2. Адмирал Алексей Самуилович Грейг
Высочайшим приказом 2 марта 1816 года Главным командиром ЧФ, портов и военным губернатором Николаева и Севастополя назначается вице-адмирал А. С. Грейг. Он нашёл флот в весьма убогом состоянии. Все имевшиеся в наличие суда были устарелой конструкции, валкие, неповоротливые, обшитые снизу сосновыми досками на войлоке, плохо снабжёнными по оснастке и вооружению, да и флотские служащие опытностью не отличались. В Адмиралтействах оказались крайняя скудность материальных запасов и чувствительный недостаток специалистов по всем отраслям производительной деятельности [82].
Алексей Самуилович происходил из семьи героического адмирала эпохи Екатерины Великой, шотландца Самуила Карловича Грейга, поступившего в 1764 г. на службу в Российский Императорский флот. Алексей при рождении получил офицерский чин мичмана и в дальнейшем вполне оправдал ожидания венценосной своей восприемницы Екатерины Великой. Он дважды и подолгу стажировался в Британском Королевском флоте, участвовал в походе к берегам Индии.
Четыре года вынужденной отставки в период разрыва отношений с Англией он плодотворно провёл в Москве, восполняя пробелы теоретических познаний в математике, физике, астрономии. Алексей Самуилович в свои 37 лет стал одним из образованнейших деятелей Императорского флота, имел разностороннюю флотскую мореходную и боевую практику, обладал обширнейшими знаниями в различных областях морского, кораблестроительного ремесла, гидрографии, фортификации, астрономии.
При нём в Николаевском Адмиралтействе начался переход на паровые приводы к машинам по резке, продавливанию, отточке, нарезанию, сверлению металлических деталей и конструкций. По его инициативе и чертежам в Англии была изготовлена паровая землечерпальная машина, с помощью которой удалось расчистить Ингульскую и Лиманскую отмели, чтобы отказаться от проводки на камелях спускаемых с Херсонской и Николаевских верфей вновь построенных судов.
Грейг продолжил возведение маяков, в том числе и фарватерных створных знаков на Инкерманской возвышенности в вершине Севастопольской бухты.
Алексей Самуилович обладал незаурядными педагогическими способностями, поставил на надлежащую методическую основу обучение в Штурманской школе и Кадетском корпусе Николаева. Заботясь о продолжении профессионального образования молодых офицеров, поддержал инициативу своего начальника штаба капитана 1-го ранга В. И. Мелихова по открытию в Севастополе Морской библиотеки. В своём приусадебном садике разводил диковинные цветы, играл на четырёх музыкальных инструментах.
Для светового телеграфного сообщения Николаева с Севастополем, ввиду необходимости своевременно передавать экстренные распоряжения и получать таковые же донесения, были построены семафорные башни, на которые назначались офицеры корпуса штурманов и сигнальщики [83]. При интервале семафорных башен около 20 км эта оперативная связь охватывала более 400 км. В то время в Европе уже действовало несколько таких линий.
В России в конце 40-х будет открыт подобный телеграф между Петербургом и Варшавой, его протяжённость 1250 вёрст окажется самой значительной в Европе.
В здании штаба ЧФ, в котором проживал А. С. Грейг, его же трудами будет сооружена астрономическая обсерватория. Полученный в Николаеве опыт он затем успешно применит и в Пулково, когда по воле Николая Павловича будет привлечён к оснащению возводимой главной Российской обсерватории.
За время 14-летнего пребывания на посту главного командира Черноморского флота Грейгом будет выстроено более 170 судов различного класса: от линейных 120-пушечных до пароходов и одномачтовых судов. Новые суда 1‒3 класса, как правило, собирались по чертежам самого Грейга или раздобытым у английских корабелов. Он разработал оригинальную параболическую математическую модель расчёта корпуса судов, предложил изящную по своей простоте методику определения центра тяжести спущенного на воду вновь построенного судна.
Но весь свой немалый опыт Алексей Самуилович вложит в итоговое детище ‒ 120-пушечный трёхдечный линейный корабль «Варшава», спущенный на воду в 1833 г. уже его приемником вице-адмиралом М. П. Лазаревым.
Сам строгий Михаил Петрович Лазарев оценивал грейговскую «Варшаву» как корабль удобнейший по расположению внутреннему и по отделке лучший в Российском флоте! «Что руля он слушает во всех отношениях превосходно и смотрится кораблём царским ‒ на Балтике таких никогда не видывали, да и в Англии тоже»!
Алексей Самуилович основал верфь и в самом Севастополе, где 08.05.1828 г. было спущено первое среднее боевое судно ‒ печально известный фрегат «Рафаил», без боя сданный туркам своим командиром капитаном 2-го ранга С. М. Стройниковым в мае 1829 г.
В начале XX века старший сын героя обороны Севастополя лейтенанта М. Ф. Белкина лейтенант подводного плавания Фёдор Михайлович Белкин, участвовавший в гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, передаст, в уважение памяти адмирала А. С. Грейга, в дар его Николаевской обсерватории четыре свои живописные картины, отображающие всполохи северного сияния. Он был в родстве с прямой прабабкой автора Екатериной Михайловной Нахимовой, урождённой Белкиной. Сам Фёдор Михайлович родился в 1869 году в Москве на Остоженке, в доме 37, до этого принадлежавшем матери И. С. Тургенева. Именно там Иван Сергеевич стал свидетелем трагедии, свершившейся в садовом прудике и позже так красочно описанной им в рассказе «Му-Му».
В настоящее время в этом доме действует музей И. С. Тургенева, хотя сам писатель родился в селе Спасское-Лутовиново на Орловщине и лишь изредка в дальнейшем навещал мать в Москве. Поэтому я вынашиваю планы оборудования в этом историческом доме экспозиции подводников Белкиных: капитана 2-го ранга Николая Михайловича, командира отряда подводного плавания в 1904‒1909 гг. в Севастополе и его старшего брата Фёдора Михайловича, капитана 1-го ранга по отставке, командовавшего ранее ротой подводного плавания во Владивостоке в 1905 году.
Алексей Самуилович, будучи по своей природе высококультурным человеком, не был равнодушен к сбережению исторических реликвий Крыма. Он прекратил варварское разорение остатков греческого полиса 6 века до н.э. ‒ Херсонеса, известного у наших предков как Корсунь, где в 998 г. князь Владимир принял крещение и вступил в христианскую веру. Благодаря заступничеству адмирала, мы имеем сегодня в Севастополе замечательный музей ‒ островок древней Эллады под открытым небом.
Именно Грейг стал инициатором возведения на территории Херсонесского монастыря храма Св. Владимира. В 1825 г. он обратился с докладной запиской к находившемуся тогда с супругой в Севастополе императору Александру I, в которой просил дозволения соорудить небольшую изящной архитектуры церковь, посвящённую крещению князя Владимира, с устроением при ней богадельни на тридцать человек дряхлых и неимущих, которые бы, прославляя имя Божие, имели бы надзор, как за храмом, так и за самими развалинами.
Как следствие доклада царю, с 1827 г. начались под наблюдением К. Круза археологические раскопки, которые вскоре обнаружили в центре бывшего греческого полиса крестообразное в плане основание внушительного средневекового храма, и уже в 30-х известные историки начала XIX века Ф. Дюбуа де Монпере и Н. Мурзакевич предположили, что крещение князя Владимира происходило именно в базилике этого храма.
В том же 1829 году была объявлена первая всероссийская подписка по сбору средств на строительство Владимирского храма в Корсуни. Инициатива Главного командира ЧФ нашла горячий отклик в купеческой среде Крыма и Новороссии, а также реальное воплощение благодаря их щедрым пожертвованиям. Это позволило к 1850 г. устроить на месте развалин Херсонесский Свято-Владимирский мужской монастырь с приютом на несколько десятков постояльцев и временной деревянной церковью во имя Св. князя Владимира.
Со временем известным российским архитектором К. А. Тоном был разработан проект, победивший в открытом конкурсе, и 5 сентября 1837 г. план и профиль храма Св. Владимира в Херсонесе был высочайше утверждён.
За 33 года существования Черноморского флота сменилось 11 главных командиров и исполняющих его обязанности. Подобная чехарда с руководством ЧФ, вызываемая постоянным вмешательством Петербурга ещё со времён Потёмкина, не позволяла очередному командиру сосредоточиться на стратегических проблемах развития флота. Некоторые из них за те год‒два, что стояли во главе ЧФ, едва ли успевали найти понимания у своих подчинённых, не говоря уже о реализации каких-либо планов. Пожалуй, лишь М. П. Лазарев пришёлся бы под стать пассионарному князю Потёмкину-Таврическому.
Не умаляя очевидных заслуг Алексея Самуиловича Грейга, много сделавшего для развития Черноморского флота за 14 лет своей деятельности на посту Главного командира ЧФ, следует признать, что процесс становления Черноморского флота всё ещё продолжался и предстояло многое сделать, чтобы достичь уровня передовых флотов европейских держав.
В экипажах не практиковались служебные инструкции, не было единого свода командных слов, используемого командиром или старшим офицером для управления действиями команд и судном в море, судовые расписания также отсутствовали.
Нередко в многогранную созидательную деятельность Алексея Самуиловича вторгались, на первый взгляд, чисто бытовые факторы. Семью Алексей Самуилович заведёт уже в зрелом 45-летнем возрасте. В 1820 г. он вступит в гражданский брак с прибывшей в Николаев с партией леса дочерью могилёвского трактирщика иудейкой Лией Михелеевной Сталинской, введённой им в свой дом в качестве прислуги. Она при этом была в разводе со своим первым официальным мужем поляком капитаном Кульчитским. В 1822 г. адмирал вступил со Сталинской в тайный брак, в 1825 г. она родила ему сына Алексея, после чего они в 1827 г. обвенчались. В счастливом браке у них будет пятеро детей.
Флотское окружение Грейга замечало «неблагоприятное влияние молодой властной женщины на своего супруга, что вызывало неприязнь в офицерской дворянской среде» [84]. В Николаеве в 1824 г. ходила по рукам едкая эпиграмма на любовницу Грейга и его самого. Авторство приписывали лейтенанту флота Владимиру Ивановичу Далю ‒ однокашнику Павла Нахимова. Даль окажется под арестом и вскоре будет переведён на Балтийский флот в Кронштадт. Младший его брат Карл Иванович был осторожней и прослужил в Николаеве до конца своих дней.
Влияние на супруга Лия (Юлия) действительно оказывала, причём весьма пагубное: Алексей Самуилович, не вникая, безропотно отдавал все подряды на лес, оснастку и сборку судов на Черноморских верфях соплеменникам своей сожительницы.
В августе 1830 г. адмирал Грейг был вызван в Петербург, где ему было поручено председательство в Комитете по улучшениям на флоте. Этому комитету предстояло рассмотреть все современные нововведения в иностранных флотах, применённые на эскадре контр-адмирала М. П. Лазарева, возвратившегося с блистательной Наваринской победой. Его также привлекли к совещаниям, на которых рассматривались назревшие изменения в управлении Морским Министерством.
Опыт устройства астрономической обсерватории, полученный Алексеем Самуиловичем ещё в Николаеве, был вскоре востребован в Петербурге, где по инициативе и при активном участии академика О. В. Струве и согласно специальному Высочайшему Указу Николая I от 19 июня 1838 г. было принято решение возвести в пригородном Пулкове (Московский район современного Петербурга) собственную обсерваторию для постоянного наблюдения и изучения ближнего космоса.
Возведение здания обсерватории и её оборудование поручалось адмиралу А. С. Грейгу, официально возглавившему Комитет по строительству.
В те годы страны, имевшие выход на океанические просторы нередко отсчитывали на своих меркаторских картах долготы от нулевого меридиана, проведённого по их же территории.
Так владычица морей Великобритания провела его через восточное предместье Лондона ‒ Гринвич, в котором и в XXI веке вам покажут так называемый «нулевой двор».
Французы учредят свой нулевой меридиан ещё раньше ‒ в 1667 г., и проведут его через Париж. Свои нулевые меридианы в своё время имели Стокгольм и Неаполь.
В 1844 г. и Россия решила учредить свой «нулевой меридиан» и проложила его через Пулковскую обсерваторию. Чтобы вписаться в европейские карты О. В. Струве с помощниками использовал приём «перевозки хронометров» сначала между Пулковом и Альтеной в Вестфалии и затем между Альтеной и Гринвичем.
Пулковский нулевой меридиан оставался на российских картах с 1840-х до 1920-х.
В 1950-х была попытка вернуться к нему вновь. Вот что поведал читателям еженедельника «Завтра» А. А. Фефелов на с. 8 в своей беседе «Великая граница» с историком Игорем Шишкиным, опубликованной в № 23 (1433) в июне 2021 г.: «…В начале 50-х был готов циркуляр о том, чтобы на всех картах Советского Союза перенести нулевой меридиан с Гринвича на Пулковскую обсерваторию».
Игорь Шишкин отвечал: «Резонно, почему нулевой меридиан установлен в Британии? Потому, что Британия тогда себя считала центром мира, что от неё идёт отсчёт всего…».
Андрей Фефелов: «Мой учитель ‒ архитектор Константин Пчельников видел этот документ о переносе меридиана в кабинете своего начальника, архитектора Льва Руднева, который строил тогда в Варшаве сталинскую высотку. Но в итоге Сталин не стал этот документ рассматривать, поскольку он посчитал, что всё-таки рано ещё…».