб и 2 обер-офицера. В ходе обсуждения возникли вопросы где должна быть структурно мобилизационная часть и кто будет руководить Николаевской военно-морской академией.

За немедленное создание МГШ, после решения Императора, выступили наиболее влиятельные и авторитетные адмиралы И.М.Диков, великий князь Александр Михайлович, граф А.Ф.Гейден. Остальные были вынуждены поддержать их.

24 апреля 1906 года Император Николай Второй подписал рескрипт об учреждении Морского Генерального штаба и назначил его начальником капитана 1 ранга Брусилова Л.А. С этого дня было начато комплектование Морского Генерального штаба. Одним из первых в списке офицеров Морского Генерального штаба оказался по приглашению капитана 1 ранга Брусилова лейтенант Щеглов А.Н.

Циркуляром по ГМШ лейтенант Щеглов и с ним 14 офицеров были откомандированы во вновь создаваемую структуру МГШ.

Высокая активность, проявленная Щегловым при создании МГШ и Санкт-Петербург­ского военно-морского кружка, на могла остаться незамеченной. Но вместо справедливо­го вознаграждения, как нередко это бывает, на беспокойного лейтенанта обрушились но­вые служебные неурядицы. С одной стороны, были предприняты попытки затушевать его реальные заслуги в деле учреждения МГШ. Еще при открытии Особого заседания 22 апре­ля 1906 г. Морской министр Бирилев А.А. заявил, что Щеглов составил свою записку не сам, а по его по­ручению. Затем вспомнили и о предложениях адмирала И.Ф.Лихачева, на фоне которого фамилия никому не изве­стного лейтенанта заметно тускнела, а его роль низводилась, таким образом, к простому исполнению служебных обязанностей. Какие-то попытки травли имели места и в военно-морском кружке. Обвинения, судя по всему, сводились к тому, что Щеглов, будучи фор­мально причастен к руководству кружка, фактически не принимал участия в его деятельно­сти.

Как говориться у победы родителей много, поражение всегда сирота.

Об обратном свидетельствует фраза, сказанная председателем кружка капитаном 2 ранга М.М. Римским-Корсаковым на итоговом заседании в апреле 1906 года:

— Лейтенант Щеглов очень много сделал в Совете, и это поклеп, что он ничего не делал, так как честолюбия он не преследовал.

Щеглов не собирался оспаривать и первенство И.Ф.Лихачева в обосновании им идеи МГШ. Он лишь обращал внимание на то, что эта идея «была им (Лихачевым) лишь изложена лишь теоретически, в силу чего, вероятно, она и не получила осуществления в течение десятков лет, «составленная же мною записка заключала в себе не только теоретические обоснования, но и практический способ осуществления этой идеи».

Адмирал А.В.Колчак, давая показания Чрезвычайной следственной комиссии в 1920 г., говорил о записке Щеглова как о результате коллективного творчества членов Санкт-Петербургско­го военно-морского кружка. Однако большинство кружковцев было другого мнения.

В ча­стности, один из членов-учредителей кружка корабельный инженер Кутейников вовремя за­седания, состоявшегося 28 апреля 1906 г., отмечал, что достаточно плодотворная деятельность кружка, в ходе которой были проведены в жизнь целый ряд вопросов, «совпала» с учреждением МГШ, «идея которого разработана, развита и дело продвинулось все тем же Александром Николаевичем Щегловым.

На этом же заседании лейтенант Кирилин выразил «сердечную благодарность лейте­нанту Щеглову за энергию и настойчивость и проведении в жизнь его идем — Морского Ге­нерального Штаба, несмотря на все палки, которые ему вставлялись в колеса.

Вответ на это выступление Щеглов скромно заметил: «Мое участие в деле проведения в жизнь [идеи] Генерального Штаба было незначительна. В этом деле мне очень помогали капитан 2 ран­га М.М. Римский-Корсаков и лейтенант Кирилин — это было дело наше общее.Что же касается организации кружка, то, по его словам, основную роль в решении этого вопроса сыграли именно Римский-Корсаков и Кирилин, «Это была их идея, они за нее воевали, и мы этим лю­дям обязаны сознанием приятно и полезно проведенного времени».

Наиболее точно, как представляется, взаимные заслуги «распределил» председатель кружка капитан 2 ранга М.М. Римский-Корсаков. Выразив протест по поводу обвинения Щеглова в прене­брежении к деятельности кружка, он следующим образом объяснил сложившуюся ситуа­цию:

— Одни работали больше, другие меньше потому, что у всех была еще своя работа. А что касается нашего участия в пропаганде идеи Генерального Штаба, то оно было платоническое — мы лишь распространяли его идеи и никак не можем сравниться с рабо­той А.Н.Щеглова.

Создание МГШ представляло собой решительный шаг на пути коренных преобразований Мор­ского ведомства. Не случайно эта реформа встретила ожесточенное сопротивление со стороны консервативных кругов министерства, как в ходе, так и после ее проведения. По­этому реализация проекта МГШ отнимала у Щеглова все силы и время, отвлекая его от других дел, а том числе и от работы в военно-морском кружке, порождая иллюзию его самоустраненности. Что касается роли Щеглова в процессе создания МГШ, то, несмотря на ее попытки вытравить его имя из истории этого органа, в Морском министерстве остава­лись люди, помнившие все обстоятельства этого дела.

 «Сердечно вспоминаем вас — пер­вого инициатора Морского генерального штаба и имеем низкий поклон…»,- такое послание за подписями Римского-Корсакова, Беренса, Самарина, Келлера, Новикова, Дунина-Барковского, Гене и многих других Щеглов получил впоследствии, уже находясь за границей в эмиграции.

В МГШ лейтенант Щеглов был назначен заведующим Оперативным отделом Балтий­ского моря и сразу же с головой окунулся в исполнение своих служебных обязанностей. По свидетельству начальника МГШ, только в течение 1906 году им были подготовлены следую­щие документы: Положение о МГШ, 1-я часть Всеподданнейшего доклада императору. План войны. 1-й и 2-й планы сосредоточения частной мобилизации, Инструкция оператив­ным отделениям, 1-я записка о реформах Морского ведомства, Положение о минных фло­тилиях, Наказ Главному Штабу и многие другие программы.

Многие идеи и мысли Морского генерального морского штаба были реализованы в ходе Первой мировой войны.

Литература:

1. Под редакцией адмирала Куроедова В.И. Главный штаб ВМФ: История и современность 1696-1997, Москва, Научная книга, 1998
2. Седых Д.А. Капитан 1 ранга Щеглов: Штрихи к портрету