Люди, часто попадая в неприятные ситуации, связывают это с определенными суевериями. Особенно много примет заострены на черных кошках. Например, большинство слышали о предупреждении – «если черная кошка перебежала дорогу, жди неприятностей». Черных котов не любят и стараются их обходить подальше.
Этот случай произошел не со мной. Мне его рассказал мой хороший товарищ и не за рюмкой чая, хотя чай там тоже был, но уже потом.
Точность до секунды – это высший флотский шик. Недаром Черноморский флот называют офицеры ВМФ «королевским» флотом. Недаром, потому служба на нем самая сложная в ВМФ.
А служба на крейсерах в Севастополе вдвойне сложна тем, что крейсера в Севастопольской бухте стоят на рейде и общение с ними осуществляется только с помощью баркасов.
Опоздал на баркас — можешь не попасть с берега на свой крейсер или наоборот.
Командиры и старпомы на крейсерах требуют флотской точности в отправлении баркасов. Положено отправить баркас в 16 часов и тринадцать минут – значит он должен отойти от назначенного места в назначенное время и не секундой позже или раньше. Опоздал или отправил раньше – вахтенный офицер снимается с вахты, а командир баркаса наказывается.
Сколько вахтенных офицеров поплатились своим временем и нервами за опоздание баркаса.
Были случаи, что старшины баркасов специально опаздывали с подходом к трапу и естественно с отправкой в рейс, чтобы свести счеты с кем-нибудь из нелюбимых ими вахтенных офицеров или отомстить за что-то.
Старший помощник снимает вахтенного офицера с вахты и ему приходиться заступать на вахту еще раз. Все зависит от того, когда снимают. Могут снять и за 15 минут до окончания вахты. То есть уже отстоял 3 часа и 45 минут. А тут тебя сняли с вахты и через пятнадцать минут заступаешь снова.
На крейсерах требуют соблюдения флотского шика во всем. В отдаче команд, во внешнем виде корабля, офицеров и матросов. Есть такой документ «Командные слова» и от него вахтенный офицер не имеет отойти ни на шаг, ни на одно слово, ни на одну секунду или дать команду раньше или позже даже на секунду.
Лейтенанты, перед заступлением на вахту, всегда устанавливают свои наручные часы и часы в рубке дежурного, по часа в каюте старпома. На всякий случай. Чтобы все совпадало. Небольшая корабельная хитрость.
Корабельного минера (командир минно-торпедной группы) Лешу Светлова пригласил на свой день рождения, его лучший друг штурман этого же крейсера Коля Морозов. Не просто штурман, а командир ЭНГ (электронавигационной группы). К Коле, наконец приехала жена из далекого Ленинграда с маленькой дочкой. И Николая командиры отпустили на берег аж на двое суток. Что для корабельного офицера – большая роскошь. Надо же с женой, как следует пообщаться, хотя бы раз в году.
— Приходи Леха ко мне на день рождения после схода. Мы домик сняли на адмирала Бутакова. Такой с зеленой крышей и вход от почты. Калитку увидишь. Ну не домик, а одну комнату и веранду. Там с другой стороны хозяйка баба Дуся живет. Но для нас нормально. Отдельный вход и открытая веранда.
Леша искренне завидовал Николаю. Тот был женат и его теперь будет отпускать через день на ночь, а вот Алексею надо, после каждого схода, приходить на Телефонную стенку к 23 часам, откуда ровно, ровно в 23 часа отходил последний баркас к их крейсеру, стоявшему на четвертых бочках, напротив Северной стороны.
Самые нехорошие бочки – это четвертые. Ближе всех к морю, на всех ветрах и далеко от всех кораблей. Когда крейсер стоял на третьих бочках напротив Павловского мыска, можно было договориться с командирами баркасов с кораблей стоявших у 34 причала на Северной стороне. Все-равно проходили мимо Лехиного крейсера, могли по пути, если, командир баркаса был знакомый, то и подбросить. А вот четвертые бочки – это плохо. Там никому не по пути.
Правда, как-то командир машинно-котельной группы БЧ-5 Семен Приходченко, опоздав на баркас, добрался до крейсера вплавь от Спортивной. Наказали его капитально за это. Даже замполит по комсомольской линии достал. Но то было лето и вода была теплая, а сейчас осень – октябрь месяц. Не доплыть. Холодно все же.
Сегодня Леша отстоял вахту полностью и его не сняли, что все же было огромным достижением. Старпом не долюбливал Алексея и старался к нему придраться по делу и без дела.
Леша относил это к многовековым противоречиям между артиллеристами и минерами.
Старпом был из артиллеристов и как он говорил в кают-компании вечером за чашкой крепкого чая:
— Лейтенантов надо драть и драть с собой тщательностью и наслаждением, чтобы из них получились нормальные офицеры – а потом посмотрев на Алексея добавлял — а вот минеров надо драть с особым прилежанием и тщательностью. Иначе из них офицеров не получиться.
И старпом наслаждался, когда Алексей заступал вахтенным офицером к трапу.
— Сдайте вахту, товарищ Светлов. Ваш баркас отошел от борта корабля на две секунды позже. Я из иллюминатора наблюдаю это безобразие. А если все действия на корабле будут опаздывать на минуту или две, это уже будет не корабль, а публичный дом на воде.
— Сдайте вахту, ваша команда, данная в 13.00 не соответствует требованием корабельного устава. И что из того, что замполит попросил вызвать в каюту пропагандиста? Нет такой команды в корабельных правилах. А завтра матрос Петюндриков попросит вас вызвать матроса Сентюндрикова на сигнальный мостик, и вы будете давать такую команду? И что что замполит? – усмехался старпом, отлично понимая, что не выполнить команду замполита вахтенный офицер не мог — сдавайте вахту и не пререкайтесь – заканчивал он разговор.
А на уставное – есть, выдавленное из себя Алексеем, с усмешкой спрашивал:
— Вам, что товарищ лейтенант, что-то не нравиться. Можете после смены пожаловаться на меня в лигу сексуальных реформ, но обязаны через полчаса снова заступить на вахту. А за эти полчаса отдыха можете подумать, почитать документы, какие команды можно давать по корабельной трансляции, а какие нет, что надо сделать, чтобы отправлять баркас вовремя от трапа. Если вы не знаете или еще раз нарушите, то можете по новой сдать мне зачет на допуск к несению вахтенным офицером у трапа. Но пока вы готовитесь к сдаче зачета, берега вы не увидите. Помните, что это не пустые слова и пусть они висят над вашей головкой тяжелым мешком с грузом, готовым свалиться вниз.
Еще старпом не долавливал командира группы воздушной обстановки РТС Славика Ковалева. Его наверно не долюбливал больше, чем Алексея, потому что снимал чаще и придирался регулярнее.
Это, как говорили, он ему за «Осгардию» (антисоветскую организацию) в их бурсе (ВВМУРЭ имени Попова) своеобразно мстил.
— Этим верить нельзя — он антисоветчики — говорил он про выпускников ВВМУРЭ — у них Осгардия
И это, как ни странно, Алексея весьма даже радовало. Чем больше достается другому, тем меньше достается тебе – славная логика корабельных лейтенантов.
Славику всегда доставалось больше, чем Алексею. И он даже хотел переводиться с крейсера, подальше от этого старпома. Написал даже рапорт командиру дивизии и мотивировал тем, что хочет служить на более маленьких кораблях, которые чаще ходят в море. На старпома нельзя жаловаться, политически неграмотно, не поймут. А вот не бежать от службы, а на нее напрашиваться — это уже положительно.
Возможно седой адмирал, поведет в недоумении головой, вспомнит свою молодость и с усмешкой скажет – хороший лейтенант. Надо перевести – наверно так думал Славик. А вот, как по-настоящему думают адмиралы или просто старпомы с крейсеров — сказать сложно.
Вообще старпомы на военных кораблях — это особый тип людей. Как правило – это командиры кораблей 2 ранга. Перед скачком вверх — в командиры крейсеров, обязательно должны были пройти ступеньку старпомов на этих же крейсерах. И каждый старпом от крейсерской службы становился философом, соизмеримым с Цецероном. Их крылатые выражения с удовольствием записывали лейтенанты на память. И старпомы, зная это, старались от всей своей души.
— Товарищ лейтенант Мироненко, что вы как последняя институтка краснеете перед первым половым актом с извозчиком Прохором. Вам всего то и надо вовремя баркас отправить. Шевелите ножками, ручками и не шлепайте губками, и все у вас получиться.
— А вы товарищ лейтенант Николаев, включив громкоговорящую связь, не дышите тяжело в нее, как стрелочник Ермолай, перед первым половым актом с козой.
Такие высказывания старпома, были вполне нормальными, но бывали и более грубые, от которых, даже привыкший к старпому и флотской службе замполит краснел, как последняя гимназистка, укоризненно качал головой и говорил старпому потом наедине – ну ты перегнул немного. Нельзя так. Все же это комсомольцы наши.
Но сегодня повезло и пронесло. Алексей даже не знал каким корабельным богам молиться надо, за такое везение. Смена, сегодня сходящая, погода, подходящая вроде. Ветер ну дует, баркасы ходят, солнце светит, девушки улыбаются на берегу. Старшим в боевой части остался командир параллельной минно-ракетной группы старший лейтенант Кулинич. Не повезло ему, но что поделаешь.
— Послезавтра я буду сидеть – подумал Алексей – мне не повезет.
В каюте на вешалке висели, подготовленные к сходу вестовым матросом Федорчуком, наглаженные брюки и желтая, называемая на кораблях кремовой, рубашка.
Конечно Алексей, как правило гладил брюки и рубашку сам. Но сегодня был сложный день и в перерывах между вахтами он бороздил бухту на баркасах. Приборы механикам из проверки надо забрать из Киленбухты. Плотик с мусором оттащить на Черную речку. Матроса с аппендицитом отвезти на Госпитальную. И так весь день. Только сменился с вахты и передал повязку вахтенного офицера, называемую на кораблях КАКО. Потом дружно доложили дежурному по кораблю о смене. Переоделся и быстро, пока не ушел баркас на сход.
Сход дело личное каждого офицера. Получил добро на сход – сходи, иначе это добро могут отменить. Опоздал на баркас – все сиди на корабле. Сам виноват. Сколько раз офицеры в отчаянии смотрели в корму уходящего баркаса. Но Алексей сегодня не опоздал – успел прыгнуть, оттолкнув главного боцмана, стоявшего на дороге, когда баркас уже пытался отойти под матершину главного боцмана.
— Бегають тута всякие уроды …………………. и дальше много не печатных слов в адрес Алексея, его родителей, знакомых, друзей и весьма далеких предков.
Алексей только улыбнулся. Успел.
На баркасе Леша любил ходить. Старшина баркаса старшина 2 статьи Зайковский сразу уступал ему место у штурвала. И самым писком было вплотную левым бортом пройти вдоль буя между Северной и Южной бухты, не задев его, а лишь ласково дотронуться бортом бортом. Алексей – это мог сделать и Зайковский относился к нем у с огромным уважением и всегда доверял управление баркасом. А как он на полном ходу подходил к трапу? Проскочив немного вперед и осадив с перекладкой руля, так что баркас останавливался на месте и по инерции его корму подносило к трапу, и он останавливался, слегка, коснувшись трапа, как вкопанный.
Алексею нравилась корабельная служба. И если бы не придирки старпома, то служить было бы можно.
Но на то и старпом на корабле, чтобы лейтенант не дремал – говорил Алексею его друг Николай Морозов – станем старлеями, придут новые лейтенанты и старпом переключиться на них, а мы будем служить в шоколаде.
Перед тем, как бежать из каюты к баркасу, Алексей подумал, что надо бы надеть плащ-пальто. Но вспомнив солнечный день. И как пришлось сбросить канадку на баркасе он отказался от этой мысли и накинув черную тужурку, побежал к трапу. На баркас опаздывать нельзя, уйдет и все. Следующий, пойдет только к 23 часам пойдет за сошедшей сменой.
На баркасе, Алексей раздумывал, что подарить Николаю. Все же лучший друг. Но это все по пути. Наверно бутылку хорошего коньяка надо купить в гастрономе. Книжку – это слишком просто, да и книжный магазин не по пути.
— Коньяк – это хорошо — думал Алексей, разглядывая волны у борта, идущего к берегу баркаса — как минимум армянский. Три звездочки, так называемого старлея. Можно и четыре конечно или пять. Н лучше три. Говорят, что на коньячном заводе их из одной бочки разливают, в разные бутылки. А зачем платить больше, если можно заплатить меньше. Потом цветы надо купить жене Николая Свете. Это на рынок надо заскочить.
Однако с цветами повезло. У минной стенки, куда Алексей прошел с телефонной, стояла старушка с красивыми флоксами.
Алексей не раздумывая долго, взял флоксы.
— Теперь в с гастроном. Это уже на Большой Морской можно купить, а заодно шоколадку маленькой дочке Николая Жанне.
По городу Алексей знал, как ходить, так чтобы не попасться патрулю у которого есть разнарядка, сколько офицеров и матросов он должен задержать.
По прибытию на корабль Алексея помощник назначил в патруль. И в комендатуре он разглядев все маршруты патрулей, умудрялся в последствии ходить так чтобы его путь с путем патруля, никогда не пересекался. Своеобразная хитрость, а зачем молодому лейтенанту проблемы? Во станет капитаном третьего ранга или второго будет ходить везде, а патрули будут ему отдавать честь. А пока надо и самому честь знать, дабы не влететь по глупости на сходе.
Все свои планы Алексей привык выполнять, и поэтому купив коньяка и шоколадку побежал на заветную улицу.
Нашел быстро. Там во всю шел праздник. За столом сидели Николай и его однокашник по училищу и тоже штурман, служивший на БПК Саша Сосновский с женой и маленьким сыном.
— Привет минерам – поприветствовал Алексея Саша, а Коля вышел из-за стола и обнял меня.
— Женщинам цветы – протянул Леша цветы Светлане, детям мороженое – протянул я шоколадку «Аленка» маленькой дочке Жанне – делите пополам – улыбнулся Алексей сыну Саши Сосновского. А папе бутылка «сталея» – протянул Леша бутылку армянского коньяка Николаю.
— Спасибо дорого – обнял Алексея Николая – как там на коробке без меня? Старпом лютует?
— Немного. Если я здесь, то немного.
Стол был накрыт. Светлана быстро оформила еще оно посадочное место и уже через пять минут поднимали тост коньяка за здоровье новорожденного.
Николаю исполнилось 24 года.
— Разве это возраст – спросил Александр – вот когда нам будет по 30 это возраст.
— Мы уже будем точно каплеями, а может и третьего ранга – задумался Николай – нет не надо пока о тридцати, хотя наверно и неплохо.
— Да не надо о возрасте — подержали его дамы – тридцать лет – это уже край возраста для женщины.
И так прошел весь вечер. Незаметно стемнело.
Понимали тосты, обнимались, выходили на улицу подышать воздухом, гремели песни Высокого из старенького магнитофона, который хриплым голосом выводил:
— Идут по Украине солдаты группы Центр.
Было весело. Коньяк сглаживал время и притуплял все чувства. Всем было хорошо и весело.
Алексей посмотрел на часы и вдруг с ужасом заметил, что уже двенадцатый час.
— Ничего себя. Ребята я опоздал на баркас. Что делать надо бежать.
— Куда бежать – спросил озадаченный Николай.
— Нам пора собираться к себе — сказала твердо жена Саши, несмотря на его возражения – вон у нас уже Мишенька умаялся и уснул – показала она на кровать, где обняв друг друга спали дети, прижимая к себе игрушки.
— Елы палы – расстроился Алексей – вот попал в историю. Первый раз опаздываю со схода.
— Да не мельтеши ты Леха — сказал твердо Николай – ляжешь у нас на веранде. Мы тебе раскладушку постелем. Так я говорю — спросил он Светлану.
— Конечно – поддержала она мужа.
Сосновские собрались и ушли. Все пошли их провожать. На улицах ярко светили фонари и одинокие такси неслись по городу. Саша нес спящего сына на руках. Проводили их Большой Морской, где они сели на видимо в последний троллейбус.
— Может я все же пойду ночевать на корабли на Минную – спросил Алексей Николая и Светлану – ну чего вам колготится? Там ребята накормят и положат? А утром на корабль.
Надо сказать, что опоздавшие со схода офицеры, как правило, если не было другого варианта, шли ночевать на Минную, на корабли своей бригады. Там всегда и всех встречали доброжелательно. Накормят, расспросят, нальют и спать положат. А могут даже и в баньке попариться предложить. Один раз даже Алексею пришлось ночевать на знаменитой «Коммуне». Этот корабль был построен еще до революции для подъема подводных лодок. Был легенда, что первую заклепку золотую вбил сам царь на стапелях. С тех пор там матросы высверливают все заклепки. Ищут золотую.
— Да брось ты Леха – сказал с улыбкой Николай – встанем вместе попьем кофейку, позавтракаем и вместе пойдем на корабль.
И взяв с двух сторон Алексея под руки повели к себе домой.
Постелили Алексею на веранду. А больше негде. В комнате на единственном диване спали Алексей и Светлана. На маленькой кроватке маленькая Жанна. Предложили лечь на полу, но Алексей благоразумно отказался.
— Я уж не буду вам мешать и лягу на свежем воздухе на веранде, если разрешите. там же топчан какой-то стоит? Полезно говорят.
— Так холодно же – удивилась Светлана – ночи очень холодные.
— Да он у нас закаленный – поддержал товарища Николай, корому видимо тоже хотелось с женой побыть наедине.
И тяжело вздохнув, Светлана постелила какой-то топчан, стоявший на веранде. Принесла теплое стеганное клетчатое одеяло.
— Готово – предложила она.
Алексей посмотрел на часы. Был уже первый час ночи.
— Накажут завтра за неприбытие вечером на корабль – подумал он — Ну да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест авось.
Он разделся и нырнул под одеяло. Уснул практически моментально, как это делал на корабле.
Молодой организм. Это старики сложно засыпают. А на кораблях после всех вахт тревог привыкли засыпать, едва голова коснется подушки. И снилось ему, что заперли его в большом холодильнике и выйти оттуда он не может.
Проснулся Алексей наверно через час. Зуб на зуб не попадал. Одеяло не спасло от холодного воздуха, который пришел в Севастополь. Стучал противный дождик о подоконники дома и крышу веранды.
— Этак я здесь замерзну и не встану – подумал Алексей, стуча от холода зубами.
Он залез с головой под одеяло и попытался надышать там все же некоторое тепло. Немного получилось, но зубы продолжали стучать, а тело дрожать.
Прошло полчаса. Сон не приходил и теплее не становилось. Он бы встал побегал, но вспомнил, что тужурка его, рубашка, фуражка и ботинки остались в доме. А пытаться их взять – это разбудить Свету и Колю и не дай Бог Жанну. Здесь на спинке стула висели только брюки и стояли стоптанные старые тапочки.
— Ужас – подумал он и позавидовал Николаю и Свете, которые спали в теплом доме.
Он сжался в комок, и его все равно всего трясло от холода.
И вдруг он почувствовал в ногах какое-то шевеление и благодатное тепло стало растекаться по телу.
Алексей не мог понять, что это?
Заглянул под одеяло и увидел там залезшего к нему под одеяло большого черного кота, улегшегося своим телом на ногах. Сверкнули в темноте светящиеся зеленые глаза.
— Ну мол что ты там шевелишься. Спи.
И Леша боясь пошевелиться закрыл глаза.
Блаженное тепло от кота растекалось по всему телу.
Он почему-то вспомнил заветы великого полководца Суворова, который говорил:
— Ноги в тепле, голова в холоде.
— Точно – главное согреть ноги — подумал он и быстро уснул.
Ему ничего не снилось, он не слышал стуки дождя. Он просто провалился. Ему было очень тепло и уютно.
Утром проснулся от того, что Светлана его трясла за плечо:
— Вставай соня, пора завтракать и на службу. Коля уже встал и бреется. Ты как здесь не замерз?
Алексей поднял одеяло и увидел, что кота уже нет. Но было тепло нагретое им. Видимо на рассвете ушел по своим кошачьим делам.
Алексей потянулся, надел брюки и тапочки и пошел умываться.
В доме Николай спросил:
— Как не замерз?
И Алексей рассказал историю с котом.
— Какой кот? — спросил удивленно Николай и посмотрел на Свету.
Та тоже удивленно пожала плечами:
— Нет здесь никаких котов. Наверно тебе приснилось?
— Нет я его видел, как вас.
— Может с улицы зашел какой? – предположил Николай.
— Может быть – усмехнулась Светлана – а может это был не кот, а кошечка какая? Она тебя и согрела – с усмешкой сказал она.
Они быстро позавтракали и кратчайшим путем побежали на Телефонную.
Там их уже ждал баркас, в котором сидели другие офицеры и мичмана, возвращавшиеся с берега.
— Отходим – крикнул лейтенант старшине – командир баркаса.
Носовой крюковой оттолкнул нос баркаса от деревянного причала. За кормой взвился вверху бурун и баркас направился к кораблю. Строение на телефонной быстро уходило назад. С пристани какая-то девушка в желтом пальтишке махала синим платком, кому-то находившемуся в баркасе.
Алексей с завистью подумал,
— А будут ли его когда-нибудь так провожать так же до пристани, до баркаса.
Слева пролетала Минная пристань. Там уже стояли командирские катера, ожидавшие командиров кораблей и командование дивизии.
Впереди от Графской бежал паром на Северную сторону. На морвокзале стоял какой-то пароход. Севастополь жил своей повседневной жизнью. Начинался новый день. Дождь закончился, небо начинало очищаться от туч и над голубыми бухтами Севастополя внезапно из-за облака вышло солнце. И все осветилось сразу и засверкало уже в других цветах. Настроение улучшалось и даже встреча со старпомом Алексею не казалась такой уж страшной.
Алексей задумался и вспомнил с благодарностью про черного кота, фактически спасшего ему жизнь.
— Вот тебе и черный кот – подумал он — а говорят они к несчастью. Нет мой черный кот наверняка к счастью. Хотя ночью по идее все кошки серые.
Лейтенантская служба на кораблях ВМФ весьма специфична. И одной из сторон ее специфики является полное лишение начальниками лейтенантов и других офицеров воли и способности иметь свое мнение. Он должен делать все, что скажут начальники, все что регламентирует устав, который можно трактовать иногда по-разному. Смотря с какой стороны на него смотреть.
«Запугать лейтенанта» — основная задача командиров – говорил один из старших начальников на большом собрании офицеров.
— Да, да – говорил он, видимо наслаждаясь своими словами — так и запишите и поставите после этого слова три жирных восклицательных знака.
Вернее, он говорил слово не «запугать», а другое более грубое слово, видимо искренне считая, что «запуганный лейтенант» будет лучше и качественнее работать.
И многие командиры руководствовались таким инструктажем в полной мере. А отдельным садистам, а таковые тоже встречались среди командования кораблей ВМФ – это даже весьма нравилось. Александр Покровский очень хорошо это показал, в своих нетленных флотских рассказах «Расстрелять» и «Расстрелять-2».
Что можно сделать с офицером? А с офицером и прежде всего с лейтенантом? Да с ним можно сделать все! Читайте Сашу Покровского, там все написано.
Мечта любого командира, что бы все офицеры сидели на кораблях и на берег совсем не сходили. Ни в корабельном уставе, ни в других уставах Вооруженных сил нет такого наказания, как лишения офицера права бывать на берегу. Но для многих начальников – это самое любимое наказание.
Один из выдающихся авторов военного искусства, труды которого до сих пор изучаются в военных академиях и училищах и которыми руководствуются многие нынешние военачальники, Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц считал, что офицер является одной из основных фигур в армии. Офицер – это человек, который должен принимать решение, в военной обстановке на своем месте. Исходя из этого он говорил, что одним из основных качеств офицера является решительность и самостоятельность в принятии решения, способность на поступок.
Способствует ли подобное воспитание «запуганных» офицеров воспитанию и выработке этих качеств? Скорее всего, что нет. Но наверно об этом надо говорить и что-то делать. И подбирать надо на флот офицеров, уже обладающих подобными качествами.
Хороший рассказ,спасибо!