Лагард А. Рожденный в муках. Эскадренный миноносец «Новик»

Эскадренные миноносцы типа «Новик» — один из самых удачных проектов кораблей класса эсминцев российского императорского флота.

«Новик» были прорывом русской кораблестроительной мысли, открытием возможностей в будущее строительство и проектирование новых кораблей этих классов. Прорыв от медлительных броненосцев — бронированных тяжелых чудовищ к быстроходным и хорошо вооруженным кораблям.

«Новик» — один из первых кораблей подобного класса на то время, полностью спроектированный в России и построенный на отечественных верфях, хотя многие машины и механизмы все же были зарубежные.

Развитие и совершенствование использования в конце XIX и начале XX века, особенно в ходе русско-японской войны 1904-1905 годов минного оружия (мин и самодвижущихся мин – торпед) поставило перед руководством морских флотов, кораблестроительных комитетов новые задачи. Появление современного, мощного минного оружия заставляло пересматривать все кораблестроительные программы и искать новые приоритеты в строительстве флотов, их составу и вооружения.

Во главе русского флота и Морского ведомства после Крымской войны 1854-1956 годов стоял генерал-адмирал, которого назначал царь, как правило назначался Императором из членов императорской фамилии – Великих князей, которые были весьма далеки от насущных потребностей флота по уровню своей образованности, своего воспитания и образования. Это почти так же, как поставить во главе армии, абсолютно не имеющего отношения к ней человека и поручить ему проводить реформы по совершенствованию армии и повышению ее боеготовности. Если сумеет подобрать себе грамотных помощников, то это сделать возможно, а если нет – то все загубит. Как это показал опыт назначения Министром обороны Сердюкова А.Э. – человека с непомерным амбициями (про таких говорят из грязи в князи), которому оказалось гораздо ближе лизоблюдство, угодничество, непомерные амбиции и зарабатывание на армии денег в свои карманы, чем повышение обороноспособности страны. Такой человек способен загубить эту армию, выгнать из нее тех, кто с ним не согласен и набрать в свое окружение таких же неграмотных лизоблюдов. Так и сделал Сердюков, изгнав из армии и флота всех заместителей, командующих видами Вооруженных Сил и расставившим на эти места удобных людей, порой не имевших отношения к армии и флоту.

С флотом разделался просто – подчинил флота округам, а главный штаб ВМФ, лишенный управления силами ВМФ, системы связи с кораблями в море изгнал из Москвы в Санкт-Петербург, чтобы использовать комплекс зданий на Большом Козловском в своих интересах, переместив туда тыл ВС, освободив комплекс зданий на Красной площади. А заодно программу кораблестроения отдав зарубежным фирмам, а Севастопольский судоремонтный завод имени Орджоникидзе передав украинцам и фактически лишив Черноморского флота судоремонта.

С поражением флота в русско-японской войне ребром был поставлен вопрос – а что делать дальше с флотом и судостроением.

Под давлением общественного мнения Император, как верховный главнокомандующий армии и флота России после Цусимского поражения в русско-японской войне вынужден был принять ряд мер по реорганизации управления флотом. Первыми шагами в этом направлении была отставка главы Морского ведомства великого князя Алексеева – а как же виноват в поражении, вторым шагом стало упразднение должности генерал-адмирала и замена ее должностью морского министра. С этого времени Морское ведомство переименовали в Морское министерство, первым морским министром стал вице-адмирал А. А. Бирилев.

В апреле 1906 г. была проведена вторая крупнейшая реформа – учреждение Морского генерального штаба (МГШ) во главе с капитаном 1 ранга Брусиловым. С подачи лейтенанта Щеглова, сумевшего доказать необходимость этого ведомства. Планировалось вообще без морского министра прямое подчинение Генерального морского штаба Императору, как армии. Но … решение было такое.

В состав Морского ведомства теперь вошли Адмиралтейств-совет, Главный морской штаб (ГМШ) с 1906 года, Главное управление кораблестроения и снабжения флота (ГУКиС), Морской технический комитет (МТК).

Созданный МГШ тщательно обследовал состояние флота, всех оставшихся кораблей и пришел к твердому убеждению, что он не только не может оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления флоту противника в открытом море, но даже не в состоянии оборонять русские морские границы. Особое беспокойство вызывало состояние минного флота.

Побережья Прибалтики и подступы к Петербургу были фактически без защиты. Все это заставило царское правительство спешно приступить к разработке программ восстановления, прежде всего разгромленного во время русско-японской войны Балтийского флота России.

2 октября 1906 г. начальник МГШ капитан 1 ранга Л. А. Брусилов представил Николаю II доклад, в котором были сформулированы основные ближайшие задачи развития морских вооруженных сил. Они сводились к упорядочению наличных морских сил и средств. Предполагалось в течение четырех-пяти лет создать на Балтийском и Черном морях флот, способный противостоять германскому и турецкому флотам при оборонительной войне. Основу оборонительных морских сил должны были составить миноносцы. Да и строить миноносцы было гораздо дешевле, чем строить броненосцы. Такова была отправная идея VUI при разработке первой судостроительной программы восстановления русского флота.

В апреле 1907 г. МГШ представил четыре варианта этой программы, последнюю из которых – так называемую Малую судостроительную программу – Николай II одобрил. На докладе морского министра он начертал: «Дай бог, нам выполнить в точности Малую судостроительную программу? А не замахиваться пока на большее. Средств нет».

Большую помощь МГШ оказал премьер-министр России Столыпин Петр Аркадьевич, который понимал необходимость сильного флота в стране, которая имеет значительные морские границы. Он выступил на заседании думы, где обсуждалось выделение денег на строительство кораблей:

«Россия после Цусимы оказалась на море практически безоружна, и нашлось много желающих заявить, что флот стране не нужен — его создание и развитие требует весьма значительных ассигнований, а потерять его можно мгновенно. Надо забыть ту жгучую боль, которую испытывает каждый русский, когда касается вопроса о русском флоте, и понять, что только тот народ имеет право и власть удержать в своих руках море, который может его отстоять. Для защиты берегов необходимы подвижные, свободно плавающие крепости, необходим линейный флот. Это поняли все прибрежные народы. Беззащитность на море так же опасна, как и беззащитность на суше. Конечно, можно при благоприятных обстоятельствах некоторое время прожить на суше и без крова, но когда налетает буря, чтобы противостоять ей, нужны и крепкие стены, и прочная крыша. Вот почему дело кораблестроения везде стало национальным делом. Вот почему спуск каждого нового корабля на воду является национальным торжеством, национальным празднеством. Это отдача морю части накопленных на суше народных сил, народной энергии. Вот почему, господа, везде могучие государства строили флоты у себя дома: дома они оберегают постройку флота от всяких случайностей; они дома у себя наращивают будущую мощь народную, будущее ратное могущество. Эти вот простые соображения привели правительство к тому выводу, что России нужен флот. А на вопрос, какой России нужен флот, дала ответ та же комиссия государственной обороны, которая выразилась так: России нужен флот дееспособный. Это выражение я понимаю в том смысле, что России необходим такой флот, который в каждую данную минуту мог бы сразиться с флотом, стоящим на уровне новейших научных требований. Если этого не будет, если флот у России будет другой, то он будет только вреден, так как неминуемо станет добычей нападающих. России нужен флот, который был бы не менее быстроходен и не хуже вооружен, не с более слабой броней, чем флот предполагаемого неприятеля. России нужен могучий линейный флот, который опирался бы на флот миноносный и на флот подводный, так как отбиваться от тех плавучих крепостей, которые называются броненосцами, нельзя одними минными судами».

То есть Столыпин уже тогда говорил о хорошо сбалансированном флоте, способном выполнять на море любые задачи.

Стратегические задачи, положенные в основу этой программы, были сформулированы в докладе МГШ «Стратегические основания для плана войны на море», представленном в марте 1907 г. В этом докладе говорилось о необходимости Балтийскому флоту оборонять Финский залив и вместе с тем представлять собой свободную морскую силу для поддержания интересов империи во внешних водах. Задача Черноморского флота – не допускать флот неприятеля в Черное море.

Оборона побережья Финского залива возлагалась на специальный минный флот, а свободной морской силой должна была стать одна боевая эскадра, которая «будет всегда правоспособна в случае надобности следовать туда, где ее присутствия потребуют политические обстоятельства». Действительно у России были огромные морские пространства на Дальнем Востоке, но после русско-японской войны о их милитаризации не могло быть и речи. Россия потеряла Порт-Артур и все владения в Корее, Курильские острова, половину острова Сахалин. К любым вопросам создания Россией флота на Дальнем Востоке очень болезненно относились Британия, Франция, Германия и теперь еще Япония. Поэтому там не строились судостроительные заводы, а всего лишь отправлялись с Балтики корабли-стационары. А угроза русскому Приморью, да и Камчатке не исчезла. Многие страны с вожделением смотрели на русские морские богатства.

Малая судостроительная программа, правда видоизмененная, была утверждена Думой и Государственным советом. Теперь она называлась «Распределение ассигнований на судостроение» и предусматривала строительство для Балтийского моря 4 линейных кораблей (типа «Севастополь»), 3 подводных лодок и плавбазы для них, 15 скоростных крейсеров и миноносцев (в том числе купить за границей). Для Черного моря намечалось построить 14 эскадренных миноносцев старого типа и 3 подводные лодки. Таким образом, вместо создания оборонительного флота, ядром которого должны были стать миноносцы, предполагалось опять строительство в основном линейных кораблей.

Весной 1910 г. оперативная обстановка на Черном море изменилась. Османская империя запланировала купить три линейных корабля, строившихся в Британии для Бразилии. Ситуация на Черном море стало меняться не в пользу России. Изменилось и мнение Императора и Государственного совета на усиление Черноморского флота.

В начале 1911 г. был принят план строительства флота на Черном море под названием «Об ассигновании средств на усиление Черноморского флота». В соответствии с ним планировалась постройка наряду с тремя линейными кораблями типа «Императрица Мария» девяти быстроходных эскадренных миноносцев нового типа, а шести новых подводных лодок типа «Барс».

Ситуация в Европе резко начала ухудшаться. Создавались новые политические союзы. В воздухе запахло большой войной. И уже в июне 1912 года была утверждена программа так называемого усиленного судостроения, или Большая судостроительная программа, на 1912-1916 гг.

МГШ представлял ее еще в 1910 г. как программу на 1910-1920 гг. За два года обсуждений и согласований в различных ведомствах и учреждениях программа претерпела много изменений. Количество кораблей значительно уменьшилось, но сократились и сроки их постройки в связи с обострившейся политической обстановкой в Европе. Строительство всех кораблей предполагалось закончить к 1916-1917 году.

В окончательном виде Большая судостроительная программа предусматривала в дополнение к Малой программе постройку для Балтики 4 линейных крейсеров типа «Бородино», 4 легких крейсеров типа «Адмирал Спиридов», 36 эскадренных миноносцев нового типа и еще 9 подводных лодок типа «Барс» для Балтийского моря, а для Черного моря 2 легких крейсеров типа «Адмирал Спиридов», еще 4 эскадренных миноносцев нового типа и 2 подводных лодок типа «Барс».

Были по подписке собраны деньги на восстановление флота, и страна приступила к восстановлению разгромленного в ходе русско-японской войны флота.

Скоростные миноносцы 35 узлов стали новым словом в Российском судостроении. Эти эсминцы по первому построенному корпусу получили название «Новик».

«Новики» — это корабли (сначала по первой классификации минные крейсера, потом эскадренные миноносцы – эсминцы), послужившие более 50 лет — Императорской России в 1-ой мировой войне, Советской России в гражданскую войну и СССР во время 2-ой мировой войны.

Прозвище «Новик» давали в России пришлым людям, селившимся в деревне. От этого прозвища произошли многие известные русские фамилии Новиков, Новиченко, Новых и так далее.

Во времена Петра I «Новиками» стали называть дворянских новобранцев, призванных на службу в полки, а также отправленных на учебу корабельному делу за границу.

Наиболее известным стал один из первых эскадренных миноносцев с парогазотурбинными установками на жидком топливе. В русском флоте такие корабли назывались «нефтяниками» в отличие от угольных кораблей, называвшихся «угольщиками».

Для экипажей эсминцев – это был шаг вперед. Исчезала необходимость погрузки угля, занимавшая значительную часть подготовки корабля к выходу в море. Это действительно была адская работа для всего экипажа, включая офицеров. И матросы, служившие на «угольщиках», завидовали тем, кто служил на «нефтяниках».

Для российских судостроителей это был прорыв научной мысли. Шаг вперед за которым пошли и другие страны – Британия, Германия, Франция.

Для создания эскадренного миноносца такого класса ставились задачи на проектирование – это высокая скорость, качественное артиллерийское, минное, торпедное вооружение, способное противостоять даже крейсерам и относительно небольшое водоизмещение.

С организацией МГШ изменился принятый ранее порядок проектирования кораблей. МГШ взял на себя выработку и обоснование стратегических и тактических заданий, которым должен удовлетворять корабль нового типа, предусмотренный судостроительной программой. Возможность его технической реализации согласовывалась с МТК (морской технической комиссией). Затем, после внесения изменений и дополнений, задания, утвержденные морским министром, служили основанием для разработки технических условий на проектирование нового корабля.

МГШ принимал также активное участие в рассмотрении и оценке конкурсных проектов, представляемых судостроительными заводами.

После утверждения Малой судостроительной программы МГШ выработал основные требования к эскадренному миноносцу нового типа и выслал технические задания в МТК. Как считал МГШ, назначение нового эсминца – нанесение мощных ударов по кораблям противника торпедами в составе дивизиона из четырех-пяти однотипных кораблей, также постановка минных заграждений, нанесение удара артиллерией по кораблям и берегу. Такой корабль должен обладать высокой скоростью, сильным минно-артиллерийским вооружением и такими мореходными качествами, которые позволят выполнять боевые задачи в открытом море при ветре 8-9 баллов и волнении 6-7 баллов. Требование к скорости – она предполагалась невиданно высокой – 35 узлов! Дальность плавания определялась 86 ч непрерывного хода со скоростью 21 уз, т. е. должна была составить примерно 1800 миль. В качестве вооружения предлагалось установить два двухтрубных торпедных аппарата с двумя запасными торпедами, хранящимися на верхней палубе, и два 120-миллиметровых орудия длиной 45 калибров с унитарными патронами. Количество патронов рассчитывалось на 100 выстрелов из каждой пушки. Водоизмещение ограничивалось 1000 т.

Русским конструкторам удалось разработать проект такого корабля, совмещавшего в себе все эти характеристики. Но стоило даже в проекте немного добавить вооружения, увеличить его калибры, увеличить количество боезапаса, то сразу увеличивалось водоизмещение и падала скорость. Надо было найти «золотую середину», чтобы решить все проблемы.

Проект эсминца, получившего впоследствии название «Новик», стал основой для строительства целой серии эсминцев, имевших свои отличительные особенности. А название первого корабля «Новик» было закреплено за всей серией строящихся эсминцев.

Кто же разрабатывал проект нового скоростного эсминца? В этот период в МТК работали выдающиеся русские кораблестроители А. Н. Крылов, И. Г. Бубнов, А. П. Шершов, Г. Ф. Шлезингер. Заняв этот высокий пост начальника МТК, А.Н.Крылов лично возглавил разработку технических условий на проектирование турбинных эскадренных миноносцев 35-узловой скорости. Ближайшим его помощником в этом деле был корабельный инженер полковник Г. Ф. Шлезингер, который составил окончательный вариант, технических условий. Генерал-майор Г. Ф. Шлезингер возглавил кораблестроительный отдел Путиловского завода и начал работать над созданием скоростного эскадренного миноносца. Должность старшего делопроизводителя МТК занимал в то время корабельный инженер А. П. Шершов – впоследствии видный ученый-кораблестроитель, инженер-вице-адмирал ВМФ Советского Союза, профессор Военно-морской академии. В разработке чертежей корабля нового типа принимал участие заведующий кораблестроительной чертежной МТК корабельный инженер полковник Н. В. Лесников, осуществлявший позднее в качестве представителя Морского министерства наблюдение за постройкой корабля на Путиловском заводе. Говоря о славной плеяде русских кораблестроителей, создавших замечательный проект эскадренного миноносца нового типа, нельзя не упомянуть чертежника П. К. Ермакова, проработавшего в МТК.

Морское министерство рассматривало возможность разместить заказ на проектирование на британском заводе «Торникрофт» по типу британского эсминца «Тартар», в качестве образца для проектирования новых отечественных турбинных эсминцев. Но вопрос о заказе миноносца за границей вскоре отпал, так как при внимательном изучении его тактико-технических характеристик оказалось, что германские и британские эсминцы не удовлетворяют по многим характеристикам требованиям МГШ. В частности, выяснилось, что скорость полного хода 35,7 узлов была достигнута британским миноносцем «Тартар» лишь на испытаниях при выгруженном комплекте боеприпасов, предметов снабжения и ограниченного запаса топлива, то есть при резко сниженном водоизмещении.

Большую помощь в разработке технических условий на проектирование эсминцев 35-узловой скорости оказал корабельный инженер подполковник И. А. Гаврилов, заведующий техническим бюро Адмиралтейского завода. Он выслал в МТК свои записки «О некоторых особенностях быстроходных эскадренных миноносцев». В них были рассмотрены вопросы прочности корпуса и применяемых материалов, остойчивости на циркуляции при скорости 35 уз, а также непотопляемости при повреждении двух смежных отсеков и рационального размещения запасов жидкого топлива.

Основные требования к продольной прочности миноносца и размерам главных связей корпуса были рассчитаны и сформулированы А. Н. Крыловым. Он же привел методики расчета изгибающего момента и допустимых напряжений, а также указал возможные судостроительные стали, которые необходимы для постройки такого корабля.

Требования к обеспечению мореходных качеств корабля, высокой маневренности на полном ходу и необходимому запасу, плавучести можно было удовлетворить при достаточной высоте надводного борта с выраженным полубаком и начальной метацентрической высоте в пределах 0,83-0,99 м. При израсходовании топлива и половины всех остальных грузов допускалось уменьшение метацентрической высоты до 0,53 м. Для того чтобы удовлетворить всем этим требованиям, да еще при относительно малой осадке, также заданной в технических условиях, от проектантов потребовалось длительная кропотливая работа без всяких упрощений.

В механическом, минном и артиллерийском отделах МТК одновременно велось обоснование технических условий на механизмы и вооружение. Основным требованием механического отдела было применение на корабле паровых турбин.

Но новый корабль, как и все новое рождался в муках.

Право выбора турбинных механизмов из уже испытанных в судовых условиях систем Парсонса, Кертиса, Рато предоставлялось заводу-строителю. Кроме того, было рекомендовано использовать водотрубный котел с нефтяным отоплением типа Ярроу, Торникрофта, Нормана. Право окончательного выбора котельной установки тоже предоставлялось заводу судостроителю.

Минный отдел предложил оригинальную конструкцию двойного торпедного аппарата на поворотном основании для стрельбы на оба борта с диаметром труб 450 мм. Был разработан также ряд устройств, обеспечивающих установку и крепление мин заграждения на верхней палубе эсминца. Артиллерийский отдел рекомендовал установить новую 102-миллиметровую пушку, с длиной ствола 60 калибров.

Был объявлен конкурс на лучший эскизный проект, в котором приняли участие Адмиралтейский, Металлический, Невский заводы и завод «Крейтон и К°» в Петербурге, а также Николаевский судостроительный завод и завод «Ланге и сын» в Риге, Срок представления проектов назначался каждому заводу в отдельности, но не превышал четырех-шести недель. Рассмотрение представленных проектов в МГШ и МТК проходило с 12 марта по 6 июля 1909 г.

Результаты были весьма неутешительными – качество всех проектов было очень низким. Причиной этого являлось отсутствие необходимого опыта. Но можно назвать еще одну, не менее важную причину. Работа по проектированию не финансировалась Морским министерством, поэтому судостроительные заводы не знали, получат ли они заказ на строительство корабля или нет, и некоторые относились к ней небрежно.

В лучшую сторону отличался проект Металлического завода. В нем были учтены пожелания МГШ об усилении торпедного вооружения эсминца – на корабле предлагалось разместить шесть двойных аппаратов. По отзыву МГШ, «залп одного дивизиона эсминцев (9 кораблей), проектируемых Металлическим заводом, будет состоять из 108 торпед. При водоизмещении 1100 т и мощности турбин 22 тысяч л. с. ожидаемая скорость миноносца составляла 35-37 уз. Но проект Металлического завода также не был оптимальным.

Значительные трудности представляло размещение жидкого топлива. В проектах Металлического и Адмиралтейского заводов предлагалось хранить нефть в бортовых отсеках, примыкающих к котельным отделениям. Такое решение было недопустимым, так как попадание снаряда или осколка в борт могло вызвать пожар и гибель эсминца.

Замечания минного и артиллерийского отделов в основном касались расположения орудий и торпедных аппаратов, а также погребов с боеприпасами, граничащих с котельными отделениями.

В докладе А. Н. Крылова от 16 июня 1909 г. морскому министру был дан исчерпывающий анализ результатов рассмотрения конкурсных проектов. «Требование мореходности и остойчивости, – указывалось в нем, – должно было заставить проектантов принять меры к согласованию этих важнейших условий. Так, требование остойчивости заставляет иметь метацентрическую высоту, не превышающую 2,5-3,0 фута, или же средства для уменьшения размахов качки в случае большей метацентрической высоты. Требование сохранения остойчивости при заполнении водой двух смежных отсеков указывает на необходимость возможно мелкого подразделения трюма или, по крайней мере, чередования крупных и мелких отсеков, а это ни в одном проекте не было сделано.

Материалы рассмотрения конкурсных проектов были возвращены заводам-исполнителям на доработку до 1 августа 1909 г. Начался второй тур конкурса эскизных проектов, из которого выбыл завод «Крейтон и К°». Директор его Г. Лундстрем сообщал в Морское министерство: «Все затребованные МТК чертежи не были представлены ввиду краткости данного срока и больших денежных расходов, вызываемых их разработкой, притом, что только для предварительного проекта. К крайнему сожалению, представить новый переработанный проект считаем невозможным, так как при теперешнем уровне техники эта задача невыполнима».

Однако остальные заводы продолжили разработку эскизного проекта с учетом замечаний МТК.

В период с 1 по 15 августа 1909 г. оставшиеся заводы представили переработанные эскизные проекты. После тщательного их изучения в кораблестроительном, механическом, артиллерийском и минном отделах Комитета в конце сентября 1909 г. состоялось совместное заседание МТК и МГШ, на котором эскизный проект эскадренного миноносца Металлического завода был признан наилучшим. 30 сентября 1909 г. этот проект утвердил морской министр.

В связи с тем, что МГШ согласился на некоторое увеличение осадки миноносца, появилась возможность разработать проект эсминца с лучшими мореходными качествами и большей прочностью корпуса. Поэтому Металлическому заводу предложили еще раз переработать проект и представить два варианта с осадкой 9 и 10 фут. (2,7 и 3,0 м соответственно).

Металлический завод к концу января 1910 г, разработал и представил в Морское министерство два варианта эскизного проекта эскадренного миноносца со скоростью 35 узлов Стремясь быстро испытать модели, изготовленные заводом в соответствии с этими проектами, А. Н. Крылов писал И. Г. Бубнову: «В непродолжительном времени СПБ Металлический завод доставит в Опытовый бассейн модель 35-узлового миноносца проекта означенного завода. Модель эту я разрешаю испытать в бассейне в первую очередь по готовности ее, о чем Вас и уведомляю. Обе модели эсминца были испытаны в Опытовом бассейне МТК под непосредственным наблюдением И. Г. Бубнова.

После испытаний моделей и рассмотрения вариантов проекта в МГШ и отделах МТК был выбран второй вариант эсминца, основные элементы которого были следующими: водоизмещение 1025 т, длина 96 м, ширина 9 м, осадка 2,76 м. Наконец 2 апреля 1910 г. проект Металлического завода утвердил морской министр С. А. Воеводский, но сделал приписку: «Заказ нахожу возможным сделать не раньше, как будет утверждена финансовая программа судостроения законодательными учреждениями и, кроме того, придерживаясь указанных в программе сроков». Что означало — денег нет, но сделать надо.

Фактически МГШ требовал изменения состава вооружения: установки на черноморских эсминцах трех 102-миллиметровых пушек и пяти двойных торпедных аппаратов. Изменение в вооружении влекло за собой увеличение водоизмещения на 40-50 т. Кроме того, механический отдел МТК предложил заменить турбины Рато, предусмотренные в проекте Металлического завода, на уже испытанные в судовых условиях турбины «Кертис-АЕГ-Вулкан» или турбины Парсонса. В связи с увеличением водоизмещения и сохранением прежней мощности энергетической установки требование к скорости было снижено до 34 уз.

Все эти изменения должны были неизбежно привести к значительной переработке проекта Металлического завода, поэтому МТК объявил новый конкурс на проектирование эскадренного миноносца специально для Черного моря и потребовал, чтобы постройка и испытания его проводились там же. К новому конкурсу дополнительно привлекались Путиловский завод и иностранные заводы «Блом и Фосс», «Шихау», «Вулкан» (Германия), «Виккерс» (Британия), «Норман», «Форж и Шантье» (Франция).

Три лучших конкурсных проекта награждались премиями соответственно в 5000, 3000 и 2000 рублей и объявлялись собственностью Морского министерства. Срок представления проектов был назначен на 27 мая 1911 г. Процедура рассмотрения и оценки проектов оставалась прежней.

К 23 августа 1911 г. стали известны результаты конкурса. Лучшим был признан проект Путиловского завода, затем Металлического, Николаевского и Невского. Иностранные заводы всего лишь повторили проекты, строящихся у них эсминцев.

В конце 1911 г. в отделах ГУКиС рассматривались материалы окончательных эскизных проектов эсминцев Путиловского и Николаевского заводов. Объем конструкторской документации, представленной заводами в соответствии с перечнем ГУКиС, был весьма значительным. В кораблестроительной чертежной ГУКиС анализировались теоретические чертежи, проверялись расчеты водоизмещения, веса корпуса, прочности продольных и поперечных связей, нагрузки и остойчивости. В механическом отделе рассматривались чертежи общего расположения котлов и механизмов, трубопроводов, линий гребных валов и др. Артиллеристы и минеры давали оценку размещению орудий и торпедных аппаратов, погребов и элеваторов, способу подачи боеприпасов, системам вентиляции, орошения, затопления и осушения торпедных и артиллерийских погребов.

19 декабря 1911 г. в ГУКиС состоялся технический совет, на котором были рассмотрены и отобраны проекты эсминцев для Черного моря Николаевского и Путиловского заводов

Когда был составлен проект, то был объявлен конкурс на его постройку и ожидалось финансирование. Неотъемлемой частью договора была спецификация. Она устанавливала основные тактико-технические характеристики, главные размеры корабля, систему набора корпуса, материалы, из которых он должен быть изготовлен, тип главных и вспомогательных механизмов, вооружение, основные системы и устройства, а также примерное расположение всех помещений.

Договором также были предусмотрены порядок проведения приемных испытаний, сроки платежей, штрафы, неустойки и премии за выполнение требований, указанных в спецификации (скорость, осадка, метацентрическая высота и др.). Испытания полностью готового корабля назначались не позже 1 июня 1912 г., а окончательная приемка в казну – 1 августа 1912 г.

Постольку поскольку в казне денег на постройку новых эсминцев не было, то в России началась компания по сбору пожертвований. Сбор денег стартовал после призыва князя Льва Кочубея, который в первые же дни русско-японской войны обратился к гражданам России через газету «Новое время». Жертвовавшие более определенной суммы, награждались «муаровыми крестами» русско-японской войны, а наиболее значимые суммы пожертвований присваивалось личное дворянство.

В связи с таким подходом желающих участвовать в усилении русского флота оказалось очень много, и для сбора пожертвований по высочайшему соизволению императора Николая II был создан «Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования». Средства, которые в него поступали, были весьма значительными. Большинство жертвователей были состоятельные дворяне, купцы, мещане и даже крестьяне. Отдельные люди жертвовали небольшие суммы – от рубля до десяти, иногда больше. Но были и такие, кто жертвовал сразу миллионы рублей, такие как эмир Бухарский Сеид Абдулахад-хан, или по 300 тысяч, как Казанское земство или сенат Финляндии, или по 200 тысяч, как генерал-майор граф Александр Шереметьев. Значительные суммы жертвовали купцы.

Довольно скоро на счетах общества собралась огромная сумма в 17 млн рублей. Существенную часть её – около пятнадцати миллионов – Морской технический комитет и Морской генеральный штаб израсходовали почти сразу, на строительство угольных миноносцев типа «Доброволец», стремясь оперативно восполнить потери флота. Но свыше двух миллионов оставались в распоряжении комитета, который по своей инициативе в декабре 1905 года созвал совещание по вопросу проектирования новых минных крейсеров.

«Особый комитет», не дождавшись указаний от Морского генерального штаба, сформулировал собственные требования к новому быстроходному минному крейсеру – или, как они стали называться согласно новой классификации кораблей того же года, эскадренному миноносцу. А ещё через год объявил от своего имени конкурс на разработку его проекта. О том, что русскому флоту нужен именно такой, более современный корабль, говорили большинство участников двухгодичной давности совещания. Новый корабль по заданию комитета должен был быть самым быстроходным, чтобы при необходимости обогнать ордер и встретить противника на подходе или отстать, чтобы отсечь нападающих, и догнать свои корабли позднее. Он должен был обладать большой дальностью плавания – по тем же причинам. Наконец, он должен был уметь ходить по морю при волнении в 7-8 баллов, то есть в условиях крутого шторма. А кроме того, ему полагалось иметь и артиллерийское, и торпедное, и минное вооружение, что превращало его в первый в мире универсальный боевой корабль, способный вести крейсерские набеговые действия на вражеских коммуникациях. В соответствии с этими условиями формулировались и требования к проекту нового корабля. Водоизмещение – 1000 т, скорость при полной нагрузке минимум 33 узла, турбинная главная энергетическая установка, вооружение – две 120-миллиметровые пушки, четыре пулемета и три 450-миллиметровых торпедных аппарата.

Итоги конкурса на строительство подвели в январе 1909 года. Из иностранных заводов ни один не смог представить по-настоящему серьезного проекта, отвечавшего требованиям комитета и потому на рассмотрение вынесли четыре предложения русских заводов – Адмиралтейского, завода Крейтона (Охтинских верфей), Невского и Путиловского.

Путиловский получил заказ на проектирование и постройку нового эскадренного миноносца: ибо его проект наилучшим образом соответствовал требованиям конкурса. Решение о передаче заказа общее собрание «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования» утвердило 4 июля 1909 года, а через 25 дней был подписан договор с заводом. На постройку корабля отпускались все оставшиеся у комитета деньги – 2,19 млн рублей.

Все «Новики» строились не на деньги из казны, а на народные пожертвования.

Заложен эсминец «Новик» 19 июля (1 августа по н. ст.) 1910 года на верфи Путиловского завода. Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Николай Оттович фон Эссен обратился к Николаю II с просьбой присвоить новому кораблю имя «Новик». Так назывался бронепалубный крейсер, которым командовал сам вице-адмирал в ходе русско-японской войны, который героически сражался с японцами в сражении в желтом море, в бою у Корсакова с японским крейсером «Цусима», и был затоплен экипажем. Тот крейсер получил имя в память об 11-пушечном парусно-винтовом корвете, ходившем в плавания в середине XIX века.

Эскадренный миноносец Российского флота «Новик», спроектирован и построен на стапеле Путиловской верфи общества Путиловских заводов. Первый предсерийный корабль.

Были и проблемы, выяснившиеся уже в ходе постройки первого корабля. Завод «Вулкан» изготовил котлы и турбины и приступил к их стендовым испытаниям, которые закончились успешно. Турбины вместе с котлами были отправлены на Путиловский завод. Однако ошибка, допущенная при определении мощности силовой установки, сказалась на расчете паропроизводительности котлов. Даже при полной форсировке котлы не могли полностью обеспечить потребности турбин в паре для развития проектной скорости. Пришлось устанавливать новые котлы с большей производительностью, турбины же, имевшие большие возможности форсировки, заменять не пришлось. Завод «Вулкан» проявил недобросовестность и при изготовлении отдельных частей механизмов. Во многих деталях имелись раковины, хотя на отливках и стояло клеймо Германского Ллойда.

Наконец 21 июня 1911 г. состоялся спуск «Новика» на воду. Торжеств не было. Дело в том, что окончание строительства «Новика» и линкора «Полтава» на Адмиралтейском заводе совпало по срокам, поэтому морской министр вице-адмирал И. К. Григорович просил «высочайшего соизволения» на спуск «Новика» без церемонии.

По случаю спуска на воду эскадренного миноносца «Новик» командующий морскими силами Балтийского моря вице-адмирал Н. О. Эссен как бывший командир крейсера «Новик» обратился с ходатайством к морскому министру о повышении в чине старшего берегового боцмана Сибирского флотского экипажа И. Челнова и минно-машинного кондуктора 1-го Балтийского флотского экипажа М. Васильева, участвовавших в последнем бою крейсера «Новик» в заливе Анива. Просьбу удовлетворили, и оба героя русско-японской войны, были произведены в подпоручики по Адмиралтейству.

На второй день после спуска «Новика» на воду командиром нового корабля был назначен капитан 2 ранга Д. Н. Вердеревский. Назначение командира было произведено вовремя.

Сразу же после спуска на корабле началась установка механизмов, монтаж трубопроводов, устройств и отделка внутренних помещений, хозяйский глаз командира в этот период был крайне необходим.

К началу Первой мировой войны «Новик» уже являлся лучшим кораблём в своём классе, послужил мировым образцом при создании русских и зарубежных эскадренных миноносцев военного и послевоенного поколения. Первый эсминец российской постройки с паротурбинными двигателями и котлами высокого давления, отапливаемыми только жидким топливом. В 1910 году, когда накануне закладки корабля решался вопрос о включении его в списочный состав Балтийского флота. 4 апреля 1911 года зачислен в списки БФ и спущен на воду 21 июня 1911 года. Тактико-технические данные корабля: водоизмещение 1801 тонну, размеры 102х43х9,53х3,53. Скорость 37,3 узлов максимальная 16 экономичная, дальность плавания 1800 миль, вооружение 4х102 мм орудия, 4х7,63 пулемета, 4х2 -457 мм. торпедных аппарата, 60 морских якорных мин, 168 человек личного состава. Радиорубка на эсминце располагалась под кормовым мостиком. При вступлении в строй корабль имел один длинноволновый передатчик типа «МВ» (Морского ведомства) обр.1911 г. мощностью 2 кВт и дальностью связи до 200 миль, а также два ламповых приёмника с диапазоном 300—1900 метров.

Перед швартовными испытаниями 13 апреля 1912 г. на корабле произошел пожар из-за возгорания нефти в среднем котельном отделении. Температура была настолько значительной, что плавилась оболочка свинцовых кабелей. Путиловскому заводу понадобилось приложить немалые усилия, чтобы не сорвать сроков предъявления корабля.

Общее расположение помещений на «Новике» было выполнено весьма удачно и принято за образец на последующих кораблях этого типа. Всю среднюю часть корпуса (между 90-м и 190-м шп.) занимали машинно-котельные отделения, Три паровые турбины располагались в двух машинных отделениях, разделенных между собой поперечной водонепроницаемой переборкой.

Жилые офицерские помещения находились в районе полубака на верхней палубе и состояли из семи кают, кают-компании, буфета и санузла. Кондукторское помещение на шесть человек было устроено на жилой палубе в корме. Кубрики команды на 80 человек находились на жилой палубе в носу и в корме рядом с помещениями офицеров и кондукторов. Для отдыха команды были предназначены рундуки, подвесные сеточные койки и гамаки. Все жилые помещения имели иллюминаторы, каюты и кубрики отапливались паровыми грелками.

В кормовой и носовой частях корабля располагались минные и артиллерийские погреба.

На верхней палубе корабля размещались носовой и кормовой мостики. Носовой мостик на всю ширину палубы от борта до борта обшит стальными листами. Под мостиком была боевая рубка, выполненная из листов хромоникелевой стали. Позади нее располагалась ходовая рубка, оборудованная столом для навигационных карт и шкафами. Кормовой мостик по своей конструкции был аналогичен носовому и играл роль резервного командного пункта. Мостики и боевая рубка были оборудованы компасами, машинными телеграфами и штурвалами рулевого управления.

В носовом турбинном отделении находились две турбины, работающие на бортовые винты, а в кормовом – одна турбина, работающая на средний винт. В каждом турбинном отделении имелись машинные телеграфы, переговорные трубы, счетчики частоты вращения, манометры и другое оборудование для управления турбинами.

Котлы размещались попарно в трех котельных отделениях, которые также отделялись друг от друга поперечными водонепроницаемыми переборками. Каждая из двух пар средних котлов имела по одной общей дымовой трубе, а носовой и кормовой котлы – свои самостоятельные трубы. «Новик» был четырехтрубным кораблем.

Машинно-котельная установка «Новика» состояла из трех турбин системы «Кертис-АЕГ-Вулкан» и шести котлов. Первоначальная расчетная мощность, развиваемая каждой турбиной на полном ходу 36 уз, достигла 11,59 тыс. л. с. при 650 оборотах винта в минуту. При этом мощность каждой турбины, развиваемая на валу, составляла 10,7 тыс. л. с. Суммарная мощность турбинной установки составляла около 35 тыс. л. с. Для развития скорости 21 уз пар пускали только в часть сопл первой ступени, а для развития скорости 36 уз открывали все сопла по окружности ступени высокого давления. В одном корпусе с турбиной переднего хода размещалась турбина заднего хода, мощность которой составляла 35% мощности турбины переднего хода. Турбина снабжалась ручным валоповоротным устройством с зубчатой передачей. Отработанный пар с выхода турбины поступал в главные холодильники с поверхностным охлаждением пара. Для подачи забортной воды у каждого холодильника была установлена циркуляционная помпа центробежного типа, приводимая в движение двухцилиндровой поршневой машиной. В турбинных отделениях устанавливались подогреватели питательной воды и теплые ящики.

Питательная вода нагревалась с помощью отработанного пара вспомогательных механизмов. Для пополнения убыли питательной воды в кормовом машинном отделении было установлено два испарителя забортной воды. Пять котлов системы «Вулкан» паропроизводительностью 50 т/ч каждый и один котел паропроизводительностью 40 т/ч, занимавшие всю ширину котельных отделений, составляли котельную установку «Новика», помещавшуюся в четырех отсеках. Общая нагревательная поверхность котлов по первоначальным расчетам достигала 45,8 тыс. кв. фут., а давление пара – 17 атм.

Перед носовым котельным и за кормовым турбинным отделениями устанавливались две цистерны питательной воды вместимостью по 13 т. Топливо хранилось в междудонных и бортовых цистернах. Междудонные цистерны были рассчитаны на 312 т нефти, рассчитанной на 14 ч полного хода со скоростью 36 уз. Бортовые цистерны располагались с левого и правого бортов вдоль машинных и котельных отделений и вместе с междудонными предназначались для хранения полного запаса нефти на 86 ч 21-узлового хода. Цистерна пресной питьевой воды вместимостью 22 т помещалась в носовой части судна. Там же находилась кладовая сухой и мокрой провизии на 14 дней плавания.

В состав торпедного вооружения корабля входили четыре двойных торпедных аппарата диаметром 450 мм на вращающихся основаниях с восемью торпедами, которые хранили непосредственно в аппаратах. Для питания торпед сжатым воздухом устанавливались два воздухонагнетательных или минных насоса. От каждого насоса к торпедным аппаратам был подведен постоянный воздухопровод. Наведение аппаратов при стрельбе осуществлялось вручную с помощью специального оптического прицела. Аппараты размещались в диаметральной плоскости корабля между дымовыми трубами и непосредственно за кормовой трубой и имели секторы обстрела по 120° на каждый борт. Для погрузки и подъема торпед из воды поеме учебных стрельб по каждому борту имелась переносная минбалка с ручной лебедкой. Боевые зарядные отделения торпед хранились в погребе. Корабль мог принимать также на борт 60 гальваноударных якорных мин образца 1908 г. Транспортировка их по палубе осуществляется по специальным минным рельсам. В походном положении мины крепились к рельсам на талрепах.

Не менее мощным на «Новике» было и артиллерийское вооружение. На корабле устанавливалось четыре 102-миллиметровые орудия с унитарными патронами и два переносных пулемета системы «Максим». Орудия имели дальность стрельбы до 120 кабельтовых и хорошую кучность боя за счет большой длины ствола, равной 50 калибрам. Орудия располагались в диаметральной плоскости: одна – на полубаке и три – в корме на специальных барбетах. Пулеметы могли устанавливаться на специальных тумбах побортно в районе носового и кормового мостиков.

Для хранения боеприпасов из расчета 100 выстрелов на каждое орудие и 8100 патронов для пулеметов и личного оружия имелось два артиллерийских погреба в носу и корме. Из погребов снаряды подавались с помощью ручных элеваторов системы Лесснера. В случае пожара погреба могли быть затоплены водой в течение 15 мин через кингстоны. Штоки от кранов затопления находились на верхней палубе.

Штурманское вооружение «Новика» состояло из трех магнитных компасов с пеленгаторными устройствами, прокладочного инструмента, секстана и хронометров. Штурвалы рулевого управления устанавливались на мостиках, в боевой рубке и в помещении рулевой машины для ручного управления рулем.

На «Новике» имелась радиотелеграфная станция, изготовленная в мастерских Кронштадтского порта. Она состояла из передающей и приемной радиостанций. Передающая радиостанция могла передавать 100 знаков Морзе в минуту. Ее мощность составляла 4 кВт. Станция могла работать на двух волнах. Приемная радиостанция могла принимать одновременно две радиограммы. В ее комплект входило два приемника с телефонами. Радиорубка располагалась на верхней палубе в средней части корабля, а антенна радиостанции – на стеньгах и реях носовой и кормовой сигнальных мачт. Радиостанция «Новика» могла обеспечить дальность связи до 300 миль.

Для связи боевой рубки и мостиков со всеми орудиями и торпедными аппаратами, машинными и котельными отделениями служили переговорные трубы.

На «Новике» был применен балансирный руль с рамой из кованой стали, обшитой стальными листами. Для вращения руля использовалась паровая рулевая машина в румпельном помещении на жилой палубе.

Корабль также был оборудован двумя якорями Холла и кормовым верпом. На баке размещался паровой шпиль.

Спасательные средства – катер с керосиновым мотором и вельбот – находились на шлюпочной палубе. В районе второй трубы на шлюпбалках имелись две шлюпки.

В связи с окончанием работ и предстоящим переходом «Новика» в Кронштадт морской министр по представлению командующего морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н. О. Эссена разрешил с 22 апреля 1912 г. «Новику» вступить в вооруженный резерв, а с 1 мая 1912 г. начать кампанию. В конце апреля 1912 г., когда Невская губа уже полностью освободилась от льда, «Новик» перевели из достроечного бассейна Путиловского завода в Кронштадт.

1 мая 1912 года «Новик» вступил в кампанию и на нем поднят «Андреевский флаг».

17 мая на мерной миле у острова Вульф была развита скорость в 35,8 узла, то есть недобор до контрактной скорости составил 0,2 узла. Несмотря ни на замену винтов, ни на тщательную регулировку системы нефтяного отопления, на пробегах 18 июня и 1 июля контрактную скорость развить не удалось (средняя скорость 35,85 узла). После вторичной замены винтов 30 июля эсминец развил 35,275 узла. В итоге комиссия признала невозможным выполнение контрактных условий при данном состоянии главной энергетической установки. Поэтому фирма «Вулкан» (Германия), являющаяся её изготовителем, чтобы не потерять лицо и приобрести дополнительный опыт в проектировании, производстве и испытаниях машинной установки корабля, не имеющего аналогов ни в одном из флотов мира, предложила за свой счет провести комплекс работ по увеличению поверхности нагрева котлов, замене питательных донок и вентиляторов. Предложение было принято и работы намечены на лето 1913 года. 17 мая 1913 года «Новик» прибыл в Штеттен. За 3 месяца завод «Вулкан» выполнил весь необходимый объём работ: заменил котлы, питательные донки, вентиляторные машинки. Длина носового котла увеличилась на 213 мм, а остальных — на 294 мм; паропроизводительность увеличилась на 15 %. Над котельным отделением установили кожух, так как высота новых котлов была выше прежних на 325 мм. Водоизмещение увеличилось до 1296 тонн. Но на испытаниях на мерной линии эсминец достиг скорости 37,3 узлов, то стало абсолютным мировым рекордом для кораблей такого класса.

Смотр состоялся 16 июля 1912 г. в Кронштадте. В послужной список командира «Новика» капитана 2 ранга Д. Н. Вердеревского была внесена запись: «Государь-император произвел 26 июля 1912 г. смотр эскадренного миноносца «Новик» и, оставшись вполне довольным блестящим состоянием миноносца, изъявил именное монаршее благоволение». За отличие по службе Д. Н. Вердеревскому было присвоено звание капитана 1 ранга.

Сразу же после смотра на «Новике» произвели вторую замену гребных винтов, которые отличались шагом и размерами от ранее установленных. Председатель приемной комиссии М. М. Египтеос сообщил ее членам, что 29 июля 1912 г. в 10 ч утра на мерной миле в Ревеле испытания «Новика» будут продолжены. Однако корабль так и не смог развить среднюю скорость более 35,85 уз при мощности главных турбин 39,9 тыс. л. с. и частоте вращения винта 633 об/мин.

Сопоставив данные всех испытаний, комиссия пришла к окончательному выводу, что «Новик» с новыми винтами для достижения заданной скорости 36 уз должен развивать 650 об/мин, для чего мощность на валу должна быть не менее 42 тыс. л. с. Стало очевидно, что завод «Вулкан» допустил ошибку в расчете паропроизводительности котельной установки по результатам испытаний модели в бассейне – развить такую мощность она не могла. Тогда завод «Вулкан» предложил за свой счет заменить котлы новыми с большей поверхностью нагрева. Это было достигнуто за счет удлинения водогрейных трубок на 325 мм, отчего длина малого котла (носового) увеличилась на 213 мм, а остальных пяти – на 294 мм. Одновременно завод принял на себя обязательство выполнить все работы по корпусу, связанные с этой заменой. Член комиссии капитан И. К. Брунс 31 июля 1912 г. телеграфировал из Ревеля в Петербург: «Испытания «Новика» отложены на неопределенный срок. Дело в том, что котлы требовалось еще изготовить.

Существует и другая версия, объясняющая неудачу первых ходовых испытаний «Новика» летом 1912 г.

В процессе строительства Путиловский завод допустил перегрузку корабля, в результате чего водоизмещение «Новика» увеличилось примерно на 100 т по сравнению с водоизмещением 1260 т, указанным в договорной спецификации. Основными причинами перегрузки явились изменения в составе вооружения – дополнительная установка двух 102-миллиметровых пушек, элеваторов для подачи снарядов к ним, увеличение количества боеприпасов на 200 выстрелов, расширение объема артиллерийских погребов, установка подкреплений в корпусе, включение в экипаж корабля прислуги для двух орудий, а также дополнительное оборудование радиорубки. Это было сделано по требованию Комитета, поэтому полностью возложить вину за перегрузку корабля на Путиловский завод было бы неправильным.

Для сокрытия факта перегрузки, которая, по-видимому, могла бы повлечь за собой отсрочку очередных платежей и удержание штрафа, марки углубления на штевнях «Новика» были нанесены точно в соответствии с проектным водоизмещением 1260 т, т. е. несколько выше фактической осадки корабля. Это обнаружилось во время ремонта «Новика» в 1926 г. на Северной судостроительной верфи, когда для осмотра и окраски подводной части корабль установили в один из сухих доков Кронштадта. Сотрудник этой верфи А. В. Никитин, принимавший непосредственное участие в ремонте «Новика», вспоминает: «…Можно себе представить наше изумление, когда в доке мы обнаружили, что накрашенные марки углубления были расположены примерно на 300 мм выше марок, накерненных на штевнях».

После замены котлов водоизмещение «Новика» увеличилось еще на 36 т. Таким образом, следует считать, что эскадренный миноносец «Новик» имел нормальное водоизмещение около 1400 т и осадку 3,3 м. Естественно, что мощность механизмов, рассчитанная по результатам испытаний модели в бассейне из условия водоизмещения 1260 т, оказалась недостаточной для развития скорости 36 уз.

Следуя этой версии, неизбежно возникает вопрос, почему со стороны германской фирмы «Вулкан» не последовало никаких возражений, и она без дополнительной оплаты согласилась заменить котлы, хотя при проверке превышение заданного водоизмещения могло быть легко установлено. По-видимому, военно-морское командование кайзеровской Германии и немецкие инженеры-судостроители хотели более детально ознакомиться с тактико-техническими элементами нового корабля, а это удобнее всего было сделать непосредственно на заводе «Вулкан» в Германии.

Чтобы не терять времени, оставшегося до окончания испытаний, руководство Комитета приняло решение отложить ходовые испытания и приступить к испытаниям артиллерийского и торпедного оружия.

Испытания артиллерии стрельбой на «Новике» проводились дважды. Первое испытание, которое состоялось 27 июля 1912 г. вблизи Кронштадта, преследовало цель проверить качество сборки и установки артиллерийских станков для орудий, устройств наводки и прицельных приспособлений. К участию в испытаниях, которые прошли успешно, кроме офицеров артиллерийского отдела ГУК привлекались инженеры и мастера Обуховского сталелитейного завода.

Второе испытание проводилось 6 сентября 1912 г. в соответствии с программой, изложенной в договорной спецификации, на постройку корабля. Цель его – выявить остаточные деформации в корпусе, фундаментах и подкреплениях орудий, которые могли появиться после стрельбы, а также практически, определить реально возможные секторы обстрела.

В 8 ч утра 6 сентября «Новик» с комиссией на борту отошел от набережной Нового Адмиралтейства и, миновав Морской канал, направился в район испытаний. На этот раз от кораблестроительного отдела ГУК на испытаниях присутствовал полковник А. Л. Коссов.

После 15 выстрелов из носового орудия остаточных деформаций в корпусе не наблюдалось, а упругие – не превышали нормы. При стрельбе на курсовых углах, близких к 140°, лопнули стекла иллюминаторов в строевой канцелярии и офицерской кают-компании, оборвались парусиновые обвесы и прогнулись леерные стойки ходового мостика. После пятого выстрела из второго орудия по курсовому углу 90° левого борта вышел из строя электрический машинный телеграф системы Федорицкого. После пяти выстрелов из третьего и четвертого орудий никаких поломок не произошло.

Таким образом, несмотря на предельную легкость конструкции, корпус, фундаменты и подкрепления были достаточно прочными. Материалы испытаний были направлены в кораблестроительный отдел ГУК, которые впоследствии широко использовались при проектировании эсминцев типа «Новик».

В договоре на постройку «Новика» об испытаниях минно-торпедного оружия говорилось кратко: торпедные аппараты испытываются стрельбой, а приспособления для сбрасывания якорных мин – практической их постановкой. В связи с этим минный отдел ГУК 21 августа 1912 г. выслал в Комитет подробную программу, которая предусматривала всесторонние испытания оружия «Новика» на якоре и на ходу. При стрельбе на якоре (или на «стопе»), предусматривалось произвести из носового и кормового торпедных аппаратов не менее 16 выстрелов по траверзу и на предельных углах поворота. На ходу определялась возможность залповой стрельбы из группы аппаратов. При этом залп производился двумя торпедами через каждые три узла, начиная со скорости 21 уз и заканчивая полной скоростью. На это испытание выделялось 12 торпед.

Кроме этого, комиссии надлежало проверить удобство подачи торпед из погребов и зарядку аппаратов с помощью специальных тележек для транспортировки торпед по рельсам верхней палубы, работу минбалок, торпед, а также действие насосов с воздухопроводами. Перед началом испытаний рекомендовалось согласовать оси торпедных аппаратов с прицелами по отдаленному предмету.

В состав комиссии входили командир корабля, старший офицер, минный офицер лейтенант К. Петров и старший механик капитан Г. Кравченко, флагманский минный офицер штаба старший лейтенант Н. Руднев и офицер минного отдела ГУК лейтенант А. Светлик.

Испытания начались в 8 ч утра 28 августа 1912 г. в Финском заливе на полигоне близ о. Бьерке. Шел небольшой дождь, над морем клубился легкий туман, волнение не превышало 3-4 баллов. «Новик» лежал в дрейфе с застопоренными машинами, а затем при усилении ветра стал на якорь. Вначале опробовали насосы и воздухопроводы подачей воздуха одновременно во все торпеды, находившиеся на верхней палубе. Затем перешли к стрельбе на якоре. Но волнение и ветер настолько затруднили вылавливание торпед, что пришлось ограничиться лишь тремя выстрелами. Тем не менее удалось установить, что при крайних положениях аппаратов на нос и на корму энергия вылета оказалась вполне достаточной, чтобы торпеды, вылетая из аппаратов, не задевали борта.

Выловив выстрелянные торпеды, «Новик» снялся с якоря. Из-за усиления волнения моря комиссия приняла решение провести стрельбы при пониженной скорости, в пределах от 18 до 21 уз. Стрельба производилась из всех труб по очереди, при различных положениях аппаратов относительно траверза. При этом каждый раз контролировалась высота пролета торпед над бортом. Всего было сделано 12 выстрелов, по одному из каждой трубы. Абсолютное давление в аппаратах не превышало 60 фунт (24 атм), причем реакция выстрела, как говорилось в акте испытаний, не приводила в расстройство ни саму систему парного аппарата, застопоренного передним стопором, ни установку его в данном направлении.

Наблюдая за стрельбой, комиссия сделала вывод, что торпеды, выпущенные на носовых курсовых углах, быстрее и точнее достигали заданной глубины, чем торпеды, выстреленные на кормовых курсовых углах. На них оказывала влияние мощная кильватерная струя скоростного эсминца, что наблюдалось впервые. Все торпеды шли по установленному направлению на дистанциях до 1000 м. Никаких поломок при выстреле из аппаратов и ударе о воду торпеды не получали. Тележки для транспортировки торпеды по рельсам верхней палубы оказались настолько удобными и устойчивыми, что комиссия высказала пожелание в дальнейшем применять их на будущих эсминцах этого типа.

Заряжание аппаратов с этих тележек не представляло никаких трудностей.

Однако были сделаны и замечания. В частности, Путиловский завод не выполнил ряд требований технических условий и договора. Так, первый носовой аппарат можно было заряжать только с правого борта. Заряжанию с противоположного борта мешал раструб переднего вентилятора. Устранить указанный недостаток не представлялось возможным. Третий аппарат имел угол обстрела в корму не более 32° от траверза. Повороту на больший угол мешал пиллерс кормового мостика. Кроме того, положение нуля на дуге погона первого, третьего и четвертого аппаратов не соответствовало траверзу миноносца.

Испытания на скоростях от 26 до 34 уз были продолжены 29 августа 1912 г. Последнюю, пятую, торпеду выстрелили из кормового аппарата при положении 35° в корму от траверза при скорости судна 34 уз. Стрельба также показала хорошие результаты. Все торпеды пролетали над планширем на высоте не менее 550 мм. Повреждений у выловленных торпед обнаружено не было.

30 августа 1912 г. на «Новик» прибыл командующий морскими силами Балтийского моря вице-адмирал Н. О. Эссен, живо интересовавшийся постройкой и испытаниями нового эсминца. В его присутствии на скорости 34 уз залпом из трех труб торпедных аппаратов закончились испытания минно-торпедного оружия «Новика». Аппараты были развернуты веером на один борт с углами наводки 35° в нос и в корму от траверза. Все три торпеды точно по направлению достигли заданной глубины, а затем были выловлены неповрежденными. Н. О. Эссен поблагодарил экипаж «Новика» за отличную службу и после испытаний отбыл в Гельсингфорс.

Однако управление торпедными аппаратами оставляло желать лучшего. Шум вентиляторов, свист ветра на больших скоростях затрудняли управление стрельбой. Сигналы и команды с мостика, даже судовым свистком, не были слышны у средних и кормовых аппаратов. Приходилось использовать сирену либо посылать матросов с распоряжением. Передвигаться же по верхней палубе при больших скоростях судна, да еще в свежую погоду было опасно. B этих условиях установка звонковой сигнализации и громкоговорящих телефонов являлась крайне необходимой. Знакомясь с актом приемных испытаний, начальник минного отдела ГУК капитан 1 ранга А. А. Реммерт 7 сентября 1912 г. заметил: «Этим доказывается необходимость установки управляющих приборов».

Таким образом, впервые при испытаниях «Новика» встал вопрос о разработке и установке на кораблях приборов управления торпедной стрельбой, к решению которого приступили лишь в начале войны с Германией. Кроме того, наблюдение цели в трубу прицела, как отмечал акт испытаний, на больших скоростях из-за сильного ветра становилось крайне затруднительным, требовалась установка специального щита, защищающего наводчика и прицел.

На этом закончились испытания вооружения «Новика», а испытания механизмов были отложены на неопределенный срок.

Проект эсминца был утвержден в качестве базового, для строительства целой серии эсминцев на Балтийских и Черноморских верфях. Однако в ходе строительства заводы вносили некоторые изменения в базовый проект и появились серии «Новиков», отличающиеся своими характеристиками (вооружением, размерами, скоростью хода, мощностью двигателей, количеством экипажа в зависимости от судостроительных заводов, на которых закладывались и вооружения, машин и механизмов, которые имелись в наличии.

Эскадренный миноносец «Новик» по основным тактико-техническим характеристикам значительно отличался от миноносцев того времени, имевших меньшую скорость и слабое минно-артиллерийское вооружение. Корабль приближался к классу безбронных крейсеров, известных в русском флоте как крейсера 2 ранга. Недаром до зачисления в ранг эскадренных миноносцев он назывался минным крейсером. Именно поэтому, еще до перерыва в описанных выше испытаниях, встал вопрос о том, в какое соединение кораблей Балтийского флота должен быть зачислен «Новик».

В июле 1912 г. вице-адмирал Н. О. Эссен обратился в МГШ за разрешением включить эскадренный миноносец «Новик» в состав бригады крейсеров. В эту бригаду входили старый броненосный крейсер «Громобой», крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада» и «Баян». Командовал бригадой контр-адмирал Ферзен. МГШ поддержал ходатайство Н. О. Эссена, указав в докладе морскому министру, что это полностью соответствует оперативным планам Балтийского флота.

И. К. Григорович, получив согласие Комитета, разрешил включить новый корабль в состав бригады крейсеров. Циркуляром командующего морскими силами Балтийского моря от 4 сентября 1912 г. эскадренный миноносец «Новик» был прикомандирован к действующей эскадре. Оставшееся до окончания кампании время было решено использовать для тактических занятий офицеров и обучения команды управлению новыми на флоте котлами и турбинами.

В полночь с 5 на 6 декабря 1912 г. «Новик» закончил кампанию и вступил в вооруженный резерв, присоединившись к бригаде крейсеров, стоявшей в Ревельской гавани.

Командир «Новика» капитан 1 ранга Д. Н. Вердеревский с окончанием кампании ушел в отпуск. К исполнению обязанностей командира корабля приступил старший офицер эсминца старший лейтенант князь Д. Голицын. Экипаж «Новика», оставшийся на зимовку в Ревеле, насчитывал 6 офицеров (минный офицер лейтенант Петров, штурманский офицер мичман Кемарский, ревизор мичман Максимович, ротный командир мичман Федотов, старший механик Кравченко, трюмный механик поручик Грибовский), 5 кондукторов и 100 нижних чинов – унтер-офицеров и матросов.

С 13 февраля 1913 г. Д. Н. Вердеревский отбыл в Гамбург для работы в комиссии под председательством А. Н. Крылова, исследовавшей эффективность жидкостных успокоителей качки, на зафрахтованном специально для этого германском пароходе «Метеор».

Путиловская верфь 15 декабря 1912 г., сообщая о результатах расчета остойчивости «Новика», предупредила ГУК, что при использовании боковых килей скорость миноносца снизится на 1,5 уз, а устройство больших отверстий в вертикальном киле приведет к ослаблению продольной прочности и увеличению времени затухания свободных колебаний на тихой воде, которое во многом зависело также от площади свободной поверхности нефти в цистернах.

В связи с этим кораблестроительный отдел Путиловской верфи предлагал установить на «Новике» цистерны Фрама, Успокоители качки этой системы широко рекламировала немецкая фирма «Блом и Фосс», директором которой был сам изобретатель этих успокоителей. Однако инженерное обоснование эффективности их действия нигде не приводилось. Специально созданная по приказанию И. К. Григоровича комиссия под председательством А. Н. Крылова на пароходе «Метеор», оборудованном цистернами Фрама, в феврале-марте 1913 г. провела испытания этих успокоителей качки. Комиссия установила, что размахи качки на любом курсе относительно волны и при скорости, не превышающей 10 уз, уменьшаются при включении цистерн Фрама в 2 раза.

Путиловская верфь предложила установить такие цистерны на «Новике» побортно на верхней палубе под средним мостиком и представила соответствующий проект. Установить успокоители качки первоначально предполагали одновременно с заменой котлов в Штеттине, но завод «Вулкан» потребовал за работу непомерно высокую плату – 83 тыс. марок – и выдвинул совершенно неприемлемый срок исполнения заказа – шесть недель.

На время пребывания «Новика» за границей ГМШ разработал специальную инструкцию, которая предписывала «флага, гюйса и вымпела в Штеттине не поднимать». На корабле не должны были оставаться секретные документы, карты, сигнальные книги. По прибытии в порт командиру предписывали связаться с русским морским агентом (военным атташе) в Берлине, через которого следовало направлять всю секретную корреспонденцию в русское посольство. Особое внимание в инструкции обращалось на соблюдение местных правил, установленных германскими властями, и достойное поведение всего личного состава миноносца. Нижних чинов «неодобрительного поведения» предлагалось списывать с миноносца и безотлагательно отправлять в Россию. Командиру корабля вменялось в обязанность принять все меры к скорейшему окончанию работ, оказывая всяческое содействие заводу.

9 мая 1913 г. у входного буя Свинемюнде эсминец был встречен пароходом «Дельфин», на борту которого находились лоц-капитан и офицер, посланный комендантом города с поздравлением по случаю благополучного прибытия.

В Свинемюнде представители завода «Вулкан» заявили, что им необходимо провести на мерной миле у Ерингсдорфа несколько пробных пробегов для проверки некоторых расчетов по паропроизводительности новых котлов. Пробеги на мерной миле намечалось провести утром 11 мая, поэтому в оставшееся время командир «Новика» решил лично нанести визит коменданту города и датскому консулу К. Штурму, выполнявшему обязанности русского вице-консула в Свинемюнде. На другой день на корабль прибыл комендант города полковник Ф. Дюваль и после официального обмена приветствиями пригласил офицеров «Новика» на обед в военное собрание гарнизона.

К 17 ч 11 мая, закончив пробеги на мерной миле, «Новик» прибыл в Штеттин, расположенный в 39 милях от Свинемюнде.

На время выполнения работ по вскрытию верхней палубы и замене котлов команду «Новика» перевели на берег. Помещение, отведенное для команды, находилось в пяти минутах ходьбы от корабля и представляло собой концертный зал, который владелец сдавал внаем. Зал был арендован заводом «Вулкан» и оборудован под жилье.

План работ, предложенный заводом «Вулкан», был рассчитан на период с 14 мая по 15 августа и включал в себя проверку остойчивости, докование и установку новых винтов, разборку палубы, демонтаж и замену котлов, переделку фундаментов, опробование механизмов и окраску подводной части корабля. Выход на мерную милю у Ерингсдорфа намечался на 16 августа 1913 г. Во время работ офицерам приказано было находиться на корабле, наблюдать за их ходом и вести журнал учета выполнения плана и степени готовности корпуса и механизмов.

На корабле соблюдался строгий порядок. Вахтенный унтер-офицер на юте безотлучно находился у трапа и наблюдал за швартовами, порядком на верхней палубе и сходом на берег. После окончания работ ежедневно дежурный машинный унтер-офицер проверял все помещения, опечатывал их и сдавал ключи дежурному кондуктору.

Распорядок дня для экипажа сохранялся корабельный: первую половину дня занимали учения, вторую – работа на корабле и помощь заводским рабочим. В праздничные дни команда во главе с офицером отправлялась на экскурсию в ближайшие окрестности города, на специально отведенной площадке проводились спортивные игры: футбол, лапта, городки.

К 6 июля 1913 г. установка новых котлов и фундаментов была закончена, и команда, покинув казармы, перешла на корабль. Завод смог предъявить «Новик» к испытаниям в намеченный срок. 17 августа 1913 г. командир корабля телеграфировал в Петербург: «Пришел в Свинемюнде, завтра начинаю испытания». Паропроизводительность вновь установленных котлов была повышена примерно на 15% по сравнению с паропроизводительностью старых за счет увеличения нагревательной поверхности. В третий раз были изменены элементы гребных винтов. Так закончился этот своеобразный широкий натурный эксперимент по отработке главной энергетической установки нового типа для современного быстроходного эскадренного миноносца, послужившего образцом при проектировании судов немецкого минного флота. Этим, собственно, и объяснялась та готовность завода «Вулкан» заменить котлы и выполнить за свой счет все кораблестроительные работы. Но немецким специалистам так и не удалось полностью скопировать «Новик». Ни один германский миноносец к началу войны с Россией не мог с ним соперничать.

21 августа 1913 г. «Новик» закончил ходовые испытания на мерной миле у Ерингсдорфа. На втором галсе при движении на полном ходу при 645 оборотах турбин корабль развил скорость 37,3 уз. Это был мировой рекорд скорости. Средняя скорость за три пробега составляла 36,92 уз. По словам очевидца, члена приемной комиссии флагманского инженера-механика Балтийского флота полковника В. А. Винтера «вся машинно-котельная установка работала безукоризненно и без напряжения, пар держался легко и с избытком, горение нефти было совершенно бездымным».

25 августа «Новик» сделал пробный трехчасовой пробег, который прошел успешно.

27 августа 1912 г. в 8 ч утра на борт корабля прибыла в полном составе приемная комиссия под председательством члена Комитета отставного вице-адмирала А. А. Вирениуса. «Новик» снялся со швартовов у набережной Свинемюнде и вышел в море. При выходе водоизмещение миноносца с полным грузом за исключением боезапаса составляло 1437 т, осадка штевнями 9 фут 6 дюймов. В 8 ч 50 мин частота вращения правой и левой турбин были доведены до 643, а средней – до 626. С этого момента комиссия приступила к испытанию механизмов корабля. «Новик» без труда удерживал скорость, легко разрезая форштевнем воду. После 3 ч полного хода, учитывая, что механизмы работали безотказно, а средняя частота вращения турбин превысила результаты, полученные 21 августа на мерной миле, комиссия сочла возможным прекратить проверку. Оказалось, миноносец «Новик» развил за это время среднюю скорость 36,86 уз, максимальная равнялась 37,15 уз.

При вычислении средней скорости в течение 6 ч, как это требовала программа испытания, комиссия учла результаты трехчасового пробега, сделанного «Новиком» 25 августа. Результаты были достигнуты небывалые, средняя скорость на полном ходу составила 36,3 уз, расход нефти – 168 т (28 т/ч); главные турбины развивали среднюю мощность 41 910 л. с., а вспомогательные механизмы – 3170 л. с. Таким образом, суммарная мощность всех механизмов корабля равнялась 45 080 л. с. Количество сжигаемого топлива на один квадратный метр нагревательной поверхности котлов составило 5,68 кг/ч. Принимая во внимание, что котлы работали на немецкой нефти, которая по калорийности ниже русской примерно на 14%, комиссия выполнила перерасчет: количество сгораемой нефти на один квадратный метр нагревательной поверхности котлов составило 4,89 кг/ч.

После окончания испытаний комиссия осмотрела главные турбины, котлы и вспомогательные механизмы, они оказались в абсолютно исправном состоянии. Были проверены рулевая машина и шпиль, по работе которых были сделаны замечания при испытаниях в прошлом году. На этот раз они действовали исправно. Первоначально установленный машинный телеграф после испытания артиллерии был заменен более надежным.

В заключительном акте от 29 августа 1913 г. приемные испытания эскадренного миноносца «Новик» были признаны законченными, а сам миноносец пригодным для приема в казну.

Знаменитый в России писатель-маринист Валентин Пикуль в своем романе «Моонзунд» писал о испытаниях на скорость «Новика»:

А за три года до войны в России произошло событие, о котором еще не раз будут вспоминать наши историки… Со слипов Путиловского завода петербургские умельцы спустили на воду корабль, получивший наименование «Новик» (так в старой Руси называли новобранцев). Впервые в русском флоте корабль питался одним мазутом, а раскаленная лавина пара неудержимо бросалась на ювелирные лопатки турбин. «Новик» проходил испытания на «мерной миле» под Ганге-Удом. Приемная комиссия заполнила крылья мостика, следя за стрелками тахометров. Выше скорость, выше… Казалось, что турбины на разгоне оборотов разлетятся в куски. Мелко вибрируя, эсминец легчайше вспарывал волну. И — ни буруна под форштевнем! И — ни каскада за кормой! «Новик» летел, как в сказке, не нарушая маскировки движения, — он шел без пены…

— Дадим еще, — решили тогда на мостике.

Стрелка лага шагнула за 33 узла. Невероятно!

— Британский истребитель «Свифт», — рассуждали офицеры на мостике, — год назад дал рекордную скорость в тридцать пять узлов. Господа, не рискнуть ли прибавить еще давление на турбины?

Прибавили — «Новик», словно играючи, побил рекорд мира (репитеры лага устойчиво держали 35 узлов). Тогда командир эсминца решительно толкнул рукояти телеграфа, и стрелки тахометров потянулись дальше. Неустанно щелкал лаг, отбивая на табло ритм наращивания скорости. Палуба ходила ходуном, на пружинах амортизации тряслись в рубках приборы… Результат — 37,3 узла!

— Ура! Самая высшая скорость мира принадлежит России…

Вместе с бескозырками матросов взлетали в небо, уносимые ветром (и навсегда) кепчонки и картузы путиловских мастеров, гордых своей победой. А потом, когда пришли в Гангэ, командир получил телеграмму — не поздравительную, а трагическую. Оказывается, разведенная эсминцем ходовая волна, почти невидимая с мостика, неслышно подкралась к далекой земле; она обрушилась на берег, разворотила причалы, сорвала со швартов катера и унесла в море детей, игравших на пляже. Командира судили, но суд его оправдал: «Новик» не виноват — корабль сам не знал своей мощи…

(продолжение следует)

Литература:

Бережной С.С. Корабли и суда ВМФ СССР 1928-1945. Москва. Воениздат. 1998

Гончаренко О.Г. Последние битвы Императорского флота. Москва. Вече. 2017

Граф Г.К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. Санкт-Петербург. Издательство «Гангут». 1997

Граф Г.К. Императорский Балтийский флот между двумя войнами. Санкт-Петербург. Блиц. 2006

Граф Г.К. Революция и флот. Балтийский флот в 1917-198 гг. Санкт-Петербург. Вече. 2011

Григоров А.И. Крымская книга памяти 1914-1918 годов. Москва. ООО МИД. 2014

Григоров А.И. Крымская книга памяти Великой войны 1914-1918 годов. Приложение к 1 тому. Москва. ОО МИД. 2014

Гуров С., Тюлькин В. Корабли Балтийского флота. Калининград. Янтарный сказ. 2002.

Ерофеев О.А., Комаров А.А. Крейсера и миноносцы. Справочник. Москва. Воениздат. 2002

Заболоцкий В.П., Левицкий В.А., Гончаров А.С. Черноморские «Новики». Санкт-Петербург. Гангут. 2022

Кноринг Н. Сфаят. Москва. Наше наследие. 1998

Красильников О.Ю. Судьбы кораблей. Балтийские «Новики». Статья в Самлиб. 2016

Лихачев П.В. Эскадренные миноносцы типа «Новик» в ВМФ СССР. Истфлот. 2005.

Навойцев П.Н., Аммон Г.А., Соловьев И.Н. Корабли и вспомогательные суда Советского Военно-морского флота (справочник_ Москва. Воениздат. 1981

Пикуль В. ПСС. Том 9. Моонзунд. Москва. Патриот. 1993

Раковский Л. Адмирал Ушаков. Калининград. Янтарный сказ. 1996

Степанов Ю.Г., Цветков И.Ф. Эскадренный миноносец «Новик». Ленинград. Судостроение, 1981.

Усов В.Ю. Эскадренный миноносец «Новик». Ленинград. Гангут. 2001.

Фон Берг. Последние гардемарины. Москва. Наше наследие. 1998

Чернышев А.А. Российский парусный флот. Справочник. Часть 1. Москва. Воениздат. 1997

Чернышев А.А. Российский парусный флот. Справочник. Часть 2. Москва. Воениздат. 2002

Чернышев А.А. «Новики». Лучшие эсминцы Российского Императорского флота. Москва. Коллекция. Яуза. 2007.

Широкорад А. Корабли и катера ВМФ СССР 1939-1945 гг. Справочник. Под общей редакцией А.Е. Тараса. Минск, Харвест. 2002