Смотр корабля
Ст. 280 Смотры служат для проверки боевой готовности, состояния корабля и его личного состава. Смотры могут назначаться заранее (плановые) или могут проводиться внезапно. Корабельный устав ВМФ.
Вечером Миша в доме Антонины Марковны с нетерпением ждал со службы возвращения Антона. Он чувствовал себя виноватым и был готов искупить вину любым способом. Он понимал, что кругом виноват и подвел Антона.
Антонина Марковна успокаивала его:
— Та не турбуйся так сынку. Антоша разумний хлопец. Вин шо-нибудь придумае.
— Да я понимаю и чувствую себя виноватым.
Она горько вздыхала и наливала ему уже пятый раз чаю.
— Попий чайок з моими булочками. Я для спекла з варенням, картоплею, капустою, грибами. Заспокойся милий, не терезай себе.
Миша вздыхал и уже который раз пил чай. Гора булочек на столе уменьшалась, но Антонина Марковна откуда-то с кухни приносила новые и сидя за столом с какой-то непонятной женской жалостью смотрела на Мишу.
После двенадцати часов пришел Антон. Увидев Мишу он всего лишь кивнул ему головой. Антонина Марковна сразу засуетилась и убежала на кухню.
— У мене там справ багато, а ви тута розбирайтеся сами. Ти Антон разумний хлопец, не ображай Мишу. Всяке бувае в житти. А там де любов и дивчата дуже складно и не можна все миряти за звичними шаблонами.
— Его обидишь Антонина Марковна? – усмехнулся Антон – он сам кого хочешь обидит.
Антон повесил фуражку на вешалку и сел за стол напротив Миши. Помолчал минуту и потом сказал:
— Ну рассказывай свои небылицы и сказки. Слушаю внимательно.
— Ты Антон не думай плохого. Я без злого умысла.
Антон усмехнулся:
— Понимаю, что без умысла, но тогда, как это случилось? Как ты умудрился попасть в милицию, потом в комендатуру? Против тебя возбудили уголовное дело. Это как понять? Хорошо, что я тебе хоть отпускной сделал на всякий случай.
Миша тяжело вздохнул, понимая, что кругом виноват и начал рассказывать Антону все сначала с «Кометы», потом купание на нижней набережной в волне, потом купание на пляже, как ограбили Наташу и как он наказал бандитов.
— Говоришь с ножом? На набережной?
— Ну да. А как бы ты поступил Антон?
Антон задумался, потрогал пальцем бровь, кашлянул и потом сказал:
— Я не знаю. Но наверно также, как и ты. А чего эти менты к тебе тогда прицепились? Ты же выполнил их работу, задержал вооруженных преступников.
— Не преступников, а преступника. Второй сбежал – опустил голову Миша.
Лицо его пылало. Ему было стыдно. Стыдно перед Антоном.
— А с Наташей что? – спросил Антон.
— Я ее видел только в милиции и то мельком. Руки за спиной, мордой в стенку держал меня сержант.
— Серьезно тебя прищучили. Но я так не понял, что же там произошло? Как ты из героя, задержавшего преступника, превратился в уголовника? У нас на пляжах тоже воруют и тоже грабят с ножами. Есть такое. Ловим. И тех, кто помог поощряем всячески. Не каждый выйдет против преступника, вооруженного ножом с голыми руками.
Антон руками взялся за голову:
— Я сам не понимаю, как? Помог милиционеру посадить этого Гриднева в машину. А он говорит садись рядом и Наташу посадил надо в отделение подъехать. Я что сел. И Наташа села. А когда приехали меня скрутили и в камеру к преступникам, а Наташу на допрос. Потом он мне объяснил, что какие-то бабки, ничего не видевшие скорее всего сказали, что это я был вооружен ножом, а тот меня обезоружил. Свидетели.
— А, ну теперь понятно. Синдром старушки у нас это называется – он усмехнулся – ничего толком не видели, были где-то рядом и что-то слышали, но думают, что видели и сами додумывают, что там могло случиться и потом всем рассказывают. А побыть свидетелем, им даже очень интересно. Сажают, слушают, пишут бумаги и даже дают подписать. Это интереснее, чем просто на скамейке перед домом сидеть. Хорошо, что разобрались за один день, а могли бы и неделю продержать.
— Я это понял там в камере – усмехнулся Миша – но сделать уже ничего не мог.
— А что потом?
— А потом все просто. Пришел следователь и сказал, что на ноже моих отпечатков пальцев нет. Извинился, поблагодарил, сказал, что обязательно напишут в мою войсковую часть благодарственное письмо за задержку вооруженного преступника.
— Час от часу не легче – скривил лицо Антон и как ты на корабле будешь объяснять, как ты вместо гауптвахты оказался в Ялте? – он усмехнулся.
— Не знаю – опустил голову Антон – я попросил ничего не писать.
— Но он сказал, что могут даже представить к награде.
— Ладно – усмехнулся снова Антон — будем вместе выпутываться, раз вместе залезли. Но ты Мишка ходячее ЧП. Что не делаешь хорошее, а получается только хуже. Ладно давай дальше.
— Он сказал, что разобрался со всеми показаниями и свидетелями и меня теперь передают в комендатуру. приехал помощник коменданта. Я попросил, что раз я не виновен – пусть просто отпустят. Но он сказал, что у них инструкция, как действовать в таких случаях.
— Ну да и у нас есть такая инструкция – кивнул головой Антон.
— Хлопчики, а я вам чайку принесла з пирожками. Попий чайку Антон и станеш видразу не таким злим – с улыбкой вошла Антонина Марковна с подносом.
Антон усмехнулся. Встал прошел по комнате:
— Видишь Миша сколько у тебя заступников? Что делать. Ладно давай по чайку. А крепче нет ничего?
— Так я Шампанское купил для тебя думаю, что последний день – сказал с заискивающей улыбкой Миша.
— Ну что последний день – это ты прав. Вот твои записка об арестовании и продаттестат. Все заполнено и подписано комендантом – с этими словами он положил на стол бумаги – бери, бери все больше не могу. Что смог для тебя сделал. Ты уж извини. Хотел продлить тебе трое суток, но в этой обстановке это смерти подобно уже для меня. Сам понимаешь. Еще неизвестно чем все это кончиться. Хотя если честно надоела эта комендантская работа хуже горькой редьки. Если отправят в дивизию может будет и лучше. Я же только прикомандированный к комендатуре.
— Спасибо Антон, за то, что ты сделал – сказал Миша вставая — для меня дорого стоит. Спасибо тебе огромное. Видишь и наверно любовь свою нашел. Правда потерял, но знаю где искать и найду.
— Антонина Марковна, а у вас фужеры есть? – спросил Антон, садясь за стол.
Антонина Марковна убежала в свою комнату, смахивая на ходу слезу.
Утром Миша проводил Антона в комендатуру и пошел на рынок покупать фрукты для друзей с корабля. Он шел по Феодосии и ловил себя на мысли. Что позавчера еще ходил по этим улицам вместе с Наташей.
— Наташа, Наташа, Наташа – думал он – имя какое родное стало.
Он помнил ее глаза, овал лица, голос звучащий, как ручеек, неподражаемую улыбку и ямочки на щеках. Миша не понимал, как за несколько дней Наташа стала для него родным человеком.
— Ничего в отпуск в Питер в ЛГУ на филфак на Университетскую набережную и там обязательно ее найду. Наташа Серебрякова – очень красивая фамилия. Мне нравиться – подумал Миша и улыбнулся сам себе.
На рынке он закупил овощи, там же в магазине купил вина. Все по списку. Он понимал, что донести все это до баркаса нереально и попросил шатавшегося без дела парня за рубль помочь донести до ворот бригады.
Катер должен с «Севастополя» был прийти к причалу еще через, но на причале собрались представители промышленности и офицеры штаба, идущие на корабль.
Миша попросил постеречь все его богатства знакомого из представителей промышленности, а сам побежал на узел связи извиниться, что не зашел к Володе Белову.
Они постояли, поговорили. Миша не стал рассказывать свои приключения.
Когда пришел баркас Володя помог Мише загрузить его «колониальные товары».
На прощание они обнялись и баркас отвалил от стенки.
На корабле на трапе Мишу встретили его друзья. По рации, через своих связистов он предупредил Саню Орлова.
Встреча была бурной. Ребята разбирали бутылки с вином. Пробовали виноград, хурму, яблоки и груши.
Потом собрались в каюте. Все смотрели с упоением на помидоры, огурцы. Для всех сидевших на корабле это было деликатесом.
Внезапно по корабельной трансляции раздалась команда, поданная старпомом:
— Команде приготовиться к построению на полетной палубе.
Офицеры, бросив все побежали на построение. Опаздывать нельзя ни на секунду. Старпом контролирует.
На полетной палубе по обоим бортам построилась вся команда вертолетоносца. Длинные шеренги матросов в белых робах и темно-синих беретах, изредка разрываемые офицерами в черных брюках, синих куртках и черных пилотках.
Старпом доложил вышедшему командиру. Командир был озабочен, он подошёл к микрофону, слегка нагнул его головку к своему рту и сказал:
— Товарища офицеры и матросы. Сегодня на корабль прибывает командующий флотом. Прибудет он через час. Поэтому объявляю большую приборку на корабле. Оперативный дежурный флотом сказал, что он будет не один. Нам надо показать корабль с самой лучшей сторону. Самолет поставить н самолетную площадку и быть готовыми показать. По команде корабль к осмотру прошу всех быть на своих местах. Старший помощник у вас объявления есть? – спросил командир старпома, стоявшего немного сзади.
— Офицеров прошу остаться после построения.
— Тогда инструктируйте и начинайте приборку – скомандовал командир.
После построение старший помощник построил офицеров. Он вышел перед строем, а потом внезапно увидев с трою лицо Степанова изменился в лице.
Да и сложно было Мишу не заметить, он стоял в первой шеренге офицеров, рядом со своим другом Саней Орловым и внутренне радовался, что снова стоит в строю друзей.
Старпом, увидевший Мишу, уже изменившимся голосом спросил:
— Всё, прибыли Степанов с гауптвахты.
— Так точно прибыл. Первым баркасом – сказал Миша, глядя в глаза старпому, остановившемуся перед ним.
— И как там гауптвахта? Посидели за решеткой?
— А я понять не мог товарищ капитан 3 ранга, где у нас гауптвахта на берегу или на корабле? Где лучше, а где хуже? – ответил Миша – а так ничего, все нормально, все понял, все осознал. На построения постараюсь более не опаздывать.
Офицеры рассмеялись. А лицо старпома стало багроветь:
— Жаль вам не добавил комендант за ваш длинный язык еще суток пять. Но наверно это даже хорошо. Знаете, как мне из-за вас попало от командира. Эти летуны – он усмехнулся видимо что-то вспоминая — к нему петицию за петицией, культпоход за культпоходом, один за другим. И герой, и летчики, и с фирмы Яковлева спецы. Мол не справляемся мы без Степанова. Самолет не летает, без такого нужного им специалиста. Была бы моя воля разложил бы вас на палубе и просто высек. А нельзя, а жаль.
Миша опустил глаза, чтобы не ответить что-нибудь острое. А очень хотелось, что он сам бы с удовольствием бы высек старпома.
Старпом видимо хотел тоже сказать, что-то сказать едкое, но еще раз осмотрев строй и увидев в нем врача, он сразу отказался от этой мысли.
— Ладно потом разберемся с вами. А пока главное для всех офицеров – он поднял голову, оглядывая весь строй – это показ корабля командующему флотом и сопровождающим его лицам. Сейчас все по заведованиям. Привести все в порядок. Вычистить, чтобы нигде не было не грязинки, ни ржавщинкы, ни мусора. Чтобы все блестело и пахло. В гальюнах обязательно заведующим побрызгать одеколоном для лучшего запаха. Всю медь надраить, чтобы блестела как у кота яйца. Боцман!
– Я здесь – выскочил из-за строя офицеров старший боцман мичман Грязный.
— Ты главный на баке, что бы ни одного грязного конца, испачканного кранца. Шлюпки проверь и закрой чистым брезентом. Есть у тебя такой. Что бы рында блестела и сияла, все медные леера. Трап проверь. Фалрепных матросов подготовьте с помощником. Новые маты на трап постелите.
— Так точно есть. Все сделаю.
— Надеюсь на тебя. Теперь командир БЧ-6.
— Слушаю товарищ капитан 3 ранга – ответил из строя толстенький майор Изволин.
— Вы здесь на полетной палубе все приведите в порядок. Помойте, надрайте, вылижите хоть языком, но чтобы главком ни одного замечания не сделал. Понятно.
— Так точно – вытер пот со лба майор Изволин.
— Когда командующий будет подходить объявим построение. Офицеры в желтых рубашках с галстуками и в белых фуражках, матросы в робах с красными боевыми номерами. Жаль времени у нас мало. Проверить бы всех матросов, чтобы на всех были парадные робы с красными боевыми номерами, береты были бы со звездочками. И чтобы не один разгильдяй не попался командующему на глаза.
У матросов на корабле было три комплекта роб. Первый смотровой – это белое рабочее платье с красными боевыми номерами, нашитыми на кармане, подписанное фамилией и номером военного билета, набитого по шаблону черной краской на изнанке робы и брюк, второй комплект повседневный тоже белое рабочее платье, но уже с черными боевыми номерами, тоже аккуратно подписанное и третий комплект рабочего платья, но уже темно-синий для грязных работ.
Старпом еще раз оглядел строй офицеров. Ему казалось, что чем больше он указаний выдаст, тем лучше корабль будет подготовлен к смотру.
— Все проверить лично, если кто-то где-то что-то не сделает, то поедет вслед за Степановым на гауптвахту. Благо дорожка, проторенная уже.
— Разрешите я сразу на гауптвахту без построения и приборки, давно на берегу не был. Хоть так пройти по земле – пошутил улыбаясь из строя лейтенант Жилин из РТС.
Офицеры сдержанно заулыбались.
— Жилин вы здесь на корабле у меня будете сидя на трубе кукарекать петухом и то я вас не отправлю на гауптвахту – со злостью сказал старпом – я вам прыти поубавлю здесь без гауптвахты, чтобы вы из строя не выскакивали с своими дурацкими высказываниями. Всем все понятно? – спросил он оглядывая строй – ну тогда по местам.
— Стой, стой старпом – закричал замполит – у тебя что у одного объявления, Дай хоть партии слово сказать.
И офицеры уже было рванувшимся из строя остановились и снова вернулись в строй.
Замполит подбоченюсь вышел из строя.
Замполита на корабле офицеры называли «хлястик». Это, прозвище он получил потому, что потому каждый раз выходя на построение у него сверху над кителем, шинелью или курткой торчала вверх вешалочка.
Вот и сейчас было похоже, что замполита только, что сняли с крючка.
— Товарищи офицеры – начал тихим и медленным голосом замполит — обязательно проверьте чтобы во всех матросских кубриках был свежие боевые листки, желательно сегодняшние, ну крайний срок вчерашние. Не перепутайте дату, чтобы не висели завтрашние или за будущий год. Напоминаю вам, что боевой листок должен быть боевитым и отражать самые злободневные моменты жизни наших флотских коллективов.
— Алексей Петрович – давайте быстрее. А то они ничего не успеют сделать – тихо сказал на ухо замполиту старпом.
— Что вы меня перебиваете – взвизгнул замполит – вы болтаете по полчаса непонятно, о чем, а когда заходит речь о партийной работе, вы почему-то считаете, что это второстепенное дело. Мол это не надо?
— Да нет Алексей Петрович. Вы извините – стал оправдываться старпом – но уже через сорок пять минут прибудет командующий и если мы их здесь будем долго инструктировать, то они ничего не успеют сделать.
— Вот вы меня перебиваете, сбиваете с мысли. Я бы давно закончил уже. А так приходиться тратить из-за вас время на ненужные ни вам, ни мне препирательства.
— Продолжайте, продолжайте Алексей Петрович. Но пожалуйста только скорее – сказал старпом замполиту и отвернувшись в сторону произнес одними губами, что-то такое нелицеприятное для замполита.
— Меня тут перебивали, и я сбился с того, что хотел вам сказать. О чем мы говорили Степанов? Замполит почесал лоб.
— О боевых листках, товарищ капитан 2 ранга – напомнил замполиту Миша.
— А! Ну да. Боевые листки должны быть боевитыми и злободневными. Они должны иметь выходные данные сегодня, ну край вчера. Все. Напрягайте ваших редакторов. Поднимайте комсомольскую общественность, ищите нужные мысли и решения.
На старпома было страшно смотреть. Лицо его покраснело, как тогда, когда выражало высшую степень недовольства и раздражения. Он стоял за спиной замполита и беззвучно шевелил губами, видимо высказывая про себя замполиту все что он думает о нем и его инструктаже. Но партия есть партия и ругаться с замполитом бесполезно, все равно будешь виноват.
Замполит продолжал:
— Теперь стенгазеты. Вывесить надо новые с сегодняшним числом. С юмором и обязательно с достижениями достигнутыми комсомольцами и коммунистами. Должны быть положительные примеры. Это мое прямое указание. С командующим будет обязательно, и сам товарищ Член.
В строю офицеров раздалось хихиканье.
Замполит поднял голову:
— Кто смеялся над моим инструктажам? Кто издевательски смеет, как будто дело партии его не касается?
Стой замер. Сейчас замполит найдет виновного и обрушит на него всю порцию злости.
— Степанов кто смелся?
— Я слушал вас товарищ капитан 2 ранга и не обратил внимания.
— Орлов кто смеялся?
Старпом только качал головой.
— Я не слышал. По-моему, чайка кричала с кормы.
— Чайка? Может быть и чайка – успокоился замполит.
— На чем я остановился Степанов?
— На том что ожидается прибытие товарища Члена
— Да, да правильно ожидается прибытие товарища Члена военного Совета. Он проверит все и если, что будет не так мы обрушим на негодяев всю силу партийной дубинки – прямо на темечко провинившимся.
Членом на флоте называли начальника главного политуправления флота, который еще видимо для повышения статуса обязательно именовался еще по должности — членом Военного совета флота. И в разговорной речи первую должность упускали, а вторую произносили. Но на флоте, для краткости, его стали именовать просто членом, в разговорах между собой или, когда надо было сказать о нем. Но замполит из-за волнения и остроты момента забылся и назвал своего прямого начальника просто Членом.
— У меня все – он поднял голову и посмотрел на офицеров и вдруг взъелся на улыбающегося в первом строю Степанова.
— Степанов у вас на лице за похабная улыбка? Вам что-то не понравилось в моем выступлении? Что я сказал смешного?
— Ничего смешного, товарищ капитан 2 ранга – ответил Миша – я не улыбался, я слушал вас внимательно.
Ладно слушал он. Знаем вашу ехидную улыбку. Скоро перестанете улыбаться, когда я пойду вас проверять. А я пойду и обязательно вас персонально проверю, как там у ваших радистов и сигнальщиков стенгазета и боевые листки в кубриках. Я вас отучу улыбаться, когда партия говорит важные слова.
— Не везет так не везет. Прямо не знаю, что сделать, чтобы сломать это невезение – подумал Миша.
— Алексей Петрович вы все? – спросил старпом.
— Да теперь все — сказал с гордым видом замполит и отошел немного в сторону.
— Алексей Петрович, ну какая же за полчаса стенгазета? Ладно боевой листок. Вы представляете сколько надо людей оторвать от приборки и приготовления корабля к показу?
— А вы что считаете партийную работу не нужной товарищ капитан 3 ранга – спросил старпома нахохлившись замполит.
— Нет что вы – сразу открестился от вольнодумства старпом – это очень нужная работа. Но уже осталось до прибытия менее полчаса, а офицерам надо проверить объекты, проинструктировать подчиненных и привести себя в порядок, переодеться.
— Так что вы их держите так долго? – усмехнулся замполит – я буду вынужден сигнализировать в политотдел о том, как вы неумело проводите работу на корабле.
— Старпом мотанул головой, скривил рот и скомандовал:
— По местам. Выполнять все, что сказали я и замполит. Разойдись.
Офицеры рванули и вдруг замполит, что-то вспомнив очень важное закричал:
— Командирам боевых частей и политработникам остаться в строю.
Старпом схватился за голову.
Миша, что было мочи побежал готовить СКПВ и сигнальный мостик. Они находились на маршруте показа. Там уже драили швабрами палубу, протирали пыль, наводили порядок на боевых постах.
Он по ГГС связался с командным пунктом связи и попросил на связь редактора стенгазеты старшину второй статьи Полового.
Половой обладал уникальным подчерком и очень хорошо рисовал. Заодно он вел журнал суточных планов командира боевой части связи и был нештатным писарем. Мише даже порой казалось, что боевой частью командует не командир БЧ, а Гриша Половой
— Гриша – трагическим голосом начал Миша – замполит срочно требует повесить свежие боевые листки и новую стенгазету.
— Сделаем – спокойно ответил старшина.
— Когда же ты успеешь?
— Сейчас перебьем на старых даты и все. Старые закрасим красиво.
— Замполит увидит будет кричать и ругаться. Говорит, что член его приедет.
— Ничего он не увидит. Мы возьмем прошлогодние – он усмехнулся — и сделаем так, что не одна экспертиза не установит.
— Ну давай. Я надеюсь на тебя. Но у тебя времени уже меньше получаса.
— Успеем Михаил Александрович – спокойно ответил Половой и отключился.
Из всех матросов Мишу по имени отчеству, а не «товарищ лейтенант» называл только Половой и сам Миша был не против.
Теперь он вызвал старшину 2 статьи Дьяконова.
— Василий я тебя уважаю, но надо постараться. Сюда командующий придет точно и будет здесь смотреть как осуществляется управление самолетами.
— Да все будет нормально. У нас всегда будет порядок. А сигнальные свой мостик три дня назад покрасили, отдраили рыбины и снова пролачили. У них все блестит
Спокойствие старшин удивило и успокоило Мишу. И он начал вспоминать маршрут показа. Сначала из каюты командира ходовая рубка, потом носовой сигнальный мостик, потом СКПВ и кормовой сигнальный мостик, потом коридоры правого борта и кают-компания офицеров, потом медицинский блок находящийся на левом борту и нижний ангар вертолетов. Потом на подъемнике их поднимают на полетную палубу и далее осмотр заканчивают в каюте командира.
Но что-то может изменится и командующий может приказать повести его по незапланированному маршруту. При внеплановых смотрах, можно ждать любых внезапностей и вводных.
Миша посмотрел на берег. Там же где-то должны быть Антонина Марковна, Антон и многие другие интересные люди, с которыми его свела судьба. Вчера утром там была Наташа с который они направились в Ялту.
От воспоминания о Наташе у Миши потеплело в груди. Но потом мысли о грядущем смотре командующего флота вытеснили все. Надо готовиться, надо готовить все и всех.
Миша пошел в сигнальную рубку, там сидел старшина команды сигнальщиков мичман Егоров.
— Здравствуй Саша – подал руку мичману Миша.
— Здравствуйте Михаил Александрович – ответил мичман – как гауптвахта?
Миша усмехнулся:
— Да так ничего.
— Я бы тоже хотел бы сесть – сознался мичман Егоров.
— Что там с командующим? Не знаешь?
— Почему не знаю. Все знаю. Вон смотрите. Видите, мачты показались. Это заходит на рейд корабль управления «Ангара» — бывшая яхта немецкого адмирала Денница, а сейчас правительственная яхта.
«Ангару» знал весь флот. Командующий и даже главком ВМФ выходили периодически на ней в море, а летом она моталась между Севастополем и другими элитными санаториями Крыма и Кавказа, развозя высокопоставленных начальников. Служивший на ней командиром группы специальной связи однокашник Миша Василий Егоров как-то по случаю рассказывал, что ходили даже в Румынию и Болгарию с их руководителями.
Нет Миша не завидовал Василию, но если бы ему предложили служить на белом пароходе с голубой каемочкой (как называли ватерлинию) он наверно не отказался бы.
— Черт пора переодеваться. Скажи в КПС и на ходовой, что яхта под флагом командующего флота – сказал, разглядев в бинокль на мачте вымпел комфлота с тремя большими звездами на красном фоне.
— Я уже доложил на ходовой – улыбаясь сказал Родионов.
— А в КПС?
– Тоже передал. Все уже побежали переодеваться в первый срок.
— Я тоже побежал – сказал Миша.
Когда он прибежал в каюту, то по трансляции прошла команда:
— Команде приготовиться в построению на полетной палубе. Офицерам и мичманам желтые рубашки, галстуки, фуражки; матросам и старшинам рабочее платье первого срока, бескозырки.
Миша, успевший надеть желтую рубашку и застегнувший на ней галстук, схватил фуражку и побежал на верхнюю палубу.
Не успел выскочить, как его поймал за рукав командир:
— Степанов бегом в КПС. Выйди на связь с «Ангарой» и запроси в какую форму одет комфлота и кто его сопровождает? Понял.
— Так точно.
— Одна нога здесь другая там.
Миша побежал в КПС.
В КПСе он схватил трубку УКВ связи и вызвал «Ангару» по каналу закрытой связи.
— Слушаю «Ангара» — последовал немедленно ответ в динамике на пульте комплекса.
— Родионова можно на связь.
— Родионов на связи.
Миша обрадовался, что однокашника не надо искать.
— Вася, это Степанов на связи. В какой форме комфлота? У нас тут переполох. Не знают в чем офицеров построить.
Василий усмехнулся и ответил:
— Желтая рубашка, галстук, фуражка. Но адъютант несет в руках черную тужурку. Черт его знает может наденет.
— Так, а кто его сопровождает?
— Какой-то армейский генерал-полковник в их форме с лампасами, наш «член» и видимо их жены. Мы их в Ялте забрали, а «член» сел еще в Севастополе со своей женой.
— Понятно Вася спасибо. С меня мускат игристый.
— Ловлю на слове – раздался из динамика знакомый голос – В Севастополе в «Нептуне» рассчитаешься. Не забудь.
— Не забуду – бросил Миша трубку и побежал на палубу докладывать командиру.
— Выскочив на палубу он увидел, что Ангара становиться на якорь.
Экипаж «Севастополя» стоял построенный по правому борту в четыре шеренги.
Командир стоял у тяжелой двери и видимо ждал Степанова.
— Ну что сказали? Я бегу на трап встречать. Беги за мной.
— Комфлота в желтой рубашке и фуражке – побежал Миша за командиром – но адъютант в руках имеет черную тужурку. С ним следует какой-то армейский генерал-полковник, наш Член военного совета и видимо жены.
— Ну обрадовал — остановился командир, почесал за ухом – если главком наденет черную тужурку, и мы также должны быть одеты. Беги ко мне в каюту и передай вестовому, чтобы срочно мою тужурку принес на трап. И передай старпому, что бы готов переодеть офицеров и мичманов.
Миша побежал в каюту командира и передал приказание вестовому. Тот схватил тужурку командира и понесся вниз. А Миша побежал за ним на полетную палубу.
Он быстро окинул рейд и увидел, что нескольких кабельтовых «Ангара» уже встала на якорь и там спускали катер для комфлота и сопровождающих лиц.
Миша подбежал к возглавляющим строй старпому и замполиту.
— Товарищ капитан 3 ранга – обратился он к старпому – командир просил передать, чтобы вы были готовы дать команду переодеть офицеров и мичманов в черные тужурки.
— Степанов. Знаешь, что делали с гонцами, приносящими плохую весть в Золотой орде?
— Не знаю товарищ капитан 3 ранга. Разрешите встать в строй.
Старпом повернулся к Мише и четко выговорил:
— Гонцам, приносящим плохую весть, ломали позвоночник.
— А я при чем? – сказал Миша.
— А кто виноват — в тон ему, ответил старпом – ты принес плохую весть. Значит тебе и сломаем позвоночник. Ты объясни мне, как я успею переодеть офицеров и мичманов в тужурки?
— Степанов, а Член военного совета тоже идет? – спросил замполит.
— Так точно идет передали с «Ангары».
— Вы успели выпустить стенгазету и боевые листки?
Старпом поморщился, как будто у него заболел зуб и отвернулся в сторону, чтобы замполит этого не увидел.
— Так точно успели — сказал наобум Миша.
— Ну смотрите товарищ лейтенант, если вы меня обманываете, то партийная дубинка неминуемо обрушиться на вашу неразумную голову. И вам станет сразу ой как больно. Но если успели, то хорошо, учтите, что я поведу члена военного Совет смотреть стенгазету именно в ваш кубрик.
— Зам становись в строй. Катер отвалил от «Ангары». Идет к нам.
Миша выдохнул воздух и побежал занимать свое место. В строю он не увидел Полового и спросил старшину команды радистов мичмана Сергеева:
— Где у на Половой?
— Он рисует газету и боевые листки. Просил передать, что все сделает.
Миша встал в строй и внезапно по стою передали:
— Старпом приказал офицерам и мичманам быть готовыми бежать в каюту и надевать черные тужурки и снова на построение. Задача успеть, если будет команда.
Стоявший недалеко штурман Орлов улыбался во весь рот. Увидев Мишу он сказал:
— Миха тут у нас бесплатный концерт художественной самодеятельности. Представляешь, что будет, если главком придет в черной тужурке?
— Я бы, если бы был на месте командира дергаться не стал. Получил бы замечание, что что-то не так. Ведь главком не убьет, не зарежет.
— зарежет. Знаешь, как они за должности свои держаться. Да не дай Господь одно замечание.
По корабельной трансляции раздалась команда:
— По правому борту встать к борту.
Офицеры приложили руки к фуражкам, отдавая воинскую честь.
— В желтой рубашке идет. Значит не надо бежать переодеваться – сказал тихо Саша Орлов.
Было видно, как катер командующего с кормы заходит к правому трапу. В Кормовом отсеке стояли отдавая честь два адмирала, и генерал-полковник в зеленой рубашке и брюках с ярко красными лампасами и отдавали честь флагу корабля. Рядом с ними стояли женщины в цветастых платьях. Крючковые в белых форменках стояли как древние рыцари с крючками в носу и на корме катера наклонив длинные крючки вперед.
— Красиво лампасы смотрятся. Ой красиво. Были бы сейчас казаки, я бы не на флот пошел, а именно в казаки – тихо сказал Саша Орлов, отдавая честь, подходившему катеру.
— В казаки всех не брали, а только потомственных — заметил стоявший во второй шеренге Жилин.
— А я и есть потомственный казак – сказал Саша Орлов – мои предки со станицы Беломечетинской Всевеликого войска Донского. Жаль, что служба казачья кончилась в 1918 году.
— Не в 1918 — поправил Миша, увлекавшийся историей – а в 1945 году, когда закончилась война. Казаки участвовали в параде на Красной площади, а потом их упразднили.
Мише внезапно показалось, что среди женщин, он увидел знакомую фигурку Наташи в белом платье.
— Теперь Наташа будет видеться во всех женщинах – подумал он – показалось.
По трансляции горнист заиграл горном «Захождение»:
— Та-та-та. Та-та-та – разносилось на весь рейд.
Миша подумал, что наверно горн слышен и в Феодосии.
Катер скрылся уже, под правым бортом и снизу раздалась громкая команда «Смирна!»
Командующий ступил на трап корабля. Миша представлял, как его за руки поддержали фалрепные матросы. Видимо сейчас командир докладывает командующему. Сколько раз Мише приходилось стоя вахтенным офицером у трапа участвовать в этом ритуале встречи.
Тут же на рее, вместо вымпела длинного корабля (называемого матросами – «рубль») взлетел большой вымпел командующего флотом.
— Кругом скомандовал старпом. Перестроиться в две шеренги по обеим бортам. БЧ-5 и БЧ-6 побежали на другой борт, где было их место построения.
Старпом вышел на середину между двух строев, на самолетной площадке. Рядом с ним стоял замполит и трансляторщик БЧ-4 рядом с микрофоном.
Старпом подошел к микрофону и дунул в него, потом поняв, что микрофон работает скомандовал:
— Подравнялись. Вид бравый. Улыбки на ширину приклада. Бескозырки и фуражки на два пальца над правой бровью один палец на левой. Поправили. У кого ботинки не блестят, как яйца у кота почистить о брюки сзади и потом отряхнуть их.
Все стали поправлять фуражки и чистить ботинки о свои брюки.
— Смирна – скомандовал старпом, увидев, ка тяжелая дверь выхода на полетную палубу открылась и в не вошел сначала адъютант с черной тужуркой в руках, придержавший дверь, а за ним появился и сам командующий флотом. Вслед за ним на палубу вышли вице-адмирал, член военного Совета, потом высокий генерал-лейтенант, а за ним появились женщины, аккуратно переступавшие через высокий комингс двери.
Ветер развевал их платья, и они придерживали их. Но так они стояли вроде как бы за строем, Миша только увидел мимоходом и стал смотреть сразу вперед на комфлота, выполняя команды.
— Равнение на средину – скомандовал старпом и направился навстречу командующему флотом. Когда он подошел на расстояние в метра три он остановился. Остановился и командующий флотом. Старпом доложил:
— Товарищ адмирал личный состав вертолетоносца «Севастополь» для смотра построен. Старший помощник командира корабля капитан 3 ранга Вертицкий.
Командующий флотом пожал старпому руку и обойдя оба строя, направился к микрофону.
Старпом и командир шли за ним немного сзади.
— Здравствуйте товарищи черноморцы – обратился он к экипажу.
— Здрав. желаем товарищ адмирал – прокатилось по рейду.
— Поздравляю вас с благополучным началом испытания нового самолета!
Урааа, Урааа, Урааа – разнесло опять на весь рейд.
Когда звуки затихли командующий флотом что-то спросил командира, а потом обратился по трансляции к экипажу.
Я к вам прибыл на корабль с гостями, прошу показать ваш корабль с лучшей стороны. Командуйте командир.
— Корабль к смотри изготовить. Разойдись!
И матросы, и офицеры с мичманами понеслись во все люки двери. Раздался топот сотен ног, лязганье открываемых люков и тяжелых дверей.
Миша постарался пройти подальше от стоящих гостей, которые отошли от двери подальше. Боковым зрением он увидел, что замполит подошел вице-адмиралу и что-то ему докладывает, а тот о чем-то его спрашивает. Он не успел ничего заметить, как толпа матросов занесла его в продольный коридор правого борта.
— По правому борту в нос, по левому в корму – вспомнил он выписку из корабельных правил – по правому борту вверх, по левому вниз.
Он бежал на СКПВ, который должен был представлять на маршруте показа. Перед ним бежали матросы, старшины, мичмана офицеры. Хлопали двери, люки, гремели по трапам тяжелые яловые и хромовые ботинки.
На СКПВ был уже старшина Дьяконов.
— Чисто? – спросил Миша.
— Вроде все нормально.
Миша подошел к радиостанциям, открыл ящик металлического стола на котором они стояли и чуть не упал. В ящике лежали ушитая белая форменка и альбом старшины.
— Дьяконов ты меня убить хочешь? Или, хочешь, чтобы меня комфлот убил или разжаловал в старшины? – спросил строго Миша.
— Сейчас уберу – смутился Дьяконов
— Он быстро отвинтил несколько гаек с кофердама под столом, снял металлическую крышку и забросил туда форменку и альбом. Потом закрыл крышку и завинтил.
— Все убрано. Извините товарищ лейтенант, забегался. Совсем забыл
— Да нашел бы их комфлот и я не знаю, что мне бы сделали. Форменка форменкой, а вот фотографии у тебя наверно огого. Во всяком случае гауптвахта показалась бы мне санаторием, а могут ведь и звездочки снять.
Дьяконов стоял перед Мишей с виноватым видом.
Миша тяжело вздохнул:
— Ладно проехали. Что сделано, то сделано. Видимо они пошли уже. Надо быть готовым встречать. Еще раз вспомни, нигде больше нет проблем.
— Вроде нигде. Хотя после этого все может быть. Сейчас проверю.
— Давай проверяй.
Миша понимал, что ругаться на Дьяконова сейчас бесполезно. Надо делать то, что можно делать, а что нельзя уже не сделаешь. И его охватила какая-то апатия.