Так уж пошло издревле, что морских курсантов называли в России гардемаринами. Хотя по правде гардемаринами были не все, а лишь старший курсы — выпускники, а остальные назывались кадетами. А на флот они выпускались не офицерами, а корабельными гардемаринами с якорями на погонах и лишь заслужив получали производство в мичмана. И те мичмана были не просто сверхсрочники (как сейчас), а это было первое офицерское звание на флоте. Заветные две маленькие звездочки на офицерских погонах.
Так вот о гардемаринах.
Зимой прилетел в Калининград. Калининград для меня не чужой город. 18 лет прослужил в штабе Балтийского флота. Сейчас живу в Санкт-Петербурге, а в Калининграде бываю лишь у стареньких родителей, да навестить сына, женившегося и оставшегося жить в Калининграде. Уехал давно с женой-ленинградкой и младшей дочкой. Хочет жена жить в Питере рядом со своими родителями, друзьями по школе и институту. А я могу разве быть против желаний своей половинки? Родители у нее тоже старенькие и тоже помощь нужна. Так и приходиться разрываться между двумя городами.
Редко бываю в Калининграде. Работа, семья, дача, грибы, отпуск, питерские внуки. Но бываю. Стараюсь бывать не менее двух раз в году. Хотя мои родители и сын с его внуками обижаются. Наверно правильно обижается. И в то же время душа болит за родителей. Взял бы к себе, да пока некуда, живем в квартире родителей жены. И вешать своих родителей на шею жены тоже наверно не совсем правильно. Хотя изредка приезжают все же в гости. Но в гости это не на совсем. Да и их вытащить из Калининграда, квартиры в так называемом «дворянском гнезде» очень сложно. Привыкли они все вокруг знакомое – друзья, соседи. Дача у Чкаловска. Как все это бросить?
Понятно, что проблемы как у всех, кто в нашем возрасте.
Одна из основных задач при приезде — накормить их деликатесами, которые они сами никогда не купят. Икра красная и черная, угорь копченый, виноград, фрукты.
Вот и в этот раз я отправился на рынок пешком. Благо не далеко идти. Люблю ходить по Калининграду пешком. Интересно смотреть как он преображается, как Феникс, восставший из пепла.
Новые торговые центры, храмы, знаки, фонтаны. Есть что посмотреть.
Иду по Черняховского к рынку. Падает снег, движение не в пример тому, что было в советские годы. Вдруг обмираю.
На перекрестке Горького и Черняховского прямо на трамвайных путях стоят два морских курсанта, судя по форме и курсовкам из того же Балтийского института, который закончил, и я — и целуются долго в засос друг с другом.
В голове сумбур. Геи. Неужели Геи в военно-морской форме. Ничего себе — дожили. Флот дошел до ручки.
Вспомнил я и про гей-культуру и гей-парады, насаждаемые нам из Европы. Думаю, что в Калининград уже насадили. И это уже результат.
Вспомнил про знаменитую картину Ерофеева «целующиеся милиционеры». Ну да ладно черт с ней милицией, они как проститутки, всем продаются за деньги. Посмотришь в кино и думаешь, что разогнать их всех надо. Но военные? Неужели сердюковщина, так глубоко проникла в головы будущим морским офицерам, что никого не стесняясь вокруг, так открыто …..
Мат в мыслях стал вылезать сам, хотя не люблю ругаться. Иду чертыхаясь, а сам смотрю на этих так называемых курсантов. Ну как не стыдно?
И вдруг с головы одного падает на дорогу шапка и по плечам рассыпаются каштановые волосы.
— Вот тебе бабушка и Юрьев день. Баба, вернее девушка. Курсантка. Выслужиться станет наверно адмиральшей. Вернее, что это я? Адмиральша — это жена адмирала, а она кем будет — адмиралкой? А сухопутная наверно генералкой. Как-то у нас созвучно с аморалкой. Ну да ладно. Не я это придумал в наших Вооруженных силах.
Выходит, все нормально. Гардемарин второго курса целует гардемаринку тоже второго курса. Все нормально. Парень с девушкой. Слава Богу! Как Господь Бог завещал — плодитесь — размножайтесь
Огляделся я вокруг, а на остановке трамвая, вокруг меня, застыли в немом оцепенении мужчины и женщины, жадно разглядывая целующуюся пару.
— Красивые. Счастья им, а я подумала, что уж что-то тут не так – сказала внезапно мне, стоявшая рядом тетка, — плеваться захотелось. А здесь нормально — и улыбнувшись пошла дальше.
— И я тоже так подумал, как она и наверно все другие. Но теперь счастья им и все остальное мелочи.
Если бы у нас в военно-морском училище учились девушки, то наверно, и я бы не отказался, так показательно перед всем Калининградом, поцеловать свою возлюбленную, будущую жену, путь даже в форме. Так даже красивее.
Правда времена, когда я учился, были другие. Девушки с нами не учились, да и подобные показательные проявления любви к противоположному полу были строго заказаны. А на нет, у нас была комсомольская организация, которая строго следила за нашим моральным обликом. И ни ни.
Возвращался с рынка, а курсантов уже не было на своем месте посреди путей. Видимо уехали. Я тяжело вздохнул и поехал домой к родителям, думая, что не все потеряно с нашими гардемаринами.
Пусть целуют друг друга и радуются настоящей любви. Дай Господь, чтобы она была настоящая, а ни как там в этих Гей-Европах с их «высшими человеческими ценностями».
А что женщины? Смогла же в войну командир-женщина Анна Щетинина привести в Кронштадт из Таллина целый корабль. И наши гардемаринки смогут, если захотят стать командирами, вернее командирками наверно?
