Третьи сутки четыре всадника пробирались параллельно дороге Псков-Гдов. Ехали и шли, не спеша по ночам, внимательно днем наблюдая за самой дорогой. В сторону Гдова шли отдельные жители, проезжали телеги, иногда скакали конные в непонятной форме. Деревни и отдельные хутора обходили стороной, стараясь не попадаться на глаза жителям. Общаться ни с кем желания не было. Неизвестно какая власть в деревне новая большевиков или старая. А может власть мародеров и дезертиров.
Время было сложное и на совете, который Филимонов назвал казачьим кругом еще в Безлюдово было решено дойти до Гдова, максимально соблюдая скрытность.
Ночевали в старых, неубранных скирдах, отдельных домах, где не было жителей, охотничьих домиках или просто в лесу на лежках, которые оборудовал каждому лично Филимонов.
— Не казаки вы – говорил он – у казака под каждым кустом родной курень. У нас на Дону такого богатства, как ваши леса нет. А были бы, так рази б мы свои курени ставили на сырой земле, заместо пола? И баньки бы ладили. Да нет у нас такого богатства.
На третью ночь добрались до деревни Глушь. Деревня стояла прямо на дороге на берегу большого озера.
— Озеро там Березно называется – сказал Александр, бывавший в этих краях.
— Эх рыбки бы копченой немного – размечтался Александр.
— Погодь Степанович. Вишь телеги выходят из ентого села. Германцы никак. Вишь каски ихние.
— Вижу – вжался Александр в землю – двое конных и человек пять на телегах – вглядывался в утреннюю еще темноту Александр – и смотри на последней телеге связанные пленные никак.
— А на других что? Ежели германцы идут рядом с телегами.
— А наверно за харчом ходили. Ихних в Пскове кормить надо же чем-то
— Пропустим – спросил Филимонов, посмотрев в глаза Александру.
— А что мы можем сделать? Их вон сколько. А нас?
— Нас четверо. Но у нас есть пулемет. И мы казаки. Неужто нам отступать? Нас с тобой тоже два казака природных. Не струсишь Степанович?
Александру стало не по себе.
— Я же тебя учил обращаться с шашкой – шлюнкой. И я буду завсегда радом. Ты германский поганый язык знаешь немного?
— Немного знаю.
— Тогда диспозиция такая. Колька с Пашкой с пулеметом лягут туточки. Мы с тобой там выедем на цей шлях. Коли солдаты дернуться – пусть косят их из пулемета.
— Согласен.
— Шашку приготовь, винтовку на вся случай приторочь и нагайка, чтобы была под рукой. Скажешь им, что если они оставят свои грузы, то мы их пропустим на Псков, если нет, то уничтожим. Сможешь спросить такое?
Сердце Александра билось бешено. Он и не представлял, что ему придется так сражаться с шашкой с германцами.
Филимонов сбегал за Строгановым и Орловым. Они притащили пулемет.
— Пока я не подниму вверх шашку не стрелять, но как подниму, то сразу отсекайте остальных. Кладите их без жалости.
Из села не спеша тянулись восемь телег. Их сопровождали крестьяне, а сбоку, вдоль обочины, шли германские солдаты. Впереди ехали два конных о чем-то оживленно разговаривая.
По команде Филимонова Александр и он выскочили перед процессией на дорогу.
Александр поднял вверх руку и прокричал недоумевающим германцам:
— Halt! Meine Herren Germanen, wenn Sie alles hier lassen, werden wir Sie auf Pskov überspringen, wenn nicht, werden wir Sie zerstören. (Стой. Господа германцы, если вы все оставите здесь мы вас пропустим на Псков, если нет, то уничтожим).
— Herren der Kosaken. Wir kämpfen nicht mehr. Es gibt einen Friedensvertrag. Euer Lenin hat versprochen, unsere Armee von Don nach Finnland zu füttern (Господа казаки. Мы уже не воюем. Есть мирных договор. Ваш Ленин обещал кормить нашу армию от Дона до Финляндии).
Алексей перевел Филимонову. Больше всего Филимонова взбеленило упоминание о Доне.
— Переведи ему. Что коли Ленин обещал – пусть и кормит, а вахмистр Филимонов никому и ничего не обещал и не должон.
— Was Lenin versprochen hat, soll er füttern, und der Wachmister Filimonov hat niemandem etwas versprochen.
— Wir müssen Sie zerstören (мы вынуждены вас уничтожить) — крикнул офицер.
Он что-то крикнул своим солдатам и те построились в шеренгу впереди телег.
Филимонов выхватил шашку и поднял ее вверх.
— Марш. Марш.
За ним шашку вытащил Александр. И они поскакали навстречу германцам.
По построившимся германским солдатам хлестнула очередь пулемета. Кто-то упал, кто-то спрятался за телеги.
Впереди на своем коне летел Филимонов, который уклонился от удара офицера и ударил его с размаху в спину с левой руки. Тот обмяк и упал. Боковым зрением Александр видел, как разлетелся кожаный ремень на спине офицера и прямо посредине спины шинель моментально серо-зеленая шинель окрасилась в красный цвет. Офицер с криком рухнул в грязь.
Александр схлестнулся со вторым. Здесь удары шашек сыпались друг на друга. Звенела сталь. Кони танцевали как бы по кругу. И скорее всего Александр проиграл этот бой, но подскакавший Филимонов моментально срубил соперника Александра.
Тяжело дыша Александр посмотрел на Филимонова.
— Как тебе Степанович наша казачья каша? Понравилась? – рот его ощерился в улыбке — Не отвечай. Вижу все. Учить тебя и учить надоть кажный день. Крикни по-германски оставшимся — нехай выходють с поднятыми вверх руками.
— Lassen Sie die Waffen fallen. Geh mit erhobenen Händen raus (бросайте оружие и выходите с поднятыми руками).
Из-за телег с поднятыми руками поднялись три солдата. Остальные лежали скошенные огнем пулемета.
Филимонов быстро соскочил с коня и обыскал убитых им офицеров. Один из них оказался раненым. Он быстро снял с них оружие, взял сабли, пистолеты. А Александр поехал навстречу стоявшим с поднятыми руками солдатам и крестьянам.
Из-за телег стали выходить мужики, сопровождающие телеги.
Они с удивлением рассматривали нетипичных для этих мест экзотических казаков.
— Братцы казаки, а вы откель? – спросил один Александра.
— Оттель – ответил Александр, кивнув головой в сторону Пскова.
— А шо нам теперича делать, коли они снова вернуться и спросят нас за своих.
— А защищать себя, своих баб, детишков и свои курени не пробовали сами? – спросил подъехавший Филимонов.
— Так не чем нам. Мы темные. Мы крестьяне.
— Вот так всю Россею врагу и сдадите, потому, как темные.
— Сами голодные будете сидеть, умирать от голода, а свое за так отдадите – сплюнул Александр.
— Так это мы же крестьяне. Иде армия наша? Кто должон нас защищать? Где энтот Ленин?
— А армии нет больше. И Императора нет. Ленин далече. Так что уж сами себя защищайте. Винтовки и патроны мы вам оставим.
Филимонов осмотрел лежавших германцев:
— Трое ранены, а двое – он перекрестился – спаси господи наши грешные души. Но не мы к ним пришли – вроде, как успокоил он себя.
А потом соскочил с коня и сноровисто перевязал чистыми белыми тряпицами раненых германцев, положив на раны, какое-то свое лечебное снадобье.
— Чтобы Антонов огонь беды не наделал – пояснил он Александру. Скажи им, — мы их отпустим в Псков и пусть убираются домой, в свой фатерлянд. Но если попадутся еще раз, то пощады не дадим.
— Wir lassen sie nach Pskow gehen und lassen sie sie nach Hause bringen. Aber wenn sie noch einmal erwischt werden, werden wir keine Gnade geben – перевел Александр.
— Danke – шептали германские солдаты, помогая укладывать раненых и убитых на первые две телеги.
— А где ты так Степанович научился по-ихнему чирикать? – хитро улыбнулся Филимонов.
— В духовной семинарии хорошо учили – усмехнулся Александр.
— Ну, а тама шо у нас – спросил Филимонов мужиков, показывая ногайкой на задние телеги.
— Тама? – переспросил мужик с окладистой, начинавшей седеть бородой – так тама тушки свинки, курей и даже корова Михаловны.
Из леса подошли Орлов и Строганов.
— Geh schneller weg (уходите быстрее) – скомандовал Александр германцам.
И те легкой трусцой, подгоняя лошадей быстро направились в сторону Пскова.
— Давно они у вас? – спросил Александр мужиков.
— Так это вчерась днем пришли. Побили скотину. Пленных дизентиров взяли, выпороли двух мужиков – сказал спокойно мужик и сегодня поутру вышли на Псков. Нам сказали их сопровождать.
— А переводчик у них был?
— Так вы его срубили.
— Понятно.
Александр подошел к связанным пленным и, к огромному удивлению, увидел среди них капитана Светлова.
— Сергей Иванович, а ты как здесь? – спросил он, перерезая путы
— Так в Пскове германцы. Бежал я к родичам в Кунесть. Да не дошел немного – ответил тот с досадой разминая руки.
Филимонов раздал германское ружья мужикам:
— Защищайте сами себя.
На стоявших вдоль обочины русских пленных дезертиров он даже не посмотрел. Таких набралось четыре человека. Посмотрел презрительно на них и пошел давать распоряжения Орлову.
Германцы уже скрылись за холмом.
— Ведите свои подводы назад – приказал Филимонов мужикам
— Могет вы чего себе возьмете? Могет вы к нам зайдете? – спросил Филимонова тот же мужик с широкой бородой.
— Не, мы спешим на Лугу – придумал Александр
— Ну только ежели пару курей и рожь и сено для коней. Возьмем – более приземленно ответил Филимонов.
— А ты как Сергей Иванович? — спросил Александр капитана Светлова.
— Если вы не против, то я с вами до Кунести – ответил Светлов.
Филимонов подошел, вынул свою шашку из ножен, несколько раз воткнул ее в землю.
— Кровь очищает — подумал Александр.
И потом шли, спали днем и опять шли. Недалеко от Кунести ушел к своим родным капитан Светлов.
В Гдов решили входить ночью, чтобы никто не видел.
После двух часов ночи Александр постучал в дверь отцовского дома.
Долго никто не открывал, потом Александр услышал шаркающие шаги отца и увидел в окне горевшую свечу.
— Кого там несет нелегкая? – спросил своим глуховатым голосом отец, шаркая обрезными валенками.
— Открывай батя. Это я. Санька. Вернулся с войны.
Отец открыл дверь, и вдруг припал к груди Александра и разрыдался.
Где-то на лестнице раздались робкие шаги детских ног. И Александр почувствовал, как на нем повисли младшие сестренки.
А сверху летели еще и еще кто-то, висли не нем и целовали.
— Ты не один?
— Нас четверо батя. И мы хотим, чтобы наш приезд в Гдове был в тайне.
— Хорошо сын. Загоняйте коней в конюшню, а сами проходьте в избу. Сходи и закрой внешние ставни, дабы с улицы никто не видел. Сейчас вас покормим, банька и спать. Я сам растоплю.
Александр скинул сапоги, сел на скамью, улыбнулся и уснул:
— Дома.
А ему что-то шептала на ухо обнимавшая его Поля.